Последние Габсбурги (XVII в.)

Когда Филипп сошел в могилу под мрачные своды Эскуриала, где он жил и действовал, с ним уходила в прошлое и испанская монархия. В течение XVII в. она представляла безжизненный труп, который медленно разлагался. Испания XVII в. при трех последних Габсбургах представляет необычайно печальную картину глубокого экономического и политического упадка, корни которого, как мы видели, восходят ко времени Филиппа II и его отца. Правда, Испания представляла еще громадное государство с обширными владениями. Ее правители еще пытались следовать традициям своих предшественников и бороться во имя утверждения католической религии. Испанская армия еще не утратила своих боевых качеств и время от времени одерживала победы. Точно так же испанская дипломатия умела отстаивать интересы своих государей. Но все это были лишь остатки былого величия, и ничто уже не могло остановить процесса крушения всей системы испанского абсолютизма.

Уже при ближайшем преемнике Филиппа II, его сыне Филиппе III (1598—1621 гг.), положение монархии существенно изменилось. Политика личного режима, непосредственного руководства всеми деталями управления была уже невозможна при новом короле, а также и при его преемниках. Старая династия Габсбургов на испанской почве явно вырождалась, как вырождалась и вся испанская монархия. Последние три Габсбурга — люди ничтожные, предпочитавшие проводить время в удовольствиях или в религиозных церемониях, и потому управление государством перешло в руки фаворитов.

Фаворитизм превратился в целую систему и принял в XVII в. небывалые размеры. Другой особенностью политического строя Испании этого периода было непомерное разрастание бюрократического аппарата, ложившегося тяжелым бременем на трудящееся население. Наконец, не менее характерно было материальное и политическое могущество духовенства. Страна нищала, ее торговля и промышленность приходили в упадок, поля находились в запустении, города и села изобиловали нищими и бродягами, низшие классы изнемогали от непосильного фискального гнета, от постоянного выколачивания новых и новых налогов, которые шли на разорительные войны, а еще больше попадали в карманы высшей духовной и светской бюрократии. В этой нищей и разоренной стране было самое блестящее придворное общество в Европе, самые пышные церемонии, а фанатичная преданность католицизму сочеталась с невероятной распущенностью высших классов.

Филипп III вручил бразды правления герцогу Лерма, ничем не замечательному, кроме своих изящных манер. При нем началась широкая распродажа государственных должностей. Во внешней политике наступило некоторое затишье. С Англией после смерти Елизаветы и вступления на престол сына Марии Стюарт, Якова I, был заключен мир, а в дальнейшем искусный и ловкий испанский дипломат при английском дворе Гондомар сумел в течение долгого времени держать английского короля в тенетах испанской политики. Бессильная воевать, Испания заключила в 1609 г. перемирие с Голландией. Но в это время в Европе назревала новая война, на этот раз на территории. Германии. Дипломаты и политики испанские пытались вновь создать католический фронт против протестантских государств, но руководители испанской политики неспособны были занять твердую позицию в сложившейся международной обстановке. Что же касается внутреннего положения, то самым печальным актом нового правительства было окончательное изгнание из Испании морисков в 1509—1510 гг. По подсчету историков, было выселено, погибло или обращено в рабство не менее 500 тысяч морисков, и это нанесло непоправимый удар испанскому земледелию и промышленности.

Правление преемника Филиппа III, Филиппа IV (1621—1665 гг.), явилось новым этапом на пути ослабления Испании. За этот долгий промежуток времени в Европе произошли крупнейшие события. Была в разгаре Тридцатилетняя война (1618—1648 гг.), во Франции росла и укреплялась королевская власть, Англия уже переживала революцию. Испания со своими обширными разбросанными по Европе владениями и старыми претензиями на мировое господство неизбежно была втянута в европейские войны, но это только ускорило разложение ее обветшалого строя. При бездеятельном и ленивом короле верховная власть фактически находилась в руках знатного и богатого фаворита герцога Оливареса, который пытался проводить политику в духе Филиппа II. Частично ему удавалось одерживать дипломатические победы, но только потому, что у испанского короля нашелся подходящий партнер в лице английского короля Якова I, включившегося в орбиту испанской политики. Стюарты солидаризировались с реакционнейшей державой на континенте и готовы были идти на любые уступки в деле укрепления католицизма как в собственной стране, так и в Европе, вопреки требованиям передовых кругов английского общества. В Англии на этой почве назревала революция, чем и пытались воспользоваться искусные дипломаты испанского короля, не жалея средств на подкупы и подачки английским сановникам и фаворитам.

Но попытка испанских политиков отвлечь Англию от союза с протестантскими государствами, а в особенности с наиболее опасным соперником Испании — Францией, окончилась полным крахом. Руководитель французской политики кардинал Ришелье не склонен был итти на поводу у Испании и охотно оформил союз с Англией брачным договором французской принцессы Генриеты-Марии с преемником Якова, Карлом I. Несмотря на столь неблагоприятную международную ситуацию, Испания втянулась в европейскую войну. В 1624 г. испанский полководец Спидола осадил голландскую крепость Бреду, которая защищалась соединенными силами голландцев, англичан и французов. Осажденные героически оборонялись и только через год сложили оружие на почетных условиях. С этого момента Испания имела против себя уже вполне оформленную коалицию сильнейших государств Европы — Англию, Францию и Голландию. Война тянулась с короткими промежутками десятки лет на различных и отдаленных друг от друга фронтах. Нередко испанские войска имели успехи, но как раз именно самая крупная победа, одержанная соединенными силами императорских и испанских войск при Нордлингене в 1634 г., не только не дала прочных результатов, но привела к образованию новой громадной коалиции, в которой Франция приняла самое непосредственное участие, и это решило как исход Тридцатилетней войны, так и судьбу Испании. Она оказалась атакованной во Фландрии, Италии и на собственных границах, а голландцы безраздельно господствовали на океанских путях, прочно утвердившись на Индийском архипелаге. Военное счастье на этот раз изменило Испании, ряд поражений подорвал ее военный престиж, и в 1648 г. по Вестфальскому договору она вынуждена была окончательно признать независимость Голландии и отдать ей северные части Фландрии, Брабанта и Лимбурга.

Мадрид. Общий вид (со старинной гравюры XVII в.).

Но Франция в лице преемника Ришелье, Мазарини, подписав мирный договор с германским императором, еще в течение 11 лет вела борьбу с Испанией. Бессильный обороняться, Оливарес делал отчаянные попытки заключить союз с Англией подобно тому, как это было при Якове I. Но обстановка в Англии за это время резко изменилась. Там революция была в самом разгаре, и в 1649 г. англичане казнили своего короля Карла I. Главою английской республики стал Оливер Кромвель. Беспомощная Испания первая признала республику «цареубийц» и вступила в переговоры о заключении союза. Но на этот раз уже Кромвель диктовал условия, а не испанская дипломатия, как это было при Якове. Он потребовал, чтобы инквизиция отказалась от преследования англичан, находящихся в Испании, и чтобы Англии была предоставлена полная свобода торговли с испанскими колониями. Требования эти были отвергнуты, и Кромвель заключил союз с Францией для совместных действий против Испании. Этот последний этап борьбы закончился Пиренейским миром 1659 г. За Англией осталась Ямайка, захваченная в 1657 г., а Франции были уступлены Сардиния, Руссильон, Артуа, Люксембург и ряд значительных пунктов Фландрии.

Крушение политического могущества Испании обусловленно было не только полным истощением ее материальных ресурсов, но и обострением классовых противоречий внутри страны. После долгого перерыва в испанском народе вновь ожил революционный дух, задавленный вековым господством деспотической системы абсолютизма. В течение долгих изнурительных войн только одна Кастилия сохраняла спокойствие и покорно расплачивалась за тяготы войны.

Бой быков в Мадриде (со старинной гравюры XVII в.).

Но ее материальные средства были исчерпаны, и испанские правители во главе с Оливаресом стали нажимать на Валенсию, Арагон, Каталонию. В первых двух (равно как и в Наварре) это до известной степени удалось, но в Каталонии и Португалии попытка посягнуть на старинные привилегии и выколотить необходимые средства послужили поводом для восстания. Волнения в Каталонии хронически вспыхивали еще в 20—30-х годах XVII в. в связи с взиманием налогов без согласия местных кортесов. В 1640 г. наступили решающие события. Оливарес взял твердый курс в отношении Каталонии. Он приказал наложить на население налог по степени зажиточности, отправить 6 тысяч каталонцев, на военную службу в Италию и расквартировать в Каталонии кастильские гарнизоны. 7 июня 1640 г. горцы и контрабандисты, пришедшие в Барселону на праздник, подняли восстание, к которому тотчас же примкнули горожане. С криками: «Вперед», «Месть и свобода», «Да здравствует король и смерть дурному правительству» повстанцы разорвали на куски вице-короля Санта-Колому и убили много кастильских солдат. Движение быстро распространилось по всей области и охватило Руссильон. Высланное из Кастилии войско не в состоянии было подавить движение, возмущенные каталонцы, несмотря на оппозицию местной чиновной знати, отдались под покровительство Франции. В 1641 г. с последней был заключен формальный договор. Началась длительная гражданская война, которая тесно была связана с внешней войной. Борьба тянулась в течение десятка лет, и только в 1652 г. Барселона сдалась. Филипп IV вынужден был сохранить в неприкосновенности старинные права и вольности Каталонии, но Руссильон по Пиренейскому договору (1659 г.) отошел к Франции.

Одновременно с Каталонией поднялась Португалия. Хищническая политика испанского правительства и здесь порождала глухое недовольство на протяжении всей первой половины XVII в. Первое восстание, возникшее здесь в 1637 г., было скоро подавлено, но, когда в 1640 г. дошли сюда вести о восстании каталонцев, движение сразу приняло широкий характер. В заговоре приняли участие герцог Браганцский Иоанн, архиепископ лиссабонский и высшая аристократия; они провозгласили герцога Иоанна королем Португалии, а разъяренные массы ворвались во дворец и убили секретаря Оливареса — Васкончеллоса. Собравшиеся 28 января 1641 г. кортесы подтвердили избрание Иоанна IV Браганцского. Новый король заключил союз сначала с Францией (1641 г.), а затем с Голландией (в том же году) и с Англией (1642 г.). Борьба за независимость затянулась на долгие годы, но Англия и Франция то открыто, то тайно оказывали поддержку Португалии. В 1654 г. Кромвель заключил с ней договор (подтвержденный потом и Карлом II в 1661 г.), в результате которого Португалия фактически включилась в орбиту английской политики (вплоть до наших дней). Опираясь на столь сильных союзников, Португалия отстояла свою независимость, которая была признана Филиппом IV в 1665 г. и подтверждена его преемником Карлом II в 1668 г. По договору этого года к ней отошли те из ее бывших колоний, которые не были раньше захвачены голландцами.

Наряду с этими наиболее крупными восстаниями, в течение XVII в. подобные же проявления недовольства наблюдались, правда в меньшем масштабе, и в других областях монархии, частично в Арагоне (где дело ограничилось заговором), но особенно в Андалузии и Бискайских провинциях. В Андалузии была сделана попытка со стороны крупнейшего магната герцога Медины-Сидонии объявить себя независимым королем. Одновременно (1641 г.) имел место заговор республиканского характера. В Бискайе движение (1631 г.) носило другой характер. Борьба за старинные вольности осложнилась выступлением низов против знати и против соляной монополии. Но в том же году движение было ликвидировано. Наконец, следует упомянуть о революционных движениях в итальянских владениях Испании.

В 1646—1647 гг. восстание почти одновременно вспыхнуло в Сицилии и Неаполе. В Сицилии центром движения было Палермо. В мае 1647 г. ремесленные массы подняли восстание с лозунгом: «Долой пошлины на соль». Налог был отменен, но вслед за тем вожди восставших были казнены. Это дало сигнал к новому восстанию, к которому примкнули и ремесленные цехи. Благодаря поддержке местного дворянства и духовенства, напуганных выступлением низов, правительству удалось подавить движение. В Неаполе восстание вспыхнуло 7 июля 1647 г. и по аналогичному поводу, в связи с новым налогом на свежие фрукты. Восставшие осадили дворец вице-короля, свергли правительство и провозгласили генерал-капитаном рыбака Мазаниелло. Через неделю он был убит, и тогда восстание стало разрастаться, охватив и провинцию. Прибывшая осенью испанская эскадра не в состоянии была справиться с восставшими, которые одержали верх над матросами на улицах Неаполя. Была провозглашена республика, и глава ее, владелец мастерской мушкетов Дженаро Аннезе, обратился за помощью к французскому герцогу Гизу, который весной 1648 г. двинул свои войска на помощь. Но среди восставших начались раздоры, и испанским властям удалось в конце концов справиться и с этим движением.

Как ни незначительны были все эти восстания, но взятые вместе они являлись зловещим признаком для испанской монархии. По времени они как раз совпадали с описанными выше неудачами испанцев на внешнем фронте. Правление последнего Габсбурга Карла II (1665—1700 гг.) — это период бесславного угасания некогда могущественной монархии. Она стала достоянием различных фаворитов, оспаривавших друг у друга власть, и посмешищем для всей Европы. Совершенно обессиленная, с опустевшими городами, незасеянными полями, голодающим населением, она становилась добычей могущственного соседа — Франции, где в это время абсолютная монархия, возглавляемая Людовиком XIV и руководимая способными министрами и полководцами, выступила с притязаниями на руководящую роль в Европе. При Карле II Испания расчленялась, теряла свои обширные владения, и со смертью этого ничтожного и выродившегося короля окончилась в Испании и самая династия Габсбургов. Это было как раз на рубеже нового столетия, в 1700 г. Французский король Людовик XIV не преминул воспользоваться этим обстоятельством, выдвинув в качестве кандидата на испанский престол своего внука — Филиппа Анжуйского и заявив при этом: «Нет больше Пиренеев».

Площадь в Мадриде (с гравюры XVII в.).

Испанские дворяне XVII в. (Веласкес).

Однако его притязания осложнили и без того напряженную международную обстановку; началась новая война, получившая в истории название «войны за испанское наследство». Правда, эта война, закончившаяся в 1713/1714 г. Утрехтским миром, не дала Франции победы, но внук Людовика XIV все же воссел на испанском престоле под именем Филиппа V, на условиях, что «Пиренеи» останутся, т. е. что Франция и Испания никогда не должны объединяться под одной короной. Победителем оказалась Англия, которая получила исключительное право торговли невольниками, принадлежавшее Испании, а также захватила Гибралтар, замкнув таким образом Средиземное море.

Таков был печальный конец испанской монархии: на рубеже двух столетий она казалась безжизненным трупом, и из-за наследства ее боролись претенденты. Но, по замечанию Маркса, мертво было испанское государство, а испанское общество сохраняло свою жизнеспособность и силу сопротивления. И даже эти печальные десятилетия, когда государственный строй обнаруживал все признаки гниения, в доведенных до отчаяния народных массах силы протеста выступали наружу. «…При Карле II, — пишет Маркс, — народ в Мадриде восстал против камарильи королевы, состоявшей из графини де-Берлипс и графов Оропезы и Мельгара, наложивших на все продукты, ввозимые в столицу, обременительный налог, доход с которого они поделили между собой. Народ явился к королевскому дворцу, вытребовал короля на балкон и заставил его публично осудить камарилью королевы. Затем толпа направилась к дворцам графов Оропезы и Мельгара, разграбила их и сожгла, причем пыталась захватить также и их хозяев, которым, однако, удалось скрыться, поплатившись вечным изгнанием» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 717—718). Это событие произошло 28 апреля 1698 г., за два года до смерти Карла II.

Но и основателю новой династии Филиппу V Бурбону, когда он явился в Испанию занять королевский престол, пришлось натолкнуться на силу народного сопротивления. Каталония — со своим особым исторически сложившимся укладом жизни, языком, литературой, старинными учреждениями и обычаями — поднялась на борьбу за свою независимость. Барселона героически выдерживала длительную осаду, но в 1714 г. должна была сдаться. Однако этот эпизод уже выходит за рамки нашего изложения.

Ж Ж Ж

Таков долгий исторический путь Испании, охватывающий собой десятки столетий. В своем изложении мы старались показать, в каких условиях шло формирование испанской народности и ряда других народностей на Пиренейском полуострове. В сложной и жестокой борьбе против эксплуататоров и поработителей, против алчной и воинственной испанской знати, против деспотической власти испанских монархов испанский народ в процессе своего формирования приобретал ценные для себя и для своего будущего качества, которыми мы до сих пор восхищаемся, следя за героической борьбой народного фронта Испании против международного фашизма. Мы с полным правом можем сказать, что историческая роль Испании в средние века определялась не деяниями ее королей, не «подвигами» конквистадоров, не миродержавными стремлениями испанских монархов, представляющих колоритную, но зловеще-мрачную галлерею. Господствующему классу средневековой Испании удалось овладеть и захватить в свои руки богатейшие материальные ресурсы страны, результаты народного труда и превратить испанскую монархию в такую силу, которая, по замечанию Маркса, не объединяла, а разъединяла общие интересы (т. X, стр. 722). Движущей силой исторического процесса в Испании был испанский народ, накопивший в течение долгой истории своего формирования богатый революционный опыт, огромную силу сопротивления и обнаруживший неиссякаемый запас творческих сил и энергии. Исторически подлинная народная Испания глядит на нас из далеких времен средневековья в богатейших памятниках ее искусства, литературы, всего ее культурного наследия. В то самое время, когда вырастала испанская мировая держава, когда мрачные, освещенные кострами инквизиции испанские короли делали все от них зависящее, чтобы иссушить последние остатки народной энергии, и даже в ту пору, когда испанское государство являло подобие гниющего трупа, — Испания давала замечательных художников, драматургов, писателей. Достаточно напомнить о Сервантесе, гениальном авторе «Дон-Кихота» и «Назидательных новелл», о Лопе де Вега — создателе испанского театра и неистощимом драматурге, о художниках — Веласкесе, Мурильо, Рибейра, Эль Греко. Мы взяли только наиболее крупные имена и только из двух столетий испанской истории, но и в предшествующие периоды художественное отображение исторической жизни испанского народа представлено выдающимися и необычайно яркими памятниками. Творцом и созидателем этого исключительно богатого культурного наследия испанского средневековья был испанский народ.

«Государство было мертво», а общество продолжало жить. Оно обнаруживало признаки жизни даже в самые печальные периоды своей истории. Проходит XVIII век — век просвещения и французской буржуазной революции, — ив испанском обществе вновь пробуждается дух борьбы и сопротивления. И это пришлось почувствовать на себе никому другому, как Наполеону, который предполагал найти на Пиренейском полуострове «Геркулесовы столбы», но «не пределы своего могущества», а в действительности натолкнулся на силу народной революции, от которой затрещал его трон в Европе. Средневековая история испанского народа наложила яркий отпечаток на длинный ряд испанских революций XIX в. и на всю последующую историю Испании вплоть до наших дней. И в этом заключается глубокий смысл внимательного изучения исторического прошлого испанского народа и его богатого культурного наследия.