Служебная и коммерческая тайны

Служебная тайна

Легального определения служебной тайны действующее российское законодательство не содержит. До 2008 г. действовала ст. 39 ГК РФ, которая содержала определение служебной и коммерческой тайны, но данная статья утратила силу в связи с принятием части четвертой ГК РФ^[1]. Хотя понятие «служебная тайна» упоминается в отдельных законах^[2], ее регулирование в настоящее время осуществляется преимущественно на подзаконном уровне.

В Перечне сведений конфиденциального характера, утвержденном Указом Президента РФ от 06.03.1997 № 188, служебная тайна определяется как «служебные сведения, доступ к которым ограничен органами государственной власти в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации и федеральными законами» (п. 3). Более подробно правовой режим служебной тайны определен в Положении о порядке обращения со служебной информацией ограниченного распространения в федеральных органах исполнительной власти, уполномоченном органе управления использованием атомной энергии и уполномоченном органе по космической деятельности, утвержденном постановлением Правительства РФ от 03.11.1994 № 1233. Под «служебной информацией ограниченного распространения» в Положении понимается «несекретная информация, касающаяся деятельности организаций, ограничения на распространение которой диктуются служебной необходимостью, а также поступившая в организации несекретная информация, доступ к которой ограничен в соответствии с федеральными законами» (п. 1.2). К такой информации не могут быть отнесены:

• — акты законодательства, устанавливающие правовой статус государственных органов, организаций, общественных объединений, а также права, свободы и обязанности граждан, порядок их реализации;
• — сведения о чрезвычайных ситуациях, опасных природных явлениях и процессах, экологическая, гидрометеорологическая, гидрогеологическая, демографическая, санитарно-эпидемиологическая и другая информация, необходимая для обеспечения безопасного существования населенных пунктов, граждан и населения в целом, а также производственных объектов;
• — описание структуры органа исполнительной власти, его функций, направлений и форм деятельности, а также его адрес;
• — порядок рассмотрения и разрешения заявлений, а также обращений граждан и юридических лиц;
• — решения по заявлениям и обращениям граждан и юридических лиц, рассмотренным в установленном порядке;
• — сведения об исполнении бюджета и использовании других государственных ресурсов, о состоянии экономики и потребностей населения;
• — документы, накапливаемые в открытых фондах библиотек и архивов, информационных системах организаций, необходимые для реализации прав, свобод и обязанностей граждан.

На документах и в необходимых случаях на проектах документов, содержащих служебную информацию ограниченного распространения, проставляется пометка «Для служебного пользования». Лиц, наделенных правом вводить такие ограничения, определяют руководители федеральных органов исполнительной власти. Публикация перечней сведений, которые могут быть отнесены к служебной тайне, не предусмотрена. Разглашение служебной тайны, как и необоснованное ограничение доступа к информации путем проставления пометки «Для служебного пользования» (ДСП), не является уголовным преступлением. Очевидно, что такая постановка дела оставляет должностным лицам, наделенным правом ставить пометку ДСП, широкое поле для административного усмотрения.

Практика произвольного установления «канцелярской тайны», позволяющая скрывать от общественности злоупотребления властей, существует в нашей стране уже не первый век. Описывая Россию первой половины XIX столетия выдающийся историк Д. И. Иловайский писал: «Главное же зло, которым страдала общественная жизнь и которое подрывало народное благосостояние, был недостаток добросовестности, или, другими словами, малое развитие чувства законности — наследие старых времен, поддерживаемое поверхностным просвещением и другими историческими обстоятельствами (например, издавна развившимся обычаем „канцелярской тайны“). Это зло проникло всюду: в торговлю, промыслы, суды, школы и в самую литературу. Могущественное средство против подобного зла — печатная гласность — допущено в позднейшее время; она должна способствовать более правильному развитию общественного мнения»^[3].

Реанимация грифа «Для служебного пользования» объективно таит в себе опасность фактического сокрытия от общественности той информации, которая по закону не может быть отнесена к государственной тайне. Например, очевидно, что проекты несекретных нормативных актов также не должны быть секретны. Однако нет правовых оснований, препятствующих отнесению их к документам с пометкой ДСП, тем более что именно случаи утечки информации о готовящихся решениях воспринимаются особенно болезненно. Поскольку нередко случается, что подготовка проекта осуществляется заинтересованными лицами, то, естественно, лица, заинтересованные в обратном, организуют «утечку». Так, в ноябре 1993 г. «Независимая газета» сообщила о проекте административного объединения Москвы и Московской области, а в апреле 1995 г. «Российская газета» предала гласности проект президентского указа об образовании Объединенного федерального агентства по государственной информационной политике. В обоих случаях этого было достаточно, чтобы гарантировать успех противникам данных решений.

Вот почему особую важность приобретают правовые механизмы обжалования ограничений доступа к информации и привлечения виновных к ответственности. В этом контексте обращает на себя внимание ст. 8 Закона об информации, которая содержит юридический механизм защиты права на доступ к информации. Решения и действия (бездействие) государственных органов и органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, нарушающие право на доступ к информации, могут быть обжалованы в вышестоящий орган или вышестоящему должностному лицу либо в суд. В случае если в результате неправомерного отказа в доступе к информации, несвоевременного ее предоставления, предоставления заведомо недостоверной или не соответствующей содержанию запроса информации были причинены убытки, то такие убытки подлежат возмещению в соответствии с гражданским законодательством.

Аналогичные нормы содержатся также в ст. 23 Федерального закона от 09.02.2009 № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления». Данное общее положение конкретизируется в ч. 2 ст. 7 Закона о государственной тайне, согласно которой должностное лицо, принявшее решение о засекречивании сведений, не подлежащих засекречиванию, либо о включении их в этих целях в носители сведений, составляющих государственную тайну, несет уголовную, административную или дисциплинарную ответственность в зависимости от причиненного обществу, государству и гражданам материального и морального ущерба.

В целом в отношении регулирования служебной тайны можно сделать вывод о необходимости разработки и принятия специального закона. Нельзя не согласиться Г. Г. Камаловой в том, что «отсутствие легального, определенного законом понятия „служебная тайна“ является пробелом в законе, отсутствие же закона, регулирующего даже в самой общей форме правоотношения, объектом которых является служебная информация ограниченного доступа, — пробелом в праве»^[4].

• [1] См.: Федеральный закон от 18.12.2006 № 231-ФЗ «О введении в действие частичетвертой Гражданского кодекса Российской Федерации».
• [2] См., например: Пункт 2 ст. 4 Закона РФ от 20.08.1993 № 5663−1 «О космическойдеятельности», ст. 17 Федерального закона от 30.12.2004 № 218-ФЗ «О кредитных историях», чп. 2 ст. 26 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции».
• [3] Иловайский Д. И. Очерки отечественной истории. М.: Мысль, 1995. С. 452.
• [4] Камалова Г. Г. О современном состоянии законодательства о служебной тайне //Актуальные проблемы российского права. 2014. № 9. С. 189.