«Информация»: категория или понятие?

Один из основоположников научного направления философии информации, которое начало формироваться в 1960— 1970;е гг., А. Д. Урсул, отмечал, что «информация есть только там, где существует различие, и отсутствует там, где его нет»^[1]. Однако более известно его же высказывание, что «информация — это разнообразие, которое один объект содержит о другом объекте (в процессе их взаимодействия)»^[2]. Тем не менее, автор понимал, что «прежде всего возникает проблема выявления содержания самого понятия „информация“»^[3]. Проблема понимания и толкования термина не возникает, если известно его происхождение. Проблема как раз в том, что мы не знаем назначение и происхождение «предмета», который обозначен термином «информация». Соответственно, и с толкованием проблема. В более поздней работе Урсула^[4] нет существенного отличия именно в части понимания термина и понятия «информация». Определение Кондакова^[5], рассмотренное выше для советского периода в 1970;е гг., с учетом авторитета издания «Наука», могло бы выдвинуть информацию на статус категории. Однако обстановка изменилась и обобщения не произошло, да и само издание попало в категорию раритетов. Именно философский подход связан с попытками осмысления и усилиями по подъему информации на уровень категории.

Для начала постараемся определить: что есть категория? Категория естественных наук и общенаучная категория? Один из последователей Г. П. Щедровицкого, методолог Ю. М. Березкин, определяет «категории» как «проводники», с помощью которых то, что формируется субъективно, мы выносим в мир и объявляем «объективно существующим»^[6]. Для информации переход от субъективного к объективному контексте весьма важен, поскольку еще имеют место в литературе позиции авторов, утверждающих нематериальность информации. Но и распредмечивать то — нечего. Мы еще не установили того предмета, который назван «информация». Каждый новый исследователь под понятие «информация» затягивает свой собственный предмет. Далее Березкин отмечает, что «''категории» — это такие места в мышлении, которые являются потенциальными проблемами"^[7]. В этом смысле информация — проблема, но категория ли? В нашем случае распредмечивания еще нет, есть многочисленные попытки опредметить информацию, наполнить ее своим пониманием и соответствующим содержанием. Говорить об информации, как категории, возможно будет только при формировании универсальных свойств и качеств таких, как, скажем, у категории «количество». Когда мы говорим о количестве, нам не требуется пояснять, что такое количество, мы уточняем количество чего? Далее количество определяется определенными международными или принятыми в соответствующей местности единицами (штуками, десятками, дюжинами и т. д.). В случае с информацией мы каждый раз сталкиваемся с вопросом: о какой информации идет речь? Даже при том, что теории информации уже более полусотни лет, мы не измеряем информацию в единицах Хартли. Для документации у нас есть понятия «страница», «том», «дело». Для электронной информации — «байт» и т. д. Но при этом, те, кто по работе пересекался со связистами, прекрасно знают, что еще информацию измеряют в Герцах и Бодах. Так, только для количественного измерения информации мы имеем более трех основных подходов. Можем ли мы говорить о категории «количество информации»? Представляется, что нет. В этом смысле не может быть количества информации. Кроме того, информацию нельзя передать. Мы говорим: «Передай информацию». Но передаем сообщения, данные, документы, сведения, в этом смысле проблема передачи информации существует, как состояние до категории. В контексте категория «информация» измерение количества информации — это абсурд, как измерение количества качества, измерение количества красоты, доброты и т. д. Сравним с методическими упражнениями реальность. Ю. Л. Климонтович полагает, что «информация определяется разностью безусловной и условной энтропий и связана тем самым с соответствующим изменением степени неопределенности о состоянии выделенной системы»^[8]. Весьма близкое по смыслу определение: Е. П. Тавокин определяет информацию как «материализованный (в идеале — формализованный) результат сознательного или бессознательного отражения субъектом определенных фрагментов реального или идеального мира, предназначенный для восприятия другим (и) субъектом (ами)»^[9]. Определение информации другого философа, В. Б. Бухмана («Информация — полевое самоотражение (тезаурус) Универсума, частично данное субъекту в актах отражения через физические поля»), вероятно, по философски верно и достаточно абстрактно, но в частотности его употребления можно усомниться. Далее автор делает небольшое отступление и поясняет свою позицию. «В целом, независимо от формы, информация всеобща, значит, она может быть отнесена к философским понятиям и, возможно, к философским категориям». И далее «если материя — философская категория, тем более таковой является информация как всеобщее фундаментальное отношение между формами (в том числе между материальными формами и сознанием), между категориями материи и идеального, как гносеологически продуктивное и мировоззренчески значимое понятие». Но именно данное пояснение и выбивает его из претендентов на категорию. Ибо о каком «фундаментальном отношении между формами» можно говорить, если в рамках теории информации формализация измеряемых параметров разная? Либо параметры разные и «информация» — не категория, либо «информация» — категория, и все параметры формально едины.

Один из ведущих современных исследователей информации, профессор К. Колин, в ранних работах определял информацию как предмет информатики и на основе анализа основных концепций предлагал четыре структурные области информатики:

1) теоретическую информатику; 2) техническую информатику; 3) социальную информатику; 4) биологическую информатику^[10]. Он же предложил следующее определение: «Информация представляет собой всеобщее фундаментальное свойство реальности, которое проявляется в том, что отдельные фрагменты реальности различным образом проявляют себя в пространстве и времени, т. е. обладают свойством различия. Совокупность этих различий и есть информация»^[11]. Совокупность различий — это, по существу, вариация формулировки диалектического метода «единство и борьба противоположностей», который длительное время был господствующим методом во всех сферах образования и науки. Позднее К. Колин отверг тезис о том, что термином «информация» обозначены разные, не связанные между собою сущности, и пришел к выводу, что «общего определения понятия информации пока не выработано»^[12].

Ю. Л. Климонтович полагает, что «информация определяется разностью безусловной и условной энтропий и связана тем самым с соответствующим изменением степени неопределенности о состоянии выделенной системы»^[13]. В. В. Губарев представил оригинальное видение информации и высказал сомнения в парадигмальном понимании термина «информация» и всего ряда, который он образует уже в русскоязычной среде^[14]. При этом степень оригинальности была настолько высока, что издание (журнал) сочло возможным, нарушив все этические и правовые нормы, не сохранять публикацию для электронных источников. Сам автор предпочел снизить градус дискуссии^[15]. Поскольку основные вопросы, затронутые в перечисленных работах Губарева, не относятся к информации, ограничимся тем, что отмечено. Существуют и совсем экзотические представления об информации, например: «следует допустить наличие недоступного для человека некоторого информационного канала, т. е. наличие такого состояния материи, при котором, как и в случае электромагнитных волн, может переноситься информация»^[16].

О. В. Зеркаль проводит детальный анализ и оценку существующих концепций информации, того, что называют словом «информация» от К. Шеннона до Л. Флориди. Он полагает, что отсутствие семантической нагрузки в значительной степени обедняет понятие «информация»^[17]. Лучано Флориди (Luciano Floridi) отмечает, что «слову „информация“ были даны разные значения различными авторами в общей теории информации»^[18]. На вопрос «что есть информация?» он находит достаточно традиционный ответ. Начиная перечислять авторов теории информации с Шеннона, он замыкает ряд собственным именем, как автором семантического подхода к теории информации^[19]. Имя Флориди связано также с философией информации, которую он обозначает следующим образом: «Философия информации = философское поле исследований концепуальной природы информации и базовых принципов информации…»^[20]. Однако и в философской среде имеется место для альтернативных точек зрения. Обратившись вновь к зарубежным философским источникам, в частности, к мнению Ф. Лерона Шульца (К LeRon Shults), можем обнаружить, что «информация, происходит от латинского informare, что означает „придать облик или форму“. Таким образом, „информация“ является действием информирования с некоторой активностью или существенным качеством…».

Вместе с тем, академик П. В. Копнин использовал термин «информация» применительно к описанию специфической области кибернетики, рассматривая человеческий мозг как преобразователь информации. Он представлял мозг в чисто информационном плане, предполагая, что клетки мозга действуют так же, как и полупроводниковые элементы в электронной счетновычислительной машине, и что в каждый данный момент человек может воспринять только конечную информацию"^[21]. Если следовать примеру Копнина, то не следует термин «информация» выносить за пределы кибернетики (информатики).

Подведем итоги. «Информация» раскрывается как термин естественных наук, преимущественно физики, в меньшей степени математики. Во всей истории с термином «информация» есть один, но существенный пробел — его латинское происхождение. Большинство авторов не отрицает факт его (информации) начертания латинскими буквами. В то же время начало активного использования термина (середина XX в.) соответствует времени, когда латынь уже несколько столетий считалась мертвым языком. Норберт Винер предложил для нового научного направления наименование «кибернетика»: «вначале я попробовал найти какое-нибудь греческое слово, имеющее смысл „передающий сообщение“.. единственное, что я смог подобрать, было греческое слово kybemetes, обозначающее „рулевой“, „штурман“»^[22].

Согласно автобиографическому описанию, изложенному в том же издании, Винер изучал латинский и греческий в рамках домашней подготовки. Почему же для обозначения феномена информации был выбран не греческий, а латинский термин? Имея сведения о том, что термин «информация» был ранее Винера и Шеннона употреблен Ральфом Хартли, можно поставить вопрос иначе. Почему Хартли использовал латинский термин? И почему Винер, избрав для обозначения всего направления греческий термин, для отдельного понятия выбрал латинский термин? К тому моменту латынь, как язык науки и тем более как бытовой разговорный язык уже не использовался, тем более в Америке. Вопрос простой: кто знал латынь в России в те времена, когда латынь была еще живым языком? Латынь как языковая среда к началу XX в. была мертва, а греческий жив и поныне. Но пояснения Винер делает именно по поводу греческого термина «кибернетика». В чем причина? Вероятно, названные термины были в обращении, раскрытия их понятий не требовалось. Но латинское происхождение термина пояснений требует, так как с момента существования живого латинского языка до начала XX в. срок — около 10 столетий. Сохранность термина, по нашему убеждению, обеспечил английский судебный процесс. Его реплика имеет место и в американском судопроизводстве, но все по порядку. Из латыни в русский язык термин «информация» могла пройти только медицинскими и юридическими «коридорами». Только юристы и медики изучали латынь до середины XX в. Соответственно, когда мы говорим о естественных науках, то следует признать, что технари заимствовали термин «информация». Вопрос: откуда? Из права или медицины? Или информация пришла в русский язык XX в. из другого языка? Никто из исследователей не объяснил свой выбор. Можем ли мы предположить, что термин «информация» уже был в широком ходу, употреблялся часто, был, что называется, «на слуху». С определенной долей вероятности это возможно. Но тогда вероятность приоритета иных лиц в первом применении термина «информация» увеличивается. К. Э. Шеннон в работе, название которой на русский язык можно перевести как «Триумфальная повозка» предостерегал о возможных ошибках в исследованиях в случае прямого переноса результатов теории информации в другие (кроме теории связи) области исследований^[23]. Вероятно, Шеннон понимал (или догадывался), что термин «информация» заимствованный. Мы не знаем полного перечня его работ (некоторые были рассекречены только после его смерти, но не были опубликованы). Соответственно, невозможно ответить однозначно на вопрос об осведомлённости Шеннона.

Что же касается информации как категории, то об этом вообще не стоит говорить в естественнонаучном и общенаучном контекстах. Само понятие (у Фишера — результат измерения, а у Хартли и Шеннона — само измерение и значение результата) необходимо унифицировать. Естественнонаучные амбиции продвинуть информацию в общенаучные категории разбиваются о неприступные мнения большинства философов. Можно согласиться, но можно и привести массу противоположных толкований информации в разных отраслях. Одно бесспорно — единства нет. А для категории это важно. Соответственно нет и категории «информация» в естественных науках, а есть только понятие.

• [1] Урсул А. Д. Природа информации: философский очерк. Челябинск, 2010.С. 8.
• [2] Там же. С. 228.
• [3] Там же. С. 15.
• [4] Пушкин В. Г., Урсул А. Д. Информатика, кибернетика, интеллект: философские очерки. Кишинев: Штиинца, 1989.
• [5] Кондаков Н. И. Логический словарь. С. 182.
• [6] Березкин Ю. М. Основания деятельностной методологии. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2012. С. 309.
• [7] Там же. С. 310.
• [8] Климонтович Ю. Л. Энтропия и информация открытых систем // Успехифизических наук. 1999. Т. 169. № 4. С. 443—452.
• [9] Тавокин Е. П. Информация как научная категория // Социологическиеисследования. 2006. № 11. С. 9.
• [10] Колин К. К. Эволюция информатики // Информационные технологии.2005. № 1. С. 2—16.
• [11] Там же.
• [12] Колин К. К. Философия информации: структура реальности и феноменинформации // Метафизика. 2013. № 4 (10). С. 61—84.
• [13] Климонтович Ю. Л. Энтропия и информация открытых систем. С. 443—452.
• [14] Губарев В. В. Проблемные вопросы понимания терминов «информация"и «информатика» // Автоматика и программная инженерия. 2012. № 2 (2).С. 137—145.
• [15] Губарев В. В. К дискуссии по материалам статьи «Проблемные вопросыпонимания терминов «Информация» и «Информатика»» // Автоматика и программная инженерия. 2013. № 2 (4). С. 113—117.
• [16] Гаранина О. Д., Козлов А. И., Сарычев В. А. Информационная природакогнитивной деятельности человека // Научный вестник МГТУ ГА. 2013.№ 191. С. 35—40.
• [17] Зеркаль О. В. Семантическая информация и подходы к ее оценке. Ч. 1. Семантико-прагматическая и логико-семантическая концепции // Философия науки. 2014. № 1 (60). С. 53—69.
• [18] Floridi L. Is semantic information meaningful data? // Philosophy andPhenomenological Research. March 2005. Vol. LXX. No. 2. P. 351—370.
• [19] Floridi L. Open problem in the philosophy of information // Metaphilosophy. July 2004. Vol. 35. No. 4. P. 554—582.
• [20] Floridi L. What is the philosophy of information? // Metaphilosophy. January2002. Vol. 33. No. V2. P. 124—142.
• [21] Копнин П. В. Диалектика как логика и теория познания: опыт логикогносеологического исследования. М., 1973. С. 222
• [22] Винер Н. Я — математик. М.: Наука 1964. С. 308.
• [23] См.: Shannon С. Е. The Bandwagon. Р. 3.