Военная и физическая подготовка самураев

Само собой разумеется, что, будучи профессиональными воинами, самураи должны были основное внимание уделять военному ремеслу и признавать только его единственным занятием, достойным «благородного» человека, т. е. буси. Весь комплекс того, что культивировал в себе каждый самурай, все духовные и физические способности были подчинены, в конечном счете, единственному и главному моменту — овладению военным мастерством, без которого было бы бессмысленным само понятие «самурай». От степени военной и физической подготовленности самурая зависело высшее требование, предъявляемое каждому воину: умение бороться (с оружием или без оружия) с противником и побеждать его.

Это обусловило то, что, готовя себя к основному в жизни — войне, буси постоянно совершенствовали искусство воина и физическую подготовку уже с раннего детства, упражняясь во владении оружием, воспитывая телесную и духовную твердость, храбрость и решительность. Отличительной особенностью всех японских видов военных искусств (бугэй) являлось то, что основной акцент при овладении ими делался, прежде всего, на нравственно-моральную сторону и развитие «духовных способностей самурая», т. е. психической уравновешенности воина, а затем уже на формирование физически развитой личности. Моральное содержание таких дисциплин, как кэндо, кюдо и т. д., показывается иероглифом, который в сочетании с другими звучал как «до», являясь основой этих слов, говорящей о нравственном принципе и имеющей также глубокую связь с религиозными аспектами жизни военного сословия. Моральный принцип в военных тренировках японских воинов был обусловлен учением Конфуция. В конфуцианстве До рассматривалось как определенная этическая категория. Что же касается религиозного аспекта, то основой здесь была непосредственная связь До с Дзэн-буддизмом. Познание До («правильного, истинного пути», или «правды») считалось главным в фехтовании, стрельбе из лука, борьбе без оружия, плавании и т. д. (где оно являлось как бы образующим идеалом самурая, достижение которого означало в философском смысле познание самого себя), необходимым для гармонического развития индивидуума. Самурай, познавая До, должен был достичь военного мастерства, соприкасающегося с «истинным путем», и «войти в совершенную гармонию с природой», с которой человек составляет неразделимое целое. Превалирующее значение имела внутренняя подготовка воина, на что обращалось больше внимания, чем на напряжение внешних физических сил самурая. Решающим фактором в деле выработки силы духа была описанная выше медитация. При помощи дзадзэн — духовной основы военно-спортивного образования самураев, призванной, по выражениям толкователей Дзэн-буддизма, помочь в, достижении гармонии с «отрицательным ничто», воины должны были развивать у себя психически уравновешенное состояние для исполнения своих основных, военных функций, а также для не менее важного дела — тренировок в фехтовании, стрельбе и т. д., которые в свою очередь выступали как репетиции собственно боевых действий. Это было состояние «повышенной готовности», которое ни в коем случае не означало «малодушной сонливости» .

Несмотря на ряд чисто мистических элементов, медитация по системе Дзэн имела и рациональное зерно. Прежде всего, это касается постановки правильного дыхания, что крайне необходимо при любых физических упражнениях. Перед тренировочным боем самураи обычно принимали позы, характерные для дзэн-буддийских монахов, приготовившихся к созерцанию, и старались дышать глубоко и размеренно. Это заранее готовило органы дыхания к физической работе и содействовало дальнейшему ритмичному функционированию легких во время самой схватки с противником, когда резко возрастала потребность организма в кислороде. Преимущественное духовное напряжение, способствовавшее развитию самообладания, хладнокровия и трезвости мысли при всех упражнениях, не означало, однако, что в военных искусствах самураев физический фактор (сила и выносливость) рассматривался как несущественный. Являясь вторым образующим элементом в военных дисциплинах, физическое воспитание требовало от воина кропотливого оттачивания техники, развития физической силы, выносливости, выработки почти инстинктивной феноменальной реакции и координации движений. Все это достигалось в результате каждодневных и многочасовых тренировок. Из всех видов единоборства самураи более всего почитали кэндо («путь меча») — фехтование на самурайских мечах. Это объяснялось тем, что меч на протяжении всей истории феодальной Японии считался основным оружием воина. Меч был символом сословия воинов. «Меч — знак могущества и храбрости — душа самурая» , — гласит японская народная поговорка. В кэндо меч рассматривался как средство формирования личности, главный пункт всей физической и психической концентрации, которая, в понимании японцев, должна была привести человека к согласованию с природой, «переходу ко Вселенной», что также указывает на связь фехтования на мечах и синто.

Некоторые изречения теоретиков кэндо, касающиеся меча, были приняты в свое время империалистическими кругами японского правительства, поддерживавшими тем самым милитаристский, самурайский дух японской военщины накануне второй мировой войны. В частности, было распространено выражение, гласившее: «С мечом — это значит быть проникнутым священной серьезностью, которая готова каждую секунду принять смерть. С мечом — значит, прежде всего, иметь нравственную выправку, подчиняться моральной ценности идеи». «Воспитание кэндо» и «дух кэндо» были равным образом «воспитанием японского духа». Обучаться кэндо самураи начинали еще в раннем возрасте, причем уже тогда фехтованию учили не только ради физического развития, но и в целях тренировки умственных способностей. Уроки кэндо начинались, как правило, рано утром; они проводились в закрытом помещении или под открытым небом в любую погоду. Это должно было укрепить выносливость подростков. Начиная фехтовать деревянными мечами, сыновья самураев переходили постепенно, по мере овладения искусством кэндо, к фехтованию на настоящих самурайских мечах. Нередко упражнения с этими мечами, которые из-за их относительно большого веса держали двумя руками, приводили к тяжелым увечьям или даже смерти фехтовальщиков.

Тренировки кэндо должны были подготовить самурая к борьбе с настоящим противником на войне или в поединке, где искусство фехтовальщика проявлялось в числе взмахов мечом (татикадзэ). Это было важно как в престижном отношении, так и в военных условиях, когда мастерство самурая позволяло ему сберечь силы для сражения со следующим неприятельским воином. При этом считалось, что опытный рыцарь обязан был повергнуть врага лишь одним (смертельным) ударом.

Как идеальный, рассматривался удар под названием «кэсагакэ», или «кэсагири», разрубающий тело наискось от плеча до пояса. Сам термин «кэсагакэ» произошел от слова «кэса», которым обозначался вид одеяния буддийского монаха. Здесь риза носилась так, что одно плечо и рука оставались открытыми. Собственно схватке кэндо предшествовал ряд предварительных упражнений. Готовясь к поединку, самураи особое значение придавали сосредоточенности и правильному дыханию. Основным методом для выработки ровного и глубокого дыхания и концентрации всех внутренних сил была медитация. Этот вид успокоения нервной системы и самовнушения, практикуемый самураями перед борьбой, развился в фехтовании при непосредственном влиянии секты «Дзэн». Борец садился на пол и дышал медленно, глубоко и ритмично, стараясь отвлечься от всех мешающих посторонних мыслей. После такой подготовки легкие расширялись, кровяное давление в мозгу становилось меньше, чем при нормальном дыхании, успокаивалась центральная нервная система, что позволяло вести борьбу более хладнокровно и продуманно, быстро, без суеты реагировать на действия противника.

Благодаря дыхательным упражнениям по методике Дзэн и самоуглубленной медитации тело и душа борца, по представлениям теоретиков кэндо, «должны были достичь состояния освобождения от пространства и времени». Таким образом, фехтовальщик полностью отключался от влияния окружающей среды и направлял свои мысли исключительно на борьбу. Однако о победе думать запрещалось, так как, по мнению японцев, борьба может стать безнадежной в момент, когда кэндоист думает о достижении победы. Это вызывает волнение, потерю самообладания, сбивает дыхание, а в итоге приводит к ослаблению мускулов, которые уже не управляются волей борца. Кроме дыхания, установлению которого способствовала дзадзэн, призванная уравновесить психику фехтовальщика перед схваткой, существовал другой вид дыхания, практикуемый непосредственно во время поединка.

Интенсивное движение при фехтовании требовало обеспечения организма большим количеством кислорода. В этом случае большое значение имели выкрики. Набирая полные легкие воздуха, фехтовальщик наступал на противника с громким криком, который способствовал развитию духа атаки и должен был деморализовать отступающего. Главным в этом упражнении был вдох при движении, так как, по мнению японцев, победу может одержать лишь тот, чьи легкие наполнены воздухом. В момент нанесения удара дыхание должно быть остановлено для быстрого и сильного напряжения всех мускулов. После удара фехтовальщик делал выдох, выпуская, однако, не весь воздух, чтобы не было момента, при котором в легких он отсутствовал бы вообще и это расслабило бы мускулатуру.

Формы кэндо были различными. Прежде всего, это относится к школе фехтования на самурайских — мечах — иаи. Этот своеобразный и характерный только для Японии вид единоборства возник в средневековье приблизительно во времена Гэнки-Тэнсё (апрель 1570-июль 1573-декабрь 1592), в тот период, когда шла напряженная борьба за политическое объединение страны. Сущностью этого направления кэндо было внезапное выхватывание меча из-за пояса самураем, находящимся в сидячем или ином положении, и нанесение смертельного удара врагу. В обыденной обстановке в случае ссоры гордый и заносчивый самурай, сочтя себя обиженным, моментально обращал свой меч против обидчика. Иаи применялось также в решающие моменты многочисленных в то время заговоров, когда самураи выхватывали свои мечи и начинали схватку сидя, так как подъем с места мог занять больше времени и привести к потере внезапности. Впоследствии, в период Эдо, иаи становится уже просто аттракционом (иаинуки), проводимым во время праздников, или средством для привлечения народа при распродаже лекарств, зубного порошка и т. д. к месту торговли. Обычно это представление исполнялось на перекрестках дорог, где сражающиеся сидели на деревянной мостовой. самурай воин сумо япония Смысл аттракциона заключался в том, что после молниеносного проведения приема оружие с такой же быстротой вставлялось обратно в ножны. Для иаинуки приглашали наиболее искусных фехтовальщиков (обычно ронинов), потому, что фехтование в сидячем положении требовало особой степени мастерства. Сидячий фехтовальщик не имел такой возможности для передвижения и маневра, как кэндоист, стоящий на ногах, поэтому он должен был обладать исключительной реакцией, развитой координацией движений, превосходно знать технику кэндо.

Заслуживает внимания также способ фехтования двумя (большим и малым) мечами одновременно. Человек, фехтующий двумя мечами сразу, назывался «рётодзукаи». Как правило, это был самурай, познавший кэндо во всех его тонкостях, — настоящий мастер своего дела. Фехтовальщики этой школы кэндо (ниторю) держали обычно в правой руке большой меч, которым наносили удары по противнику, малый же меч служил, в основном, для парирования атак. После прекращения междоусобных войн и с постепенным введением огнестрельного оружия кэндо начало терять практическое значение. Однако до 1876 г. (года отмены права на ношение самураями мечей) два меча продолжали оставаться знаком отличия и привилегий самурая. Буси продолжали пускать свое оружие в ход при самозащите, нападении, во время бесчисленных поединков, вследствие чего продолжало жить и искусство фехтования. Но тренировки кэндо в кланах феодалов приобрели уже скорее спортивный характер, нежели военный. Это обусловило со временем создание защитного снаряжения, которое делало кэндо менее опасным. Для защиты лица стала применяться маска (кана-мэн, или просто мэн), изготовленная из металла или бамбука, шею и грудь прикрывал металлический панцирь (кана-до, или до), на руки надевались специальные рукавицы (котэ). Подобное снаряжение продолжает существовать у кэндоистов и по сей день. Впоследствии были установлены особые правила, разрешавшие удары только по защищенным участкам тела; попадание по другим участкам туловища не засчитывалось тренерами и судьями кэндо.

Нововведения распространились также и на боевой меч; он был заменен деревянным (бокуто) или бамбуковым (синай; такэмицу), более легким мечом, состоящим из пяти соединенных вместе бамбуковых стержней. Фехтование же боевыми мечами (синкэн-сёбу) разрешалось только мастерам высокого класса. Первоначально кэндо, зародившееся, по Ф. Галла и И. Хорвату, в одной из школ древней борьбы дзю-дзюцу, имело в своем арсенале не свойственные фехтованию приемы — подсечки, подножки и т. д., другими словами, сочетало в себе фехтование и борьбу. Такое сочетание имело целью, очевидно, более эффективное ведение самураем боя. В спортивном кэндо эти приемы были уже упразднены.

После ликвидации самурайства как сословия кэндо сохранилось, причем стало доступным не только привилегированным слоям японского общества, но и лицам, входившим до революции в число низших сословий. Занятия кэндо получили распространение почти во всех общеобразовательных и высших школах, иногда даже считаясь обязательными. В настоящее время кэндо является национальным видом спорта Японии, которым могут заниматься как мужчины, так и женщины. Наиболее известной школой кэндо считается сейчас школа синторю. Что касается ритуала и правил фехтования, то они дошли до нашего времени почти в неизменном виде кюдо (кюдзюцу). Несколько иным по сущности, но все же близким к кэндо в плане психической подготовки предстает перед нами рыцарское искусство стрельбы из лука — кюдо, или кюдзюцу («путь лука»).

Кюдо было широко распространено в среде японского дворянства, так как луки и стрелы в средневековье являлись наряду с мечом одним из ведущих видов вооружения буси, предназначаясь для ведения дальнего боя. Лук и стрелы, как и меч, считались у самураев священным оружием, а фраза «юмия-но мити» — «путь лука и стрел» была синонимичной выражению «путь самурая» (бусидо). Истоки искусства стрельбы из лука уходят своими корнями в глубокую древность. Уже в анналах «Кодзики» (712 г.) и «Нихонги» (720 г.) имеются упоминания о мастерах стрельбы из лука. Важное место занимали лук и стрелы в синтоистском культе. При закладке синтоистских храмов, а позднее во время храмовых праздников синто, когда проводились традиционные соревнования по борьбе сумо, приуроченные к этим событиям, на борцовскую арену выносились лук и стрела. Борцы исполняли с луком ритуальные танцы, после чего боковые судьи прикрепляли это оружие к столбам, на которых держалась крыша арены. О связи с синто также свидетельствуют стрельбы из лука на территории синтоистских храмов в присутствии синтоистского духовенства и наличие таких атрибутов, как хамая и хамаюми — священных лука и стрелы, имеющих своим назначением изгонять злых духов. Обычно эти предметы культа освящались жрецами синто.

Однако не только синтоистские священнослужители пользовались луком и стрелами. Буддийские жрецы также практиковали стрельбу из лука при своих храмах для привлечения к ним народных масс. Одним из наиболее известных храмов, в котором обычно проходили тренировки в искусстве стрельбы из лука, был буддийский храм Сан-дзюсангэндо («33 отсека») в Киото, который имел длинную крытую галерею, прекрасно подходившую для стрельб. По традиции стрельбы из лука в этом храме проводились в начале нового года. Стрельбе из лука самураи придавали большое значение и посвящали тренировкам кюдо много времени, так как роль лука в феодальных войнах была очень велика. Так же, как и кэндо, искусство стрельбы из лука включало в себя ряд религиозных элементов, было пропитано мистицизмом, что делает кюдо своеобразным и не похожим на стрельбу из лука в Европе видом военного мастерства. Кюдо, по высказываниям его толкователей, дается человеку только после длительной учебы и подготовки, в то время как индивидууму, не понявшему его сути, оно вообще будет недоступно.

Многое в кюдо, по японским понятиям, выходило за рамки человеческого разума и не было доступно пониманию. Считалось, что стрелку в этом полумистическом искусстве принадлежала лишь второстепенная роль — роль посредника и исполнителя «идеи», при которой выстрел осуществлялся в некоторой степени без его участия. Действия стрелка здесь имеют двуединый характер: он стреляет и попадает в цель как бы сам, но, с другой стороны, это обусловлено не его волей и желанием, а влиянием сверхъестественных сил. Стреляет «оно», т. е. «дух» или «сам Будда». Самурай не должен был думать в процессе стрельбы ни о цели, ни о попадании в нее — только «оно» хочет стрелять, «оно» стреляет, и «оно» попадает, говорили идеологи кюдо. В луке и стрелах стреляющий мог видеть лишь «путь и средства» для того, чтобы стать причастным к «великому учению» стрельбы из лука. В соответствии с этим, кюдо рассматривалось не как «техническое», а как абсолютно «духовное» действо. В этом тезисе и заложено глубокое религиозное содержание стрельбы, являющейся одновременно искусством метода Дзэн-буддизма.

Цель стрельбы из лука — «соединение с божеством», при котором человек становился «действенным Буддой». Во время выстрела воин должен был обладать совершенным спокойствием, достигавшимся посредством медитации. «Все приходит после достижения полного спокойствия» , — говорили японские мастера стрельбы из лука. В дзэновском смысле это значило, что стреляющий погружал себя в беспредметный, несуществующий мир, стремясь к сатори. Просветление, по японским представлениям, означало здесь одновременно «бытие в небытии, или положительное небытие». Только уйдя в состояние «вне себя», при котором самурай отказывался от всех мыслей и желаний, производилась «связь с небытием», из которого стрелок «возвращался снова в бытие» лишь после отлета стрелы к цели.

Таким образом, единственным средством, ведущим к просветлению, являлись в данном случае лук и стрела, что делало бесполезными, по толкованиям идеологов кюдо, в данном случае всякие усилия человека в работе над самим собой без этих двух элементов. В начальной стадии сосредоточения стрелок концентрировал внимание на дыхании, имевшем в кюдо большее значение, чем в других видах военных искусств, затем оно регулировалось уже скорее бессознательно. Принцип постановки дыхания в кюдо был таким же, как и в кэндо, сумо и других видах борьбы с оружием или без него. Для того чтобы уравновесить дыхание, воин, сидя со скрещенными ногами, принимал положение, при котором верхняя часть туловища держалась прямо и расслабленно, как во время медитации Дзэн. После предварительной подготовки начиналась собственно стрельба. Если она производилась по классическому церемониалу (дзярай или сярэй), который сохранился почти в неизменном состоянии со времен средневековья до наших дней, то самурай был одет в древнеяпонскую одежду так же, как и его оруженосцы, находившиеся по обе стороны от него.

Стрельба имела четыре стадии: приветствие, подготовка к прицеливанию, прицеливание, пуск стрелы — и могла производиться из положений стоя, с колена и верхом на коне. Получив от оруженосца стрелу и лук, буси вставал со своего места и, преисполненный чувством собственного достоинства, принимал положение для стрельбы на исходном рубеже. Благодаря спокойному дыханию самурай достигал состояния «спокойствия духа и тела» (додзукури), после чего приготавливался к выстрелу (югумаэ). Стрелок поворачивался левым плечом к цели, держа лук в левой руке. Ноги он расставлял на расстояние, равное длине стрелы (асибуми), стрелу клал на тетиву и удерживал на ней пальцами, а сам тем временем, полностью расслабив мускулы рук и груди, поднимал лук над головой (ути-окоси), для того чтобы натянуть его в этом положении (хикитори). Дыхание в этот момент производилось не полной грудью, а животом, что позволяло пребывать грудной мускулатуре и рукам в расслабленном состоянии. После момента, предшествующего непосредственному пуску стрелы (кай), производился выстрел (ханарэ). В это время физические и психические силы самурая были сконцентрированы, по японским понятиям, на «великой цели» (дзансин), т. е. на стремлении соединиться с божеством, но ни в коем случае не на мишени и желании попасть в цель. Произведя выстрел, стрелок опускал лук и возвращался на прежнее место.

В послереформенной Японии кюдо из рыцарского военного искусства превратилось в традиционный вид спорта, который практиковался в школах и высших учебных заведениях нередко в обязательном порядке. Бадзюцу (искусство верховой езды). Не меньший интерес представляет собой также стрельба из лука с лошади (ума-юми). Впервые об этом виде стрельбы было упомянуто в «Нихонги», где говорилось об ума-юми, практиковавшейся при императрице Когёку (642−645). Позднее стрельба с лошади стала называться в исторических источниках «ябу-самэ». Наибольшего расцвета ябусамэ достигла в период Камакура, когда бадзюцу в сочетании со стрельбой из лука рассматривались как обязательные виды воинских искусств для высших рангов самурайства. Стрельба из лука с лошади так же, как и кюдо, была не только обязательным, но и любимым видом состязаний самураев и проводилась обычно в обществе буси, когда они соединялись в команды для состязаний по конному спорту.

Как правило, крупные состязания проводились на скаковом кругу в храме Цуруга ока Хатиман, находящемся в Камакура (нынешняя префектура Канагава), или на берегу моря, обычно во время синтоистских праздников. В качестве главного распорядителя при ябусамэ выступал синтоистский священник. Мишень или доспехи воина (в период Камакура) ставили вертикально около манежа, и стрелок, мчась на коне по кругу, стрелял по цели три раза с интервалом в десять секунд. Ябусамэ продолжает существовать и в настоящее время, но уже как чисто развлекательное зрелище. По традиции соревнования по стрельбе из лука с лошади проводятся 15−16 сентября на территории Камакура.

Наряду с ябусамэ в ряд самурайских военных искусств входило так называемое инуомоно — упражнение по преследованию на лошади собаки. Инуомоно так же, как и ябусамэ, имело своей целью выработать у самурая способность быстро и метко стрелять из лука на скаку, управляя в то же время конем, что было крайне необходимо для буси при сражении в составе конных соединений. Инуомоно, в отличие от стрельбы по мишени, имело своей сущностью поражение движущейся цели. Во время движения на коне по манежу всадник должен был попасть тренировочной стрелой с деревянным наконечником в собаку, которая выпускалась на участке для стрельбы.

Особенно большого развития инуомоно достигло в период Муромати (1333−1573), когда стрельба из лука в сочетании с верховой ездой (кюба) считалась наиболее необходимой для буси высших рангов. Воины тренировались также в верховой езде во время традиционного отлова диких лошадей, который проводился в середине пятого месяца каждого года в день обезьяны (12-й день по циклическому отсчету) обычно при участии священников синто. Такие отловы устраивались в средневековье на равнине Канто по приказу даймё и имели своей целью наряду с пополнением конюшен новыми боевыми лошадьми выявление лучшего всадника (или группы всадников) дружины князя и тренировку бадзюцу. Погоня за дикими лошадьми осуществлялась в полном снаряжении: в шлемах, доспехах, с боевыми знаменами (набори). Позднее этот обычай превратился в синтоистский праздник и получил название «намаои» — полевые маневры конницы. Назначение праздника — вдохновить юношество и взрослых буси, привить им храбрость и мужество. Основной частью являлись скачки и борьба двух групп всадников за захват знамени. Перед состязанием соревнующиеся пили холодное сакэ или воду — мидзусакадзуки так же, как это делали самураи перед настоящим боем при расставании (возможно, вечном) с родными. После русско-японской войны этот праздник феодального времени был восстановлен и продолжает существовать поныне. Дзю-дзюцу (дзюдо). Важную роль в деле физической подготовки самураев играла борьба без оружия (дзю-дзюцу, или явара), которая получила особое развитие в эпоху господства военно-феодального сословия. Истоки дзю-дзюцу теряются в глубине веков. Так же, как и о лучниках, в «Кодзики» и «Нихонги» имеются записи о борцах; в основном, это упоминания о борьбе богов и сказочных личностей. Так, например, в «Нихонги» была описана борьба Номи-но Сукунэ, представителя сил добра, с вызвавшим его Киэхая, олицетворявшим зло. С тех пор Номи-но Сукунэ, который победил Киэхая, стал считаться покровителем борцов. Многие считают его основателем дзю-дзюцу (дзюдо), хотя в то время еще нельзя было выделить отдельно сумо и дзю-дзюцу.

Последняя стала оформляться лишь с развитием сословия самураев, в то время как сумо превратилось в профессиональную борьбу, распространенную главным образом в народной среде. Самураи использовали искусство борьбы без оружия в том случае, когда меч ломался, при внезапном нападении неприятеля ночью или же при переходе воинов после сражения на мечах к рукопашному бою. Кроме того, самураи применяли свои секретные приемы в случаях, когда было нежелательно употребление меча. Так, во время шествия торжественной процессии даймё (даймё-гёрэцу), окруженного свитой своих самураев, каждый местный житель или путник должен был выражать свое почтение князю коленопреклонением, при котором кланяющийся касался лбом земли.

В случае неуважительного отношения к феодалу, выражавшегося в нежелании кланяться, вассалы даймё использовали против «упрямцев» не меч, хотя они имели на это право, а приемы дзю-дзюцу, не привлекая тем самым особого внимания публики. Дзю-дзюцу воины обучались в многочисленных клановых школах под наблюдением опытных наставников, причем тайна приемов строжайше охранялась, что делало эту борьбу привилегией только высших сословий, недоступной для народа. Самураи начинали упражняться в искусстве борьбы еще мальчиками, но даже самым крепким из них требовалась непрерывная практика в течение нескольких лет, чтобы овладеть ее приемами.

Преподавая дзю-дзюцу самураям, их наставники подчеркивали, кроме всего прочего, что самурайская борьба без оружия является «истинной наукой японского народа», дающей ключ к пониманию многих философских и этических вопросов мировоззрения японцев. Дзю-дзюцу требовала от изучающих ее глубокого знания анатомии человека, соблюдения диеты, выработки спокойствия и хладнокровия. Только воин, способный сохранять самообладание при любых обстоятельствах, мог эффективно применять приемы дзю-дзюцу, невзирая на вооружение или силу противника. И в этом случае определяющее значение имела психологическая тренировка по системе Дзэн с ее медитацией.

Не менее важными в борьбе были отработка выносливости, достигаемой в результате каждодневных тренировок при работе над приемами, и соблюдение диетических норм. Рацион самурая не допускал излишков и включал в себя такие продукты, как рис, овощи, рыба, фрукты. Летом на завтрак и обед подавались свежие фрукты и овощи (лук, помидоры, морковь, редька, репа, капуста и т. д.), вареная рыба, рис и чай — напиток, поднимающий жизненный тонус. Зимой пища воина оставалась такой же, с тем лишь изменением, что в нее входили еще лепешки, а фрукты и иногда рыба присутствовали на столе в сушеном виде. Считалось, что подобная еда всегда поддерживает превосходное здоровье и укрепляет силу мускулов. В период Мэйдзи дзю-дзюцу перестала быть борьбой рыцарской прослойки и получила широкое распространение среди народа, оставаясь, однако, одной из главных дисциплин в вооруженных силах императорской армии в послереформенной Японии. В это время каждый солдат, матрос и полицейский должен был обучаться дзю-дзюцу.

Во второй половине XIX в. (1866) Кано Дзигоро основал новую школу борьбы, которая получила название «дзюдо». В это же время был создан институт дзюдо Кодокан. Борьба основывалась на принципах дзю-дзюцу, однако исключала многие приемы, опасные для жизни. На первое место Кано Дзигоро ставил сообразительность и ум, а не грубую физическую силу. Тактика борьбы дзюдо так же, как и дзю-дзюцу, не требовала наступления, она воспитывала умение выжидать, терпеливо наблюдать, идти на уступки, поддаваться противнику, используя в конце концов его намерения и силу для достижения победы. Именно поэтому дзюдо переводится по смыслу так: «победа уступкой». При этом некоторые авторы называют дзюдо борьбой, отражающей чисто японский национальный дух.

Несмотря на изменения в правилах и частичные нововведения, суть борьбы осталась прежней: ей было так же свойственно стремление к гармонии, развитию физических и духовных способностей, призванных служить как победе над противником, так и для морального воспитания личности, которое должно было влиять вообще на образ жизни человека. В противоположность диким крикам, раздающимся на площадке для кэндо, в зале дзюдо, называемом додзё — «зал для размышлений» , — обычно преобладает тишина. Борьба должна проходить без внешних знаков возбуждения участников и зрителей, причем наблюдающим за схваткой строго запрещается зевать во время нее, так как поединок дзюдо отождествляется нередко, по японским воззрениям, с беседой. Психическая дисциплина и молчание в первую очередь необходимы борцу для концентрации внимания, и побеждает в дзюдо, как правило, тот, кто обладает совершенным телесным и «духовным» равновесием. Содзюцу и фехтование на алебардах (нагината). В качестве одного из основных элементов военных искусств буси рассматривалось умение владеть копьем (содзюцу). Содзюцу было обязательным как для самураев высшего ранга, воевавших в составе кавалерии даймё, так и для рядовых воинов-пехотинцев.

Копья (яри) — прямые, колющего типа, с односторонней заточкой и обоюдоострые, и саблеобразные (нагината, или хоко) и т. д. — являлись незаменимым оружием феодальных междоусобиц. Их применяли при одиночных схватках, во время рукопашного боя отдельных отрядов и целых армий феодалов, для влезания на стены укреплений и замков противника (пики с крючьями), при абордажных операциях на море. Содзюцу преподавалось также в плановых школах феодалов. Амуниция для борьбы на копьях несколько напоминала снаряжение кэндоистов, в частности маской для защиты лица. Суть занятий сводилась к умению поразить противника в уязвимые места тренировочным копьем, имевшим на конце вместо острия мягкий шарик из материи. Кроме кэндо, в самурайских искусствах особо выделялось фехтование на алебардах. Двухметровой алебардой (нагината) пользовались, как правило, в битве пешие самураи. Нагината наряду с кинжалом считалась в феодальное время также единственным холодным оружием женщин сословия воинов, которое они применяли в случае опасности, защищая себя, детей, дом и имущество при нападении врага.

Поэтому каждая дочь самурая, выходя замуж, получала в виде своеобразного приданого набор алебард. Специальный курс фехтования на алебардах дочери самурая проходили еще до наступления совершеннолетия. Требования к девушкам во время тренировок в фехтовании на алебардах были так же жестки, как и при фехтовании на мечах у мальчиков. Однако, хотя упражнения с двухметровой нагината были не очень простыми и легкими, все же они не требовали такой подготовки, искусства в обращении с оружием и физической силы, как занятия с мечом и луком. Основным в фехтовании на нагината было научить фехтовальщицу поражать противника в не защищенные доспехами участки тела — шею или ноги. Часто главный удар алебардой направлялся так, чтобы перерубить сухожилие около пятки (ахиллесово) и лишить тем самым нападающего противника способности наступать и свободно передвигаться. Жены самураев достигали иногда большого мастерства во владении этим видом оружия, принимая участие даже в сражениях.

Во время сацумского восстания (1877 г.), например, в военных действиях против правительственных войск микадо воевали наряду с восставшими самураями также и женщины, вооруженные алебардами. Фехтование на алебардах имело не только чисто практическое, военное значение. Эти упражнения содействовали физическому развитию женщин сословия воинов, живших в праздности в силу своего социального положения. В послереформенное время фехтование на нагината стало доступно всем слоям японского общества. В некоторых народных и средних школах Японии фехтование на алебардах было принято учебным планом как обязательное. Так же, как и другие виды рыцарских искусств, этот вид борьбы признавался самураями в первую очередь занятием, служащим для формирования духовных способностей личности, и только во вторую очередь — упражнением, укреплявшим мускулатуру тела, развивавшим физическую силу.

Плавание (суйэй) самурайским стилем. Среди воинских искусств немалое значение с древности имело плавание (суйэй) самурая в полном снаряжении и с оружием. Во многом развитию плавания способствовало островное положение Японии, а также многочисленные водные преграды, которые приходилось преодолевать воинам во время боевых действий. Форсирование водных рубежей самураями очень часто служило сюжетом произведений художников и ремесленников феодальной Японии.

На гравюрах часто изображались воины, переплывающие реки или озера верхом на коне или рядом с ним, имеющие при себе лук и стрелы, меч, а иногда и знамя. В феодальное время во многих княжествах появился ряд школ, обучавших самураев в зависимости от топографических условий различным способам плавания, которые входили в систему военного образования воинов феодальных кланов. Решающее значение при обучении плаванию имела выработка силы духа, готовности устоять перед стихией, быть морально подготовленным к встрече и борьбе с опасностью. Физическая способность к действию считалась здесь тоже необходимой, но стояла, тем не менее, на втором месте. Средневековые клановые школы отличались друг от друга лишь методами обучения плаванию, положение же пловцов в воде во всех школах было одинаковым: горизонтальным, боковым, вертикальным. Наиболее известными школами (рю) были: Кобори на юго-западе о-ва Кюсю — в Кумамото; Яманоути на севере Кюсю в Усуки и Опта; Суито, или Суисиу на юго-востоке Сикоку; Синдэн на берегах Внутреннего Японского моря; Ивакура на п-ове Кии; Нодзима (внешнее побережье у Внутреннего Японского моря); Канкай в древней области Исэ; Мукай в Эдо; Суйфу в области Мито.

Обучение плаванию самурайскими стилями было весьма своеобразным и характерным только для Японии, что резко выделило суйэй среди способов плавания у других народов. Целью всех этих школ было воспитание мужества и умения без колебаний преодолевать любые препятствия во время преследования противника. Наставники школы Кобори обучали самураев плавать в полном снаряжении (каттю годзэн сёги), причем пловцы должны были держать верхнюю часть туловища как можно выше над водой, с тем чтобы воин имел возможность еще и стрелять из лука (тати оёги сягэки). Этот стиль нельзя сравнить ни с одним другим. Все манипуляции выполнялись с важным спокойствием.

Школа Яманоути учила плаванию с большими флагами (обата окиватари). Двух-трехметровые флаги, которые служили для передачи приказов при сражении на воде или пересечении водоемов, держали в руках, прикрепляли к плечам или голове. Чем тяжелее были флаги, тем с большим напряжением приходилось работать пловцу. Кроме того, самурай должен был еще транспортировать с собой по воде конную сбрую и оружие, а трубач — и раковину (хорагай), применявшуюся для подачи сигналов. В школе Суито практиковались прыжки в воду, глубина которой обычно не превышала 1 м, с большой высоты (способ сакатоби).

Своим своеобразием выделялась школа Синдэн. Главным в обучении этой школы было плавание и ныряние со связанными руками и ногами (сюсоку-гарами), а также борьба с противником по захвату его плавательный средств (например, лодки). В качестве тренировок служили упражнения, называемые «икада-дзумо» — «борьба на колеблющейся платформе (плоту)». Сброшенный в воду считался побежденным. Кроме того, Синдэнрю учила длительному пребыванию под водой (с оружием или без него). В школе Ивакура учили преодолевать сильные приливные волны, прибой, водовороты, освобождать руки и ноги от вьющихся водяных растений. Церемониальный стиль плавания этой школы назывался тати-оёги.

Главным в нем было держать туловище так, чтобы руки оставались над поверхностью воды. В них воин удерживал меч, который должен был всегда оставаться сухим и чистым от ржавчины, так как считался «душой самурая». Основным в упражнениях школы Нодзима было держать верхнюю часть тела как можно выше над водой за счет энергичного движения ног. Пловец этой школы должен был сохранить сухим переправляемый им через водную преграду груз; тренировочным было упражнение, при котором ученик пробовал писать иероглифы так, чтобы не замочить водой дощечку, тушь и кисть. Канкайрю требовала от воинов длительного пребывания в морской воде, т. е. плавания в море на большие дистанции. Задачей преподавания в школе Мукай являлось обучение самурая борьбе с противником в воде: освобождению от его захватов и нападению. Эту школу часто называли школой водного дзюдо.

В школе Суйфу учили стрельбе из воды, которая производилась обычно при переплывании рвов, опоясывавших замки феодалов, подвергавшихся штурму, а также плаванию в штормовом океане и преодолению больших волн. В заключение можно сказать, что военные искусства самураев весьма своеобразны, они были обусловлены как естественной средой, в которой существовал японский этнос, так и исторической обстановкой, в которой происходило постепенное развитие сословия самураев. Особенность всех описанных выше военно-физических дисциплин состоит также в том, что они включают в себя религиозные моменты. Медитация по системе Дзэн, культ синто и конфуцианская идеология в той или иной степени сыграли свою роль и наложили определенный отпечаток на все виды и формы военной и физической подготовки буси. Педагогические задачи, ставившиеся Бусидо в области военного и физического воспитания, вполне удовлетворительно решались: после годов тренировок формировались хладнокровные, физически сильные и выносливые воины, которые и требовались для ведения кровавых феодальных междоусобиц.