Оценочные понятия и термины в уголовно-процессуальном законодательстве

Содержание Введение Глава 1. Сущность, виды и значение оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве.

1.1 Развитие научных знаний об оценочных понятиях и терминах в праве.

1.2 Процедура оценки и классификация уголовно-процессуальных оценочных понятий.

1.3 Толкование и применение уголовно-процессуальных оценочных терминов.

Глава 2. История и перспективы использования оценочных понятий и терминов при регулировании порядка производства по уголовным делам.

2.1 Исторический опыт использования оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве.

2.2 Использование оценочных понятий и терминов в современном уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных стран.

2.3 Перспективы использования оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве России и гарантии их надлежащего применения Заключение Список использованной литературы.

Введение

Актуальность темы исследования. Суждения ученых, касавшихся в своих изысканиях задачи относительной определенности в праве и усмотрения субъекта, применяющего нормы закона, в части необходимости включения и перспектив применения в текстах нормативных правовых актов оценочных терминов, твердо отличаются, а в отдельных случаях носят взаимоисключающий нрав: от призывов к больше широкому их применению до предложений полного искоренения для предотвращения произвола.

Разные аспекты загвоздки оценочных представлений исследовались представителями всеобщей теории права (С.С. Алексеев, Т. В. Пиголкин, А.Ф. Черданцев), а также отраслевых юридических наук, в частности, в административном праве ими заинтересовались В. Н. Дубовицкий, И. Я. Дюрягин, Ю. П. Соловей; в уголовном праве — ЯМ. Брайнин, В. Е. Жеребкин, М. И. Ковалев, Г. Т. Ткешелиадзе, Е. А. Фролов, С. Д. Шапченко и др. Но развернувшаяся полемика фактически обошла стороной уголовно-процессуальную науку. Если в указанных отраслях оценочные представления были объектом монографических изысканий, то в работах ученых-процессуалистов дозволено встретить лишь отдельные, разрозненные данные по данному вопросу, имеющие в основном прикладное значение.

В разное время загвоздка оценочных представлений затрагивалась в работах: Л. Б. Алексеевой, В. И. Зажицкого, Г. П. Химичевой, А. А. Чувилева, П. С. Элькинд. Впрочем ими изучались лишь частные аспекты данной темы, почаще каждого на примере отдельных статей УПК, в границах изысканий, связанных с толкованием и использованием норм права, вероятностью усмотрения при принятии решений.

Оценочные термины в законе не разъясняются, не интерпретируются. Законодатель предоставляет право на это самим субъектам, применяющим такие нормы. Неудовлетворительная определенность оценочных терминов, многозначность, неконкретизированность их оглавления и, как водится, неимение в законе указаний на то, как их следует понимать, вынуждают правоприменителя «расшифровывать» оглавление таких предписаний по собственному усмотрению, вкладывать в него определенный толк, соответствующий личным представлениям.

Преобразование уголовного судопроизводства значительно расширило сферу судебного контроля за деятельностью органов заблаговременного расследования. Если ранее сходственный контроль являлся исключительной прерогативой надзирающего прокурора, то в текущее время законность и обоснованность отдельных действий и решений органов дознания и заблаговременного следствия могут быть предметом и судебной оценки. Впрочем в тех случаях, когда оценка соответствия таких решений и действий требованиям УПК зависит от установления смысла оценочных представлений, отличия в их истолковании со стороны правоприменяющих и надзирающих (контролирующих) органов будут служить не укреплению законности, а интересам обвиняемых (подозреваемых) и иных лиц, воспользовавшихся правом обжалования и желающих таким путем затянуть сроки расследования и разрешения уголовных дел, поставить под сомнение достоверность полученных доказательств, обоснованность принятых решений, что в финальном счете дозволит им избежать ответственности.

Цель исследования — раскрыть правовую природу и теоретические основы использования оценочных терминов в законодательстве об уголовном судопроизводстве.

Достижение указанных выше целей предопределило постановку и разрешение в ходе исследования следующих основных задач:

1. уточнить определение оценочных представлений и их характерные знаки, узнать следует ли относить оценочные предписания к категории представлений либо терминов, установить критерии такого различия.

2. проанализировать историческое уголовно-процессуальное право с точки зрения применения в его нормах оценочных терминов,.

3. разглядеть доктринальные законопроекты в области уголовного судопроизводства, определить перспективы существования оценочных терминов в данной ветви права.

4. исследовать сложившуюся практику реализации норм, включающих оценочные термины, в процессе расследования и разрешения уголовных дел, выявить возникающие при этом сложности.

Объектом изыскания является действие органов заблаговременного расследования, прокуратуры и суда, связанная с реализацией уголовно-процессуальных норм, включающих в свою конструкцию оценочные термины.

В предмет изыскания входят непредвзятые и субъективные поводы предоставления законодателем права на собственное усмотрение правоприменителю, положительные и отрицательные итоги включения в уголовно-процессуальные нормы оценочных терминов, задачи, возникающие при их истолковании и использовании, допускаемые при этом ошибки и нарушения закона.

Глава 1. Сущность, виды и значение оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве.

1.1 Развитие научных знаний об оценочных понятиях и терминах в праве Право, являясь регулятором социальных отношений, призвано адекватно отражать эти отношения, прогрессировать и изменяться совместно с ними, а порой и опережать их. Практика правового регулирования показывает, впрочем, что полного соответствия права и регулируемых им социальных отношений никогда не достигается.

Для функциональной точки зрения, представленной в большинстве современных определений термина, свойственно признание в качестве основного знака термина функции выражения особого профессионального представления. Термин неизменно связан с представлением, но представления выражаются и общеупотребительными словами. Согласно присутствующим взорам на понятийное оглавление терминов и общеупотребительных слов, последние выражают всеобщие представления либо бытовые представления, термины — особые, высокопрофессиональные, научные либо технические представления. Представление отображает значительные знаки предмета, всеобщее представление — внешние связи и отношения, то есть знаки несущественные. Отличие же между научными и обыденными, бытовыми представлениями состоит лишь в степени существенности, правильности и точности выделяемых знаков, лежащих в основе обобщения предметов; научные представления отражают знаки, образующие в целом сущность предмета. Якузов Р. Х. Правоприменение в уголовном процессе России. — М.: МВШМ МВД России, 2011.

Термин всякий ветви умения выражает особое профессиональное представление (научное, техническое), если он употребляется в условиях профессиональной коммуникации: в письменных текстах либо устной речи экспертов. Работая в художественных произведениях либо в условиях бытового общения, термин выражает бытовое представление либо всеобщее представление.

О.Г. Румянцев и В. Н. Додонов определяют юридические термины как «словесные обозначения государственно-правовых представлений, с подмогой которых выражается и закрепляется оглавление нормативно-правовых предписаний государства» Зинагуллин 3. 3. Уголовно-процессуальное доказывание. — Ижевск: Изд-во Удмуртского гос. ун-та, 2011.

По А. С. Пиголкину юридический термин — «слово (либо словосочетание), которое употреблено в праве, является обобщенным названием юридического представления, имеющего точный и определенный толк, и отличается смысловой однозначностью, функциональной стабильностью» 2.

В правовой литературе перечень требований, предъявляемых к терминам, гораздо сужен. Ученые-правоведы, рассуждая о терминах, используемых в данной сфере, обыкновенно ограничиваются следующими требованиями.

1. Однозначность термина. Выделяют безусловную и относительную однозначность терминов. При безусловной однозначности термин должен владеть только одним значением в пределах словаря данного языка. Видимо, что достичь такой степени однозначности фактически нереально, потому что огромная часть слов имеет несколько значений. Следственно предпочтительнее говорить об относительной однозначности термина, то есть абсолютно довольно, дабы термин владел исключительным значением в пределах какой-нибудь ветви умений.

Стилистическая нейтральность термина. Термин не должен владеть чувствительной окрашенностью. Никакие нравственные оценки не могут находиться в сфере терминологии.

Автономность термина от контекста. «Смысловое оглавление термина, — подмечает Д. С. Лотте, — обусловлено тем представлением, которое данный термин должен выражать, его значение не может зависеть от того предложения, в котором он употреблен, а должно определяться лишь каждой системой представлений и соответственно терминологией данной дисциплины, области умений и т. п. «3.

Высказанные выше требования, предъявляемые к терминам, дозволили В. В. Питецкому сделать итог о том, что оценочные представления права терминами не являются, потому что, во-первых, они в тезисе не допускают вероятности определения досконального их оглавления, а во-вторых, значение оценочного представления дозволено установить лишь в контексте правовой нормы.

К настоящему времени в терминоведении разработаны и предложены критерии терминологичности, среди которых особенно хотелось бы выделить дефинитивный критерий. В соответствии с этим критерием дефинированность оказывается непременным знаком термина: имеющий определение — термин, не имеющий определения — не термин. При этом под дефиницией воспринимается логическое определение представления, его отличительных знаков. Дефиниции содержатся в терминологических словарях разных типов, учебниках и пособиях, реже — в подлинной научной и технической литературе.

Объяснить оглавление всех оценочных терминов непринужденно в тексте закона нереально, а потому значение большинства из них устанавливается в научно-фактических изданиях. Так, примерно в всем комментарии к УПК, учебнике по уголовному процессу и криминалистике приводится перечень «исключительных и не терпящих отлагательства случаев», обосновывается «достаточность доказательств», анализируется какое заболевание надлежит считать «тяжким» .

Существуют и иные критерии терминологичности: критерий концептуальной целостности; информационный критерий; статистические критерии; критерий логических теорем. Согласно критерию концептуальной целостности, введенному В. М. Овчаренко, термином может быть только слово, с чем не согласны другие эксперты в области терминоведения. Информационный критерий применяется для отбора терминов при построении словарей разного типа.

Представления, которые выражаются оценочными терминами, в праве, как водится, не приводятся (в редких случаях дозволено встретить лишь приблизительное толкование оценочных терминов, скажем, в ст.ст. 146, 205 УПК). В оглавление оценочного термина могут входить и несколько представлений, которые также являются оценочными. Так, при установлении оглавления термина «почтительные поводы», применительно к обстоятельствам неявки обвиняемого на допрос к следователю, законодатель использует такие оценочные представления, как «болезнь, лишающая обвиняемого вероятности явиться», «несвоевременное приобретение повестки обвиняемым», а также «иные обстоятельства, лишающие обвиняемого вероятности явиться в определенный срок» (ст. 146 УПК). Впрочем в большинстве своем оценочные представления разрабатываются и раскрываются в науке, в нашем случае, в науке уголовно-процессуального права.

Невзирая на приведенные различия и критерии разграничения, представления и соответствующие им термины неразрывно связаны и неотделимы друг от друга. Так, Е. А. Пряшников рассматривает связь «явление — представление — термин» в качестве единства1. Значимое качество рассматриваемого солидарности, по его суждению, состоит в том, что основным, определяющим и первичным, в нем будет явление реальности. Представление же — это отражение такого явления в сознании людей, а термин служит словесным выражением понятия2. Данное мнение еще раз подтверждает закономерность итога о существовании и оценочных представлений, и оценочных терминов.

Оценочные представления, как и всякие другие, имеют две стороны: объективную и субъективную. В их основе лежат действительные свойства того либо другого явления, представление о котором применяется субъектом. Субъективная же сторона проявляется в том, что в процессе использования оценочных предписаний субъект вкладывает в них экстраординарно тот толк, тот, что соответствует его личным представлениям о свойствах какого-нибудь явления.

Наравне с знаками, присущими каждому представлениям и терминам, оценочные представления и термины владеют и рядом специфических различий, разрешающих выделить их в обособленный класс. Так, Я. М. Брайнин называет оценочными представления, не конкретизированные законодателем и уточняемые при использовании закона. В. Н. Кудрявцев подмечает, что к числу оценочных обязаны быть отнесены такие представления, применяя которые субъект «осуществляет две функции: он не только сопоставляет рассматриваемое явление с некоторым всеобщим представлением, но и формулирует, определяет в вестимых пределах оглавление самого этого всеобщего представления». В дальнейшем В. Н. Кудрявцев указывал также, что «оглавление оценочных представлений в существенной мере определяется правосознанием адвоката, применяющего закон,… с учетом обстоятельств определенного дела». Оценочные представления и термины в уголовно-процессуальном праве России. Монография / Безруков С. С.; Под всеобщ. ред.: Николюк В. В. — Омск: Академия МВД России, 2009.

Различие оценочных представлений от всех иных состоит, по заявлению В. Е. Жеребкина, и в том, что знаки его могут устанавливаться и устанавливаются непринужденно субъектом, применяющим понятие2. Эта специфика, выделяемая и учеными-правоведами, рассматривалась ранее. Следственно еще раз исследовать ее с позиций логики нет необходимости.

Предполагаем, что оценочным представлениям присущи следующие специфические особенности, отличающие их от всех других правовых представлений.

1.Оценочные представления отражают абстрактные явления, установить знаки которых досканальным образом нереально либо крайне затруднительно, а с точки зрения правового регулирования и не неизменно уместно.

2.В силу первого знака оглавление оценочных представлений законодателем подробно не устанавливается и в большинстве случаев даже не конкретизируется. Помимо того, нередко оценочные представления вообще выпадают либо умышленно не включаются в цепь «термин ;

представление — явление" .

3.В ходе реализации предписаний закона, содержащих оценочные представления, правоприменяющий субъект определяет оглавление такого представления с учетом обстоятельств определенного уголовного дела, при этом крупную роль играет профессиональное правосознание правоприменителя.

4.В тексте разных норм УПК оценочные представления, обозначаемые одним и тем же термином, могут иметь несовпадающее значение, что объясняется отличием условий, в которых они используются.

5.Содержание оценочного представления имеет незамкнутую конструкцию: оно неизменно остается открытым, к нему может быть добавлен еще один новейший значительный знак, на основании которого отдельное единичное явление относят к классу, обозначенному этим представлением.

Следственно, оценочными являются касательно определенные представления, используемые законодателем при неосуществимости детального урегулирования ряда аналогичных обстоятельств и служащие для обозначения абстрактных правовых явлений, оглавление которых имеет незамкнутую конструкцию, неизменно оставаясь открытым, и может быть установлено лишь посредством независимой оценки определенной правоприменительной обстановки со стороны лица, применяющего закон. Якузов Р. Х. Правоприменение в уголовном процессе России. — М.: МВШМ МВД России, 2011.

1.2 Процедура оценки и классификация уголовно-процессуальных оценочных понятий Представление «оценка» имеет несколько независимых значений. Оценить обозначает: 1. Определить цену кого-чего-нибудь; 2. Установить качество кого чего-нибудь, степень, ярус чего-нибудь; 3. Высказать суждение, мнение о ценности либо значении кого-чего-нибудь. Как видно, в большей мере оценка сопоставляется с определением ценности того либо другого объекта. Именно следственно ученые, проводившие диссертационные изыскания по рассматриваемой нами теме, обращались к философским категориям и учениям о ценности и оценке, пытались проводить аналогии между оценкой — определением ценности (философской категорией) — и оценкой — установлением соответствия определенной обстановки оглавлению абстрактного правового представления.

В логике выделяют четыре «компонента» либо «части», которые, ориентировочно, являются конструкцией, характерной для всех (выраженных в языке) оценок: субъект, предмет, нрав и основание. Ступенчато проанализируем весь из названных компонентов.

Под субъектом (субъектами) некоторой оценки воспринимается лицо (либо группа лиц), приписывающее ценность некоторому предмету путем выражения данной оценки. Принято также считать, что оценка неизменно является чьей-то оценкой. В праве в качестве субъекта оценки могут выступать: 1) законодатель, формулирующий нормы права и вкладывающий при этом в них определенный толк; 2) правоприменитель, в ходе реализации нормативных предписаний; 3) лица, которым адресованы нормы права.

Предметом оценки становятся те объекты, «которым приписываются ценности, либо объекты, ценности которых сопоставляются» 1. Распространение данного расположения на оценочные представления права по меньшей мере подозрительно. Определяя, что расследуемое дело относится к категории трудных, решая вопрос о том, являются ли поводы неявки свидетеля на допрос почтительными, а заболевание обвиняемого тяжким, правоприменитель непредвзято не может сделать итог о ценности этих явлений. В данном случае ценным является существование правовых норм, разрешающих рассматривать при принятии решения некоторые значительные для дела обстоятельства. Предполагаем, что судить о ценности явлений (предметов), обозначенных оценочными представлениями права, вряд ли допустимо. В зависимости от нрава все оценки могут быть поделены на безусловные и относительные. В формулировках безусловных оценок применяются такие термины, как «отличный», «дрянный», «благо», «зло», «равнодушное». В свою очередь сравнительные оценки выражаются с подмогой таких терминов, как «отличнее», «дрянней», «равноценно» .

Т.А. Соловьева предполагает, что в уголовно-процессуальном праве оценочные представления имеют, как водится, трудный нрав, включающий элементы и безусловной и сравнительной оценок. Для примера она приводит оценочное представление «довольные данные», где слово «данные» представляет собой представление, выражающее безусловную оценку, а слово «довольные» выражает сравнительную оценку, то есть характеризует определенную степень, количественную сторону явления, в данном случае «данных» .

Критерием разграничения безусловного либо относительного нрава оценок, имеющих место на разных этапах уголовного судопроизводства, должен служить, по нашему суждению, нрав истины, установленной на определенный момент. В процессе доказывания его субъекты тяготятся к достижению истины безусловной посредством выяснения относительных истин. В соответствии с этим и процедура оценки будет носить относительный нрав, когда в распоряжении компетентных лиц имеются лишь неполные, разрозненные познания о событии правонарушения и всех сопутствующих обстоятельствах. По мере же движения к безусловной истине и оценки будут становиться таковыми.

К основаниям оценок Т. В. Кашанина относит такие факторы, как политика, нормы морали, эстетические взоры, судебная практика, социальное суждение, теоретические воззрения, а также правосознание. И подлинно все перечисленные явления в той либо другой мере способны влиять на оценку, даваемую определенным правоприменителем. В юридической литературе данный перечень вызвал резонное примечание, относящееся к роли правосознания в оценочной деятельности.

Эталоны оценочных представлений могут складываться в самых разных сферах человеческой деятельности, в том числе и в отраслях права, фактической деятельности правоохранительных органов. Эталон оценочного представления дозволено рассматривать и как связующее звено между определенной жизненной обстановкой, которая подвергается оценке, и этим представлением, а в результате уголовно-процессуальной нормой, подлежащей использованию в данном случае. Через обнаружение эталона абстрактные нормы закона используются к жизненным обстановкам, подлежащим правовому урегулированию.

В УПК нормативно закреплено требование оценки доказательств по внутреннему убеждению (ст. 71), которое может быть рассмотрено как уголовно-процессуальное основание оценки. Тем не менее, внутреннее убеждение формируется под действием всех тех факторов, которые рассмотрены нами выше. В структуре процесса доказывания по уголовным делам выделяется самостоятельный элемент — оценка доказательств. Вопросам доказательственного права, в том числе и оценке доказательств, в уголовно-процессуальной науке традиционно уделяется повышенное внимание. Однако, несмотря на обилие работ, многие суждения и предположения остаются дискуссионными. В ходе судопроизводства правоприменителю приходится наряду с оценкой доказательств (правила которой закреплены при помощи оценочных терминов) устанавливать и содержание оценочных понятий применительно к конкретной ситуации. Поэтому анализ процедуры оценки, присущей оценочным понятиям уголовного судопроизводства, только с позиций логики и философии был бы, безусловно, неполным.

Критерии, позволяющие разграничивать оценочные понятия, не исчерпываются одним только характером признаков явлений, которые они обобщают, а потому представляется плодотворной попытка выделить и некоторые иные основания для их классификации.

В зависимости от сферы использования оценочные понятия можно разделить на: Соловьева Т. А. Оценочные представления и мнения в уголовно-процессуальном праве // Правоведение. — 2008. — № 3.

1. Сугубо правовые понятия, используемые только в юриспруденции (достаточные доказательства, деятельное раскаяние и др.).

2. Не являющиеся строго правовыми, употребляемые как в области права, так и в повседневной жизни (уважительные причины, исключительный случай, тяжкая болезнь и др.). При ограничении сферы использования оценочных понятий рамками права, могут быть выделены:

1. Оценочные понятия, нашедшие применение в нормах как материального, так и процессуального права (деятельное раскаяние, изменение обстановки и ДР).

2. Оценочные понятия, применяемые в процессуальном праве при урегулировании порядка производства по уголовным и гражданским делам (сложность дела, особое общественное значение дела, достаточные доказательства и др.).

3. Оценочные понятия, используемые только в уголовно-процессуальном праве (существенное нарушение уголовно-процессуального закона, односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия, несоответствие назначенного судом наказания тяжести преступления и личности виновного и др.).

В зависимости от субъекта, оперирующего оценочными понятиями, могут быть сформированы следующие группы:

1. Оценочные понятия, используемые исключительно следователем: «явные следы преступления», «случаи, не терпящие отлагательства», применительно к допросу обвиняемого в ночное время.

2. Только прокурор, истолковав понятие «в необходимых случаях», может принять решение о личном производстве отдельных следственных действий или расследовании дела в полном объеме.

3. Лишь суд (судья) оперирует такими оценочными понятиями, как: «тяжелая болезнь осужденного, препятствующая отбыванию наказания», «обстоятельства, могущие отрицательно повлиять на несовершеннолетнего» .

4. Большинство же оценочных понятий истолковываются и следователем, и прокурором, и судом в одной стадии уголовного процесса (когда принимаемое следователем решение требует санкции прокурора, либо его законность и обоснованность проверяются судом в стадии предварительного следствия) или в последующих стадиях (к примеру, достаточность доказательств анализируется сначала следователем, а затем прокурором, после чего эту совокупность доказательств оценивает и суд).

5. Собственное понимание отдельных оценочных понятий могут приводить в своих ходатайствах, жалобах и другие участники уголовного процесса, не наделенные властными полномочиями. Это относится к понятиям достаточности доказательств, законности и обоснованности произведенных следственных действий и принятых решений.

Основанием классификации оценочных понятий выступают и выполняемые ими функции. По указанному основанию следует выделить:

1. Оценочные понятия, допускающие при определенных условиях отступление от общего порядка производства по уголовным делам (исключительный случай, случай, не терпящий отлагательства и т. д.).

Оценочные понятия, являющиеся основанием принятия отдельных процессуальных решений, производства некоторых следственных действий (достаточные данные, достаточные основания полагать и т. д.).

4.Оценочные понятия, выступающие условием принятия ряда процессуальных решений (сложность дела, тяжкое заболевание, длительный срок, продолжительное время и т. д.).

5.Оценочные понятия, регламентирующие оценку доказательств (относимость, допустимость, достоверность, достаточность доказательств).

Перечень критериев разграничения оценочных понятий, приведенный выше, не является исчерпывающим. Представляется, что могут быть найдены и иные основания их классификации.

Изложенное позволяет сформулировать следующие выводы:

1. Норма права, содержащая общее правило поведения, абстрактную модель прав и обязанностей, в реальной жизни применяется к конкретным случаям, отличающимся сложностью индивидуальных особенностей данных отношений, их участников.

Данное противоречие может быть разрешено посредством творческого применения общей нормы права к конкретному случаю, а также установлением оптимального соотношения предписания нормы и возможности учета отдельных обстоятельств в процессе реализации норм права. Это достигается, в частности, введением в ткань правовой материи оценочных выражений, содержание которых устанавливается самим субъектом права с учетом различных обстоятельств.

Вывод о том, что оценочные понятия права терминами не являются представляется весьма сомнительным. По нашему мнению, законодательство в большинстве случаев насыщенно именно терминами, среди которых встречаются и оценочные, поскольку изложить в норме права все существенные признаки того или иного явления, которое ей урегулировано, невозможно.

Термин лишь выражает определенное понятие и служит для его отграничения от смежных, соприкасающихся по смыслу понятий. Поэтому в процессе изучения термина можно говорить лишь о том, насколько удачно, адекватно он выражает соответствующее понятие. Кроме того, в ходе реализации нормативных предписаний правоприменитель наполняет содержанием то или иное понятие, обозначаемое термином. При этом сложности возникают из-за отсутствия законодательных определений оценочных понятий. Поэтому подробному анализу были подвергнуты свойства оценочных понятий, а не терминов.

Основным признаком, позволяющим отграничивать оценочные понятия от понятий, не являющихся таковыми, является наличие процедуры оценки, в ходе которой устанавливается соответствие содержания данного абстрактного предписания конкретной жизненной ситуации, обстоятельствам дела. Последовательность и порядок такой оценки разработаны логикой, однако, в уголовно-процессуальном законодательстве имеются специальные нормы, регламентирующие оценку доказательств. В связи с этим смысл оценочных понятий может устанавливаться как в процессе оценки, правила которой установлены логикой, так и оценки — являющейся самостоятельным элементом процесса доказывания. Михаинов В. А. Меры пресечения в русском уголовном процессе. -М.: Право и закон, 2009.

1.3 Толкование и применение уголовно-процессуальных оценочных терминов уголовный процессуальный законодательство оценочный В специальной литературе совершенно справедливо отмечается, что «правоприменение — основной „полигон“ проверки истинности правовых норм. Это то „опытное поле“, где с самого начала выявляется степень истинности и качество принятой юридической нормы» 2. Однако российская правовая действительность свидетельствует о большом количестве нарушений законности, допускаемых компетентными органами и их должностными лицами. По мнению К. Р. Мурсалимова правоприменительные ошибки резко снижают воспитательное значение правоприменительного процесса, отрицательно влияют на авторитет осуществляющих властные полномочия органов и должностных лиц. «Некачественная работа субъекта, применяющего право, создает у граждан неверное представление о направленности его деятельности. И самое главное — в результате совершения правоприменительных ошибок нарушаются права, свободы и законные интересы личности» Якузов Р. Х. Правоприменение в уголовном процессе России. — М.: МВШМ МВД России, 2011.

Все сказанное в полной мере относится и к реализации предписаний уголовно-процессуального законодательства, в том числе норм, содержащих оценочные термины. А потому далее представляется необходимым остановиться на характеристике процессуального правоприменения с тем, чтобы выявить трудности, возникающие в ходе оперирования указанными терминами.

Анализируя уголовно-процессуальное правоприменение, Р. Х. Якупов в числе его свойств называет цели, задачи, принципы, субъектов, процессуальную форму и другие общие положения уголовного процесса. Именно по причине множественности признаков, присущих правоприменению в уголовном судопроизводстве, он считает нецелесообразным специальное формулирование общего определения, ибо оно будет громоздким и поэтому не пригодным ни для теоретических целей, ни тем более практических.

Не вступая в полемику относительно отдельных признаков правоприменения и их содержания, отметим еще одно его свойство, выделяемое наряду с Р. Х. Якуповым и другими учеными, состоящее в том, что, несмотря на строгую правовую регламентацию, правоприменительная деятельность имеет творческий характер. Это обусловлено ее оценочно-познавательной направленностью, потребностью принятия процессуальных решений с учетом особенностей и многообразия фактических обстоятельств, необходимостью руководствоваться правосознанием.

Правоприменительный процесс как деятельность логически представляет собой определенную последовательность фактических действий. Поэтому для более правильного понимания содержания правоприменительной деятельности необходимо отличать стадии, составляющие логическую последовательность действий при вынесении акта применения права от стадий функционального характера, т. е. от этапов разбирательства всего дела, закрепляемых в разнообразных правоприменительных актах и преследующих цель достижения общего результата, предусмотренного рядом правовых норм.

Выделение стадий правоприменительного процесса в общей теории права основано главным образом на логической последовательности определенных действий в процессе реализации норм права в форме их применения.

Указанные стадии представляют собой ни что иное, как наиболее «свернутую» логическую структуру юридических, организационных (управленческих) и информационных (познавательных) компонентов правоприменения, поскольку в реальной действительности правоприменение и управление его осуществлением выступает как непрерывный, все более углубляющийся процесс познания фактической и юридической основы дела, в котором наблюдается попеременное обращение то к фактам, то к юридическим нормам.

Как указывает Ю. Н. Бро, разработке этой проблемы посвящено большое количество работ, в которых обосновано понятие стадий применения права, их последовательность, особенности проявления их в той или иной отрасли права. Вместе с тем исследование данного вопроса в конкретных отраслях права вызывает разногласия и споры о количестве стадий и значении каждой из них в правоприменительном процессе. В связи с этим им выделяются три группы авторов, предлагающих различное количество стадий и их назначение в правоприменительном процессе.

Большинство же современных авторов настаивает на том, что толкованию должны подвергаться все законы. Как пишет Е. Г. Мирошников, «толкование является методом познания права. А поскольку познаваема любая норма права, то и толкуема, следовательно, тоже любая норма, независимо от степени ясности ее субъекту толкования. Ясность или неясность текста нормативного правового акта обнаруживается только в процессе его применения. Субъект применения права, чтобы действовать согласно требованиям нормативного правового акта, изучает его текст, постигает его смысл, а следовательно, осуществляет толкование» .

А.Ф. Черданцев отмечает, что оценочные понятия могут оказаться тождественными многим определенным понятиям, в которых отражаются те или иные признаки. В процессе толкования с учетом конкретной ситуации оценочные понятия должны быть раскрыты путем подстановки вместо них других, определенных со стороны своей видо-родовой характеристики понятия. Зинагуллин 3. 3. Уголовно-процессуальное доказывание. — Ижевск: Изд-во Удмуртского гос. ун-та, 2011.

При этом, по словам А. Барака, проблема заключается в том, что юридическое толкование не может устранить неопределенность по каждому обстоятельству. В результате создается ситуация, в которой наряду с нормами, чью неопределенность правила толкования успешно устраняют в определенных обстоятельствах, есть другие нормы, неопределенность коих правила толкования в данных обстоятельствах устранить не могут. Это и приводит к судейскому усмотрению. Отсутствие неопределенности в рамках текста не устранено или устранено лишь частично, и судья остается в ситуации, когда правовая норма имеет ряд значений, которые все законны в контексте системы.

Важную роль в регулировании уголовно-процессуальных отношений играют и определения коллегий по уголовным делам Верховного Суда, а также судов субъектов Российской Федерации, которые в некоторых ситуациях являются своеобразным ориентиром, эталоном для правоприменителей.

В юридической литературе неоднократно поднимался вопрос об использовании судебных прецедентов в отечественном праве. Авторы единодушны в том, что хотя на протяжении многих лет в советской правоприменительной практике существование судебного прецедента отвергалось, в действительности, прикрываясь различными легальными формами, судебный прецедент и судебное правотворчество существовали.

Об этом свидетельствует и деятельность Пленума Верховного Суда, в одном из своих постановлений обязавшего нижестоящие суды «принять меры к безусловному выполнению процессуального закона и соответствующих постановлений Пленума Верховного Суда РФ при разбирательстве каждого уголовного дела» .

Таким образом, «целью интерпретации оценочных терминов является… процесс замещения оценочных терминов точными, обозначающими эмпирические свойства конкретных явлений и предметов», выраженных в них. Правильное понимание и применение оценочного понятия, содержащегося в одной норме права, как считает П. А. Лупинская, требует обращения к другим нормам закона, раскрытия смысла оценочного понятия, исходя из совокупности норм, их целей и содержащихся в них понятий⁴. В связи с отсутствием законодательного разъяснения оценочных терминов значительно возрастает роль доктринального толкования, основанного на обобщении практики и различного рода оценках. Впрочем предпринимаемые усилия интерпретации оценочных терминов в нормативных актах высших судебных инстанций, а также посредством ведомственного правотворчества не оказывают серьезного могущества на практику их использования: множество фактических работников испытывают непредвзятые затруднения при оперировании оценочными предписаниями.

Преобразование уголовного судопроизводства значительно расширило сферу судебного контроля за деятельностью органов заблаговременного расследования. Если ранее сходственный контроль являлся исключительной прерогативой надзирающего прокурора, то в текущее время законность и обоснованность отдельных действий и решений органов дознания и заблаговременного следствия могут быть предметом и судебной оценки. В тех случаях, когда оценка соответствия таких решений и действий требованиям УПК зависит от установления смысла оценочных представлений, отличия в их истолковании со стороны правоприменяющих и надзирающих (контролирующих) органов будут служить не укреплению законности, а интересам обвиняемых (подозреваемых) и иных лиц, воспользовавшихся правом обжалования и желающих таким путем затянуть сроки расследования и разрешения уголовных дел, поставить под сомнение достоверность полученных доказательств, обоснованность принятых решений, что в финальном счете дозволит им избежать ответственности.

В то же время, учеными-процессуалистами предложено собственное осознавание оглавления большинства оценочных терминов, основанное на судебно-следственной практике, сложившейся при реализации предписаний действующего УПК. Закрепление непринужденно в уголовно-процессуальном законе трактовки отдельных оценочных терминов (даже примерной) дозволило бы унифицировать практику их использования, избежать бесчисленных правоприменительных ошибок. Оценочные представления и термины в уголовно-процессуальном праве России. Монография / Безруков С. С.; Под всеобщ. ред.: Николюк В. В. — Омск: Академия МВД России, 2009.

Глава ІІ. История и перспективы использования оценочных понятий и терминов при регулировании порядка производства по уголовным делам.

2.1 Исторический опыт использования оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве Введение в лексикон юристов термина «оценочные понятия» неразрывно связано с именем проф. СИ. Вильнянского, впервые употребившего данное словосочетание в одной из своих работ в 1956 году. Первые процессуальные нормы можно встретить уже в Законах Хаммурапи, царя Вавилона. Хотя текст законов составлен в основном в казуистической форме, употребляются в нем и оценочные выражения, но преимущественно в нормах материального, а не процессуального права. В качестве примера могут быть приведены такие оценочные понятия, как «тяжкий грех, достойный лишения наследства», «другой недостаток» .

Порядок судопроизводства был урегулирован и при помощи ряда других оценочных понятий. Например, «если вещь была такова, что без неудобств нельзя было доставить ее в суд, то брали часть спорного предмета»; без дозволения претора не разрешалось вызывать в суд тех «лиц, которым должно быть оказываемо уважение»; в название Титула V Книги двадцать второй Дигестов вынесено знакомое каждому современному юристу понятие «достоверность доказательств» .

До рецепции Римского права народы Западной Европы управлялись своеобразными франко-германскими юридическими началами⁴. В текстах Салической правды, Саксонской, Алеманнской и правды Бургундов оценочные понятия и термины встречаются крайне редко. К числу таковых, на наш взгляд, можно отнести лишь положения, закрепленные в главе 1 Салической правды «О вызове на суд»: «Если же кто, вызвавши другого на суд, сам не явится и если его не задержит какое-либо законное препятствие, присуждается к уплате 15 сол. в пользу того, кого он вызовет на суд». Термин «законное препятствие» ни в данной главе, ни в других нормах Салической правды не расшифровывается, возможностью установления его содержания обладал суд, а потому, как мы полагаем, является оценочным. В то же время в соответствии со ст. 7 Книги II Саксонского зерцала законным препятствием явки в суд признавались следующие четыре случая: арест и болезнь, служба богу вне страны и имперская служба. В контексте приведенной нормы термин «законное препятствие» нельзя считать оценочным в связи с тем, что исчерпывающее его содержание установлено в законе. Доря Е. А. Применение в доказывании итогов оперативно-розыскной деятельности. — М.: Спарк, 2013.

В средневековый период был сделан переход от сеньориальной (вотчинной) юстиции, с ее главенствующим судебным разбирательством в виде судебного поединка, к состязанию сторон на словах, заложены зачатки отделения светского суда от духовного, создания единой государственной юстиции. Тогда утвердилась доктрина, что правосудие исходит только от верховной власти, которая для его отправления имеет целую систему судов, осуществляющих свою деятельность посредством сведущих в праве людей.

По мере развития законодательства появляется все больше норм, регулирующих порядок собирания и представления доказательств, судопроизводство в целом, а вместе с ними увеличивается и число вводимых в право оценочных понятий и терминов. Глава 39 Кутюмов Бовези, например, устанавливает восемь видов доказательств и дает их описание. Первый вид «состоит в том, что кто-либо признает то, что от него требуют, соглашается исполнить требуемое либо без всякого отказа, либо после некоторого отрицания факта. Это доказательство наилучшее, наиболее простое и наименее дорогостоящее из всех». Восьмой вид доказательства — «доказательство при помощи презумпции. Этот вид доказательства может иметь множество способов, так как одни могут представить дело так ясно, что оно становится доказанным при помощи предположения, а другие столь сомнительно, что злодеяние никак не доказывается» .

Большое количество сугубо процессуальных оценочных понятий и терминов содержит Каролина — уголовно-судебное уложение «Священной Римской империи германской нации». Причинами подобного «изобилия» оценочных понятий и терминов явилось, во-первых, то обстоятельство, что введением в действие Каролины — единственного общеимперского закона раздробленной Германии — преследовалась цель упорядочения уголовного судопроизводства в местных судах. Именно поэтому первая часть Каролины посвящена исключительно регламентации уголовного процесса. Во-вторых, причиной подобного явления стало и то, что в Каролине, по сути впервые, предпринята попытка подробного освещения оснований применения пыток, а также вопросов доказательственного права.

К началу XIX века в большинстве развитых стран сформировалось законодательство об уголовном судопроизводстве, ставшее фундаментом действующего в настоящее время. Поэтому далее представляется возможным перейти от анализа права Нового времени к рассмотрению современного зарубежного уголовно-процессуального закона, но прежде необходимо остановиться и на отечественном историческом опыте использования оценочных понятий и терминов в интересующей нас сфере.

На наш взгляд, нет никаких оснований утверждать, что тенденции развития российского законодательства (применительно к использованию оценочных понятий и терминов) кардинально отличаются от зарубежных. Нормативным правовым актам, регламентировавшим общественные отношения у древних славян, присуща та же детальность (казуистичность) урегулирования, что и в других государствах. Даже введение в нормы права оценочных терминов не давало правоприменителю возможности хоть малейшего усмотрения в связи с тем, что устанавливался довольно жесткий порядок их реализации. Так, в ст. 18 Русской правды, говорящей о «ложном обвинении» («поклепней вире»), закреплено и правило отведения такого обвинения. Для этого необходимо было «вывести» не менее семи послухов — свидетелей доброй жизни обвиняемого. В отношении же иностранцев (варягов и др.) число послухов ограничивалось двумя, по-видимому, в силу отсутствия у них широкого круга знающих их людей.

Исключительно важное значение Псковская Судная грамота приписывала такому доказательству, как присяга. Известны несколько видов присяги: вольная рота — очистительная присяга коллектива — и суднея рота — индивидуальная присяга на суде. Отказ от судней роты, согласно ст. 99, означал безоговорочное признание себя проигравшей стороной.

В XV — XVI вв. увидели свет Судебники 1497 и 1550 гг., в текстах которых также использовались оценочные термины. Ст. 8 Судебника 1497 г. вводила понятие «ведомый лихой человек». Указанное понятие не раскрывается ни в упомянутой статье, ни в других нормах Судебника в связи с чем современные ученые толкуют его по-разному. Тем не менее, признание «ведомым лихим человеком» влекло наказание в виде смертной казни.

Статьи 12−13 Судебника определяют порядок оценки показаний, изобличающих преступников.

Соборное Уложение 1649 г. — первый в истории России систематизированный закон, поэтому в литературе его нередко называют кодексом, что, однако, неверно. Уложение содержит материал, относящийся не к одной, а практически ко всем отраслям права того периода. Это, скорее, не кодекс, а небольшой свод законов. В то же время, уровень систематизации в отдельных главах, посвященных конкретным отраслям права, еще не настолько высок, чтобы ее можно было назвать в полном смысле слова кодификацией. Таким образом, Соборное Уложение не является ни кодексом, ни даже совокупностью кодексов.

Отдельные оценочные термины, из числа закрепленных в тексте Уложения, были известны и законодательству предыдущей эпохи, некоторые появились вместе с этим актом. Так, ряд статей главы X Уложения включают предписания, требующие проводить разбирательство дел в суде безволокитно — лишней волокиты не было" ст.ст. 4, 15, 22, 24). Ст. 162 этой же главы, регулировавшая порядок разрешения споров, возникших в ходе проведения обысков (расспросов), предписывала для установления истины опросить более широкий круг лиц, в том числе и «лутчих людей». По-прежнему сурово наказывалось ложное обвинение в совершении преступления.

Число же оценочных терминов, ранее в законодательстве не использовавшихся и появившихся благодаря Соборному Уложению, весьма велико. Ст. 25 главы X Уложения, фактически регламентировавшая режим работы судебных учреждений, запрещала собираться в приказах, кого-либо судить и заниматься какими бы то ни было делами, «опричь самых нужных государственных дел», в воскресенье. Функционирование приказов и судопроизводство были невозможны и в дни церковных празднеств, а также в дни рождений «государя царя» и членов его семьи. В такие дни могли вершиться лишь «великие царственные делах.

Немало внимания уделено в Соборном Уложении и вопросам доказывания, а также процедуре производства судебных и сыскных действий. К примеру, при отдельных действиях пристава должны были присутствовать понятые, «тутошние сторонние люди, сколько человек пригоже». Согласно ст.ст. 139, 142 пристав или недельщик, посланные чтобы доставить в суд какое-либо лицо, в случае отказа явиться на суд, а также оказания сопротивления данным лицом, должны были прибегнуть к помощи понятых, которые впоследствии свидетельствовали по данному факту¹.

В целом же «в конце XVIII — начале XIX вв. судебный процесс, как уголовный, так и гражданский не претерпел существенных изменений по сравнению с предыдущим историческим периодом. Он отличался чудовищным формализмом, чему способствовала строжайшая канцелярская тайна. Булапов Б. Б., Николюк В. В. Уголовный процесс зарубежных стран. — Омск: ОмЮИ МВД России, 2009.

Устав уголовного судопроизводства, утвержденный императором Александром II 20 ноября 1864 г., стал новой, переломной вехой в развитии отечественного уголовного процесса. Профессор И. Я. Фойницкий так характеризовал судебные уставы: «Не политическими волнениями, не борьбой политических страстей вызван к жизни этот великий памятник законодательства, а потребностями правосудия.

Следует сразу оговориться, что многие оценочные понятия и термины, встречающиеся в Уставе уголовного судопроизводства, аналогичны тем, которые используются в действующем УПК, если не принимать во внимание некоторые особенности языкового выражения законодательных предписаний, характерные для той эпохи. Большая их часть, как представляется, благополучно «перекочевала» из уголовно-процессуального законодательства второй половины XIX века в действующее, и известна любому современному юристу.

В Общих положениях Устава уголовного судопроизводства было закреплено следующее правило: «Все судебные установления обязаны решать дела по точному разуму существующих законов, а в случае неполноты, неясности или противоречивости законов, коими судимое деяние воспрещается под страхом наказания, должны основывать решение на общем смысле закона» (ст. 12). В то же время ст. 13 УУС воспрещала останавливать решение дела под предлогом неполноты, неясности или противоречия законов. За нарушение этого правила виновные подвергались ответственности³. Из приведенных норм видно, сколь велико было доверие, оказываемое в подобных ситуациях правоприменителю: ведь исход дела полностью зависел от понимания буквы и духа законов должностными лицами соответствующих судебных учреждений.

Реформа уголовного судопроизводства России, начавшаяся 20 ноября 1864 г., длилась более 50 лет: Устав уголовного судопроизводства, претерпев ряд изменений и дополнений, действовал до октября 1917 г. Декретом революционного правительства о суде, опубликованном 24 ноября 1917 г., новым местным судам предписывалось руководствоваться в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств, «поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию». Немало норм Устава уголовного судопроизводства воспроизводилось в уголовно-процессуальных кодексах 1922, 1923, 1960 гг.².

В первые годы своего существования советская власть столкнулась с проблемой подавления контрреволюции и саботажа, в связи с чем приоритет утвердился за силовыми приемами борьбы, максимально упрощавшими применение репрессий. По мере перехода страны к мирной жизни становилась очевидной дальнейшая неприемлемость такого рода форм, что, как известно, повлекло упразднение революционных трибуналов и некоторых других чрезвычайных органов, а вместе с ними и силовых, упрощенных процедур, применявшихся ими.

В такой обстановке 25 мая 1922 г. был принят первый советский УПК, который с полным правом можно назвать преемником Устава уголовного судопроизводства, хотя данное обстоятельство по идеологическим соображениям длительное время не афишировалось. Появление данного УПК во многом означало возвращение к процессуальным институтам, присущим Уставу. Агаминов Н. И. Оценочные представления в праве (теоретическиевопросы) // Загвоздки улучшения советского права. — Труды ВНИИСЗ. — М.: ВНИИСЗ, 1989.