Новая стратегия НАТО

Североатлантический альянс, в отличие от своего оппонента, ОВД живёт и здравствует, и принимает в свои ряды бывших членов этого самого ОВД. Его будущее кажется безоблачным. Но при этом блок не собирается останавливаться на достигнутом. На мадридском саммите Североатлантического альянса в июле 1997 года было принято решение о пересмотре и обновлении стратегической концепции НАТО, которая вызывает, особенно у на в России, серьёзную озабоченность. Напомним: ныне действующая концепция НАТО была согласована на встрече/глав государств и правительств ее стран-членов в Риме 7—8 ноября 1991 года. Тогда необходимость ее принятия обосновывалась возникновением «новой, более многообещающей эры в Европе, преодолением политического раскола, который был источником военной конфронтации в период холодной войны» .

Несмотря на заявление альянса, что «новая политическая и стратегическая обстановка позволяют ему изменить целый ряд важных черт своей военной' стратегии и выработать ее новые основные принципы…», в концепции было оставлено положение о том, что альянс «намерен сохранять в обозримом будущем оправданное сочетание ядерных и обычных сил в Европе…» и что «ядерные вооружения имеют» большое значение для сохранения мира.

Дальнейшие подвижки в политике Североатлантического альянса были во многом обусловлены инициативной линией России в вопросах европейского строительства, твердой негативной позицией в отношении планов расширения НАТО, требованиями учесть законные озабоченности российской стороны в связи с возможным приближением военной машины НАТО к российским границам.

В декабре 1996 года на сессии Совета НАТО на уровне министров иностранных дел, а затем министров обороны было заявлено, что альянс не имеет ни намерений, ни планов, ни причин для развертывания ядерного оружия на территории новых стран-членов, что у него нет необходимости изменять любой из аспектов построения своих ядерных сил иди ядерной политики и он не предвидит необходимости делать это в будущем. Это уже был серьезный сигнал о том, что альянс готов отойти от своей позиции игнорирования беспокойств России.

С подписанием через полгода, 27 мая 1997 года, в Париже Основополагающего акта о взаимных отношениях между Россией и НАТО был сделан существенный шаг в направлении создания качественно новых взаимоотношений между Россией и альянсом.

Принципиальное значение имеет закрепленное в Основополагающем акте положение о том, что Россия и НАТО более не рассматривают друг друга как противников. Их общей целью, говорится в Акте, является преодоление остатков прежней конфронтации и соперничества и укрепление взаимного доверяя и сотрудничества. На основе общих интересов. Взаимности и транспарентностн Россия и НАТО намерены развивать прочное, стабильное и равноправное партнёрство. Можно утверждать, что эта констатация серьёзно подрывает ту часть мотивации кандидатства в НАТО стран Центральной и Восточной Европы, которая тем или иным образом ссылается на «российскую угрозу» .

В Основополагающем акте также зафиксировано положение о трансформации НАТО в сторону развития политических функций альянса, о переориентации на миротворчество и укрепление его европейской составляющей, пересмотре стратегической концепции.

Какие практические выводы из этой очень важной, можно сказать, кардинальной констатации сделают обе стороны, покажут дальнейшие переговоры и договоренности, в том числе об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе, о ядерном оружии, о сотрудничестве в области противовоздушной обороны или тактической противоракетной обороны.

К настоящему времени в НАТО завершен первый этап работы над новой стратегической концепцией альянса, в ходе которого страны-члены обозначили национальные позиции относительно содержания документа. Саму концепцию планируется принять на Вашингтонском саммите НАТО в апреле 1999 года.

Какие же впечатления можно вынести из предварительного анализа нового натовского документа?

Разрабатываемая концепция подается руководством альянса как ответ НАТО на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом в результате окончания холодной войны и блокового противостояния, выдвижения на первый план задачи урегулирования региональных и локальных конфликтов, борьбы против угрозы распространения оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки, международного терроризма.

Вместе с тем анализ промежуточных итогов работы над концепцией вызывает серьезную озабоченность. Под «прикрытием» задачи реагирования на новые вызовы в Европе и мире США и их наиболее близкие союзники ведут дело, по сути, к кардинальной смене ориентиров в деятельности организации. В частности, американцы настаивают на том, чтобы дополнить задачу «коллективной обороны территории» (зафиксированную в статье 5 Вашингтонского договора об образовании Североатлантического альянса) широким набором задач по обеспечению «коллективной безопасности» (миротворчество, противодействие распространению ОМУ, борьба с международным терроризмом и т. п.), в том числе за пределами зоны ответственности альянса. Таким образом, осуществляется перенос акцента с обороны географической зоны ответственности НАТО на обеспечение интересов ее стран-членов в любом регионе мира. При этом предлагается закрепить право НАТО па проведение силовых операций «в случае необходимости» без мандата СБ ООН.

Нельзя сказать, что видение Соединенными Штатами буду щей роли НАТО в мире, которое они стремятся затвердить в новой стратегической концепции альянса, пользуется безоговорочной поддержкой союзников. Некоторые европейские государства, прежде всего Франция, опасаются, что при таком положении НАТО все больше станет трансформироваться в инструмент реализации исключительно американских глобальные интересов. Отнюдь не обязательно, что европейские союзника США безоговорочно затвердят в новой стратегической концепции НАТО тезис о «солидарных действиях» против стран, причисляемых Вашингтоном к спонсорам международного терроризма и создателям ОМУ. В Европе достаточно критично воспринимают линию США в отношении таких стран, как Ирак, Иран, Ливия, Куба и другие.

Однако, судя по имеющимся данным, США, оказав на своих союзников сильнейшее давление, добились от них существенных уступок. В окончательном варианте концепции может быть зафиксирован тезис о возможности осуществления альянсом «акций противодействия угрозам», в том числе силовых, вне нынешней сферы действия НАТО. При этом мандат СБ ООН будет лишь «желательным». Более того, не исключается, что концепция зафиксирует специальную процедуру начала соответствующих операций без какого-либо участия ООН. В итоге в текст новой концепции могут быть заложены и двусмысленные формулировки, позволяющие в будущем разного рода «расширенные толкования» .

Реализация курса на глобализацию сферы деятельности НАТО, на присвоение ей главной роли в урегулировании конфликтов за пределами зоны, определенной Вашингтонским договором, может вызвать серьезные потрясения сложившегося миропорядка, всей системы международных отношений, основанных на центральной роли Организации Объединенных Наций и ее Совета Безопасности.

Особо тревожит, что натовцы, настраиваясь на вторжение в компетенцию ООН (и ОБСЕ), похоже, не торопятся связывать себя серьезными обязательствами перед этими организациями. Более того, претендуя на наделение НАТО лидирующей миротворческой функцией, США фактически препятствуют укреплению миротворческого потенциала ООН и ОБСЕ.

В ходе работы над новой стратегической концепцией выдвигается также идея отразить в ней принципы реформы военных сил альянса, в частности ликвидации их деления на силы развертывания, основные оборонительные силы и силы усиления. Главный упор предлагается сделать на «силы кризисного реагирования», которых, по мнению военных экспертов НАТО, «очень недоставало» при развертывании операции в Боснии и Герцеговине.

В концепции, видимо, будет подчеркнута необходимость развития «европейской идентичности» в НАТО и укрепления связей альянса с Западноевропейским союзом (ЗЕС). Вряд ли, однако, это будет подтверждено существенными подвижками в пользу западных европейцев в распределении постов и ролей в принятии решений в альянсе. Во всяком случае, США стремятся сместить акцент в вопросе о «европейской идентичности» на необходимость создания связки между НАТО и Евросоюзом, роль которой пока отводится ЗЕС.

Не предполагается больших изменений и в ядерной стратегии альянса. Однако не все члены альянса выступили здесь с единых позиций. Германия, ссылаясь на отсутствие реальной угрозы войны в Европе, выдвинула инициативу отказа альянса от принципа применения ядерного оружия первым и необходимости сокращения ядерных вооружений в Европе. И хотя впоследствии это предложение официальным Бонном «обставлялось» всяческими оговорками — заверениями в союзнической лояльности, приверженности прочной трансатлантической сцепке с США, подчеркиваниями, что эта тема не будет играть решающую роль в дискуссии по стратегическим установкам и не должна стать предметом раздоров внутри НАТО, — тем не менее Германия считает, что разговор по этому вопросу в альянсе должен идти.

Инициатива Бонна вызвала встревоженную реакцию Вашингтона, твердо отстаивающего точку зрения, что отхода от основных принципов, закрепленных в ядерной доктрине НАТО, не будет, опора на ядерное оружие в качестве потенциала сдерживания гипотетического агрессора должна быть сохранена.

Конечно, нет уверенности в том, что Германия устоит на своих нынешних позициях, а тем более сумеет продвинуть их в новую концепцию НАТО. Отстаивать свою точку зрения любой ценой Германия не будет. Однако определенный эффект уже достигнут:

Табу с темы ядерной стратегии в НАТО снято, дебаты по этому вопросу уже практически начались и закрыть их будет не так-то просто.

В список приоритетов НАТО на перспективу американцы продолжают продвигать борьбу с распространением ОМУ как одну из основных функций альянса не только в политической, но и военной областях.

Как ожидается, в концепции не будет формулировок о какой-либо непосредственной угрозе странам НАТО со стороны России. Однако иносказательно, в контексте остающихся в мире ядерных потенциалов, какая-то ссылка на нас, видимо, неизбежна.

Есть разногласия по подаче характера отношений между Россией и НАТО. Одни говорят о нежелательности специально выделять их из общего контекста сотрудничества с участниками программы «Партнерство ради мира». Другие (Италия, Германия и Франция) исходят из того, что между Россией и НАТО формируется новое стратегическое партнерство, не имеющее аналогов, что заслуживает специального упоминания в тексте концепции.

Вероятнее всего, в документе будет отражена важность развития взаимодействия Россия—НАТО и в этой связи подчеркнута положительная роль Совместного постоянного совета.

Необходимо исходить из того, что обновленная стратегическая концепция НАТО должна полностью соответствовать новой ситуации, возникшей в сфере европейской безопасности, новым угрозам и вызовам. Она должна закладывать перспективы реальной трансформации НАТО. Коллективная оборона от глобальной угрозы — уже в прошлом. Альянс мог бы направить свои усилия на миротворчество или стать частью более широкой системы безопасности на основе ОВСЕ.

Российская дипломатия будет добиваться, чтобы в этой концепции не фигурировали «пережитки холодной войны», чтобы роль НАТО была больше политической, чем военной, и альянс в качестве одного из важных элементов будущей европейской архитектуры безопасности действовал в общеевропейских интересах, в соответствии с принципами Устава ООН и с учетом решающей роли СБ ООН в международных миротворческих операциях.

В этих условиях особенно важно продолжать линию на всемерное повышение авторитета и роли ООН в международных делах, противодействие попыткам ревизии Устава ООН, в частности в том, что касается прерогатив Совета Безопасности и его постоянных членов.

Другое важное направление — укрепление потенциала ОВСЕ. Российской дипломатией предпринимаются меры по ускорению работы над Хартией европейской безопасности, направленной на усиление роли ОБСЕ в европейских делах, на стимулирование государств, не приемлющих перспективу мировой гегемонии США, формирования однополярного миропорядка.

Учитывая роль и влияние НАТО как реального фактора сегодняшней политики, ее стратегическая концепция не может рассматриваться как «внутреннее дело» альянса. Дискуссии на эту тему выходят за внутринатовские рамки и затрагивают интересы не только европейских стран, но и многих государств в других регионах мира. Российская сторона твердо заявила, что стратегическая концепция НАТО, выработанная без учета позиции и интересов России, могла бы стать источником взаимного недоверия.

Надо вести дело к состыковке оборонных концепций России и НАТО на основе принципов Основополагающего акта, в первую очередь сотрудничества и равноправного партнерства. Наши оборонные концепции и доктрины не должны оказаться противостоящими друг другу.

Разумеется, проблемы и неясности с будущим альянса будут проецироваться и на российско-натовские отношения. Ключ к преодолению существующей проблемы — ухода натовцев от обсуждения существа европейской безопасности, заявки на самостоятельную и лидирующую роль НАТО — в обеспечении военно-политической составляющей европейской безопасности и стабильности, в максимальном использовании потенциала Основополагающего акта, механизмов Совместного постоянного совета Россия—НАТО.