Карьера в 1919--1931

Осенью 1919 года Лаврентий Берия поступил на службу в контрразведку при Комитете государственной обороны Азербайджанской республики. Но в биографических анкетах своей работы в буржуазной контрразведке Берия не скрывал, в письме к Г. К. Орджоникидзе в 1933 году писал, что «в мусаватскую разведку был послан партией и что вопрос этот разбирался в ЦК Азербайджанской КП (б) в 1920 году», что ЦК АКП (б) «совершенно реабилитировал» его, так как «факт работы в контрразведке с ведома партии был подтверждён заявлениями тт. Мирза Давуд Гусейнова, Касум Измайлова и др.». В апреле 1920 года Л. П. Берия был направлен на нелегальную работу в меньшевистскую Грузию в качестве уполномоченного Кавказского крайкома РКП (б). Почти сразу в Тифлисе был арестован, освобождён с предписанием в трёхдневный срок, покинуть Грузию. Под фамилией Лакербая работал в полпредстве РСФСР в Грузии (полпредом был тогда С.М. Киров), при подготовке вооружённого восстания против меньшевистского правительства в Грузии был разоблачён контрразведкой Грузии, арестован и заключён в Кутаисскую тюрьму. В 1920—1922 гг. работал в Азербайджане. Возвратившись в Баку, Л. П. Берия поступил на учёбу в Бакинский политехнический институт.

С августа 1920 года Л. П. Берия — управляющий делами ЦК Азербайджанской КП (б), ответственный секретарь Чрезвычайной комиссии по экспроприации буржуазии и улучшению быта рабочих. С апреля 1921 года — заместитель начальника секретно-оперативного отделения Азербайджанской ЧК, с мая того же года — начальник секретно-оперативной части, заместитель председателя Азербайджанской ЧК, с ноября 1922 года — начальник секретно-оперативной части, заместитель председателя Грузинской ЧК. С марта 1926 года — заместитель полпреда ОГПУ в ЗСФСР, заместитель председателя Закавказской ГПУ, с декабря того же года — председатель ГПУ Грузинской ССР. Одновременно с апреля 1927 года по декабрь 1930 года — нарком внутренних дел Грузинской ССР. С апреля 1931 г. Л. П. Берия — председатель Закавказского ГПУ. В 1921 г. Берия подвергался резкой критике со стороны партийного и чекистского руководством Азербайджана за превышение полномочий и фальсификацию уголовных дел, однако серьёзного наказания избежал.

Л.П. Берия был награждён орденом Красного Знамени, орденами Трудового Красного Знамени Грузинской ССР, Азербайджанской ССР и Армянской ССР с формулировкой «За успешную борьбу с контрреволюцией в Закавказье». берия репрессия политический деятель В октябре 1931 г. Л. П. Берия был переведён на партийную работу — был избран первым секретарём ЦК КП (б) Грузии и вторым секретарём Закавказского крайкома ВКП (б), а в октябре 1932 — первым секретарём Закавказского крайкома ВКП (б) и секретарём ЦК КП (б) Грузии. Еще не достигнув высшего поста в Закавказье, Берия понял, что эта цель лишь еще одна ступень в высшие эшелоны власти. К 1937 году имя Лаврентия Берии уже крепко утвердилось в ряду членов Политбюро, пока еще в конце этого ряда… В перечислении рангового места членов Политбюро Берия, который до «мингрельского дела» твердо занимал третье место, после Молотова и Маленкова, очутился теперь на пятом месте (даже после Булганина). Так сообщает протокол утреннего заседания съезда от 5 октября. Чтобы партия не приняла это за недоразумение, хроника съезда вновь повторяет ту же «иерархию культов». Но Берия взял реванш. Он выступил на съезде с самой большой речью. И она была не только большая, а острая по стилю, высококвалифицированная политически и убедительная для слуха и ума партийных ортодоксов. Она была и единственной речью, на которой лежал отпечаток личности оратора. Конечно, речь Берия, как и других ораторов, — это панегирик Сталину. Но его панегирик целевой: апеллируя к величию Сталина, изливаясь в верноподданнических чувствах, Берия тонко протаскивает, по существу, антисталинскую ересь — ставит партию впереди Сталина: «Вдохновителем и организатором великой победы советского народа была Коммунистическая партия, руководимая товарищем Сталиным» («Правда», 9.10.52). До сих пор во всех газетах, журналах и книгах можно было прочесть, что «вдохновителем и организатором» был сам Сталин, а потом, где-то на задворках что-то делала и партия. Берия дал понять, что не оговорился, он кончил речь опять ссылкой на партию: «Народы нашей страны могут быть уверены в том, что Коммунистическая партия, вооруженная теорией марксизма-ленинизма — и затем под руководством товарища Сталина». Другая ересь была вызывающей. Берия не ко времени, а потому и очень смело напомнил партии приоритеты ее национальной политики: есть разные опасности отклонения от национальной политики партии, и они следуют в таком порядке — на первом месте стоит опасность «великодержавного шовинизма» (значит, русского шовинизма), на втором месте опасность «буржуазного национализма» (значит, опасность местного национализма) и на третьем месте опасность «буржуазного космополитизма». Можно смело предположить, что кроме Сталина и членов Политбюро, никто на съезде не знал, что здесь Берия прямо спорит со Сталиным, считавшим буржуазный национализм, сионизм и космополитизм главной опасностью для СССР, а русского великодержавного шовинизма не признававшим вообще. Интересна и другая деталь: больше половины речи Берия посвятил национальной политике и национальным республикам СССР, но ни словом не обмолвился о Грузии и грузинских «буржуазных националистах», а ведь для его земляков, мингрельцев, не хватало мест в тюрьмах Тбилиси, Сухуми и Батуми… Защищать их Берия не мог, но он и не осудил их, как того требовала нынешняя кампания Сталина против «буржуазного национализма». Во время атак Сталина против его соратников еще никто из них не знал, какой новый подвох готовится тому, о ком, кажется, он ничего не сказал на пленуме: Берия. На XIX съезде Берия реабилитировал себя за «грузинское дело», но только перед съездом, что отнюдь не означало — перед Сталиным. В Праге и Варшаве готовились два политических процесса, над коммунистическими лидерами этих стран, которых спас лично Берия во время конфликта с Тито, а также процесс титовцев в Болгарии и Венгрии, тоже до сих пор пользовавшихся поддержкой Берия. Эти спасенные Берия лидеры теперь оказались «сионистами»: генеральный секретарь ЦК компартии Чехословакии Сланский (еврей) и генеральный секретарь ЦК компартии Польши Гомулка (женат на еврейке). Таким образом, круг большого международного заговора сионистов Америки, СССР и Восточной Европы против коммунизма замыкался (тут Сталин действовал точь-в-точь по рецепту Гитлера, только и говорившего о «заговоре мирового еврейства»).