Анализ распределения комиссионных судебно-медицинских экспертиз, связанных с врачебной ответственностью

Анализ распределения комиссионных судебно-медицинских экспертиз, связанных с врачебной ответственностью, которые были проведены в Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Москвы за вышеуказанные годы, показывает, что наибольшее количество «врачебных дел» касается деятельности врачей-стоматологов и в среднем составляет 30,5% (В. В. Жаров с соавт., 2008; Е. X. Баринов с соавт., 2012).

Если распределить данные экспертизы по годам, то можно отметить их ежегодный рост: 2000 г. — 19%; 2001 — 28,6; 2002 — 28,1; 2003 — 37,1; 2004 — 33,33; 2005 — 32,5; 2006 — 34,2; 2007 — 33,3; 2008 — 33,5; 2009 — 34,2; 2010 г. — 33,2%.

Затем следуют комиссионные судебно-медицинские экспертизы, проведенные в отношении акушеров-гинекологов (13%), хирургов (9,3%), травматологов-ортопедов (7,1%). Далее, по убывающей траектории следуют комиссионные судебно-медицинские экспертизы, проведенные в отношении специалистов в области офтальмологии, пластической хирургии, терапии, неврологи, неонатологии и пр. (Е. X. Баринов с соавт., 2012).

Следует отметить, что растет количество обоснованных исков, предъявляемых к медицинским работникам.

Так, в 2000 г. количество совпадений выводов с требованиями истцов (полное или частичное) составляло 5%, а в 2001 г. — уже 11,45%; 2002 — 21,7; 2003 — 24,3; 2004 — 36,7; 2005 — 27,5; 2006 — 21,1;

2007 — 22; 2008 — 24,3; 2009 — 17,2; в 2010 г. — 19,7% (Е. X. Баринов с соавт., 2012).

Особого внимания заслуживают экспертизы, выполненные в отношении врачей стоматологов.

Вопросы, задаваемые судами в отношении этих экспертиз, касались правильности оказания терапевтической стоматологической помощи, необходимости удаления и протезирования зубов, правильности протезирования зубов, наличия инородных тел после лечения и других аспектов, связанных со стоматологическими услугами.

При проведении подобного рода экспертиз нами был выявлен ряд серьезных недостатков во время оказания стоматологической помощи. Так, в некоторых случаях отсутствовали данные о перенесенных и сопутствующих заболеваниях, в некоторых стоматологических картах отсутствовали жалобы больного, не была описана зубная формула, не имелось данных объективного исследования, записей об отказе пациента от той или иной манипуляции, во многих картах отсутствовали план лечения и письменное согласие пациента на лечение; кроме того, не было указано, какие конкретно методы лечения применялись, какие использовались материалы, не была указана последовательность в протезировании, во многих случаях не было указано проведено ли обезболивание при том или ином методе лечения, отсутствовали данные о проведении рентгенографии, во многих случаях снимки не были описаны или интерпретировались врачами не правильно, при протезировании не была учтена аллергическая реакция пациента на сплавы и т. д. Были отмечены случаи распечаток снимков с электронных носителей на простую, а не на специальную фотобумагу, что не позволяло произвести интерпретацию, а следовательно, и экспертную оценку состояния периапикальных тканей и качества протезирования.

Все вышеизложенное, в свою очередь, ставит под сомнение правильность диагноза и выбора метода лечения, т. е. врач сам подвергает себя риску. В большинстве случаев встречаются значительные сокращения в записях. Уже само по себе это является нарушением ведения документации, несущей на себе юридические функции, и затрудняет работу экспертов в случае возникновения конфликтов с пациентами.

Как уже упоминалось, основным источником информации, позволяющим воспроизвести события, в данном случае служит амбулаторная карта стоматологического больного. Поэтому от того, что записано в ней, зависит объективность проведения экспертизы. Неправильно оформленная амбулаторная карта больного может значительно ухудшить положение привлекаемого к ответственности врача. При изучении медицинской документации, представленной на рассмотрение экспертной комиссией, хочется отметить, что практически в 100% случаев имеются дефекты в ее оформлении. Спектр ошибок при этом весьма широк — от незначительных недочетов до серьезных упущений. Вышеуказанные недостатки отмечены как в отношении государзо ственных лечебных учреждений, так и в отношении медицинских организаций.

На наш взгляд, врач должен документально подтверждать качество выполненной работы. В таких ситуациях судебно-медицинским экспертам достаточно сложно или даже невозможно объективно разобраться, что является истинной ошибкой врача — ошибка в диагностике и последующем лечении или при заполнении амбулаторной карты.

В любом случае ошибки в документе, как правило, расцениваются не в пользу врача и клиники. Для судов такие пробелы могут являться одним из поводов для вынесения решений в пользу пациентов.

Учитывая все вышеизложенное, следует полагать, что в ближайшее время возрастет количество исков, связанных с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, особенно в отношении врачей-стоматологов.

Необходимо отметить тот факт, что наименьшее количество «врачебных дел» касается деятельности врачей-неонатологов (0,2—0,3%). Данный факт подтверждается проведенными ранее исследованиями (Е. X. Баринов, П. О. Ромодановский, Е. Н. Черкалина, 2008; Г. А. Пашинян с соавт., 2009; Е. Н. Черкалина, 2009).

Если распределить эти экспертизы по годам, то также можно отметить их незначительный ежегодный рост: в 2000 г. — 0,1%; 2001 — 0,18; 2002 — 0,19; 2003 — 0,2; 2004 — 0,3; 2005 — 0,25; 2006 — 0,34; 2007 — 0,33; 2008 — 0,31; 2009 — 0,28; в 2010 — 0,3% (Е. X. Баринов с соавт., 2012).

Вопросы, задаваемые судами в отношении данных комиссионных судебно-медицинских экспертиз, схожи с вопросами, которые интересовали суд в связи с дефектами оказания стоматологической медицинской помощи. В первую очередь вопросы, поставленные судом, касались правильности оказания медицинской помощи.

Следует отметить, что при анализе данного рода экспертиз были выявлены недостатки, которые также были характерны для случаев ненадлежащего оказания стоматологической помощи. В ряде случаев отсутствовали сведения о сопутствующих заболеваниях, в медицинской документации отсутствовали данные объективного исследования, не было записей об отказе родителей пациента от той или иной манипуляции, во многих картах отсутствовали план лечения и письменное согласие родителей пациента на лечение, кроме того, не было указано, какие конкретно методы лечения применялись, отсутствовали данные о проведении рентгенографии, во многих случаях рентгеновские снимки не описаны или интерпретировались врачами не правильно и т. д. Также в большинстве случаев встречались значительные сокращения в записях.

При проведении комиссионных судебно-медицинских экспертиз, связанных с «врачебными делами», в состав экспертных комиссий привлекались специалисты клинического профиля. Так за период с 2000 по 2010 г. в составе экспертных комиссий Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Москвы приняло участие в проведении комиссионных судебно-медицинских экспертиз 940 специалистов (Е. X. Баринов с соавт., 2012).