Источниковедческий анализ раскопок радимичских курганов

1. Историография

2. Происхождение и ареал распространения

3. Вопросы датировки и краткий очерк этнической истории

4. Погребальный обряд, погребальный инвентарь

5. Краткий очерк политической истории Заключение Список использованной литературы Приложение

Настоящая работа посвящена изучению материальной культуры радимичей конца I — начала II тыс. н. э., расположенных в Посожье, а также в прилегающих районах Поднепровья и Подесенья.

Актуальность данного исследования автору курсового проекта видится в том, что на современном этапе развития нашей страны, как и в предшествующие эпохи остро стоял вопрос о белорусской государственности. И рассмотрение проблемы восточнославянского племени радимичей помогает более полно изображать картину генезиса и развития белорусских земель.

Первые сведения о радимичах получены из письменных источников. Не ослабевающий интерес многих поколений исследователей к истории радимичей, дискуссионность различных аспектов их археологической характеристики — лучшие свидетельства актуальности изучения радимичских древностей. Первые раскопки курганов радимичей велись в начале XIX в.

В 1960;1970;е гг. развернулись интенсивные полевые исследования радимичских курганов, в результате которых количество погребальных комплексов, документированных дневниковыми данными, увеличилось более, чем вдвое. Столь значительное расширение источниковедческой базы — фактор сам по себе достаточный для того, чтобы сделать вновь актуальной попытку рассмотреть вопросы, даже хорошо изученные в свое время. Тем более актуальными являются те проблемы, которые ранее не могли быть решены в связи с узостью круга источников. На территории расселения радимичей известны курганные могильники, городища, селища. Наиболее многочисленным видом археологических памятников являются курганные могильники. Именно эти типы памятников и их исследования и позволяют более подробней взглянуть на проблему. Из этого можно сделать выводы о том, что проблема исследования восточнославянского племени радимичей во многом опирается на археологические данные.

Конечно же нельзя и игнорировать и письменные источники, однако их достоверность и информативность являются спорными. Кроме того, источниковая база по проблеме опирается во многом на киевские традиции.

До сих пор нет единого мнения по вопросу о роли балтов в формировании культуры восточных славян. Б. А. Рыбаков пришел к выводу о скрещивании «северной части славянского племени радимичей с одним из островков литовско-латышского происхождения», объясняя именно этой причиной наличие в инвентаре радимичей балтских элементов.

Следует отметить, что в данной курсовой работе были использованы следующие методы: критического анализа, историко-сравнительный, комплексный и другие.

Целью данной работы является источниковедческий анализ материала, полученного в результате раскопок радимичских курганов, с последующей исторической интерпретацией его результатов. В связи с этим ставятся следующие задачи:

— анализ и исследование источниковой и литературной базы по проблеме;

— классификация и сравнительная характеристика различных черт погребального обряда;

— анализ типологии погребального инвентаря;

— просмотр хронологии и выделение стадий радимичских курганных древностей;

— уточнение границ и составление карты земли радимичей.

1. Историография

Следует еще при начале описания источниковой и литературной базы сказать, что исследование проблемы курсовой работы тесным образом связано с археологическими исследованиями на Гомельщине и части Могилевской области. Поэтому основная часть источниковой базы данной проблемы составляет именно археологический материал, следовательно, и литература по исследуемому вопросу — во многом различного толка археологическая.

Многими полевыми сезонами создавались археологические коллекции по истории восточнославянского племени радимичей. Эти факты сопоставлялись с имеющимися в малом количестве письменными свидетельствами и тогда прояснялась общая картина в проблеме существования и генезиса племени.

Среди письменных источников следует прежде всего отметить Повесть временных лет, где есть первое известное упоминание о племени радимичей, где они выставляются как дикарское племя. Упоминается и сепаратистские действия племени, которые привели к противостоянию с киевским войском воеводы князя Владимира на реке Песчане.

Следует отметить, что именно письменные источники и побуждают археологов заниматься исследованиями в локализованном ареале и доказывать те или иные данные в источнике письменном.

Работы по исследованию радимичей начались еще в XIX веке, когда при содействии Русского географического общества и его филиала на белорусских землях значительно возрос интерес к истории и археологии региона. Поэтому следует отметить некоторые персоналии. Тех, кто занимался изысканиями в проблеме идентификации, развития племени радимичей. Эти персоналии отметил по годам В. В. Богомольников и О. А. Макушников в работе «Радимичи». Среди таких исследователей следует отметить П. М. Ерёменко С.Ю.Чоловский В. Б. Антонович, Е. Р. Романов и других. но эти исследователи не создали никакого объемного издания по проблеме, не обобщались археологические выводы.

В 20-е годы белорусские археологи развернули интенсивную работу по выявлению, паспортизации и учету археологических памятников южной Белоруссии. Были получены новые достоверные материалы для археологической карты. Проводились небольшие, но результативные раскопки. В 1927 г. А. Д. Коваленя и С. С. Шутов начали изучение Турова и раскопали вблизи него три кургана (у д. Рычево). В 1928 г. А. Д. Коваленя провел работы на городище в Рогачеве и его окрестностях, выявил новые курганные могильники. Более значительные исследования 20-х годов осуществлены экспедицией под руководством А. Н. Лявданского.

Еще в 30-х годах проблемой радимичей вплотную занимался Б. А. Рыбаков (1932) изучал историю радимичей и впервые дал разностороннюю характеристику этому племен. Он выделил типы погребений XI—XII вв., классифицировал и датировал их инвентарь, определил границы Он выделил типы погребений XI—XII вв., классифицировал и датировал их инвентарь, определил границы расселения радимичей, рассмотрел общественный строй и духовную культуру.

Неослабевающий интерес многих поколений исследователей к истории радимичей, дискуссионность различных аспектов их археологической характеристики — лучшие свидетельства актуальности изучения радимичских древностей.

В 1960;1970;е гг. развернулись интенсивные полевые исследования радимичских курганов, в результате которых количество погребальных комплексов, документированных дневниковыми данными, увеличилось более, чем вдвое. Столь значительное расширение источниковедческой базы — фактор сам по себе достаточный для того, чтобы сделать вновь актуальной попытку рассмотреть вопросы, даже хорошо изученные в свое время. Тем более актуальными являются те проблемы, которые ранее не могли быть решены в связи с узостью круга источников.

Однако особенный вклад в изучение проблемы восточнославянского племени внес В. В. Богомольников этот исследователь-археолог сумел обобщить собранный до начала его исследовательской деятельности материал, кроме того дополнил его огромным количеством нового материала, порой уникального и крайне информативного.

В 1989 г. известный белорусский археолог Владимир Владимирович Богомольников защитил в Институте археологии АН СССР (Москва) кандидатскую диссертацию на тему «Курганы радимичей». Работа ученого явилась итогом многолетних полевых и камеральных исследований. К рубежу 1980;х — 1990;х гг. отечественная археологическая наука подвела определенный итог изучению восточнославянских курганных древностей на территории Беларуси. В 1990;х гг. из печати вышли монографии Г. В. Штыхова «Кривичи» и П. Ф. Лысенко «Дреговичи». Третьей должна была стать книга В. В. Богомольникова, посвященная радимичам, работу над которой он так и не успел завершить…

В. В. Богомольников провел наиболее полный анализ историографии исследований в области археологии земли радимичей (по состоянию на конец 1980;х гг.) и составил лучшую сводку погребальных памятников Х-ХП вв. Посожья и соседних районов. Во-вторых, ученый существенно уточнил западную границу расселения радимичей (благодаря его раскопкам в Курганье Жлобинского района Гомельской области). В-третьих, им существенно уточнена схема развития погребальной обрядности радимичей (включая особенно важный хронологический аспект), впервые разработанная в начале 1930;х гг. Б. А. Рыбаковым. В-четвертых, белорусский исследователь впервые с необходимой полнотой воссоздал облик этнографического костюма радимичей.

Еще в советской науке высокую оценку специалистов (отзыв В. В. Седова) получает типологическая классификация радимичских лучевых колец, созданная В. В. Богомольниковым. Она выдерживает испытание временем и «работает» по сей день. На мой взгляд, немалое научное значение для заинтересованного читателя этой работы представляет стройно выдержанная и хорошо продуманная научная классификация всего комплекса радимичского погребального инвентаря, предложенная в диссертации, но так и не опубликованная при жизни ученого.

Еще при жизни В. В. Богомольникова начал исследования радимичей еще один ученый-археолог О. А. Макушников. Два исследователя тесно сотрудничали между собой. В целом О. А. Макушников больше, судя по публикациям и монографиям занимался и занимается проблемой средневекового Гомеля, однако имеются и множество различного рода работ по другим объектам археологического исследования на Юго-востоке Беларуси.

Тесное сотрудничество двух гомельских исследователей и позволило О. А. Макушникову издать и дополнить труд по проблеме радимичей В. В. Богомольникова.

При исследовании проблемы племени интересны и важны книги и по истории Гомеля. Прежде всего потому, что этот город являлся племенным центром радимичей. Однако автор монографий по истории Гомеля О. А. Макушников дает описание и анализ историческим событиям и явлениям не только связанных на прямую с городом и его округой. Как в примере локализации места сражения у р. Песчана. Среди работ этого исследователя следует выделить «Гомель с древнейших времен до конца XVIII века» и «В поисках Древнего Гомия». Кроме того, у О. А. Макушникова имеется множество статей по истории и археологических изысканий Гомеля.

Кроме всех указанных изданий следует отметить и обобщающие работы, к таким следует отнести «Археологическая карта Беларуси», «Археология Беларуси», различного рода издания по истории Беларуси.

В целом можно сказать, что источниковая база проблемы сформирована из археологических материалов, которые за уже более чем вековую историю археологического исследования Гомеля были накоплены во множественном количестве.

Однако из многих исследователей можно назвать троих, чей вклад в разработку проблемы был более весомым — это Б. А. Рыбаков, В. В. Богомольников и О. А. Макушников.

2. Происхождение и ареал распространения

Один из важнейших вопросов истории радимичей — их происхождение. На сегодняшний день этот вопрос не может считаться решенным.

В вводной части «Повести временных лет» летописец записал легенду о том, что радимичи, так же, как и их соседи вятичи, расселившиеся на северо-востоке, ведут свое происхождение от поляков (радимичи же и вятичи — от ляхов) и самое название «радимичи» идет от имени их племенного вождя Радима [3,с36].

Долгое время учёные разделяли мысль о «ляшском» происхождении радимичей. Средневековые польские хронисты — Я. Длугога, М. Стрыйковский, а также историки XVIII и XIX вв. безоговорочно признавали польское происхождение радимичей, высказывая разнообразные догадки о месте их прародины. А. А. Шахматов попытался подкрепить летописное сообщение о ляшском происхождении радимичей лингвистическими данными, ссылаясь на то, что область радимичей ныне принадлежит к территории белорусского языка, в котором имеется много совпадений с польским. На её стороне также были польские учёные Ф. Буяк и Тышкевич. Однако в начале XX в. на основе наблюдений за повторяемостью топонимов историк Г. Ловмянский, что первоначальным местом обитания радимичей была правобережная часть Среднего Поднепровья (примерно между поречьем Днепра и течением Случи), Затем произошло их расселение — одна группа двинулась на северо-восток и осела в бассейне Сожа, а другая — мигрировала на верхний Днестр.

В наше время мало кто из учёных придерживается такой мысли. Карский доказал на примерах лингвистики неверность версии этих учёных. Он засвидетельствовал самостоятельное развитие белорусского языка и высказал предположение о том, что радимичи раньше жили недалеко от «ляхов» [2.с.6].

В настоящее время лингвистической наукой окончательно установлено, что те особенности белорусского языка, в которых А. Д. Шахматов и его современники видели ляшские черты, являются продуктом местного развития, независимого от истории польского языка. Тем самым летописное известие о ляшском происхождении радимичей теряет всякое лингвистическое обоснование. Материал радимичей не обнаруживает никаких польских элементов, говорящих о ляшском происхождении этого племени. Весь облик культуры радимичей, известной по курганам IХ-ХII вв., свидетельствует о восточнославянской принадлежности этого племени. поскольку радимичская курганная культура Посожья не может быть продуктом местного развития, нужно признать, что сообщение древних летописей о ляшском происхождении радимичей следует понимать в том смысле, что прежнее место обитания этого племени, или его предков, находилось где-то по соседству с территорией предков ляшском происхождении[9.с.142]. Выявления района прежнего обитания радимичей наиболее надежными оказались гидронимические материалы. Исследователи давно обратили внимание на то, что систематическая повторяемость речных названий в определенном направлении может быть использована для реконструкции истории и путей расселения племен и народностей.

Изучение и картография повторяемых водных названий, привели к открытию двух ареалов, один из которых соответствует области расселения радимичей, как она вырисовывается по курганным материалам XI—XII вв. а другой занимает небольшой район Днестровского бассейна (рис. 1.)

К этому списку добавляется р. Случь (правый приток Припяти), верховья которой соприкасаются с выделяемым верхнеднестровским ареалом, с верхними притоками Хоморой, Козаркой и Луковцем. В Посожье им соответствуют Случь (приток Сожа), Хмора (Хмара), впадающая в Сож в Южной Смоленщине.

Верхнеднестровский ареал, сравнительно не большой по площади, где сконцентрированы водные названия, послужившие прототипами для наименования рек и озер радимичского Посожья, видимо, и нужно считать прежним местом расселения славянского племени, которое, поселившись на Соже, стало называться радимичами [9.с.142].

Кроме Верхнего поднепровья, нет подобного ареала, где бы речные названия были созвучны с названиями радимичского Посожья. Обратное движение населения из Посожья в Верхнее Поднестровье исключается и по гидронимическим, и по археологическим соображениям. В Поднестровье картографируемые гидронимы скученны, в радимичском Посожье заметно рассеяны. В радимичском Посожье среди рассматриваемых гидронимов имеются названия в уменьшительной форме (Муравка, Немейка, Вороновка), что обычно для вновь осваиваемых территории. Наконец, в Поднестровье известны значительно более ранние славянские памятники, чем в Посожье[9.с.143].

Таковой ареал определил В. В. Седов, что удалось сделать гораздо точнее чем это можно определить на основе летописных сведений.

В течение длительного времени не было оснований для пересмотра и уточнения вышеупомянутой карты. Но новые раскопки значительно увеличили число пунктов, в которых были найдены этноопределяющие вещи.

Основным этноопределяющим украшением радимичей являются семилучевые кольца с гладким щитком, найденные в количестве более 200 экз. Не вызывает возражений радимичская атрибуция единичных в земле радимичей семилучевых колец с орнаментом на щитке в виде дуговидных полосок или же с точками и фестонами. Большинство семилучевых колец, найденных за пределами земли радимичей, имеют усложненный орнамент в виде рубчиков и фестонов. Различаясь в деталях в общем все эти украшения похожи на височные кольца найденные в Кветуни, на юго-восточной окраине радимичской территории. 1.с.101]. Некоторые исследователи выступают против радимичской принадлежности семилучевых височных колец «типа Кветунь», Г. Ф. Соловьева даже допускает возможность, что семилучевые кольца с орнаментом на щитке являются украшением какой-то части северянского союза племен [14.с.174].

В качестве основного аргумента выдвигается отсутствие находок подобных украшений на территории радимичей. Кветунь относится к числу памятников расположенных в пограничной зоне. Орнамент на щитке семилучёвых височных колец является, вероятно, отражением контактов радимичей с иноплеменной средой.

Картографирование этноопределяющих элементов позволяет очертить границы земли радимичей. Крайним южным пунктом на западной границе, который можно считать радимичским, является Абакумовка (Абакумы). Здесь раскопаны 2 кургана, этноопределяющие вещи не найдены, но особенности погребального обряда («крада» в одном из них) указывают на радимичей. Следующий памятник, расположенный вверх по Сожу, в котором проводились раскопки, — Студеная Гута, здесь уже найдены семилучевые височные украшения. Если же идти дальше вдоль стержня границы, местами пересекая его, ориентируясь на памятники, в которых обнаружены этноопределяющие вещи, то границу можно провести по линии Абакумовка-Каменка-Кордон-Проскурни-Курганье-Солоное-Вищин-Веточка-Вотня-Лудчицы.

Радимичским является Пеклино (семилапчатые и семилучевые кольца) и, вероятно, Алешня, хотя в последней этноопределяющие вещи не обнаружены, в Молфе найден клад, в составе которого были семилучевые кольца.

Благодаря раскопкам В. А. Падина в Кветуни, яснее стал характер юго-восточной границы. В Кветуни встречаются и северянские элементы, однако радимичские преобладают. Находки семилучевых височных украшений в Гочеве, Воронеже, Студенце, по всей вероятности, — результат проникновения туда радимичских переселенцев. От Кветуни граница идет на запад, к окрестностям Стародуба. На южной границе известен ряд радимичских памятников, иногда встречаются северянские. На юго-западе радимичи были отделены от соседей непроходимыми болотами.

Межплеменные границы — понятие в значительной мере условное. Одна из главных причин такой условности заключается в недостаточной исследованности археологических памятников. Многие памятники в пограничных зонах не подвергались раскопкам, другие исследованы лишь частично, некоторые исчезли с лица земли, так что придется довольствоваться лишь отрывочными сведениями о них. Другая же, не менее важная причина — в отсутствии строгих границ между летописными племенами. Взаимопроникновение этнически определяющих элементов наблюдается на всех участках границы земли радимичей, за исключением тех, которые представляли собой непроходимые естественные преграды. В целом же инвентарь и погребальный обряд могильников в пограничных зонах не имеют заметных отличий от инвентаря и погребального обряда на основной радимичской территории [1.с.104].

Г. Ф. Соловьёва считает, что на юге и северо-востоке или в тех местах, где по соседству радимичами жили вятичи и северяне, они не имели твёрдых границ и мирным путём проникали на эти территории. Радимичи были близкими по материальной культуре до соседних племён и не мешали такому проникновению. Чего нельзя сказать о радимическо-кривической границе, здесь кривичи всё время оттесняли радимичей.

Таким образом, на северо-востоке граница расселения радимичей проходила в районе Старадуб — Трубчевск. На севере к радимичской территории были присоединены Мсцислав и Чаусы. Расширение границ радимичей на севере можно подтвердить лингвистическими материалами. Так, заметил анализируя распространение слова «радзімец» у Славгородском районе, И. Я. Яшкин, что оно очень часто используется в северо-восточном говоре не в качестве основного, а второстепенного слова, а в других местах этого региона оно выступает как слово-паразит. Образ применением этого слова распространен в Чечерском, Кричевском, Чауском, Хотимском, Мсциславском и Касцюковическом районах. Наиболее известны выражения: «Ці тут і мой радзімец», «Ідзі ты да радзімцаў», «Якога ты тут радзімца песціла»

Таким образом новые археологические материалы позволяют расширить территорию населённую радимическими племенами (рис.2).

На севере граница радимичей проходила с кривичами, а на юге они граничили с северянами, с запада же соседями племени были племена дреговичей.

3. Вопросы датировки и краткий очерк этнической истории

История радимичей начинается с появления их на берегах Сожа. Ведь, согласно летописи, радимичи и вятичи, пришедшие от «ляхов», назвались по именам своих предводителей. Из этого же летописного сообщения следует, что часть соплеменников Радима осталась на старой родине со своим племенным именем, которое нам неизвестно. Переселение только части племени отметил еще В. Н. Татищев: «Радимичи. Их град Радом доднесь в Малой Польши воеводстве Сендомирском. Но сих радимич часть переведена к Днепру». Вывод о переселении в бассейн Сожа лишь части племени читается между строк гипотезы В. В. Седова о приходе радимичей с Верхнего Поднестровья. В противном случае некому было бы сохранять прежние названия рек и озер, имеющие аналогии в Посожье [1.с.109].

В настоящее время факт переселения радимичей с территории, расположенной вблизи польских земель, признан известными отечественными исследователями. К сожалению, сообщение о приходе радимичей на Русь приводится в летописи без указания даты. Но его, несомненно, следует поставить первым в ряду относительной радимичской хронологии. Следовательно, переселение состоялось или несколько ранее, или одновременно с существованием «звериных» обычаев радимичей и их соседей, столь красочно отображенных в летописи Хронологическое сопоставление этих двух летописных сообщений представляет большой интерес в связи с тем, что Б. А. Рыбакову удалось датировать второе из них временами Римской империи В. В. Седов называет более позднюю дату переселения — канун образования Киевской Руси и приводит убедительные аргументы в пользу датировки VII—VIII вв. начала ассимиляции радимичами субстратного балтского населения. Во второй половине I тыс. н. э. верхнеднепровские балты жили небольшими разрозненными общинами, не имевшими ни военной, ни политической организации, не оказывали серьезного сопротивления славянам. Численность населения увеличивалась, видимо, как за счет естественного прироста, так и, за счет появления новых переселенцев. Неоднократно высказывалось мнение о постепенном проникновении, инфильтрации славян в балтскую среду.

П. Н. Третьяков, отмечавший чересполосное расселение балтов и славян, пришел к выводу, что далеко не все Верхнее Поднепровье принадлежало славянам вплоть до последней четверти I тыс. н. э. [1.с.110].

В настоящее время доказано что предшественниками радимичей в Посожье являлись племена калоченской культуры V — VIII в.в., также на восточном юге Беларуси хорошо чувствуется влияние славянской Роменской культуры VIII — X в.в., в связи с чем высказано мнение, что прародину радимичей нужно искать на территории Роменской культуры Некоторые археологи (Н.И. Ляпушкин, В.В. Седов) считают роменцев Левобережья Днепра пришлыми. В то же время Д. Т. Березовец утверждает, что роменские племена возникли в прогрессе длительного и непрерывного развития местного населения на протяжении всего I тыс.н.э. Это относится и к Трубчевской округе, где прослеживается связь между исследованными нами памятниками, ведущими историю от позднезарубинецких (Почеп, Арельск) до эпохи Киевской Руси (Кветунский археологический комплекс, Соборная гора — Покровская площадь). Олег Васильевич Сухобоков делает вывод, что роменская культура какое-то время сосуществует с Киевско-русской, «оставаясь культурой отдаленных, преимущественно сельских, левобережных районов Киевской Руси» Для керамического комплекса роменской и боршевской культур характерны лепные горшки, миски, сковородки. Орнаментация представлена вдавлениями, защипами, а также оттисками «веревочного» штампа. На позднем этапе существования роменской культуры появляется керамика, изготовленная на гончарном круге. [16]

Однако несмотря на многозначительные сходства радимической роменской культур, возникает ряд сомнений и противоречий о их прямом родстве. Территориально, роменская культура практически не совпадала с территорией радимичей, она охватывала лишь не большую часть южной Беларуси. Возможно радимичи повлияли на распад племён Роменской культуры, частично ассимилируя.

Также не стоит оставлять без внимания такие славянские культуры как Колочинская Пеньковская и Пражская культуры, которые вполне возможно могли иметь родственные связи с радимичами. Отметим, что носителей пеньковской культуры связывают с юго-восточной группой славянства, известной под именем «антов». В носителях колочинской культуры видят как антов, так и восточных балтов. Считается, что в сложении этих культур приняли участие группы населения киевской культуры. Посуда колочинской и пеньковской культур представлена как правило грубой лепной керамикой: тарные сосуды, горшки, мискообразные сосуды. Посуда в большинстве случаев не орнаментирована. В ареале распространения памятников колочинской и пеньковской культур известны клады. Это женские серебряные и бронзовые украшения (лобные венчики, гривны, подвески различной формы, пронизи, пальчатые и широколопастные фибулы и кольца); детали поясной гарнитуры (пряжки, наконечники, накладки); железные удила с псалиями; бусы из стекла, янтаря и коралла. Считается, что «клады антов» свидетельствуют об изменении ситуации в Днепровско-Донском междуречье в конце VII в. В качестве причин называют продвижение на север болгар под натиском Хазарского каганата, движение авар, появление в днепровском левобережье групп нового славянского населения. Эволюционное развитие культур в этом регионе в конце VII в. прерывается. Начиная с VIII в. формируется новая культурно-историческая общность, в состав которой вошли как группы местного населения, так и новая волна переселенцев-славян. именно союз племён Радимичей и Вятичей и являлись славянами — переселенцами.

Существует предположение что Радимичи первоначально вели своё движение в сторону Византийской империи, однако путь им преградило движение Авар, вот тогда пройдя через Карпаты они пришли к Ляхам, а в дальнейшем по Березене и Днепру на юго-восток Беларуси. 16]

Также стоит упомянуть такую археологическую культуру как Пражская которая безусловно оказала влияние на радимический союз. Пражская культура представлена неукреплёнными поселениями с жилищами-полуземлянками, имеющими печи-каменки, полями погребальных урн и, грунтовыми бескурганными могильниками и курганными могильниками с трупосожжениями. Хозяйство: земледелие, скотоводство. Основу пражской керамики составляют высокие горшки со слегка суженным горлом и коротким венчиком. Наибольшее расширение их приходится на верхнюю треть высоты. Поверхность сосудов обычно коричневатая, изредка несколько сглаженная. Большинство их лишено орнаментации, лишь изредка встречаются горшки с косыми насечками по верхнему краю венчика. Вся эта керамика изготовлена без помощи гончарного круга.

Основными памятниками пражской культуры являются неукрепленные поселения — селища. Обычно они располагались по берегам рек и иных водоёмов, часто на склонах надпойменных террас. Изредка находились и на открытых местах плато. Селища имели в основном небольшие размеры и состояли в среднем из 8−20 хозяйств.

Первоначально пражская культура была распространена на территории южной Польши, Чехословакии и северо-западной Украины. Позднее ареал её расширился в северную часть Польши, восточные районы Германии, южную Белоруссию, среднюю часть Правобережной Украины, Молдавию и Румынию. Это привело к смешению пражской культуры с местными, более ранними культурами и возникновению локальных вариантов. Прослеживается преемственная связь пражской культуры с более поздними славянскими культурами.

Таким образом можно придти к выводу что радимический союз сформировался уже на территории Посожья, под влиянием местных славянских племён. Радимичи стояли на более высоком уровне социального культурного развития, что привело к социально-бытовым отношениям. В итоге чего произошло ассимиляция и между союза радимических местными племенами.

4. Погребальный обряд, погребальный инвентарь

У радимичей существовал курганный тип захоронения. По внешнему виду большинство курганов земли радимичей напоминают шаровые сегменты, изредка встречаются курганы в форме усечного конуса. Судить о первоначальной форме курганов трудно: они оплыли под воздействием атмосферных осадков, многие повреждены ямами или распашкой.

Курган представляет собой специальное сооружение, предназначенное для выполнения разнообразных функций: 1) памятника; 2) пристанища для души; 3) защиты от внешних воздействий; 4) гигиенической. Курган — это овеществленная память о том, кто покинул мир живых, выразитель социального положения погребенного. Размеры курганной насыпи зависели от того, какое место занимал покойный в обществе при жизни, какую память и у какого количества людей оставлял о себе после смерти. Курган выполнял важную функцию пристанища для души, которая являлась отражением представлений радимичей о загробном мире Одновременно курган, являясь вместилищем останков покойного и погребального инвентаря, защищал их от разрушающего воздействия атмосферных осадков, солнечных лучей, ветров, а также от посягательств животных и человека. Возведенный из сыпучих материалов курган мог надежно защитить оставшихся в живых от неприятных и опасных для здоровья последствий, которые возникают при разложении трупа. Гигиеническую функцию курган осуществлял только при трупоположении, при трупосожжении она выполнялась огнем [1.с.23].

Как и у других восточнославянских племен, для курганных погребений радимичей характерны обряды трупосожжения или трупоположения.

В VIII—X вв. на территории радимичей являются захоронения с трупосожжением с курганной насыпью. Курганы VIII—X вв. в основном существовал обряд кремации. Курганы радимичей в основном имеют округлую форму высотой 0,2−1,5 м. диаметром 6−10м. Очень редко встречаются курганы высотой 3 м.(2.с.68).

Как и у других восточнославянских племен, для курганных погребений радимичей характерны обряды трупосожжения или трупоположения. Погребения трупосожжением немногочисленны, не образуют отдельных курганных групп и встречаются в могильниках в небольшом количестве. Сожжение умершего совершалось непосредственно в кургане на небольшой подсыпке или в основании кургана. В отдельных случаях удалось проследить конструкцию погребального костра. На территории расселения радимичей трупосожжения вскрыты в могильниках у деревень Корма, Софиевка, Вищин, Любны, Старая Рудня, Хотимск, Беседовичи, Батуровка, Пожлужное, Смяличи, Грязивец, Климовичи122. Иногда в курганах встречается неполное сожжение умершего. По-видимому, захоронения этого типа относятся ко времени вытеснения трупосожжения более поздним обрядом трупоположения. У радимичей обряд трупосожжения на месте, на песчаной насыпи высотой 0,35−0,5 м. В отдельных случаях высота насыпи достигала одного, а то и двух метров Другой раз в погребениях с трупосожжением удаётся проследить следы деревянных построек, которые имели форму домовины или простого деревянного сруба.

Обычно курганы с трупосожжением имеют лепную или раннюю круговую керамику и датируются IX—X вв. Пережитки трупосожжения (учитывая следы кострища погребений в основании кургана) продолжают встречаться до XII в. Погребения в основании кургана без следов ритуального кострища датируются в основном XI в., хотя этот обряд зафиксирован также в более раннее и более позднее время. Погребения в подкурганной яме встречаются начиная с XI в., бытуют в XII в. Безинвентарные погребения в ямах относятся, по-видимому, к еще более позднему времени [3.с.40], вероятно без инвентарные погребения по вероисповеданию являются христианскими.

В основном обряд погребения у радимичей, смена различных типов соответствует типам и времени их бытования у большинства восточнославянских племен. Однако в погребальном обряде радимичей обращает на себя внимание отличительная черта — необычайно высокий процент погребений мужчин с ориентировкой головы на восток. У восточнославянских племен подобная ориентировка не типична. Относительно радимичских погребений с восточной ориентировкой в настоящее время нет единого мнения. Исследователь радимичских древностей Г. Ф. Соловьева видит в этом племенную особенность погребального обряда радимичей, а В. В. Седов — пережитки погребального обряда местных балтийских племен, ассимилированных радимичами [3.с.41].

Как и у всех восточнославянских союзов племен, у радимичей редко встречаются могильники, содержащие один какой-либо тип погребения. Обычно в одном и том же могильнике есть курганы с различными обрядами захоронения. Наиболее распространенным является погребение на горизонте. Погребения в подкурганной яме малочисленны и не характерны для радимичей; они встречаются по всей территории расселения, однако наиболее часты на южной окраине радимичской территории. Погребения с трупосожжением есть на всей территории расселения радимичей. Тем не менее большинство их сосредоточено по крупным рекам.

В XI в., как и у других славянских племён, происходит смена погребального обряда. Существующий обряд трупосожжения постепенно сменяется обрядом трупоположения. Смена обрядности вызвана сменой религии, когда 988 г. Киевским князем Владимиром было принято христианство, которое стало распространяться на территории всей древней Руси. Большинство захоронений XI в. Сделано уже по обряду трупоположения. Однако радимичи, как и другие восточнославянские племена, не могли сразу отречься от применения огня при погребении. Перед захоронением радимичи выпаливали на земле круглой или неправильной формы площадку и делали захоронение на огне или пепельно-угольном пласте.

Положение умерших в радимичских курганах преимущественно общеславянское: мужчин и женщин хоронили в вытянутом положении, на слипе, головой к западу. Вместе с тем радимичский ареал характеризуется значительным числом трупоположений с восточной ориентировкой. Эта черта присуща захоронениям мужчин. В парных погребениях умершие, как правило, ориентированы в противоположных направлениях: мужчины — головой на восток, женщины — на запад. Очень редко встречаются женщины, погребенные головой к востоку.

Богомольников В.В. выделяет VIII форм погребения:

Форма I

Описание древнейшей формы погребального обряда радимичей и их соседей дано в летописи: «И аще кто умряше, творяху тризну надъ нимъ, и по семь творяху кладу велику, и возложахуть и на кладу, мертвеца сожъжаху, и по семь собравше кости вложаху в судину малу, и поставляху на столпе напутех…» С течением времени смысл многих слов этого сообщения стал неясен, поэтому для нас важна его расшифровка, осуществленная Б. А. Рыбаковым. Исследователь показал: 1) в письменных памятниках слово «тризна» употреблялось как синоним слов «битва», «состязание», и в отношении к умершим ее нужно понимать как обрядовую военную игру; 2) «крада» («клада») — это сооружение, которое состояло из костра и своеобразного «огненного круга» вокруг него: на центральном кострище сжигали покойного, а «огненный круг» в виде неглубокой канавки, заполненной горючим материалом, предназначался для того, чтобы спрятать от глаз присутствующих своим огнем и дымом сгорание трупа; 3) «столпы» представляли собой деревянные срубные домики, которые ставились на бескурганных погребениях.

Форма II. Все элементы предыдущей формы остаются прежними, но к ним добавляется курган. Деревянные «столпы» (их называют домовинами) оказываются скрытыми курганными насыпями. Размеры курганов значительны. Курган 3 в группе Неточка V имел высоту 1,6 м и диаметр 12 м; высота кургана 4 м. Демьянках равна 1,4 м, диаметр -8 м. Диаметр «кургана с поясным набором» в Кветуни достигал 20 м, диаметр кургана 102 в этом же могильнике равнялся 18 м, а его высота достигала 1,65 м. Курган 5 в Поповой Горе был распахан, но высота сохранившейся части достигала 1 м. Все погребения — неямные, в Кветуни, Ю25 останки покойного находились на глинистой подушке мощностью 2−10 см, в Веточке V, 3 было совершено одно погребение по обряд)' трупосожжения, но скопления золы и пережженных костей встречены в 4-х местах — в домовине, установленной на подсыпке высотой 0,8 м (равной половине домовины и 2 скопления — на уровне горизонта. В остальных курганах захоронения размещались на уровне окружающей поверхности.

Форма III. От предыдущей формы отличается тем, что «столпы» сооружались в ямах. Средняя высота курганов — 1,2 м, средний диаметр 8 м.

Форма IV. Вид погребального обряда — трупосожжение, тип погребального обряда — неямный, домовины отсутствуют. Средняя высота курганов — 1,7 м, средний диаметр — 9 м. В 11 курганах трупосожжения были неполными, в остальных — полными. Удалось установить, что 14 трупосожжений совершены на месте, 8 — на стороне. В 8-ми курганах погребения находились на подсыпке из песка, в двух случаях трупосожжения были введены в насыпи после совершения основных захоронений, остальные — располагались на уровне горизонта или на погребальных кострищах.

Форма V. близка к форме II сочетанием погребальных сооружений — «столпов» и курганов, а также неямным типом погребального обряда. Но вид погребального обряда иной — трупоположение. Средняя высота курганов достигает 1,8 м, средний диаметр близок к 10 м. Отмечены колебания уровня погребений; в 10-ти курганах покойники находились на выжженном горизонте, в 3-х — на чистом горизонте, в 2-х — на чистой подсыпке и в одном слое черной земли с большим количеством угля.

Форма VI. Отличается от предыдущей формы типом погребального обряда — погребения совершаются в ямах, там же в большинстве случаев помещаются и «столпы». Средняя высота курганов несколько превышает 0,6 м, средний диаметр равен 7,5 м.

Форма VII. Покойные похоронены в курганах без домовин, вид погребального обряда — трупоположение, тип погребального обряда — неямный. Высота курганов редко бывает ниже 0,5 м и редко превышает 2 м, при этом около половины курганов имеют высоту в пределах 1−1,5 м. Обычно диаметр насыпей колеблется от 6 до Юм. Большинство погребений совершалось на уровне горизонта, на площадке, чаще всего предварительно выжженной или засыпанной тонким слоем золы, в некоторых случаях хоронили на песчаной подсыпке.

Форма VIII. Отличается от предыдущей формы типом погребального обряда: погребения помещаются в ямах, ниже уровня горизонта. Среди курганов, особенно над мужскими погребениями, встречаются большие, высотой более 2,5 м, иногда даже более 3 м. Но высота большинства насыпей не превышает 1 м, многие имеют высоту до 0,5 м. Диаметр чаще всего колеблется в пределах 6−8 м. Т. о., прослеживается тенденция к уменьшению размеров курганов.

Рассмотрение каждой формы погребального обряда неразрывно связано с другими его элементами. К основным относятся пол погребенных, ориентировка, положение рук. Затем дается описание дополнительных элементов погребального обряда, т. е. таких, наличие которых не являлось обязательным во всех погребениях (следы использования огня в обряде, керамика, сосуды из дерева, гробы, кости животных, камни). Типология погребального обряда разрабатывается по следующей схеме: форма погребального обряда — пол погребенных — ориентировка положение рук — следы огня — прочие элементы (1.с.26−27).

ИНВЕНТАРЬ КУРГАНОВ ЗЕМЛИ РАДИМИЧЕЙ.

Радимичский курганный инвентарь довольно многообразен, но большинство предметов принадлежит к общеславянским типам. Радимическое убранство (особенно женское) имеет многочисленные сходства (рис. 3,4.5,). Собственно радимическими, являются семи лучевые височные кольца.

Височные кольца:

Распространение семилучевых височных колец в курганах радимичей показано на рис. 6.

Типология радимичских височных украшений подробно представлена Богомольниковым В. В. Предлагаемая им типология предусматривает разделение височных колец, характерных для радимичей, на отделы, подотделы, типы, варианты и группы. В основу деления на отделы положены форма и количество отростков, на подотделы — форма выступов, идущих по верхнему краю щитка, на типы — орнамент на щитке, на варианты — незначительные различия в орнаменте и резкие различия в размерах. Отдел семилучевых делится на три подотдела.

Подотдел 1. Треугольно-зубцовые. Кольца этого подотдела снабжены выступами в виде маленьких треугольников, идущих по верхнему краю щитка. Они являются самыми массовыми среди радимичских как по числу находок, так и по количеству экземпляров.

Тип 1. С валиком на щитке.(рис.7:1).

Подобными дужками — валиками снабжены лучевые кольца ранних типов.

Тип 2. Гладкощитковые (Рис.7:2). Г. Ф. Соловьева называет семилучевые височные кольца с гладким щитком «классическими» [14.с.75]. Подавляющее большинство радимичских височных украшений относится именно к этому типу. Гладкощитковые кольца были встречены в комплексах с золотои серебро-стеклянными бусами, один раз найдены в комплексе с дирхемом, чеканенным в 911−912 гг., шарообразной сердоликовой и синей четырнадцатигранной стеклянной бусиной.

Тип 3. Остроконечные. (Рис. 7:3). Отличаются от прочих радимичских семилучевых височных колец тем, что их лучи не оканчиваются расширениями, а заострены.

Тип 4. С полосками на щитке. (Рис. 7:4Височные кольца имеют на щитке 2 дугообразные гравированные полоски, которые иногда слабо выражены и почти сливаются в одну.

Тип 5. С двумя выпуклыми рубчиками на щитке. Внешне напоминает кольца предыдущего типа, но, согласно описанию П. М. Еременко, эти украшения имели «узоры в виде двух выпуклых рубчиков, составляющих также продолжение дужки» .

Тип 6. Точечно-Фестончатые. (Рис. 7:6). Тип 7. С орнаментом «волчий зуб

Подотдел 2. Шарикозубцовые. Височные кольца по верхнему краю щитка имеют выступы, оканчивающиеся маленькими шариками.

Отдел 2. Семилапчатые. (Рис. 7:9). Височные кольца, выделенные в отдел семилапчатых, до сих пор не имеют общепринятого названия.

Подотдел 1. Треугольно-зубцовые.

К подотделу отнесены все известные экз. семилапчатых колец. Их большое сходство не позволяет приступать к выделению типов.

Подотдел 2. Городкозубцовые. Этот подотделгипотетический, т. к. пока не обнаружено ни одно семилапчатое кольцо с зубчиками в виде городков по верхнему краю щитка.

Отдел 3. Браслетообразные. А. В. Арциховский разделил кольца этого отдела на 5 типов — завязанные, загнутоконечные, эсоконечные, сомкнутые, винтоконечные. В земле радимичей встречены 3 типа браслетообразных.

Тип 1. Завязанные. Тип 2. Завернутоконечные (Рис. 8:7). Один конец этих украшений завернут в виде колечка, поэтому их более правильно называть завернутоконечными, а не загнутоконечными, которые выглядят несколько иначе.

Тип 3. Сомкнутые. Концы этих колец могут быть сомкнуты (рис. 8:10) или заходить друг за друга (рис. 8:4).

Отдел4. Проволочные средней величины. Разделение резко отличающихся по калибру браслетообразных и перстнеобразных височных колец,

Отдел 5. Перстнеобразные (181). Тип 1. Простые (175). (Рис. 8:6, 13). Концы колец могут несколько заходить друг за друга, примыкать друг к другу или же разделяться небольшим промежутком, что, вероятно, объясняется индивидуальными особенностями использования украшений[1.с.52−55]

Вот так выглядит основная типография височных колец предлагаемая Богомольниковым, которая в настоящее время является самой подробной.

Помимо височных колец Богомольников типографирует и другие украшения.

Бусы: разделяются на 14 группстеклянные, пастовые, сердоликовые, хрустальные, янтарные, шиферные, аметистовые, серебряные, бронзовые, медные, агатовые, костяные, растительные, кальцитовые.

Гривны: относятся к числу редких категорий украшений. Их немногочисленность в восточнославянских погребениях объясняется, по мнению М. В. Фехнер, тем, что гривны являлись украшением знати[1.с.76]. На отделы гривны делятся по поперечному сечению, на типы — по концам.

Однако Седов В. В. редкость шейных гривен объясняет по иному; он считает что «шейные гривны балтское украшение позаимствованное радимичами и вятичами [9.с.139].

Амулеты и амулетодержатели: В ряде случаев амулеты встречаются в одних и тех же наборах с предметами, которые сами, очевидно, не являлись амулетами, а лишь служили для прикрепления последних к одежде. На отделы амулетодержатели разделены по поперечному сечению, на типы — по продольному сечению.

Фибулы.

На отделы фибулы делятся по контуру, на типы — по концам.

Браслеты.

Б. А. Рыбаков рассмотрел 5 отделов радимичских браслетов, отметив, что они не идут ни в какое сравнение с браслетами вятичей и новгородцев.

Новый курганный материал существенно расширяет географию находок различных типов браслетов, но изменения и дополнения, которые он позволяет внести в типологию этой категории украшений, — незначительны. На отделы браслеты делятся по поперечному сечению, на типы — по концам[1.с.80].

Перстни.

За основу принята типология перстней, предложенная Б. А. Рыбаковым, но в нее внесены необходимые изменения и дополнения. Деление на отделы произведено по продольному сечению, на типы — по развертке (1с.80).

Поясные кольца.

Отделы выделяются по поперечному сечению, типы — по продольному сечению.

Поясные бляшки.

На отделы разделены по поперечному сечению, на типы — по продольному сечению.

Поясные приемники-застежки.

Деление на отделы производится по поперечному сечению, на типы — по орнаменту.

Поясные крючки.

Отделы выделяются по продольному сечению, типы — по концам.

Предметы конского снаряжения. Деление на отделы производится по контуру, на типы по продольному сечению.

Предметы хозяйственного обихода.

Выделение отделов производится по контуру, типов — по продольному сечению.

Игрушки.

Выделение отделов производится по контуру, типов — по орнаменту.

5. Краткий очерк политической истории

радимич погребальный обряд инвентарь курган Политическая история радимичей, как и другие вопросы связанные с историей радимичей, имеет ряд пробелов, по поводу которых учёные расходятся во мнениях. В данной главе проводится краткий анализ политической жизни радимичей.

О вхождении территории, населенной радимичами, в состав древнерусского государства говорит запись в «Повести временных лет» под 885 г. В ней сообщается о том, как князь Олег (Старый) поехал к радимичам спросить, кому они платят дань, и, услышав, что дань с них взимают хазары, приказал отныне вносить дань ему. Из летописей известно, что радимичи на правах союзников принимали участие в далёких военных походах киевских дружин на столицу Византии Константинополь, бывали в Болгарии, Греции, совершали морские путешествия вдоль черноморского побережья.

Одно из таких военных предприятий состоялось в 907 году (иногда историки оспаривают достоверность его летописной версии). Князь Олег Вещий собрал огромное 80-тысячное войско, в рядах которого были не только киево-полянские и варяжские дружины, но и отряды радимичей, северян, кривичей, тиверцев и других племенных объединений, подвластных или союзных Киеву. Армия Руси выступила «на конех и на кораблех». Подойдя к Константинополю, она «много Убийства сотвори» грекам, «разбиша многы полаты, пожгоша церкви» взяла множество пленных. Основным итогом похода 907 года стал русско-византийский мирный договор, весьма выгодный для Киевской державы [8.с.35].

Социально-экономическое развитие в IX—X вв. создало условия для начала формирования в X в. городских центров.

Освоение радимичами Посожжья благоприятствовало тому, что кроме Гомеля, племенного центра, начали возникать другие укрепленные пункты, с которых шло освоение местности. Они, как правило, возникали в стратегически важных местах, которые давали возможность контролировать значительную территорию. Так, в Чечерске, неукреплённом поселении роменской культуры VII—IX вв., расположенном на берегу Чечоры, в X в., возводятся сооружения, что превращает его в крупный центр, который контролировал значительную часть Нижнего Сожа. Возле впадения р. Прони в Сож также в X в. на основе поселения VII—IX вв. возводится укрепленный пункт, который стал первым шагом в развитии средневекового Прупоя (современный Славгород). Он контролировал как путь вверх по Сожу, так и выход в бассейн реки Прони.

Помимо Гомеля начинается постепенный рост поселений в Чечерске, Кричеве. В Чечерске, во второй половине X в., около стен детинца начинает формироваться поселение, площадью больше 1 га. Такое же поселение формируется в Кричеве. Кричев образовался из городища, существовавшего ещё в раннем железном веке. Таким образом, можно предположить, что Кричев является первым городом на радимической земле. Кричев находится на правом берегу Сожа. В городе 2 городища. В 1967 г. на Замковой горе Г. В. Штыховым было заложено 2 шурфа. В 1976 г. оба памятника изучал М. А. Ткачев. С северной стороны к городищу примыкает селище площадью 1 га. На Замковую гору городской центр переместился в XI—XII вв. До этого он находился на городище Городец, в 3 км от нее. На старом городище жизнь продолжалась и в более позднее время. На старом городище жизнь продолжалась и в более позднее время. На Замковой горе обнаружены остатки деревянных сооружений, стеклянные браслеты, бусы, керамика, ключи, замки, шпоры, наконечники копий, меч конца XIII-начала XIV в. С юго-восточной стороны к городищу примыкал посад на Спасской горе. На городище выявлены материалы XII—XIV вв., на посаде — XII—XVII вв. Кричев был небольшим городом на земле радимичей, упомянут в Уставной смоленской грамоте 1136 г.