Участие поляков в войне 1812 г. в целях восстановления отечества

Когда стала надвигаться война с Наполеоном в 1811 г., Александр вступил в оживленную переписку с Чарторыйским, который уже уволился от русской службы и проживал в своем имении Пулавах. Император тщательно учитывал шансы сторон в предстоящей борьбе и приходил к выводу, что окончательная победа принадлежит России, а следовательно, и полякам надо помогать ему, Александру, а не Наполеону. Император приглашал Чарторыйского встать во главе своего народа и склонить его к союзу с Россиею, в частности просил уговорить князя Иосифа Понятовского, командира польских войск, покинуть Наполеона и предаться на сторону России. Для облегчения ему этого шага Александр предлагал устроить внезапное вторжение русских войск в Польшу, причем князь Понятовский как бы по необходимости должен был сдаться на капитуляцию. Но Чарторыйский уже горько разочаровался в своем царственном друге, мало верил в его успех, а главное — очень хорошо понимал, что поднять поляков за Россию против Наполеона — несбыточная мечта. Поэтому он не только не принял предложение Александра, но даже счел своим долгом остеречь князя Понятовского насчет замыслов русского императора. Не такой прием встретили предложения императора французов.

В июне 1812 г. в Варшаву явился архиепископ Прадт, назначенный французским послом при дворе саксонского короля, и нарисовал полякам перспективу возможного при наступающих обстоятельствах возрождения их отечества собственными их усилиями. Польские патриоты приняли это указание к руководству. Совет министров, которому осторожный король Фридрих-Август особым декретом передал правительственную власть, поспешил немедленно же созвать чрезвычайный сейм для принятия соответствующих решений. На сейме была прочитана петиция от жителей забранных Россиею земель, призывавшая сейм к восстановлению Польши в исторических границах. Правда, эта петиция была составлена и подписана только несколькими десятками лиц, проживавших в Варшаве. Но при создавшемся уже настроении умов и эта петиция была достаточным основанием для постановки вопроса о воссоздании отчизны. Волковышская прокламация Наполеона, объявлявшая «вторую польскую войну», возбудила в поляках сильнейший энтузиазм. По получении ее министр финансов, бывший посол четырехлетнего сейма Тадеуш Матушевич произнес в заседании сейма речь, в которой, упомянув о Франции и Наполеоне, заявил, что пришел момент возрождения родины: «Итак, вновь будет Польша! Что я говорю? Есть уже Польша!» Наполнявшая залу заседаний публика восторженно приветствовала эти слова; восторг передался и толпе, собравшейся под окнами сеймового зала. По предложению Матушевича сейм провозгласил польский народ снова соединенным в одно тело, объявил об образовании генеральной конфедерации польского народа и приглашал жителей всех забранных земель собираться на сеймики и присоединяться к конфедерации. Решено было отправить к Наполеону и саксонскому королю депутацию с просьбою о покровительстве и помощи возрождающемуся государству. Сейм учредил затем «генеральный совет» конфедерации Польского королевства из десяти своих членов под председательством маршалка князя Адама Чарторыйского и, передав власть этому совету, разошелся. Все эти действия сейма затрагивали не только Россию, но и Пруссию и Австрию, коим гарантированы были их польские владения по Тильзитскому и Венскому договорам. Наполеон, однако, игнорировал это и рассматривал польское движение как направленное исключительно против России. Когда в качестве депутата от генерального совета конфедерации явился к нему генерал Выбицкий, Наполеон заявил: «Если бы я был поляком, я думал бы и поступал, как вы… Я люблю ваш народ… Хвалю все, что вы сделали. Если ваши желания и действия будут единодушными, вы можете надеяться… Пусть Литву, Жмудь, Витебск, Могилев, Волынь, Украину и Подолию воодушевит тот самый дух, который я видел в Великой Польше, и Провидение увековечит успехом святость вашего дела». Эти заявления сильно расхолодили польских патриотов, заседавших в генеральном совете конфедерации. Совет перестал работать, а его председатель даже уехал из Варшавы.

Как бы то ни было, но войска княжества Варшавского под начальством кн. Иосифа Понятовского соединились с Великою армиею и разделили все ее труды, опасности, победы и поражения. Кроме войска княжества, в составе Великой армии были и те польские отряды, которые были на жалованье французов и сражались раньше в Испании (так называемый «привислянский легион» и «шволежеры», легкая кавалерия под начальством Красинского). Всего под знаменами Наполеона сражалось около 70 тыс. поляков, которые распределены были по разным корпусам. Поляки не покинули Наполеона и после того, как он с остатками Великой армии удалился из пределов России и Польши. Князь Понятовский сражался под Лейпцигом, где и закончил свои бурные дни, потонув в волнах Эльстера. Но, несмотря на полное поражение Наполеона, усилия польских патриотов не пропали даром. Эти усилия произвели известное моральное впечатление, воочию показали, что народ не умер, что он хочет жить собственною национальною жизнью и готов нести великие жертвы за эту жизнь. Это моральное впечатление легло, несомненно, на чашку весов, когда взвешивалась судьба Польши по окончании борьбы с Наполеоном.