Региональное время. 
Регионоведение

Основные понятия: время глобальное, время региональное, время местное, время социальное, виды времени, время локальное, время осевое, эталонная частота времени.

Понятие социального времени начинает активно использоваться в XX в. в рамках модернистской и посмодернистской парадигм, однако эти подходы имеют богатые научные традиции.

В предшествующие века исследование времени являлось прерогативой философской мысли. В древнекитайской философии существовало представление о первичном характере времени, которое просверлило семь отверстий в Хаосе, что послужило причиной происхождения Вселенной.

Древнегреческий философ Демокрит представлял время как дискретную величину, которая наряду с пространством и движением имеет предел своего деления и для реальности, и для мышления; оно вращаемо, вихреобразно и прямолинейно. Платон представлял время как движущийся образ вечности, Аристотель обращал внимание на материальную, причинно-следственную природу времени. Г. Лейбниц определял время как порядок последовательности расположения вещей. Математик Н. И. Лобачевский понимал время как движение, измеряющее другое движение, К. Маркс — как жизненное пространство, заполняемое человеком содержанием своих дел.

В современной науке существуют две конкурирующие теории о природе времени. Одна — субстанциональная (Н. Н. Трубецкой и др.), согласно которой время субстанционально, одновременно существует прошлое, настоящее и будущее, куда мы можем «попасть», используя те или иные технологии. Вторая теория — реляционистская. В соответствии с ней время есть отношение между событиями. Таким образом, мы можем различать физическое, биологическое, психолгическое, социальное и другое время. Наша концепция строится на базе этой, второй модели [см. подробнее: Ершов].

Термин tempus — латинский. В индоевропейских языках он не только представляет время, но и связан с интерпретацией «случайной смеси характеров, несдержанной погоды, бурь и температуры. Мы можем говорить, что история является хаотической, что она одновременно непредсказуема и детерминирована»^[1].

Региональное время — это определенная категория для обозначения длительности и очередности содержательной наполненности событиями регионального проблемного поля.

Региональное время является разновидностью социального времени.

Известный современный социолог П. Штомпка определяет время как «предшествование и следование друг за другом событий, связанных в единую цепь, или процесс»^[2]. Когда эта «единая цепь» носит региональный характер, мы говорим о региональном времени.

Пространственно-временную парадигму применительно к макросоциальным процессам активно разрабатывал в 1940—1960;х гг. Р. Хартшорн. В первой половине 1950;х гг. в Швеции сложилась Лундская школа (Т. Хагерстранд и др.). В рамках данного теоретического подхода анализируется взаимодействие индивидов между собой, а также с предметами окружающего мира на уровне конструируемого ими микропространства в рамках суточного, недельного и других временных циклов жизнедеятельности. Это микропространство может носить информационный, инновационный, политический характер и т. д.

Любые социальные пространства существуют только в рамках определенного временного периода. Например, социальное пространство СССР имело пятилетние планы экономического и социального развития, которые являлись в течение относительно стабильных периодов эволюции страны временным атрибутом организации этого региона. В течение одиннадцати пятилеток этот цикл был основным в структурировании данного регионального времени^[3]. В кризисные периоды, например в годы Великой отечественной войны, такая организация пространственно-временного континуума была невозможной, поэтому эта размерность социального времени была потеряна. Господствовали циклы подготовки к тем или иным крупным сражениям периода войны.

Время, таким образом, входит в региональные конструкции как динамика пространственных элементов. Социальное время есть категория для обозначения субъективной реакции того или иного социального субъекта на определенный ряд относительно повторяющихся событий как внутри, так и вне его. Колебательные, волновые, циклические процессы являются сущностной характеристикой жизни социума.

Еще Э. Дюркгейм, заложивший основы социологического понятия времени, писал о том, что в основе социального времени лежит ритм социальной жизни.

Социальное время начинается там, где появляются монотонные, «рутинные» повторения одних и тех же социальных действий. Реальное региональное время есть циклический тезаурус актуальных для региона или субъекта региона событий.

Эти повторения имеют определенную длительность и определенный ритм, они повторяются изо дня в день, из года в год, из века в век, при этом медленно видоизменяясь. Социальное время в каком-то отношении «больше» соответствующего физического времени, ибо в нем сам эталон носит множественный характер. Этот тезис можно выразить в формуле:

где Т_соц — социальное время жизни данного феномена; Тф_из — физическое время существования данного феномена; N_C04 — количество социальных субъектов поля данного феномена.

При всей сложности измерения количества социальных субъектов поля данного феномена, т. е. монотонно изменяющихся в данный период времени, результат может быть крайне перспективен.

Любой социальный субъект, будь то отдельная личность, социальная группа и т. д., одновременно испытывает на себе воздействие множества социальных ритмов, исходящих от соседствующих и взаимодействующих субъектов, следовательно, он существует в поливременном континууме. Это положение можно представить формулой:

где Т_общ — время поливременного континуума; Т_1} Т₂, Т_п — время взаимодействующих полей или субъектов.

Для того или иного времени в рамках этого континуума существует понятие эталонной частоты смены одного цикла или периода циклов^[4]. В физическом времени, например, это время смены суток, времени года, года и т. д. В биологическом — время жизни человека, время биологического созревания, старения и т. д. В социальном — время жизни социальных субъектов: человека, малой группы, большой группы, социального института, сообщества, общества в целом и т. д., время жизни социального настроения, мифа и т. д. В региональном политическом — период жизни политической элиты, время реализации какойлибо политической тенденции (например, перераспределения ресурсов региона для решения его внутренних или внешних проблем). В экономическом времени — период подъема и период спада экономической активности в рамках региона, в социокультурном региональном времени — период существования сезонной региональной моды.

Эталонную частоту можно представить как:

где F — эталонная частота соответствующего времени; Т — продолжительность одного цикла в единицах социального времени.

Соответственно, эталонная общая частота регионального времени равна:

Например, эталонная частота биологического времени может быть представлена равной времени жизни одного поколения. В среднем активная жизнь поколения от момента его заявления о себе, т. е. «прихода во власть», до отхода от активной деятельности на протяжении истории удлиняется от 8—10 до 25 лет. Эталонная частота социального технологического времени, если мы будем понимать под его циклом период обновления содержания прикладного знания, т. е. технологических циклов в общественном разделении труда, изменяется в противоположном направлении. Ее продолжительность сокращается. Когда-то технологии устаревали за 250—300 лет, в настоящее время их цикл жизни не превышает 5—10 лет.

Социальное время, как и любое другое, — это метафора для обозначения длительности и очередности содержательной наполненности событиями. Например, лектор во время чтения лекции по регионоведению наполняет ее учебным материалом — это время лектора, студенты во время лекции воспринимают материал предложенной темы — это время студентов, во время лекции происходит процесс обучения предмету регионоведения, — это время преподавания и обучения регионоведению. Эти процессы носят волновой и циклический характер.

Концепцию волн и циклов в общественном развитии в современной России активно разрабатывают такие исследователи, как В. И. Пантин, П. В. Панов, И. А. Чихарев и др.

Рассмотрим, например, позицию Панова. Как следует из табл. 5, региональное время может быть представлено в виде рядов («первый импорт», «второй импорт» и т. д.) — циклов, сменяющих друг друга.

Социальное время различается по видам — экономическое, политическое, время быта, досуга, отдыха и т. п. Любой из перечисленных видов цикличен, но если периодичность временных затрат на быт или досуг очевидна, то цикличность популярности политического лидера не столь безусловна для невключенного в эти процессы. Однако В. И. Ленин правил семь лет и был фактически отстранен от власти в результате внутрипартийного кризиса, И. В. Сталин пережил первый серьезный кризис власти после семи лет своего правления, Н. С. Хрущев находился у власти семь лет, Л. И. Брежнев исчерпал кредит доверия народных масс приблизительно через семь лет после начала правления, М. С. Горбачев Институциональные трансформации в России.

Источник: первые четыре столбца с незначительными корректировками содержатся в: Панов, Л. В. Трансформация политических институтов в России: кросстемпоральный сравнительный анализ // Полис. 2002. № 6. С. 65; столбцы 5—6 — позиция автора.

правил немногим более шести лет, Б. Н. Ельцин — восемь лет. Не случайно в Конституции РФ и основных законах многих других стран заложен срок в 8—12 лет пребывания у руля государственной власти одного человека — за это время перспективы, ассоциируемые с тем или иным политическим лидером и его окружением, как правило, исчерпывают себя. В демократических республиках резкое изменение политического курса властвующей элитой невозможно — происходит смена элит или ее частей. В авторитарных и тоталитарных странах политический курс меняется по воле господствующего элитарного клана.

Глобализация общественной жизни после Второй мировой войны позволяет говорить о глобальном социальном времени как единой упорядоченной циклической последовательности событий в масштабе всей Земли. До эпохи глобализации в истории можно говорить только о феноменах регионального социального времени, представляемых теми или иными социальными субъектами в виде глобального времени.

За период существования человечества, который продолжается, по данным антропологов, около 40 тыс. лет, сменилось приблизительно 1600 поколений людей. В эпоху первобытно-общинного строя время носило только местный характер, период жизни поколения наполнялся только местными фактами и сюжетами. Местное время выступало в качестве основного и единственного в течение приблизительно 37 тыс. лет. В последние 3 тыс. лет наряду с местным все активнее заявляют о себе региональные процессы и региональное время.

Наконец, в XX в., особенно в его второй половине, и в первые годы нынешнего на первый план выходят процессы глобализации и, соответственно, глобальное время. Не случайно именно в XX в. произошли две крупнейшие войны в истории человечества, повлекшие за собой серьезные изменения на территории всего земного шара.

Однако глобальное время не исключает, а, напротив, предполагает наличие региональных и локальных времен в рамках того или иного относительно изолированного или «сконструированного» пространства.

На рис. 7 представлены материалы о продолжительности жизни в ряде регионов мира. Из них, в частности, следует, что продолжительность жизни в регионе Африки южнее Сахары соответствует тенденциям, наблюдаемым в Англии и Уэльсе в 1840 г. Иными словами, размеренность жизни поколений в этой современной части Африки почти на два века отстает от соответствующих процессов в Западной Европе. Поколения быстрее меняются и быстрее воспроизводятся, соответственно ритм времени жизни регионов, семей, кланов и отдельных личностей принципиально иной. В Западной Европе или в Японии в среднем человек живет вдвое дольше африканца, что имеет принципиальное значение для его существования в пространственно-временных координатах современного мира.

Рис. 7. Шансы дожить до старости у представителей ряда регионов.

планеты¹

Российский исследователь В. И. Пантин, проанализировав экономическое время, выделил девять циклов эволюции международного рынка с VI по XXI в. Эти циклы разделены на три триады, каждый цикл имеет четыре фазы: структурного кризиса, технологического переворота, великих потрясений и революции международного рынка. Продолжительность фаз структурного кризиса и великих потрясений при переходе от фаз предыдущего цикла к последующему сокращается в среднем на 12 лет [см.: Пантин. 2003; 2004].

Региональное время — многозначный термин. Он определяет региональную размерность рассматриваемых типов времени. Американский социолог Э. Гидденс выделяет три основных уровня структуры социального времени: 1) уровень повседневной, рутинной жизни; 2) уровень человеческой жизни; 3) уровень существования социальных институтов^[5][6].

Однако социологи, как правило, не рассматривают время в региональном аспекте. И хотя Г. Гурвич еще в 1964 г. предложил классификацию социального времени, разделив его на макросоциальное и микросоциальное и выделив такие уровни, как общество в целом, институты, социальный класс, индивиды, он не исследовал проблемы в региональном плане^[7].

В более широком регионоведческом смысле мы можем говорить о времени Запада и времени Востока, времени Севера и времени Юга, о времени в рамках одного региона — времени сельских районов Северо-Западного региона РФ, времени региона аборигенов Австралии, времени региона боливийских индейцев кечуа и т. п.

Американский футуролог, лауреат Нобелевской премии А. Тофлер делит всех современных жителей земли в зависимости от времени, в котором те живут. 70% человечества, полагает он, живут в прошлом времени — это люди, чью содержательную наполненность времени составляют охота, собирательство и сельское хозяйство. Около 25% живут современностью — промышленным временем. Наконец, 2—3% населения планеты — это люди, создавшие среди нас «интернациональное государство будущего». «Специфическим отличием людей будущего, — пишет американский футуролог, — является тот факт, что они уже вошли в новый, ускоренный темп жизни»^[8].

Следует обратить внимание на то, что именно эти «2—3% населения планеты» и являются реальными носителями глобального времени в современных условиях, тогда как большинство людей, согласно их хозяйственной деятельности, продолжают жить в прошлом времени, но постепенно включаются в глобализационные процессы, в которые вовлечены пока не более трети населения нашей планеты.

В региональном контексте важно рассматривать проблемы относительной синхронности экономических и социальных циклов и влияния на ее формирование тех или иных процессов. Например, Вторая мировая война ликвидировала относительную асинхронность циклов экономического развития в тех странах Европы, на территории которых велись военные действия [см.: Бобровников. С. 138—139]. Тоталитарный период, предшествовавший ей в целом ряде стран Европы, прервал на десятилетия процесс регионализации в национальных государствах.

Существует ряд метафор для представления возможности существования различных видов социального времени, в первую очередь такие, как осевое, линейное и циклическое.

Под осевым временем принято понимать термин, активно использовавшийся немецким философом К. Ясперсом для обозначения духовного прорыва человечества в 800—200-х гг. до н. э. Его символическим выражением стали Упанишады, буддизм, философия Конфуция и Лао-цзы в Китае, Заратустры в Иране, Гомера, Гераклита, Парменида, Платона, Аристотеля и др. в Греции, пророков Илии, Исайи, Иеремии в Палестине. Суть их столь разных концепций — переход от мифологического мышления к Логосу, базирующемуся на законах логики объяснения мира. То есть это время, реальной наполненностью которого становятся научные законы вместо предшествующих мифов.

Причины прорыва вызывали (и до сих пор вызывают) споры крупнейших ученых XX в. (А. Вебер, К. Ясперс, и др.). О. Шпенглер, например, писал в «Закате Европы» применительно к терминам этого уровня, т. е. «простым понятиям», что «вся математика, начиная с Декарта… насыщена религиозным содержанием»^[9].

Постепенно, за многих столетия, это время было разменяно на различные региональные времена. Как блестяще отметил Шпенглер, если «исходным пунктом античного формотворчества было упорядочение ставшего», то для западного, готического чувства формы характерно «чувство безмерной, волевой, блуждающей по всем далям души, …символа чистого, лишенного наглядности, безграничного пространства»^[10].

Политика типа «двойных стандартов», «французам сначала», «глобализация современного мира» в контекстах приоритета Запада, проводимая региональными элитами и ради этих элит, грозит вырождением и гибелью природной и культурной среды человечества.

Поиски нового осевого времени должны базироваться на освоении содержательной наполненности сложившихся региональных времен. Возможно, от «внешних технологий» акцент, как это предлагает И. А. Василенко, следует направить «на технологии, преобразующие внутренний духовный мир человека». Однако это уже было в истории. Еще Шпенглер показал, что техницизм и технократизм цивилизации — ее последняя стадия на пути к краху.

Возможно, лишь преобразование самого человека как биологического существа, активное применение «внешних биотехнологий» приведут не только к осознанию необходимости нового осевого времени, но и к его реальному появлению.

Кроме того, принято различать первое (производственное), второе (досуговое) и третье (повседневное общение с пространством «малой родины») время.

Одной из форм размерности глобального времени выступает цивилизация. Цивилизация (от лат. civilis — гражданский, государственный) — многозначная категория обществознания для обозначения: 1) наивысшей формы культурной общности людей или мегакультуры на основе относительной религиозной самобытности; 2) синонима культуры; 3) ступени общественного развития, следующей за варварством; 4) стадии деградации общества, следующей за периодом расцвета в период господства стадии культуры; 5) уровня развития того или иного общества (например, античная цивилизация); 6) социальной системы, опосредующей отношения с внешней средой и своими элементами (в первую очередь с индивидами и группами) при помощи искусственных средств.

Под искусственностью мы понимаем а) нецелостность, односторонность и неполноту изменения природных форм; б) сравнительную быстроту появления инноваций; в) сокращение уровня дисперсии вариантов вероятности появления инноваций, появление все менее вероятностных и более детерминированных инноваций; г) внешнее воздействие на человека и среду со стороны коллективного социального субъекта.

У исследователей не существует единства относительно количества цивилизаций. О. Шпенглер выделял 8 сложившихся и одну формирующуюся, Н. Я. Данилевский — 12, А. Тойнби — более 30. Также неоднозначно трактуется вопрос о продолжительности существования цивилизаций — она колеблется от 1 тыс. до 1,5 тыс. лет.

Более или менее совпадающими позициями большинства исследователей являются отнесение к исчезнувшим цивилизациям таких, как месопотамская, египетская, критская, греко-римская, византийская, месоамериканская, андская; к существующим ныне — китайской, японской, индуистской, исламской, западной христианской, восточной христианской.

Когда мы говорим о региональном времени, то размерность его течения может определяться, в частности, существованием одной культуры или локальной цивилизации. Соответственно структура внутренней размерности регионального времени будет определяться фазами цикла существования одной локальной цивилизации или культуры. В зависимости от целей исследования таких фаз можно выделять не менее трех и не более десяти, как правило — три-пять (такое же количество фаз выделяют Данилевский и Шпенглер).

Локальное время часто связано с характером основной деятельности в локальном пространстве. Например, университетский городок живет по циклам учебного времени — семестровым или триместровым годичным структурам, сельскохозяйственный регион — по циклам получения сельхозпродукции, а монокультурный город, основным производством которого является целлюлозно-бумажный или металлургический комбинат, во многом живет соответственно ритмам работы и отдыха этих градообразующих предприятий.

При конструировании региональных пространств в зависимости от задач, которые стоят перед исследователем, следует использовать концепции социального, регионального или локального времени. При этом необходимо обратить внимание на вывод, сделанный еще П. А. Сорокиным в его «Социальной и культурной динамике» (1937— 1941 гг. — выход первого американского издания) относительно характера периодичности социальных явлений, с которыми мы имеем дело на глобальном и макрорегиональном уровнях: «История, по-видимому, не является ни столь монотонной и неизбирательной, как полагают сторонники строгой периодичности, „железных законов“ и „всеобщих закономерностей“ и не такой тупой и механической, как двигатель, производящий одинаковое число оборотов в единицу времени. Она повторяет свои типы, но почти всегда с новыми вариациями. В этом смысле история всегда новая, но и всегда старая, поскольку ее подъемы и падения повторяются»^[11].

Создать «содержательный фильтр» для отделения «повторяющихся типов» каждый раз «новых вариаций» — задача регионоведа.

Вопросы и задания

• 1. Что такое социальное время?
• 2. Как можно представить социальное время в региональном измерении?
• 3. Что такое осевое время в контексте регионоведения?
• 4. Как можно представить производственное время личности и/или группы в региональном измерении?
• 5. Как можно представить досуговое время личности и/или группы в региональном измерении?
• 6. Как можно представить время общения личности и/или группы с пространством «малой родины» в региональном измерении?
• 7. Выделите в текстах СМИ и интернет-ресурсах рассмотренные в главе законы и категории, характеризующие региональные процессы на нашей планете.

Бобровников, А. В. Макроциклы в экономике стран Латинской Америки. М., 2004.

Время мира. Вып. 1. Альманах современных исследований по теоретической истории, макросоциологии, геополитике, анализу мировых систем и цивилизаций / науч. ред. Н. С. Розов. Новосибирск, 2000.

Ершов, А. А. Время. СПб., 2000.

Пантин, В. И. Циклы и волны глобальной истории. М., 2003.

Пантин, В. И. Волны и циклы социального развития. М., 2004.

Семенков, А. В. Социальная ритмодинамика. М., 2002.

Социальное время и социальная политика в XXI веке. Специализированная информация // РАН ИНИОН. М., 2002.

Социальное пространство и время //Добренькое, В. И., Кравченко, А. И. Фундаментальная социология: в 15 т. М., 2003. Т. 1. С. 205—233.

• [1] Сухачев, А. А. История и темпоральность, или Некоторые размышления по поводу"конца эпохи модерна" // Лукач, Д. Конец двадцатого века и конец эпохи модерна. СПб., 2003. С. 254.
• [2] Штомпка, П. Социология социальных изменений. М., 1996. С. 67.
• [3] См. подробнее: Авены, Э. Империя времени: Календари, часы, культуры. Киев, 1998; Каменцева, Е. И. Хронология. М., 2003.
• [4] См.: Волновые процессы в общественном развитии / под ред. Н. А. Васильковойи И. П. Яковлева. Новосибирск, 1992.
• [5] Доклад о развитии человека. 2005. М., 2005. С. 30.
• [6] См.: Ильин, В. Социальное неравенство. М., 2000. С. 60.
• [7] См.: Gurvich, G. The Spectrum of Social Time. Dordrecht, 1964. См. также: Ильин, В. Указ. соч. С. 60.
• [8] Тофлер, А. Футуршок. СПб., 1997. С. 31.
• [9] Шпенглер, О. Закат Европы: в 2 т. М., 1993. Т. 1. С. 236.
• [10] Там же. С. 235.
• [11] Сорокин, П. А. Социальная и культурная динамика. СПб., 2000. С. 650.