Мышление и его компоненты

Мышление Мышление изучают как экспериментаторы, так и теоретики. Экспериментаторы, и прежде всего нейробиологи, добились некоторого успеха, получив результаты количественные — выяснив назначение отдельных элементов структуры головного мозга, а также измерив их объем, вес, электрический потенциал и выяснив химический состав, однако не дали качественного понимания процесса мышления.

У теоретиков свои трудности. Мышление, судя по всему, не обладает свойством рекурсивности [1], и поэтому теоретические размышления о его природе не принесли настолько строгих результатов, чтобы те стали общепризнанны. Изучить механизм мышления с помощью самого мышления, видимо, проблематично. Однако это не значит, что никакие теоретические построения по этому поводу невозможны. Суть мышления с помощью теоретических рассуждений не установить, однако значимые прикладные результаты получить, наверное, можно. Ситуация напоминает современную квантовую физику, в частности, одну из ее основополагающих теорий — квантовую электродинамику. Физики отказались отвечать на вопросы «почему и зачем», взамен придумав для себя удобную отговорку. Для ее оглашения лучше всего дать слово одному из авторов — Нобелевскому лауреату Ричарду Фейнману: «Если вам не нравится, как устроена Природа, — это будет мешать вашему пониманию. Физики научились решать эту проблему: они поняли, что нравится им теория или нет — неважно. Важно другое — дает ли теория предсказания, которые согласуются с экспериментом. Тут не имеет значения, хороша ли теория с философской точки зрения, легка ли для понимания, безупречна ли с точки зрения здравого смысла. Квантовая электродинамика дает совершенно абсурдное с точки зрения здравого смысла описание Природы. И оно полностью соответствует эксперименту». Вот так. Главное, чтобы мы могли что-нибудь посчитать, а что мы считаем на самом деле и какой в этом смысл — не важно. Понятно, что физикам пришлось пойти на такое не от хорошей жизни. Здесь уместно вспомнить, что один из основоположников квантовой теории Альберт Эйнштейн до конца дней своих не признавал новейших физических теорий, просто не видел в них некоей красоты и философского смысла. Но старая гвардия ушла, а нынешнее поколение физиков такие мелочи уже не беспокоят. Однако вернемся к мышлению.

Мы тоже вряд ли сумеем определить, что такое мышление. Но, может быть, нам повезет и мы правильно поставим хотя бы несколько вопросов по этому поводу. А это уже первый шаг к ответам. Но сначала пару слов о терминологии. В разных дисциплинах термины «мышление», «разум», «интеллект» имеют разное значение. Например, в психологии «интеллект» составляет подмножество понятия «мышление», некую совокупность самых общих умственных способностей. В данном тексте во избежание междисциплинарной многозначности все эти термины считаются синонимами.

Мышление и его компоненты Что же такое мышление в общем смысле? Вопрос этот по своей важности достоин того, чтобы стать основным вопросом философии. По всей видимости, суть мышления и является одной из его сторон. Можно было бы привести несколько страниц определений мышления, серьезных и юмористических, сгенерированных представителями разных наук, культур и эпох. Среди них были бы такие: «Мышление является высшим познавательным процессом. Оно представляет собой порождение нового знания, активную форму творческого отражения и преобразования человеком действительности». Или такие: «Мышление — это то, что отличает человека от машины», «Разум — это еще не сформировавшийся инстинкт» и «Интеллект — способность человека совершать ошибки». Но дело в том, что эти несколько страниц определений ни на йоту не приблизили бы нас к пониманию сути мышления, а только бы все запутали. Поступим иначе. Не будем сейчас давать никаких определений. Выдвинем несколько гипотез и сделаем несколько допущений для того, чтобы попробовать разобраться со структурой мышления, его значимыми свойствами и функциями. Причем сделаем это с нескольких различных точек зрения. Говоря образно, рассмотрим со всех сторон некий «черный ящик». Повертим, покрутим его, и может быть, что для наших прикладных надобностей никаких определений давать и не придется, а на значимые выводы мы выйдем «малой кровью», успешно избежав необходимости решать основной вопрос философии.

Для начала разделим мышление на компоненты. Оговорюсь, что это разделение не является строгим и делается только для облегчения дальнейших построений. Так вот. Мышление состоит из двух основных компонентов: потока сознания и здравого смысла (всего далее мы выделим четыре компонента). Здравый смысл, в свою очередь, разделяется на опыт и интуицию. Разницу между потоком сознания и здравым смыслом хорошо показал К. Дункер в «Подходах к исследованию продуктивного мышления». Образно он выразил это так: по сравнению с потоком сознания «у здравого смысла прекрасный нюх, но зато старчески тупые зубы». Более чем показательно. Теперь попробуем стратифицировать мышление по уровням. Для этого построим некую табличку (табл. 1) по аналогии с моделью взаимодействия открытых систем (OSI). Эта табличка не имеет самостоятельного значения, как не имеет никакого отношения к принятой в тех или иных дисциплинах классификации. Однако она послужит нам некоей отправной точкой.

Таблица1. Стратификация мышления по уровням

Такое разделение легко оспорить, однако для него есть основания. В частности, сложнейшая функция распознавания образов отнесена ко второму уровню только на том основании, что данной способностью обладают почти все животные, а вот решать алгоритмические задачи они просто не могут.

Физический уровень отдан на откуп нейробиологам. Примитивным уровнем, а также уровнем здравого смысла любят заниматься специалисты в области искусственного интеллекта и когнитивные психологи. Уровень потока сознания изучают философы, психологи, а в последнее время еще и физики. Но об этом далее. Есть еще несколько дисциплин, которым небезразлична проблема мышления, здесь же названы только те, что имеют непосредственное отношение к изучению разума.

Конспективно отметим, что по поводу мышления наработала современная наука. Начнем с нейробиологов.

Мышление с точки зрения нейробиологии Существует гипотеза, что процесс мышления протекает в головном мозге. Более того, она является общепринятой. Для этой гипотезы есть немало оснований, например, медицинских. Общеизвестно, что в случае травматических повреждений мозга возможны нарушения памяти, речи и самого мышления. Например, потеря кратковременной памяти или памяти на лица, появление дефектов речи, таких как заикание, и существенные изменения в осуществлении некоторых мыслительных операций, таких как абстрагирование или синтез. Примем эту гипотезу и мы. Итак, головной мозг как «физический уровень» мышления изучают нейробиологи. Многим из них, как правило, не свойственно широкое теоретизирование в отрыве от экспериментальных данных и построение неких концепций функционирования мозга. Известный американский нейрофизиолог Дэвид Хьюбел (David H. Hubel) в одной из своих работ прямо написал: «К счастью, спекуляции о принципах работы мозга не являются единственным путем для исследования, и изучать мозг — более увлекательное и, кажется, более полезное занятие». К его позиции можно отнестись с уважением, однако, надеюсь, это взгляд на проблему отдельных исследователей, а не научной дисциплины в целом. Нейробиологи в лице нейроанатомов и нейрофизиологов дали нам богатейший фактический материал. Подсчитано и измерено довольно много. От типичного объема головного мозга (1400 см3) и количества нейронов в нем (1011−1012) до величины мембранного потенциала (0,07 В) и максимальной «тактовой частоты», с которой нейроны могут генерировать импульсы (до 800 Гц, а 100−200 Гц — типично). В шутку можно дать «ориентир» разработчикам микропроцессоров — 1012 «транзисторов» на кристалле, напряжение питания ядра — 0,07 В, частота — около 1 кГц. Технологический процесс прикиньте сами. Это действительно только шутка, потому что нейрон невообразимо сложнее транзистора, а архитектура головного мозга имеет такую потрясающую степень параллелизма, что высокого быстродействия отдельных элементов или высокой тактовой частоты «устройства» в целом и не требуется. Кстати, на секунду отвлекусь на вопрос, связанный с происхождением современного человека. Наши возможные предки, или, по иному мнению, тупиковые ветви развития рода человеческого, нашими предтечами совсем не являющиеся, имели одну характерную особенность. Объем их головного мозга был значимо меньше, чем у Homo sapiens sapiens, за одним единственным исключением (табл. 2).

Таблица 2. Объем головного мозга у древних людей.

Несколько слов по поводу взаимоотношений неандертальцев и сапиенсов Если прежде, когда в науке о происхождения человека преобладали взгляды о стадиальной эволюции: erectus — neanderthalensis — sapiens, более примитивный склад ума неандертальца не ставился под сомнение, то в современной антропологии четкого мнения по этому поводу нет. Как известно, своим именем неандертальцы обязаны долине Неандерталь в Германии, где впервые были найдены останки этого вида ископаемого человека. Черепная крышка неандертальца была предложена для изучения замечательному естествоиспытателю и ярому стороннику здравого смысла Рудольфу Вирхову (1821−1902). Первым диагнозом после осмотра фрагмента черепа было: ребенок-идиот, чьи родители в течение долгих лет стеснялись представить его обществу (не следует забывать и о политических демократических пристрастиях ученого).Так или иначе, значительно меньший объем лобных долей мозга поздних европейских неандертальцев, вероятно, был причиной того, что с прошлого века палеоантропы-неандертальцы считались нашими примитивными предшественниками. Однако дальнейшие находки неандерталоидных форм заставили ученых пересмотреть свои взгляды. Было доказано, что появление палеоантропов следует отнести к гораздо более раннему периоду. Кроме того, выяснилось, что неандертальское человечество было также разнообразно, как и современное, поэтому делать выводы о каких-либо «стандартах» объема мозга вряд ли стоит. Объем мозга современного человека не константа. Он варьирует в пределах первых сотен кубических сантиметров. В границах этой нормы абсолютно не выражена зависимость между объемом мозга и интеллектуальной мощью индивида. Хрестоматийным стал пример с французским писателем Анатолем Франсом, объем мозга которого был значительно меньше средней величины. Вот уж не подумаешь, читая «Остров пингвинов» или «Боги жаждут». Единственное, чем могу обрадовать представителей горделивого пола (мужского), — это тем, что ваш мозг, господа, как правило, больше по объему, чем мозг ваших очаровательных спутниц! Обнаружение форм погребальной обрядности у неандертальцев стало своего рода сенсацией. В пещере Шанидар (Ирак) археологи нашли коллективное погребение неандертальцев, одним из которых был мужчиной преклонных лет с ампутированной рукой. Специфическая форма стертости зубов позволила предположить, что ряд «ручных» операций он выполнял зубами. Анализ сохранившейся пыльцы в культурном слое показал, что тела погребенных были укрыты слоем цветов, содержащих наркотические вещества. Нет нужды доказывать, что уровень мышления неандертальцев был довольно высок. Что касается большей агрессивности сапиенсов, то бесспорных доказательств этому нет. Например, и те и другие были склонны к каннибализму. Однако рассматривать это как свидетельство агрессивности я бы поостереглась, памятуя, что каждый христианин и сегодня причащается… Вероятнее всего, между сапиенсами и неандертальцами могла иметь место метисация (то есть смешение), ведь палеоантропологи склонны относить «их» и «нас» к одному виду…

Это исключение — Homo sapiens neanderthalensis, головной мозг которого превосходил человеческий по объему на 100 см³. По этому поводу есть даже некая теория о том, почему неандертальцы так и не стали главенствующим видом на Земле, несмотря на свое столь высокое интеллектуальное развитие. Да по той простой причине, что вид Homo sapiens sapiens (то есть мы с вами), благодаря своей многочисленности и врожденной жестокости более совершенного конкурента просто-напросто истребил.

Это все к тому, что нам, якобы «венцу творения», явно не стоит задаваться. Могут со временем выясниться неприятные подробности нашего воцарения в подлунном мире. А теперь вернемся к нейрофизиологии. Помимо количественных получены и некоторые качественные результаты. Произведено картирование головного мозга, и имеются приблизительные сведения о том, какой участок головного мозга за какие функции отвечает.

Довольно много известно о двигательной коре, отвечающей за произвольные движения. Знание достигнуто во многом благодаря изучению естественных травм головного мозга человека — частому явлению в наш век войн и автомобилей. Относительно неплохо исследован зрительный тракт, включающий в себя первичную зрительную (или стриарную) кору. На сегодня имеется четкое представление, для чего она нужна и каков ее вклад в анализ зрительной информации. Более или менее изучены и несколько других отделов головного мозга. Очень много сведений получено о разновидностях, строении и функциях нейронов, физике и химии образования нервных импульсов, о синаптической передаче и организации нейронных сетей. Перечень знаний о «физическом уровне» мышления можно продолжать и продолжать, однако ни порознь, ни в совокупности они пока не привели к пониманию механизмов мышления.

Мышление с точки зрения искусственного интеллекта Некий прорыв совершили специалисты в области искусственного интеллекта, изучавшие в целях моделирования или имитирования как физический уровень мышления, так и уровни прикладной и здравого смысла. К сожалению, прорыв произошел не столько в понимании сути мышления, сколько в понимании сложности проблемы. (А как хорошо все начиналось. Казалось, еще чуть-чуть и все благополучно разрешится. Есть даже исторический анекдот на эту тему. Марвин Минский, один из ведущих специалистов по искусственному интеллекту, в 60-х годах вызвал к себе первокурсника Массачусетского технологического института и дал задание на лето — изучить и решить проблему машинного зрения. Вот так, ни больше и ни меньше. Излишне упоминать, что осенью первокурсник вернулся с пустыми руками.)

Понимание сложности механизмов мышления пришло потому, что за несколько десятков лет специалисты по искусственному интеллекту (ИИ) испробовали множество различных вариантов моделирования или имитации мышления на пути к созданию искусственного разума. Если говорить подробнее, то по-крупному можно выделить два подхода: «нисходящий» и «восходящий». Суть «восходящего» в следующем: максимально точно смоделировать нейроны и их взаимодействие в надежде, что по мере усложнения и укрупнения моделей они во все большем объеме будут воспроизводить функционирование образца из живой природы, а в пределе, при создании модели мозга, модель будет обладать способностью к мышлению. Напротив, «нисходящий» подход заключается в том, что имитируется мышление человека при решении тех или иных задач, причем именно имитируется, так как применяемые алгоритмы зачастую не имеют ничего общего с тем, как в действительности решает подобную задачу человек. Ожидалось, что как только число успешно решаемых компьютером задач достигнет некоего «критического уровня», можно будет говорить о том, что получен «искусственный интеллект». Предложены даже несколько систем критериев и тестов, прохождение которых компьютерной программой позволяет заключить, что машина достигла «критического уровня» и мыслит. Из них самый, наверное, спорный, но в тоже время известный — тест Тьюринга. Какие достигнуты результаты? Да самые разные. Приведу несколько из них. Нейронные сети, как образец моделирования естественного интеллекта, прошли путь от однослойных нейронных сетей (часто называемых персептронами), которые благодаря усилиям Минского, Розенблата, Уидроу и др. успешно решали многие «игрушечные» задачи, до многослойных сетей, которые способны озвучивать текст, распознавать рукописные буквы и эффективно сжимать изображения. То есть «восходящий» подход в принципе позволил построить работоспособные модели «примитивного» уровня мышления. Есть хорошие результаты и по имитации мышления на уровне здравого смысла, в частности, по имитации профессиональной деятельности. Типичным примером имитации профессиональной деятельности являются системы, основанные на знаниях, и прежде всего экспертные системы. Технологии, наработанные на «нисходящем» пути, можно встретить во многих современных программах, а экспертных систем в различных отраслях профессиональной деятельности создано достаточно много, и, видимо, несмотря на явное падение интереса к этой тематике, они еще продолжают создаваться.

Мы говорили в основном о физическом и прикладном уровнях, а также об уровне здравого смысла. Специалисты в области ИИ подступились и уровню потока сознания, а здесь самым известным подходом является нечеткая логика, созданная более 35 лет назад нашим бывшим соотечественником, а затем профессором Калифорнийского университета Л. А. Заде. Дело в том, что нечеткая логика позволяет имитировать то, как человек справляется с задачами, не имеющими алгоритмического решения. А это необходимо, чтобы сымитировать часть важных свойств потока сознания. Особенно ухватились за нечеткую логику японцы. Создан ряд образцов программного обеспечения и аппаратуры на основе нечеткой логики. Образцы позволяют управлять сложными производствами, самолетами и автомобилями, ухаживать за больными и даже дегустировать вина.

Несколько слов в заключение разговора об ИИ. По большому счету понимания механизмов мышления естественного или создания интеллекта искусственного специалистам в области ИИ добиться пока не удалось. Но достигнуты некоторые прикладные результаты, и более того, налажено их широкое применение в реальных системах.

Мышление с точки зрения психологии Свое особое мнение по поводу мышления есть и у психологов. Психологи, как правило, применяют термин «мышление» в довольно узком смысле, однако это только вопрос терминологии, а не каких-то глубинных различий. С их точки зрения мышление есть один из психических процессов или одно из свойств личности наряду с речью, памятью, эмоциями и т. п. Конечно, прослеживание взаимосвязи и взаимозависимости психических процессов и свойств личности не отвергается, а только поощряется. Об этом говорят, например, даже названия трудов выдающихся отечественных психологов: «Мышление и речь» Л. С. Выготского или «Язык и сознание» А. Р. Лурии. Но не более того. Определение мышления у психологов существует, в качестве примера приведу следующее: «Мышление есть опосредованное и обобщенное отражение действительности человеком в ее существенных связях и отношениях». Есть несколько функций мышления (или операционных компонентов), которые общепризнанны. Мы их перечислим, на подсознательном уровне поймем, о чем идет речь, и двинемся дальше. Итак, под операционными компонентами мышления обычно понимается некая система мыслительных операций, включающая в себя анализ, синтез, сравнение, абстрагирование, обобщение, классификацию и систематизацию. Раскрывать каждый компонент не буду, так как об этом подробно написано в любом учебнике по психологии. В принципе и так ясно, чем мышление с точки зрения психологов отличается, например, от памяти и речи.

Мышление подразделяется на два вида и четыре подвида:

Разделение мышления на два вида — теоретическое и практическое — на первый взгляд перекликается с нашим разделением на поток сознания и здравый смысл. И действительно, здесь есть много общего, однако есть и существенная разница. По словам видного отечественного психолога Б. М. Теплова, «работа практического мышления в основном направлена на разрешение частных конкретных задач… тогда как работа теоретического мышления направлена в основном на нахождение общих закономерностей». Таким образом, с точки зрения Теплова мышление как теоретическое, так и практическое носит алгоритмический характер, то есть является процессом нахождения алгоритма решения задач. О задачах, не имеющих алгоритмического решения, и о самосознании как важных составных частях потока сознания психологи в приложении к мышлению речи не ведут. Однако это не означает, что подобные вопросы психологией не изучаются.

Следует отметить, что в психологии разработан ряд концепций человеческого интеллекта. Одна из самых известных — американского психолога Дж. Гилфорда.

С точки зрения Дж. Гилфорда интеллект представляет собой многомерное явление, некоторое сложное свойство, которое можно оценивать по трем измерениям — содержание, характер и продукт. Конкретно:

Познание, например, является одним из пяти видов переработки человеком информации об окружающем мире. Помимо него есть еще оценивание, синтез, анализ и запоминание. Лично я из этой концепции (!) интеллекта никаких значимых выводов о сути явления сделать не могу, просто их не вижу. И завершая с психологией. Наиболее известные теории мышления в психологии можно разделить на две большие группы. Теории, относящиеся к первой группе, базируются на том, что у человека имеются природные, не изменяемые под воздействием жизненного опыта интеллектуальные способности; авторы теорий второй группы, наоборот, считают, что умственные способности человека в основном формируются и развиваются прижизненно. Запомним сам факт существования этих двух групп теорий мышления. Он нам потом пригодится.

Мышление с точки зрения физики Кризис теорий мышления явно оформился в середине 80-х годов, и в высказываниях ведущих специалистов зазвучало все больше пессимистических ноток, но тут к проблеме мышления подступились… физики. И они сразу взялись за самое сложное и непонятное — поток сознания. Самой известной работой на эту тему является книга Роджера Пенроуза «Тени разума» («Shadows of the Mind»). Суть идей Пенроуза заключается в том, что в человеческом мозге протекают некие квантовые процессы, непосредственно влияющие на работу нейронов. При соединении взглядов Пенроуза со взглядами Стюарта Хамероффа, одного из основателей нанобиологии, можно заключить, что квантовые процессы возникают в микротрубочках цитоскелета нейронов (рис. справа) и имеют невычислимый характер, так необходимый для получения потока сознания. Естественно, такие заключения требуют оставаться на той точке зрения, что поток сознания имеет неалгоритмическую природу.

Что же сделал Пенроуз? Он механически перенес инструментарий современной физики на теорию мышления. Это, возможно, позволит построить некую теорию, подобную квантовой электродинамике, которая независимо от того, имеет ли она хоть какое-то отношение к действительности, позволит получить некие количественные результаты. Тем самым кризис в теории мышления разрешится. Пенроуз указывает, что существующая квантовая теория здесь непригодна и требуется пересмотр самих основ физики. С одной стороны, Пенроуз — очень крупный ученый и поэтому к его идеям научное сообщество отнеслось с должным вниманием. С другой стороны, подобных теорий на той или иной физической основе можно придумать сколько душе угодно, что, собственно, и делается. Например, теория интеллектонов от Чугаевского, теория свободы воли как вероятностного поля от «забредшего на чужую территорию» нейрофизиолога Джона Экклза или голографическая модель памяти и мышления от Введенского. Результаты обнародования этих теорий и идей различаются. Пенроуз получил дворянское звание (правда, не только и не столько за «Тени разума», сколько за достижения в математике и физике), а Чугаевский за свои идеи прослыл лжеученым и поплатился снятием с защиты докторской диссертации. Краткий итог по физикам такой: по большому счету можно сказать, что они предлагают вопрос о сущности мышления вообще не решать, а поступить простым и элегантным способом, опробованным неоднократно при создании современных физических теорий, — сменить саму постановку вопроса. Лично мне подход физиков нравится — он позволяет двигаться дальше и преодолеть, как уже упоминалось, кризис в теории мышления.

Мышление с точки зрения философии По первоначальному замыслу далее должны были рассматриваться результаты изучения мышления, полученные философами. Но возникла некоторая трудность. Парадоксально, но практически все философские школы, возникшие за последние две тысячи лет, сохранили свое значение и влияние. В качестве примера отмечу следующий факт, приведенный в уже упомянутой теме номера «Физическая личность»: на факультете теоретической и прикладной лингвистики РГГУ будущим специалистам по искусственному интеллекту читают курс древнегреческой философии. Значит, многие философские результаты древних греков имеют актуальность до сих пор. А сколько философов, столько и подходов к проблеме мышления. Я не смог найти общий знаменатель для всего прочитанного у философов по этому поводу, поэтому философский взгляд на мышление опускаю.

Краткие выводы Итак, можно ли из всего вышесказанного по поводу мышления с точки зрения разных наук сделать значимые для темы номера выводы? Можно, и они такие: если опереться на нашу стратификацию мышления по уровням, то становится ясно, что реальным изменениям под внешним воздействием подвержен только уровень здравого смысла. Уровень потока сознания предположительно определяется квантовыми процессами в нейронных трубочках, а законы физики изменить трудно. Сами нейроны («физический уровень») неизменны, по крайней мере, с момента появления нашего вида. На примитивном уровне — тоже вряд ли возможны какие-то изменения под внешним воздействием. За весь период развития человечества мы не стали обладать большей по объему памятью или какими-то новыми возможностями по распознаванию образов. Все абсолютно так же, как в каменный, бронзовый, железный и так далее века. Раз подвержен изменениям только уровень здравого смысла, то в следующей статье — «Мышление в цифровой век» — мы и поговорим о том, какое влияние на здравый смысл современного человека оказывают реалии цифрового века. Может быть, мы выявим и еще несколько интересных явлений. И еще один момент. Понятно, что многие с подобными нестрогими выводами в отношении мышления не согласятся. Где-то могут быть явные ошибки, а где-то не учтены важные с точки зрения специалистов результаты по исследованию мышления. Только упрек нужно адресовать не мне, а самим нейрофизиологам, физикам, психологам и пр. на том основании, что они так «популяризируют» свои достижения, что специалисты даже из смежных областей имеют о них весьма смутное представление. Пишите, разъясняйте, информируйте — от этого выиграют все. Я же, когда понял, что не в состоянии дать полный и непротиворечивый взгляд на эту сложную проблему, руководствовался следующим историческим фактом: в одном из легендарных 42 папирусов Гермеса Трисмегиста, сгоревших во время пожара в Александрийской библиотеке, содержался, по-видимому, древнейший из дошедших до нас афоризмов. Он очень краток и в тоже время очень емок: «Не вечное не истинно». Раз так, то что можно сказать об истинности только что прочитанной вами статьи? То-то и оно. На этом и закончим с мышлением Причинно-следственное мышление Перейдем к рассмотрению первого когнитивного стиля: мышление аналитическое, позитивное, дедуктивное. Будем называть его причинно-следственным. Его носителями являются соционические типы IL (ИЛЭ), LF (ЛСИ), FR (СЭЭ), RI (ЭИИ). Как статики они устойчивы и четки в своей мыслительной деятельности, как эволюторы мыслят процессуально, не пропуская деталей и промежуточных звеньев, и как позитивисты строго идут к одному, единственно верному решению.

Причинно-следственный интеллект известен под синонимичными названиями формально-логическое, или детерминистическое мышление. В обоих случаях подчеркивается его жесткий характер. Речь при таком мышлении оформляется при помощи связок (союзов причины) «так как», «потому что», «следовательно». Сам ментальный процесс заключается в построении цепочек причин и следствий. Они сводят объяснение к указанию на производящие причины. Если воспользоваться примером Аристотеля, который первым указал на четыре способа объяснения явлений, то причиной существования скульптуры является скульптор, который непосредственно ее вылепил. В научной сфере так мыслит IL (ИЛЭ), в технико-управленческой сфере — методичный LF (ЛСИ), в социальной сфере просчитывает цепочки материальных интересов FR (СЭЭ), в гуманитарной же сфере подчинен категорическому императиву RI (ЭИИ).

Открывателем этой техники мышления считается Аристотель. Основные законы формального мышления изложены им в теории силлогизма. Однако первым, кто последовательно воплотил его в практику, был Евклид, построивший знаменитую геометрию. В новое время его принципы обосновал рационалист Декарт в своем «Рассуждении о методе» (1637 г.). Затем оно окончательно оформилось в математической логике. Своего апогея причинно-следственное мышление достигло в логическом позитивизме, затем его значение к концу 20-го века стало все больше падать. Однако как массовый стереотип доказательства оно господствует и поныне. Коснусь его преимуществ. Во-первых, оно воспринимается в социуме как самое авторитетное, убедительное, единственно правильное. В математике оно оформлено как дедуктивно-аксиоматический метод. Владение им требует большой интеллектуальной выносливости. Во-вторых, этому стилю мышления присущи большая четкость и сконцентрированность. Особой концентрацией отличается тип LF (ЛСИ). Однако и иррациональный FR (СЭЭ) рассуждает довольно здраво, выводя одно следствие из другого, что предполагает сосредоточение на цепочке шагов. Если хотя бы одно звено по какой-либо причине выпадает, то детерминисты теряют ощущение разумной объясненности и затрудняются совершать действия, так как не видят оснований для них. Но вместе с тем причинно-следственное мышление имеет и свои недостатки. Во-первых, оно наиболее искусственное, далекое от законов функционирования живого. Его эффективность простирается на «логическое» оформление уже имеющихся результатов, конструирование рабочих механизмов, но не на принципиально новые открытия. Первый тупик, в который рискует завести формализация, — это схоластика, то есть беспредметные, хотя и логически безупречные рассуждения. Во-вторых, последовательные детерминисты, выводя целое из его частей, попадают еще в один интеллектуальный тупик — ловушку редукционизма. Этот недостаток заметили еще античные скептики, а в Новое время — Юм, который усомнился в том, что любое событие диктуется строгой причиной. Действительно, строя длинные цепочки причин и следствий, трудно избежать опасности зацикливания, риска попасть в circulus vitiosus — порочный круг в доказательстве. В теореме о неполноте формальных систем К. Гёдель утверждает, что любая достаточно сложная система правил или противоречива, или содержит выводы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть средствами этой системы. Этим установлены границы применимости формальной логики. Пользуясь формально-дедуктивным методом, средневековые схоласты, в частности, пытались строго доказать существование Бога. В результате замыкания причины и следствия в круг они пришли к определению Бога как мысли, которая мыслит саму себя.

Причинно-следственное мышление порождает такую психику, которая плохо защищена от дрессировки или, в крайних случаях, даже зомбирования. Умело сочетая слова и запоминающиеся действия, можно добиться контроля над поведением конкретных людей. Для интеллектуальных детерминистов, в частности, характерна сильная зависимость от событий детского возраста, которые, как в свое время открыл З. Фрейд, плохо осознаются в полной мере. Привычки у ярко выраженных детерминистов по своей жесткости сравнимы с условными рефлексами. Стандартная военная методика ведения допроса сконструирована с учетом гарантированных причинно-следственных воздействий на психику. Она включает такие меры воздействия, как лишение сна, изменения температуры и/или влажности в камере, лишение пищи с последующей ее выдачей в качестве награды и т. п. Изоляция арестованного и постепенное навязывание ему своих инструкций рано или поздно дает свои плоды, так как со временем у неустойчиво мыслящего человека вырабатывается зависимость от следователя, ведущего допрос. Показательно, что в экстремальных, предельно сжатых ситуациях у людей, мыслящих причинно-следственным образом, срабатывает эффект «замедленной съемки». Мышление становится особо четким, но растянутым по времени. Секунды субъективно удлиняются до минут. По этой же причине резкие встряски психики, стрессы внезапности сильно тормозят их мозговую активность вплоть до глубокого сна. Такой моделью психики пользуется психологическая школа бихевиоризма. Ее сторонники считают, что обучение любому поведению осуществляется через дрессировку — поощрение следования правилу и наказание за его нарушение. Б. Ф. Скиннер сформулировал принцип оперантного обусловливания, согласно которому поведение живых организмов полностью определяется последствиями, к которым оно приводит. Он предложил метод последовательных приближений, по которому обучаемый получает положительное подкрепление в том случае, когда его поведение становится похожим на желаемое.

Разработанная бихевиористами концепция программированного обучения также кладет в основу своих действий жестко пошаговый метод движения к цели.

Формально-логическое мышление в свое время породило причинно-следственную картину мира. Это картина мира классической физики, краеугольным камнем которой является механика Ньютона. Как парадигма она господствовала вплоть до начала 20-го века. По этим правилам функционируют жесткие системы — механизм, организм. Однако там, где происходят многофакторные процессы (психика, общество), редукционизм, объясняя сложные явления через их простые составляющие, теряет свою объяснительную силу. Кроме того, классическая парадигма слишком подвержена влиянию позитивной идеи прогресса, в то время как в истории есть немало примеров негативно-регрессивных тенденций, откатов назад, повторений уже пройденного и т. д.

Натурная модель причинно-следственного мышления — это представление информации в виде чертежа или реалистического рисунка. Они производятся с помощью прямой перспективы. Близко расположенные предметы в этой технике изображаются более крупно, а отдаленные соответственно в меньшем масштабе, пропорционально их расстоянию от наблюдателя. По такому чертежу, следуя жестким инструкциям, легко изготавливается любое изделие.

Диалектико-алгоритмическое мышление Особый интерес представляет вторая когнитивная форма: мышление синтетическое, негативное, дедуктивное. Рабочее название этого мышления — диалектико-алгоритмическое. Представителями этого мышления являются соционические типы ET (ЭИЭ), TP (ИЛИ), PS (ЛСЭ), SE (СЭИ).

Как динамики эти типы хорошо синтезируют целостные образы, как дедуктивно мыслящие они все больше усложняют их и как негативисты хорошо работают с противоречиями и парадоксами.

Существенная отличительная черта диалектического стиля — отражение мира как единства и борьбы противоположностей. В речи оно пользуется синтаксической конструкцией «если-то-иначе», прогнозирующей варианты развития процесса. В своем пределе диалектика стремится нащупать промежуточную точку динамического равновесия между крайностями. Диалектический интеллект рождается из столкновения потока и противотока мысли, сознания и бессознательного. Мыслители этого стиля отличаются выраженным стремлением к синтезу противоположностей, снятию противоречий, которые они так обостренно воспринимают.

Его преимущества очевидны: это наиболее гибкое и утонченное мышление. Оно способно легко переключаться на противоположное направление и обладает прогностичностью. Ему сопутствует эффективный тип ассоциативной памяти. Алгоритмическое мышление также хорошо решает задачи на классификацию, поскольку имеет дар распознавания сложных образов. За условиями задачи оно усматривает типичный алгоритм ее решения.

По Аристотелю, диалектико-прогностическое мышление объясняет мир на основе целевых причин. Например, причиной появления скульптуры является представление о ней в голове скульптора. Главную роль при этом играет программа, замысел создателя. Таким образом, его можно считать телеологическим, а значит, наиболее религиозным по своей сути мышлением. Многие ученые этого типа рано или поздно приходят к вере (не обязательно церковно-конфессиональной).

Исторически первым представителем диалектического осмысления мира в истории следует назвать Гераклита. Абсолютизируя динамический полюс, он придерживался мнения, что «в одну реку нельзя войти дважды», потому что на входящего во второй раз текут уже иные воды. В Новое время его теорию развернул в обширную рациональную систему Гегель. Так как диалектический интеллект по сравнению с другими формами мышления ориентирован наиболее креационистски, то он неизбежно ведет к идее творца, абсолюта, космического разума и т. п.

Два его представителя — ET (ЭИЭ) и TP (ИЛИ) обычно воспринимаются в социуме как самые интеллектуальные типы. Они образуют костяк различных интеллектуальных элит, клубов знатоков, эзотерических групп и т. п. Они же являются самыми лучшими компьютерными программистами, так как лучше других типов умеют работать с движущимися структурами — алгоритмами. Схема алгоритма состоит из блоков и стрелок, показывающих порядок переходов, ветвления и циклы. Причем главным в программе является ее динамическая часть — стрелки, а не блоки. Формула «если — то — иначе» и есть, по сути, ядро любого алгоритма.

К недостаткам диалектико-алгоритмического мышления следует отнести неустойчивость и нечеткость. Алгоритмисты страдают из-за трудности сделать выбор, принять однозначное решение. Это мышление можно скорее сравнить с симфонией, потоком переплетающихся образов, чем четко отлаженным механизмом. Еще одна его проблема — повышенная критичность, которая может быть настолько высокой, что вызывает саморазрушение, ввергает в опасность полного отрыва от реальности, а при наличии наследственной предрасположенности с определенной вероятностью ведет к расстройствам психики.

У диалектически мыслящих типов психика наиболее подвержена трансформациям. С психологической точки зрения, неустойчивая, трансформируемая психика представляет собой наиболее благодатную почву для внушаемости. Дело в том, что диалектики порой не успевают контролировать параллельно протекающие потоки мысли в голове! Нужно только синхронно подстроиться под их внутренние колебания между свободой выбора и фатализмом и усилить последний полюс. Медики знают, что небольшой, но точно выверенный по времени шок может повергнуть сердце в состояние фибрилляции. Точно так же удачно направленный сигнал приводит диалектическую психику в хаотическое состояние. Очень подходящей психикой для внушающих воздействий обладает соционический тип ET (ЭИЭ). Для него характерны так называемые моменты импринтной уязвимости. В эти минуты срабатывает быстрое внушение — импринт, необходимой предпосылкой которого является испуг, замешательство, удивление. Табличка «нет выхода», внезапно увиденная человеком с алгоритмической психикой в момент сильного душевного смятения, может послужить пусковым крючком решения о суициде. Эксплуатируя парадоксальность мышления диалектических типов, шоковая терапия способна полностью перепрограммировать их восприятие мира, включая главные оценочные суждения. Верный, хотя и редкий признак диалектического мышления — несчастный случай, который приводит к состояниям наподобие глубокого обморока или комы, а затем к озарению или открытию особых способностей. Второй вариант — медленное внушение, которое, главным образом, строится на зубрежке через проговаривание и/или прослушивание. Оно сводится к многократному повторению одной и той же фразы с вариациями. Вариации при этом особенно значимы. Они работают так же, как припев в песне. Постепенно генерируется трансовое состояние — внешнее расслабление при внутренней концентрации. Чем больше монотонности, тем скорее достигается глубокий транс. Так, некоторые люди успокаиваются и быстро засыпают под монотонный «бубнеж» телевизора.

Диалектическому мышлению соответствует квантово-вероятностная картина мира, выработанная неклассической физикой. Согласно этой парадигме, жестких законов нет, есть лишь тенденции и вероятности. Квантовая механика построена на непривычном для здравого смысла принципе корпускулярно-волнового дуализма, согласно которому объекты микромира ведут себя то как корпускула (частица), то как волна. По этому поводу состоялся спор двух великих физиков 20-го века — А. Эйнштейна и Н.Бора. Первый отстаивал в качестве главного начала природы причинно-следственный детерминизм, второй — вероятностность. В итоге победил Бор. Хотя этот спор, если отвлечься от исторического контекста, не имеет смысла, ведь оба мышления дуальны друг другу. Принцип синхронистичности Юнга также лежит в русле диалектической парадигмы. Современный британский математик Роджер Пенроуз предположил, что человеческий интеллект использует квантовую гравитацию в качестве инструмента для интуитивных озарений. Он даже написал несколько книг («Новый мозг императора», «Тени ума») в которых доказывает, что мозг — это квантовый компьютер и логическое аристотелево мышление человеку чуждо. Если он прав, то из этого следует, что интегральный тип человека является диалектико-алгоритмическим. Натурная модель этого мышления — двойственные изображения, периодически переходящие друг в друга. Простейшее из них — проекция на плоскость усеченной пирамиды. При долгом рассматривании она попеременно кажется то выпуклой, обращенной вершиной к наблюдателю, то углубленной, с уходящей вдаль задней стенкой.

Еще одна наглядная иллюстрация диалектического восприятия. Что вы видите на рисунке: вазу на черном фоне или два профиля на белом? Это зависит от того, что для вас будет фоном, а что фигурой. Одни видят вазу, а профили для них превращаются в темный фон, другие — наоборот, два черных профиля, а белая ваза уходит на задний план. Но как только человек увидит оба изображения, начинаются колебания внимания. Картинка как бы пульсирует: вы видите то вазу, то профили. Происходит диалектическая смена фона/фигуры. Срабатывает негативистская обратная перспектива, когда отдаленные или затемненные предметы подаются как более важные, чем расположенные близко к наблюдателю.

Голографическое мышление В теории интеллекта наименее исследована третья когнитивная форма: мышление аналитическое, негативное, индуктивное. Им обладают соционические типы FL (СЛЭ), LI (ЛИИ), IR (ИЭЭ), RF (ЭСИ). Условное название этого интеллектуального стиля — голографическое, или полноописательное мышление. Термин происходит от древнегреческих слов holos — весь, целый и grapho — пишу. Основанием такого наименования послужила способность голографистов к очень плотной упаковке информации по методу «подобное в подобном». Как статики голографисты достигают хорошей четкости мысли, как негативисты периодически поворачивают предмет мысли противоположной стороной, и как инволюторы скачкообразно меняют ракурс — угол рассмотрения или критерий суждения.

Эта интеллектуальная техника имеет много общего с голографическим принципом в физике. Голограмма (оптическая) — это статически зафиксированная картина интерференции двух лучей света — опорного и отраженного, идущих от одного источника. Голографическая техника позволяет получить объемное изображение предмета. Сама голограмма представляет собой совокупность полос и пятен, никак не похожую на запечатленный предмет. В ней оказываются наложенными друг на друга два отдельных луча света, причем это происходит так, что каждая часть голограммы несет информацию обо всем объеме. Таким образом, за счет мысленного наложения нескольких проекций одного и того же объекта голографисты достигают эффекта объемности. Для этого они смотрят сквозь изображение и подбирают нужную дистанцию рассматривания. Голографическое мышление обслуживают следующие грамматические связки: «или — или», «либо-либо», «с одной стороны, с другой стороны». Оно активно использует принцип меню, свободного выбора точки зрения. Голографическая аппроксимация — это последовательное приближение к цели или удаление от нее, сопровождаемое сменой ракурсов. В процессе голографирования осуществляется как бы наводка на резкость. Голографическое мышление имеет характерный скелетно-схватывающий, проницающий, «рентгеновский» характер. Оно без сожаления отсекает подробности, оттенки. Дает общее, весьма свернутое представление о предмете. Возьмите для примера два ортогональных сечения цилиндра. Горизонтальное сечение выглядит как круг, а вертикальное — как прямоугольник. Два разных проявления единого при их совмещении в уме дают переход на более высокий логический уровень понимания предмета. Так мыслит FL (СЛЭ) в бою. Анализируя ситуацию, он упрощает ее до двух-трех проекций (фронтальной, с фланга, с тыла), но зато быстро выходит на более высокий уровень понимания. LI (ЛИИ) выпукло схватывает проблему с альтернативных сторон, мысленно поворачивая ситуацию вокруг ее смысловых осей. RF (ЭСИ), то приближая, то удаляя человека, как бы прощупывает его с разных сторон, отсекая людей, которые его могут подвести. IR (ИЭЭ) улавливает скрытые, альтернативные побуждения человека, как бы строит его психологичесую «голограмму». Основные преимущества голографического мышления таковы. Во-первых, многоракурсность. За счет этого, как уже говорилось, достигается выпуклость, полнота описания, холистичность. Во-вторых, оно ценит простоту и четкость. Избегает вычурности, «наворотов». Особенно эффективны голографисты в кризисных ситуациях, когда надо быстро принимать решение и нет времени на взвешивание всех деталей.

Явный недостаток этого стиля мышления в том, что оно слишком грубое, не уделяет должного внимания подробностям, которые становятся значимыми, когда процесс протекает ровно. Его информационные продукты трудно распаковывать. Посторонним кажется, что в них отсутствуют промежуточные звенья, которые должны обеспечивать связность. По Аристотелю, голографическое мышление соответствует объяснению при помощи структурных, или формообразующих причин. Аристотель называл структуру формой. Если вернуться к его примеру со скульптором, то причиной скульптуры оказывается скрытая в ней форма, которую скульптор всего лишь освобождает, отсекая лишние куски мрамора.

Смутные идеи голографического содержания высказал Лейбниц в своей «Монадологии». Его монада, в которой как в миниатюре отражается весь мировой порядок, очень напоминает голограмму. Систематически к нему обращались биологи, пытавшиеся понять причину устойчивости в природе. Вследствие взаимосвязей живой и неживой природы, возникающих на определенной территории, формируются биогеоценозы, или экосистемы. Экосистемы прежде всего характеризуются самотождественностью во времени, равновесием. В них наблюдается длительное сосуществование противоположностей без слияния (синтеза). В таких сообществах статика, следовательно, преобладает над динамикой. В этом и заключается основной закон экосистемы, называемый гомеостазом. На базе этих идей позднее сформировалась и общая теория систем. Ее родоначальником считается австрийский биолог Л. фон Берталанфи, который ввел понятие открытой системы — такой, которая обменивается со средой веществом, энергией и информацией и за счет этого противостоит дезорганизации. Если детерминисты объясняют поведение системы через составные части и связи между ними, то голографисты находят в ней новые качества, которые описываются дополнительными комбинаторными признаками, никак не вытекающими из ее внутренней структуры. Поэтому голографическую парадигму обобщенно можно назвать системно-экологической картиной мира. Современная идеология «зеленых» — абсолютизация этого мышления. Это ни в коем случае не означает, что идеологи этого движения — голографические типы. Техника мышления и система декларируемых взглядов не обязательно должны совпадать! Абсолютно типичным случаем является проявление одного стиля мышления через другой. В качестве хорошего примера служат книги «квантового» психолога А. Уилсона, в которых диалектико-алгоритмическая форма наполняется многогоракурсным, голографическим содержанием.

Голографическому мышлению соответствует устойчивая, незомбируемая психика. Сравните, например, программируемость психики ЛСИ и инволюционно-зеркального ему СЛЭ. Как свидетельствует практика, степень сопротивляемости психологическому вторжению извне последнего гораздо выше. Чем же это объясняется? — Прочным мыслительным каркасом, на котором она зиждется. Полноохватностью, которую дает периодическая смена точки зрения на объект. Хорошим балансом между иммунной и нервной системами, а также основными органами чувств. В нейро-лингвистическом программировании этот принцип используется в технике, которая называется рефрейминг. Рефрейминг — это изменение рамок, в границах которых воспринимается то или иное событие. Если мысленно поместить привычный предмет в непривычную среду, то изменится смысл всей ситуации. Представьте себе, например, тигра сначала в джунглях, затем в клетке зоопарка, затем на пороге своей квартиры. Стандартно соционический тип описывается как погруженный в свой «клуб». А если переместить его в квадру? А если он окажется среди типов с противоположным стилем мышления? Этот ряд можно неограниченно продолжать. С помощью рефрейминга удается взглянуть на примелькавшееся свежим взглядом. Тип психики человека, который прибегает к этой технике, при этом, конечно, постоянен, изменяется лишь отношение к предмету внимания. Выигрыш от этого приема прежде всего в том, что новое видение подчеркивает те стороны ситуации, которые ранее недооценивались, позволяет отыскать новые ресурсы роста, расширяет имеющийся у вас выбор.