Итоги развития фонетико-фонологических изысканий в конце XX в

Реферат

по лингвистике

на тему:

«Итоги развития фонетико-фонологических изысканий в конце XX в.»

Развитие любой науки можно в определенной мере проследить лишь в том случае, если попытаться наметить какие-то определенные узловые проблемы в динамике их разработки и решений. Применительно к звуковой материи языка эти проблемы кажутся на первый взгляд традиционными: звуки, интонация, сегментация и т. д. Однако за каждым из этих аспектов стоят задачи непрерывности и дискретности, синтагматики и парадигматики, диахронии и синхронии, статики и динамики, константности и вариативности и т. д. Все это многообразие множится на число языков, диалектов, идиолектов, социолектов, сексолектов, этнолектов и др. Особые задачи ставят перед исследователями звучащей речи прагматика и коммуникация, когнитивная лингвистика, параи экстралингвистика, контрастивная лингвистика. Если представить науку о звуковой материи языка метафорически в виде цветка со множеством лепестков, то становится очевидным, что их число огромно, а расцветка разнообразна. Однако все они объединены в единую стройную законченную гармоничную структуру, возникновение и развитие которой — предмет научных изысканий. Исследования последних лет направлены, в частности, на постижение истории возникновения этого феномена, специфики его эволюции. В связи с этим следует остановиться, прежде всего, на историческом аспекте данной проблемы.

«Древнерусская грамматика ХП-ХШ вв.» является первым в отечественной и зарубежной русистике опытом синхронного описания фонетики и морфологии древнерусского языка на определенном историческом этапе его развития. При этом фонетика представляется как система элементов в их взаимных связях и соотношениях. В данном случае речь идет о составе единиц, образующих фонетико-фонологическую систему, их синтагматике и опирающейся на нее парадигматике. В области фонетики и фонологии это связано, прежде всего, с установлением количества функционально значимых единиц (фонем), возможностей и ограничений их сочетаемости на синтагматической оси и условий противопоставления фонем на парадигматической оси.

Необходимой составной частью грамматического описания является установление того, как реализовывались эти системные отношения на уровне древнерусской речи, отраженной в той или иной степени на материале памятников. При этом фонетико-фонологический уровень определяется с учетом характера реализации фонем в звуках-аллофонах, а также фонемных сочетаний, когда под действием фонетических законов сочетания аллофонов подвергались изменениям, т. е. характера реальных противопоставлений звуковых единиц в тех или иных фонетических условиях. Подобное рассмотрение явлений, связанных с реализацией системных фонологических отношений, дает возможность в максимальной реконструкции представить фонетико-фонологическую систему древнерусского языка в ее действительном функционировании в речи ХЦ-ХШ вв.

Согласно структуре данного источника, сначала представлен состав гласных и согласных фонем, его постоянные и переменные элементы, затем — гласные и согласные в синтагматике и парадигма-Тике, причем особое место занимает анализ сочетаний согласных, а также процессы, связанные с реализацией фонологической системы в речи. Проанализированы безударный вокализм, «новый ять», второе полногласие, ассимиляция и диссимиляция согласных и некоторые другие явления, которые могут быть интерпретированы как отражение живых фонетических процессов, протекавших в языке ХП-ХШ вв. в памятниках древнерусской письменности.

Таким образом, с одной стороны, реконструируется та единая фонологическая система, которая характеризовала древнерусский язык данного периода в единстве его диалектов, отличавшихся в фонологическом плане лишь в отдельных звеньях этой системы, что не приводило к разрушению этого единства. С другой стороны, реконструируются те фонетические явления и процессы, которые характеризовали различия древнерусских диалектов, возникавшие при реализации фонологической системы в древнерусской речи.

Установить отличительные черты древнерусских диалектов в отдельных звеньях фонологической системы и их различия, обусловленные особенностями, возникающими в живой речи, оказалось возможным только лишь с учетом территориальной (= диалектной) принадлежности представленных к фонетико-орфографическому анализу памятников письменности. Орфографические данные старших списков памятника «Житие Андрея Юродивого» свидетельствуют о существовании на древненовгородской территории диалектов, знавших (очевидно, еще после падения редуцированных) слоговые плавные с тенденцией к вокализации гласных призвуков при плавном — после, перед или с обеих его сторон. Эти данные еще раз подтверждают получающую все большее обоснование концепцию изначальной диалектной гетерогенности восточнославянского ареала, восходящей к позднепраславянской эпохе, и свидетельствуют о генетических связях древненовгородских диалектов с диалектами южнои западнославянского мира (50).

«Тексты Памятники обороны Смоленска 1609−16Ц гг.» позволяют восстановить фонетическую систему смоленских говоров начала XVII в. в достаточно полном объеме (66). Сопоставление реконструированной совокупности языковых особенностей с тем состоянием смоленского диалекта, которое зафиксировано в XX в., дает возможность представить систему в динамике и показать, как те или иные фонетические явления располагаются на временной оси. Подробно анализируются фонетические особенности смоленских говоров, имевшиеся в начале XVII в. и оставшиеся неизменными до наших дней, а также фонетические особенности в системе смоленских говоров начала XVII в., отличавшиеся от современного состояния последних.

На основе представленного языкового материала можно сделать вывод, что в начале XVII в. смоленский диалект наряду с особенностями, которые не подверглись за последние четыре столетия изменениям, имел — в фонетическом плане — некоторые существенные отличия от того его состояния, которое зафиксировано в XX в.

Новая концепция фонологических исследований (49) дает возможность предполагать о развитии достаточно новой стадии в фонологии — системной фонологии. Теория лингвистических систем, основанная на анализе русского и английского фонологического материала, может также найти свое применение в исследовании любого лингвистического явления, не связанного с фонологией. Данный подход в рамках теории лингвистических систем характеризуется конкретностью и позволяет делать однозначные выводы. Этим системная фонология достаточно четко отличается от других фонологии, в частности от функциональной, в которой исследование считается законченным после определения отсутствия оппозиций. Звуки, не образующие оппозицию, рассматриваются в системной фонологии с учетом определения их связей со значением морфемы. При этом могут обнаруживаться новые явления, скрытые при функционально-фонологическом подходе.

В данном случае можно говорить о дальнейшем развитии фонологической теории. К понятиям фонемы и архифонемы (Н.С. Трубецкой), а также фонемы и гиперфонемы (Московская фонологическая школа) добавляется новый элемент — квазифонема. Методологической основой является квантовый, парадигматический, синтагматический и коммуникативно-функциональный подход к выявлению принципов организации звучащего текста, который предполагает совокупное действие всех фонологических уровней языкового механизма при продуцировании и восприятии текста подобно параллельному вычислению в интеллектуальных системах. Данный подход приводит к использованию частнолингвистических методик моделирования, дескрипции и инструментального анализа при изучении фонологического строя языка в аспектном рассмотрении.

На основе применения признакового, парадигматико-синтагматического и коммуникативного принципа развита и эксплицитно представлена фонологическая концепция (16), описывающая фонемные единицы языкового общества, языка адресанта и языка адресата, что соответствует представлениям о языке, принятым в компьютерной лингвистике (см. работы Э. В. Попова, Р. К. Потаповой и др.). В данном случае речь идет о модельном представлении ментальной, парадигматической, синтагматической и коммуникативной фонемы; создана таблица гласных и согласных фонем русского языка в едином признаковом пространстве. Установлены деривационные отношения в системе парадигматических и коммуникативных фонем русского языка. На основе статистических подсчетов обнаружена делимитативная функция морфонем русского языка. Обнаружен градационный принцип функционирования фонемных единиц в процессе коммуникации, что приводит к формированию концепции градационной фонологии. С этих же позиций дано описание системы фонем русского языка в синтагматическом и коммуникативном аспектах. Установлено, что фонемы в разных аспектных представлениях имеют разную функцию: а) фонемы в изолированном парадигматическом представлении обладают сегментирующей функцией; б) фонемы в синтагматическом представлении обладают функцией «складывания» кортежа, означающего морфемы; в) фонемы в коммуникации обладают доминирующей символизирующей функцией.

Парадигматически в аспектом представлении выделяются фонемы языка и фонемы идиолекта, которые могут быть представлены модельно и образуют единую систему, структурированную темарематически и на основе деривационных отношений. Синтагматически фонемы языка составляют кортежи означающего морфем и лексем, представляемых как парадигматические единицы словаря морфем и лексем, при этом наряду с синтагмофонемами выделяется синтагматическая гиперфонема (или аспектно слабая фонема) и синтагматическая квазифонема (неразрешимая гласная единица в сверхслабой позиции), а также морфонема как делимитативная единица.

Коммуникативные фонемы представляют собой темарематически структурированное дисперсионное поле различительных признаков и составляют коммуникативные кортежи словоформ, служащих символами парадигматических лексем и морфем. Символизация парадигматической и синтагматической единицы языка является коммуникативным принципом функционирования языка.

На основе проведенного анализа возникает возможность комплексного рассмотрения фонемного строя русского языка в различных аспектах, что является предпосылкой для включения материала в проблематику исследований по искусственному интеллекту, и прежде всего в проблематику речевой связи между человеком и интеллектуальной системой (см., например, 29; 33). Таким образом, разные фонологические концепции могут находиться не в альтернативных, а во взаимодополняющих отношениях и это может привести к построению комплексной фонологической концепции, ориентированной на решение прикладных задач создания лингвистического интерфейса в рамках искусственной интеллектуальной системы, способной воспринимать информацию на естественном языке в фонетической форме.

В связи с описанием парадигм русских согласных фонем (3) впервые ставится вопрос об установлении границ парадигм фонемы и предлагаются пути ее решения. Проделанный анализ показал, что структурные свойства фонем могут быть разными. В русском языке их описание сводится главным образом к описанию парадигматического свойства русских фонем. С опорой на идеи Р. Й. Аванесова о фонемном ряде как высшей фонетической единице и положение К. В. Горшковой о парадигматическом устройстве русских фонем были описаны парадигмы русских согласных фонем. В ходе этого описания учитывалось не только варьирование по глухости-звонкости и твердости-мягкости, но и нейтрализация по месту И способу образования.

Парадигмы характерны для всех согласных фонем русского языка. Неполнота и даже ущербность некоторых парадигм имеет место в русском консонантизме только как частный случай на фоне наличия полноценных парадигм как обычного явления в русской фонетической системе. Парадигмы русских согласных содержат от одного до семи членов. Парадигматический характер русского языкового строя очевиден на фоне сопоставления с фонетическими системами языков преимущественно синтагматического характера. В таких языках фонемы редко вступают в перекрещивающийся тип позиционных чередований И соответственно далеко не каждая фонема представлена парадигмой, а иногда Наличие парадигм у фонем может быть лишь в единичных случаях. Принадлежность русского языка к языкам преимущественно парадигматического языкового строя проявляется и в том, что парадигмы согласных фонем чрезвычайно частотно представлены в позиции границ конкретных морфем. Парадигматические закономерности, определяющие в русском языке структурные свойства согласных фонем, являются относительно устойчивыми.

В то же время в некоторых случаях, главным образом в позиции нулевой реализации фонем, наблюдаются неустойчивые фонетические чередования. Несмотря на непоследовательный характер, они являются позиционными при условии, что отступления от этих чередований не лексикализованы. Наличие таких чередований сближает русский язык с языками преимущественно синтагматического звукового строя, в которых, однако, неустойчивость несравненно чаше присуща парадигматическим закономерностям.

Несмотря на четко обозначенную парадигматическую направленность русской фонетической системы, в ней просматриваются синтагматические закономерности и тенденции, которые не обусловливаются парадигматикой. Сопоставление русского языка с английским, венгерским и испанским языками показало, что структурные различия языков на фонемном уровне являются следствием их различного устройства на других уровнях, различной степени их парадигматичности в целом. Если для языка характерна широкая словообразовательная и словоизменительная парадигма, как это имеет место в русском языке, то и фонемы обладают большими возможностями для увеличения своих парадигм. Поэтому в русском языке синтагматическое распределение звуковых единиц чаще всего предопределено парадигматическими закономерностями, в то время как в преимущественно синтагматических языках значительное число синтагматических отношений от них не зависит.

Таким образом, в языках синтетического флективного грамматического строя ведущими являются парадигматические закономерности, а в языках аналитического грамматического строя — синтагматические. Следовательно, устройство фонемы отражает устройство основной значимой единицы языка (слова). Именно поэтому возникновение склонности к аналитизму и агглютинативности в русской грамматической системе предопределило появление некоторых синтагматических закономерностей в звуковом строе русского языка.

В работе (12) на материале генетически и типологически различных языков определены универсальные и типологические закономерности фонемной структуры слова как значащей единицы, связанной иерархическими отношениями с морфемой и предложением. Раскрыта зависимость фонологической типологии слова от типологии грамматического строя языка. Сама возможность построения цельносистемной типологии не вызывает сомнений. Эта уверенность основана на том, что фонологическая типология слова, являясь отражением его конститутивных и парадигматических связей, его функционально-семантических и грамматических характеристик, соотносится с морфологической типологией.

На пути от линейной фонологии к нелинейной генеративная фонология претерпела те же изменения, что и генеративная грамматика в целом: развитие шло от теории правил к теории представлений. В настоящее время фонологические закономерности объясняются не действием фонологических правил, а определенными свойствами внутреннего устройства фонемы (геометрии признаков), многоуровневой иерархической структуры фонемных сочетаний (просодической иерархии) и модульным построением грамматики языков. Возможность или невозможность тех или иных фонологических правил целиком определяется универсальными свойствами внутренней структуры фонем и их сочетаний. Задача современного фонолога сводится не к описанию правил в отдельных языках, а к выяснению универсальных структурных характеристик фонем и супрасегментных единиц.

В последние годы изучение фонологических представлений привело к развитию теории универсальных законов фонотактики (правильность построения поверхностных структур) и идей гармонии. Объяснительная роль фонологических правил, и без того сильно уменьшившаяся в нелинейной фонологии, свелась почти к нулю в теориях гармонии, где правила понимаются просто как исправление «плохих» фонологических структур под давлением универсальных законов гармонии.

В теории оптимальности «optimality theory» (58; 64) основное внимание уделяется выяснению условий гармонии (или правильности) конечных результатов фонологических операций. Главной особенностью этой теории стал ее полный отказ от последовательного многоуровневого механизма, т. е. механизма порождения поверхностной структуры слов из глубинной структуры, лежавшего в основе нелинейной фонологии. Теория оптимальности предлагает заменить концепцию правил и последовательной деривации законами фонотактики и их взаимодействием. В теории оптимальности фонологический модуль языкового аппарата человека является системой статических принципов гармонии (правильности построения конечных, поверхностных форм слов). Теория оптимальности признает только два уровня фонологического представления: глубинная структура и конечная поверхностная форма. Она отказывается от поэтапного процесса порождения слов, где между глубинной и поверхностной структурами слова может возникать несколько промежуточных представлений. Теория оптимальности предполагает, что все принципы гармонии универсальны — они существуют во всех языках. Однако языки отличаются по тому, какую ступень в иерархии значимости занимают эти принципы гармонии, так как все принципы гармонии в данном конкретном языке применяются в определенном порядке. Центральным положением теории оптимальности является положение о возможности для принципов гармонии противоречить друг другу. Некоторые законы запрещают изменение глубинной структуры слова (удаление или вставка фонем), т. е. невозможно беспредельное «улучшение» (оптимизация) глубинной структуры слова.

Согласно теории оптимальности, различие между языками заключается в степени значимости того или иного принципа гармонии: если изменить иерархию значимости принципов гармонии, получится другой язык. Любое изменение глубинной структуры негармонично, если не происходит «улучшения плохой формы». Языки различаются не разными правилами и не принципами фонотактики, а той значимостью, которую они придают универсальным принципам гармонии. Теория оптимальности, как новый шаг в развитии теории гармонии, представляющая собой наиболее перспективное направление в современной американской фонологии, вообще отказалась от концепции фонологических правил и идеи последовательной деривации. Кроме того, теория оптимальности знаменует собой не только окончательный отход от концепции правил, но и частичный отход от теории представлений, пришедший на смену правилам. Многие фонологические представления проще определяются как результат следования законам правильности построения конечных форм, потому что законы гармонии не абсолютны и могут выполняться частично и притом по-разному в разных языках, в то время как теория представления позволяет делать только категорические предсказания для всех языков.

Таким образом, американская фонология за последние тридцать лет прошла путь от теории, где представления не играли никакой роли, к теории, целиком посвященной изучению нелинейной фонологической структуры и обратно — к теории, где представления утрачивают свою центральную роль (13).

Проблема слога и слогоделения в русском языке давно привлекает внимание исследователей русской фонетики: одним из первых на эту тему высказался еще в 1747 г. В. К. Тредиаковский, последними работами являются (21) и (17). Значительный вклад в эту область был внесен такими исследователями, как Л. В. Бондарко (4), Л. Р. Зиндер (9), Р. К. Потапова (28). За это время было создано несколько теорий слогоделения. Таковы, в частности, теория импло-зии/эксплозии (Ф. де Соссюр), теория мускульного напряжения (Л.В. Щерба), теория слога как волны сонорности и т. д. Именно последняя теория была сформулирована на русском языковом материале Р. И. Аванесовым и подробно разработана в трудах М. В. Панова. При этом все существующие в отечественной лингвистике теории строятся на каком-либо одном критерии слогораздела — акустическом (Р.И. Аванесов), артикуляционном (Л.В. Щерба и Ф. де Соссюр). дистрибутивном (В.К. Тредиаковский). Описание действия механизма слогоделения в современном русском литературном языке представлено в работе (17) в терминах «теории оптимальности», широко распространенной прежде всего в современной американской фонологии.

При описании функциональных разновидностей русского языка оказалось актуальным разбиение вариативных средств сегментной фонетики на два разряда — зависимые от типа произношения (в основном от разного рода просодических факторов) и независимые от него (42). Выделение трех основных функциональных типов речи — разговорная, художественная и специальная оправдано и с фонетической позиции. В связи с фонетическими особенностями научной речи следует также упомянуть вышедшую ранее работу (44). Фонетику художественной и разговорной речи сближает высокая вариативность звуковых единиц, хотя спектр варьируемых единиц разный и факторы, способствующие увеличению числа звуковых вариантов, — разные.

Все типы «организованной» речи — как специальной, так и художественной речи — испытывают на себе влияние стихии разговорного языка, однако они оказывают разное сопротивление этой стихии. Наиболее устойчивыми к проникновению фонетических черт разговорной речи (компрессии речи, всякого рода деформаций звуковой модели слова) оказываются художественная и информационно-публицистическая речь. В художественной речи последовательнее, чем в других разновидностях, реализуется нормативная модель слова, отсутствует сверхредукция гласных. Что же касается орфоэпии, то художественная речь в большей степени, чем другие разновидности русской речи, склонна к сохранению традиционных орфоэпических вариантов. Из трех разновидностей специальной речи информационно-публицистическая в фонетическом отношении сближается с художественной речью, в частности, она оказывает устойчивое сопротивление разговорной стихии, а также в большей степени сохраняет традиционные орфоэпические варианты.

Важно остановиться на типологии звучащих текстов, которая включает в себя: 1) чтение написанного и обдуманного текста (монологи и диалог); чтение «своего» текста, чтение «чужого» текста; пересказ «чужого» текста, пересказ «своего» текста; 2) чтение наизусть; 3) подготовленный, но не написанный текст (подготовленный доклад, лекция, выступление); 4) спонтанный текст (неподготовленный). В соответствии с данной рубрикацией можно говорить о выделении фоностилей звучащей речи (10).

Одной из главных проблем фоностилистики поэтической речи является проблема выявления ассоциативно-образной мотивированности звука в стихе (18). Мотивированность устанавливается из соотношения стилистически значимых приемов в звуковой композиции с приемами звукосимволической семантизации, которая представлена в двух видах: элементарного и контекстуального символизма. На материале русской поэзии начала XX в. рассматривается сенсорно-эмотивное восприятие звуковых особенностей стиха, взаимодействие паронимии, звукового лейтмотива, рифмы и других компонентов поэтического текста.

Одной из процедур комплексного анализа стиха является воссоздание и семантизация звукоассоциативных полей на основе доминантных звуков (выявление звукового лейтмотива). Под звуковой доминантой понимается повтор некоторых звуков, частота встречаемости которых больше так называемой «нормальной» частоты встречаемости в речи. Объективируя рецептивное восприятие, усложненное объемом всего текста, можно определить доминантные звуковые повторы вероятностными методами. С этой целью было предпринято специальное исследование, направленное на решение лингвистических задач, связанных с определением звуковой доминанты и способов ее контекстуальной интерпретации. Можно выделить информативную функцию звукосимволизма в повторах как ведущую и наиболее существенную в поэтических текстах, так как она неизменно проявляется в любом произведении и способствует наиболее адекватной передаче эмоционально-образного содержания стиха. Действие звукосимволизма в поэтической речи неизбежно порождает в стиховом ряду частичную перестройку семантической структуры входящих в него слов. Такая перестройка происходит в стихе и без участия символических повторов, но фоническая упорядоченность в тексте резко усиливает процесс семантизации, закрепляя межвербальные семантические влияния символикой звуковой формы. Выбор параметров идиостиля для поэта — это поиск индивидуальных языковых моделей, определенного типа референции и способа семантической композиции, ориентированных на тот или иной тип коммуникации, когда проявляется отношение идиолекта к ряду реально данных структурных типов в системе поэтического языка. Своеобразие фонических и метроритмических структур, тенденции использования стилистических приемов, устойчивость отдельных приемов могут характеризовать особенности звуковой организации каждой из сравниваемых идиостилевых систем. Выбор метода описания зависит от типологических признаков, определяющих основные классификационные черты идиостиля.

Идея о принадлежности побочного ударения уровню фразовой, а не словесной просодии подкрепляется материалами инструментального анализа (40). Рассмотренный материал подтверждает существование в современном русском языке тенденции к смещению ударения к началу, а нередко и на начало слова. Анализ акцентных парадигм для лексем разных просодических и морфологических классов позволяет увидеть взаимодействие просодических, морфонологических и морфологических факторов расстановки ударения в непроизвольном слове. Самым общим законом является ориентация на морфологическую границу: ударение ставится обычно либо на последний слог основы, либо на первый слог окончания (исключение составляют неодносложные именные основы парадигм с и а' мужского и среднего родов, а также слова с «неправильным» распределением растворов в неодносложной основе).

Спецификой модели описания фразовой просодии является комбинаторный метод: интонация предложения рассматривается как результат сложения многих просодических характеристик — как тональных, так и нетональных. Новым в представлении русской просодии является принятие единых принципов описания системы литературного языка и диалектов русского общенародного языка. Необходимо рассматривать общенародный язык как единое целое, несмотря на все его многообразие, предстающее не только на сегментном фонетическом уровне, но и на уровнях словесной и фразовой просодии. В известной степени данная точка зрения продолжает традицию Р. И. Аванесова (1), призывавшего изучать русский язык не в изоляции от языка диалектного, а в совокупности этих систем, во многом различающихся и в то же время неразрывно связанных. Любые факты диалектной речи, независимо от того, будут ли они членами соответственного явления или нет, противопоставлены они или нет, предстают как различительные диалектные явления. Они имеют более или менее определенную ареальную характеристику и используются для описания диалектных особенностей одной территории в противоположность другой, где эти явления не встречаются (см., например, 15; 22).

Значительным вкладом в развитие ритмологии явился ряд публикаций, посвященных проблемам ритма нестиховой речи. Так, анализ ритмической организации проводился на материале старославянских и древнерусских акцентуированных текстов XV1-XV11 вв. (23; 60). Ритмическая организация древнерусских текстов сопоставлялась с ритмической организацией переводов этих текстов на современный русский язык. Процесс падения редуцированных гласных в слабой позиции существенным образом повлиял на изменение распределения классов и типов ритмических структур (PC), в то время как «прояснение» редуцированных гласных в сильной позиции абсолютно не повлияло на это изменение. Формализованная схема синтагмы древнерусского языка, с одной стороны, в достаточной степени принципиально соответствует формализованной схеме синтагмы современного русского языка (вследствие того что, как и современный русский язык, древнерусский имел свободное и подвижное при словоизменении ударение, что существенным образом влияет на классы и типы PC, образующих начало и конец синтагмы). С другой стороны, формализованная схема синтагмы характеризуется достаточно выраженным наличием своих различительных признаков, каузально зависимых от диахронической специфики языка. Как современный русский язык, так и древнерусский имеют общую тенденцию к реализации ударения на среднем слоге структуры.

Таким образом, ритмическая организация древнерусского языка была уже близка к ритмической организации современного русского языка. Качественное и количественное изменение ритмической организации произошло в связи с падением редуцированных гласных в слабой позиции. Увеличение аналитических форм в истории русского языка по сравнению со старославянским (и древнерусским) языком повлияло на комбинаторику тех или иных частей речи в составе ритмических структур, что также, но только опосредованно, оказало влияние на тип PC и формализованную схему синтагмы в целом.

Речевой ритм «Слова о полку Игореве» (СОПИ) сопоставлялся с некоторыми его переводами на современный русский язык (23; 59). Были проанализированы следующие переводы СОПИ на современный русский язык: В. Жуковского, А. Майкова, К. Бальмонта, С. Шервинского, И. Заболоцкого, С. Ботвинника, И. Шкляревского. Вследствие того что большинство исследователей СОПИ склоняются в пользу музыкального сопровождения при речитативном или певческом характере исполнения, было решено привлечь к анализу современный богослужебный текст Минеи с проставленными ударениями и синтагматическим членением текста. Анализ формализованных схем синтагм показал, что с учетом только самых частотных PC в синтагме почти идентичную схему имеют текст оригинала СОПИ и текст Минеи. Достаточно широкий диапазон количества PC в синтагме также сближает текст оригинала СОПИ с текстом Минеи. В поэтических переводах наблюдается меньшее количество PC в синтагме. Показатель средней длины синтагмы с учетом числа РС свидетельствует н пользу близости текста оригинала СОПИ к прозаическим текстам, так как в поэтических текстах синтагмы несколько короче, чем в текстах прозаических. Таким образом, общую близость некоторых показателей частотности текста СОПИ и текста Минеи можно было бы в какой-то степени объяснить с позиции жанра и определенным предназначением текстов, а также характером их исполнения. Поэтические переводы СОПИ в структурном плане соотносятся прежде всего с поэтическими текстами, что связано с особым поэтическим синтаксисом и требованием метра.

Сопоставление ритмической структурированности русской и немецкой речи на материале письменных текстов, рассмотренных в диахроническом аспекте с охватом временного периода с IX по XVI в., позволило обнаружить наличие следующих тенденций (23; 25; 60). В обоих языках прослеживается перераспределение PC, вызванное индивидуальными историческими изменениями фонолого-морфологического характера, а также процессами, связанными со сдвигом немецкой и русской языковых систем от чисто синтетических форм к более аналитическим формам. Для каждого из языков характерна исходно доминирующая в эволюции языка PC: для немецкого языка двусложная структура с ударением на нервом слоге, а для русского сосуществование двусложных п трехсложных структур с ударением как на первом, так и на втором слогах, большее многообразие структур с тенденцией к реализации ударения на срединном слоге структуры. Вследствие закрепленности немецкого ударения на корневой морфеме характерным для немецкого ритмического строя является функционирование наряду с главным второстепенного ударения, формирующего четкую иерархию ударений в рамках многосложных структур, чего не наблюдается в ритмической организации русской речи.

Динамика (диахрония) и относительная статика (синхрония) ритмического структурирования текстов характеризуются наличием своего рода ритмической универсалии: классов двуи трехсложных структур с определенным варьированием типов в рамках данных классов. Высказывается гипотеча о воздействии на лингвистический ритм двух сил: центростремительной и центробежной (23). Действие первой выражается в стремлении сохранить для того или иного языка ограниченное число базовых ритмических структур, действие второй — в стремлении «вырваться» из рамок ограниченного числа PC и создать многообразие ритмической экспликации текста за счет комбинаторики базовых единиц и функционирования малочастотных структур.

Ритм рассматривается как компонент интонации, связанный со всеми другими ее компонентами: мелодикой, громкостью, темпом, тембром (7). От более ранних аналогичных работ (см., например, 2) данная монография отличается тем, что в ней особое внимание уделяется поведению акцентных моделей многосложных слов английского языка в основных речевых стилях: лекционном, художественной речи и прагмалингвистическом.

Особое внимание уделено проблеме так называемого «второстепенного ударения». Проблема второстепенного ударения в современном английском языке уже многие годы является одной из актуальных проблем в многочисленных исследованиях англистов, так как, во-первых, для иностранцев, говорящих на английском языке (что особенно характерно для носителей русского языка), акцентные модели с второстепенным ударением являются достаточно чуждыми их родным речевым навыкам, вследствие чего, говоря по-английски, они часто искажают эти модели, даже имея значительную практику общения на английском языке. Во-вторых, несмотря на существование обширной научной литературы по проблеме ударения в английском, существует не так уж много работ, посвященных собственно второстепенному ударению, его функционированию в звучащей речи. В-третьих, остается открытым вопрос о разнице между словом, имеющим более одного ударения, и словосочетанием.

Анализ речевого материала показал, что между реализациями моделей «второстепенное ударение + главное ударение» и «равные ударения» не существует ощутимой разницы. В тех случаях, когда разница между двумя типами моделей ощущается достаточно, т. е. второстепенное ударение действительно оказывается на низком уровне, тогда речь идет об исчезновении второстепенного ударения, о превращении двухударного слова в одноударное.

Произнесение многосложных слов носителями английского языка отличается от произнесения того же материала носителями русского языка. Основным показателем второстепенного ударения при этом является движение тона: если в слове наблюдается одно падение тона, слово имеет одно ударение; если в слове два падения тона, то все зависит от относительной величины этого падения: второстепенное ударение характеризуется хотя и меньшим, но достаточно заметным падением тона. Второстепенное ударение в постпозиции является языковой реальностью для носителя английского языка.

В ходе данного исследования стала ясной необходимость при любом обсуждении акцентных моделей учитывать их стилистические модификации. Следует различать модификации, возникшие в связи с изменением темпа речи (ораторский, обычный, разговорный стили), и модификации, связанные с изменениями на семантическом уровне (прагмалингвистический стиль).

Синтаксической основой, минимальной единицей для формирования ритмической структуры текста является словосочетание (43). При прямом порядке слов ударным является последний компонент словосочетания. В данном случае речь идет о синтагменном ударении. При инверсии синтагменное ударение сохраняется на том компоненте, на котором оно находилось при прямом порядке слов. При вхождении простого словосочетания в состав комбинированного могут возникать «добавочные» синтагменные ударения и даже синтагматическое членение.

Логическое ударение является производным от синтагменного ударения. Оно возникает под влиянием контекста, ситуации общения, отношения говорящего к содержанию высказывания и т. д. Логическое ударение можно разделить на три типа. Достаточно часто в речи наблюдается слияние в логическом ударении двух и даже всех трех типов. Возникновение выделительного логического ударения и модального логического ударения может дублироваться наличием в высказывании частиц.

По оценкам языковой ситуации конца XX в., отражающим мнение журналистов, ученых-филологов, широких кругов образованных людей, предметом особого беспокойства является ударение. Рассмотренный языковой материал (6а) показывает, что в области ударения в языке конца XX в. шли активные процессы, которые касались различных разрядов слов. Просматриваются тенденции изменения глагольного ударения, тенденции изменения именного ударения (ударение в словоформах имен существительных), процессы, связанные с активизацией употребления слов, а также процессы, связанные с освоением заимствований. Однако эти процессы не представляли кардинально новых явлений, способных в какой-то степени повлиять на сложившуюся акцентную систему. Наблюдаемые процессы обусловлены действием давно сложившихся и известных на протяжении достаточно длительного периода тенденций. Новым является более широкий охват этими тенденциями различных категорий и групп слов, активность этих тенденций. Новые условия языкового бытования, свойственные языку изучаемого периода, приводят к большему ослаблению границ между языковыми сферами. Профессиональная речь, речь разговорная оказывают более значительное влияние на публичную речь, речь официально-деловую. Сюда в большей мере, чем прежде, проникают акцентные варианты, не свойственные строгим литературным сферам языка, в силу чего литературные нормы оказываются поколебленными в среде литературно говорящих людей. В настоящий момент актуальной является задача сдержать негативные с позиции литературной нормы процессы, защитить литературные нормы. В 90-е годы наблюдается снижение общего уровня качества произношения, что можно проследить по следующим, наиболее частотным признакам: нечеткость артикуляционных переходов; различные виды компрессии слова; заглушение тембровых характеристик звуков основным тоном (интонация выражена, а звуки различаются недостаточно); частотность пауз и их звуковое наполнение, сопоставимое со словесными сорняками; смысловые и стилистические нарушения в употреблении интонационных средств (5).

Исследование фонетики современного русского языка, и в особенности фонетики русской разговорной речи, показывает, что в настоящее время в речи говорящих на русском языке достаточно широко представлены различные произносительные варианты тех или иных звуков, причем далеко не всегда эти варианты можно оценивать как соответствующие норме. Зачастую используемые говорящими варианты произнесения различных звуков, представляющих собой отклонение от нормы, являются следствием языковой интерференции. Процесс взаимовлияния языков сегодня распространяется и охватывает все большую сферу человеческого общения.

Появление подобных отклонений от нормы обусловлено значительной миграцией населения по территории бывшего Союза. Следствием миграции является то, что в качестве произносительных вариантов тех или иных звуков в различных регионах России (в том числе и в крупных городах, таких как Москва и Санкт-Петербург) начинают использоваться те, которые ранее функционировали только на территории бывших союзных республик или же существовали в диалектах, местных говорах. Необходимо отметить, что увеличивается доля не только отклонений от нормы, но и явно ненормативно реализуемых звуков (48).

Предпринимаются попытки исследования, просодической специфики языков балканского языкового союза (БЯС) (20). «Языки БЯС» — термин, применяемый для обозначения особого типа языковой общности Юго-Восточной Европы, выделяемой не по принципу генетического родства, а по ряду общих структурно-типологических признаков, сложившихся в результате длительного взаимовлияния в пределах единого географического пространства (19). В области фонетики языкам БЯС присущи следующие общие черты: сходство в такторитмической организации речи; экспираторное ударение и отсутствие качественного различия гласных (за исключением части болгарских и македонских диалектов и сербохорватского языка с его политоническим ударением); одинаковые классы тонов у гласных; наличие в албанском, болгарском, вост.-ром. языках особого среднеязычного (нейтрального) гласного й; смягчение согласных в вост.-ром., новогреческом языках и в некоторых болгарских и македонских диалектах.

Обращение к повествовательному тексту позволило выявить определенные закономерности. Наиболее интересным в данном случае предстало выявление абсолютных преферентных показателей.

Были обнаружены предпочитаемые всеми дикторами величины речевых единиц, средние продолжительности звуков, предпочитаемые длительности ударных и безударных, показатели интенсивности.

Во всех языках БЯС были выявлены фигуры мелодики как с высоким, так и с низким положением ударного. Сведения о других языках позволяют считать это явление, создающее своеобразную волнообразность текста, балканизмом. Фонологизация этого явления присутствует, однако, в сербохорватском.

Просодия жанров анализа различалась. Чтение художественного текста свидетельствует о более долговременной и вариативной программе. Просодия сказки приближалась к известным и по другим языкам описаниям спонтанной речи и была в наибольшей степени и однообразна, и предсказуема. В чтении (кроме румынского) высокая функциональность просодических средств не отмечалась. В данном случае можно говорить о большой вариативности и малой упорядоченности. Интенсивность в основном выполняла две функции: очерчивание начала и конца отрезков и подчеркивание слов трех категорий — отрицания, интенсивов-наречий и глаголов (особенно результативов и / или причастных форм); особенно глаголы подчеркнуты в сказке. К точковому концу часто идет слабое монотонное понижение тона. Напротив, именно длительность к концу отрезка увеличивается с более ярким выделением ударных гласных. С другой стороны, мелодика стремится выделять ударные слоги в начале отрезка, причем высоким часто бывает второй цик.

Все указанные особенности также ярко проявляются и в стихе. Но в стихе проявляются и специфические особенности. В разных языках стих может разбиваться на единицы по нескольку строк, по две строки, по одной. Однако их структура сохраняется. Все изохронные феномены в стихе особенно активны. Интенсивность в стихе меняется в зависимости от языка. В сербохорватском очерчивается слово (причем без проклитического предлога). Болгарский и македонский выделяются интенсивностью не слова, а ударных слогов. В албанском, греческом и болгарском интенсивность четко выделяет начальный и конечный иктусы. Румынский же язык в целом демонстрировал наименьшее число просодических балканизмов.

В области германистики продолжены экспериментально-фонетические исследования вокализма и консонантизма в потоке речи, проанализированы и описаны модификации временных характеристик долгих и кратких гласных в зависимости от ряда контекстуальных переменных, процессы ассимиляции в особо спорных случаях (39; 62; 63). Особое внимание следует уделить процессу разработки современного всегерманского проекта создания новых кодифицированных требований к орфоэпии немецкого языка (32; 36; 55; 56; 57), осуществляемого начиная с 1990 г. речеведами-германистами объединенной Германии (центры — университеты в Кёльне и Галле). Данный проект известен под названием «Новая редакция произносительного словаря немецкого языка» и включает обширнейшую программу, согласно которой следует решить целый ряд задач кодификации произношения современного немецкого языка. Краеугольным камнем проекта является опора на рекомендации, строящиеся на знаниях современного произносительного узуса с учетом ситуативных и коммуникативных факторов. В связи с этим особое место при разработке проекта призваны занять стилистически обусловленные произносительные варианты. Разработка новой произносительной версии словаря включает решение ряда конкретных задач, к числу которых могут быть отнесены прежде всего следующие задачи.

1. Проведение социофонетических исследований, целью которых является определение на базе ответов пользователей языка — информантов предпочтительных произносительных форм в зависимости от конкретных произносительных условий. Специальные вопросники и тесты позволяют выявить, насколько органичной находят слушающие связь между произносительной формой звучащего материала и той или иной конкретной коммуникативной ситуацией. Принимается во внимание дифференциация информантов по возрастному и половому цензам, социальному статусу, принадлежности к региональным вариантам произношения и т. д. С помощью социофонетического исследования становится возможным определение основного направления при ориентации на наиболее предпочтительные варианты произносительных форм.

2. Наряду с вышеупомянутой предварительной работой с информантами и поиском наиболее «ожидаемых» и «принимаемых» с учетом ситуативно-коммуникативных факторов произносительных форм в рамках проекта проводится фонетический анализ речевого материала, позволяющий учитывать не только фоностилистические особенности реализации высказывания, но также и специфику собственно артикуляторного характера при наличии влияния различных факторов позиционно-контекстуального плана в рамках фразы-текста. Особое внимание при этом уделяется дифференциации произносительных форм при чтении и говорении, что позволит в дальнейшем уточнить и дополнить уже имеющиеся данные.

3. В рамках проекта планируется на заключительном этапе скоординировать полученные данные и разработать кодифицированные произносительные варианты современного литературного немецкого языка с учетом развития новых репрезентативных форм произношения. Предусматривается включить в так называемый «регулярный» словарь речевые единицы в масштабе фразы, дабы отразить произносительные формы в более крупных отрезках слитной речи с учетом ситуативных и коммуникативных факторов. Кроме того, предусматривается включение произносительных форм иностранных слов и имен собственных, наиболее часто встречающихся в языке радиои телепередач. Наряду со словарем на традиционном бумажном носителе планируется подготовка «говорящего словаря», имеющего большое значение для изучения немецкого языка как иностранного.

Таким образом, согласно данному проекту, кодификация немецкого произношения не ставит своей целью создание свода предписаний применительно к единой произносительной норме. На базе конкретных наблюдений за употреблением языка и принятием (одобрением) тех или иных форм большинством информантов представляется возможным свести в единый корпус такие варианты произнесения, которые можно было бы рекомендовать в качестве предпочтительных и желательных применительно к определенным ситуациям и условиям коммуникации. Наряду с этим существуют иные коммуникативные условия, в которых вряд ли было бы целесообразно применять произносительный стандарт (например, в диалектальной речи). Задача проекта на данном этапе включает также поиск ответа на вопрос: при каких условиях и в какой форме применение тех или иных произносительных форм коммуникативно оправданно и целесообразно; что лучше ввести в кодифицированную произносительную информацию и что следует рекомендовать в качестве предпочтительного варианта. Эти и другие задачи находятся в настоящее время на стадии их решения и заслуживают самого пристального внимания со стороны пользователей немецкого языка как в самой Германии, так и за ее пределами. В современной фонетике активно разрабатывается проблема соотношения нормативности и варьирования в произношении с учетом всего спектра факторов, регулирующих звуковую реализацию. Внимание, уделяемое этим проблемам, не случайно, так как вариации языковых единиц любого уровня и возможностей их использования говорящими являются онтологическим свойством языка. Особый интерес в данном плане представляет фонетическая система немецкого языка, формирование стандартной вариативности которой проходило и проходит практически на глазах исследователей.

Экспериментально-фонетическое исследование (6), выполненное на основе австрийского варианта немецкого языка и дополненное данными, полученными на материале речи носителей языка из северных регионов, подтвердило положение о том, что единая норма произношения — суть лишь регулятор распределения единиц между вариациями. Анализ материала показал, что региональный вариант нормы произношения стандартной вариации обладает как совпадающими с другими региональными стандартами параметрами, так и отличающимися от них. Экспериментально установлено, что произносительная специфика региона не ограничивается сегментным уровнем. Региональные модификации произнесения отдельных звуков оказывают существенное воздействие на темно — ритмическую организацию речи в австрийском немецком языке.

В условиях развития перспективных информационных технологий по-новому ставится проблема сегментации и смыслового распознавания звучащей речи в зависимости от условий коммуникации и с учетом различных факторов, в том числе и региональных. Данное положение приобретает особую значимость в отношении немецкого литературного языка и немецкого кодифицированного произношения, что вызвано прежде всего тем, что немецкий язык функционирует на территории ряда регионов, выступая в качестве государственного языка в таких странах, как ФРГ, Швейцария и Австрия, и обладает определенной вариативной произносительной спецификой. Принципиально важным является то, что впервые ставится вопрос о наличии вариантов в области разграничительных явлений во всех четырех немецкоговорящих социумах (западногерманском, восточногерманском, швейцарском и австрийском) на уровне слухового восприятия с учетом артикуляторной специфики и акустических свойств пограничных сигналов (38). Перспективность такого подхода состоит в том, что он позволяет адекватно описать особенности функционирования звукового состава, а также интонационного строя в терминах артикуляторно-слуховых и просодических признаков речи.