Царь Михаил Федорович Романов

Михаил Федорович после московской осады уехал в свою Костромскую вотчину, и в Москве не знали, где он находится. Поэтому посольство отправилось сначала в Ярославль, а оттуда в Кострому, куда приехав, 14 марта 1613 года, сопровождаемое крестным ходом, при огромном стечении народа, пошло в Ипатьевский монастырь уведомить об избрании и бить челом Михаилу Федоровичу и его матери инокине Марфе. Но послы встретили сильное нежелание согласиться на избрание со стороны как сына, так и его матери. Инокиня Марфа не хотела видеть своего сына на престоле, а юный избранник отвечал послам «с великим гневом и плачем», что государем быть не желает. Марфа говорила, что ее сын «не в совершенных летах». Затем, опасаясь за сына, она указывала, что в такое время, когда совершился ряд измен вокруг престола, и прирожденному государю трудно быть на Московском государстве. Но послы уверяли, что Михаилу Федоровичу нечего опасаться, что люди «наказались и пришли в соединение». Долго пришлось уговаривать мать и сына, но в конечном итоге усилия послов увенчались успехомМихаил дал свое согласие, а мать благословила его иконою.

Из Костромы Михаил с матерью приехал в Ярославль. Отсюда он писал Земскому собору о своем согласии на избрание, а также о том, чтобы ему все «верой и правдой служили». Собор отвечал, что люди Бога благодарят со слезами, молятся за здоровье царя и просят его приехать в Москву. Но царь не торопился в Москву, так как хотел, чтобы Земский собор немного устроил дела, водворив порядок, а также позаботился приведением в исправность дворцов в Кремле. Лишь 16 апреля царь «пошел» к Москве. Когда царь прибыл к Троице-Сергеевской лавре, к нему явились дворяне и крестьяне, ограбленные казачьими шайками, бродившими около Москвы. Михаил Федорович объявил послам, что он с матерью далее не пойдет, и по этому поводу писал боярам в Москву, что, если «грабежи и убийства не уймутся, то какой от Бога милости надеяться?».

Наконец, 2 мая совершился торжественный въезд Михаила Федоровича в Кремль. Люди от мала до велика вышли за город навстречу государю. Царь и мать его слушали молебен в Успенском соборе. В том же соборе 11 июля Михаил венчался на царство, причем государь повелел «для своего царского венца во всяких чинах быть без мест». На другой день венчания (12 июля), во время празднования, Кузьма Минин был пожалован в думные дворяне.

После страшных смут настало полное обеднение и неустройство государства, и необходимо было, чтобы проявилось особое напряжение народных сил, которое спасло бы отечество от угрожавшей ему опасности. Личность самого государя Михаила Федоровича, в высшей степени симпатичная, своим обаянием способствовала укреплению царской власти и идеи самодержавия. При нем печать государственная была сделана больше; введен новый титул «самодержца», а над головами орла вырезаны короны.

Царь Михаил Романов был человек мягкий, добрый. Своими душевными качествами он производил на народ самое выгодное впечатление. Доброта царя не допускала возможности предположить, чтобы какая-нибудь несправедливость могла исходить от такого великодушного царя, а если и случалось что-нибудь подобное, то в глазах народа вся ответственность падала на лиц, стоявших между ним и верховной властью.

В начале царствования Михаила Федоровича главной заботой являлось преследование и уничтожение разбойничьих шаек, причем с Заруцким пришлось вести настоящую войну. Он был взят в плен стрельцами в Астрахани и с Мариною Мнишек и ее сыном привезен в Москву, где Заруцкий и сын Марины были казнены, а она сама умерла в тюрьме. Кроме того приходилось считаться с Польшей и Швецией, которая имела своего кандидата на русский престол, королевича Филиппа, и завела войну с Москвой. Заключенный в начале 1617 года Столбовский договор вернул Новгородскую область, а также дал возможность Москве обращаться смелее с Польшей, с которой Михаил Федорович хотел заключить мир, чтобы освободить своего отца, Филарета Никитича, из плена. Польский кандидат на московский трон Владислав подступал к Москве и, соединясь с гетманом Сагайдачным, пришедшим к нему на помощь с 20 000 казаков, угрожал Москве, где в это время явившаяся комета стояла над самим Кремлем, предвещая взятие Москвы. Страх обуял всех московских жителей. Сагайдачный попробовал ворваться в Москву, но был отбит. Тогда Владислав отступил к Троицкой лавре и требовал ее сдачи, но безуспешно. Затем он вступил в переговоры, и около лавры, в деревне Деулине, было заключено Деулинское перемирие, по которому решено было разменяться пленниками. Польша удержала свои завоеванияСмоленск и Северскую землю, а Владислав отказался от претензий на московский престол. 1 июля 1619 года на реке Поляновке произошел обмен пленных, и митрополит Филарет возвратился на родину. Его въезд в Кремль был ознаменован целым рядом торжественных встреч по пути, по городам. 14 июля митрополита встретил сам царь и поклонился отцу в ноги. Филарет Никитич тоже преклонился перед своим сыном и царем, и долга оба оставались в таком положении, не решаясь ни встать, ни заговорить от радости. Вскоре по возвращении Филарет Никитич был посвящен в сан патриарха.

С тех пор началось так называемое двоевластие: Михаил Федорович стал управлять государством с помощью отца-патриарха, которому был присвоен, как и царю, титул «великого государя». От имени обоих принимались посольства, и обоим им подносились послами дары и подарки. При таких приемах послов местничество ставило в затруднительное положение государя.

До чего дошло местничество, видно из того, что, когда государь велел назначить рынд (телохранителей), во избежание местничества, из людей не родословных, «меньших статей», которые бы не могли считаться службою предков, то при назначении рындами стряпчих Телепнева и Ларионова один из них бил на другого, основываясь на том, что отец одного городовой сын боярский, а другоголишь подьячий. Такова была тогда сила местничества. Филарет Никитич скоро разогнал тех, кого выдвинуло родство с его женой, а также возобновил дело царской невесты Марии Хлоповой из преданного Романовым рода Желябужских, которая жила при Марфе и в 1616 году была объявлена невестою Михаила Федоровича, и ей дали имя Анастасии. Но личное неудовольствие Салтыкова на одного из родственников Хлоповой расстроило их свадьбу, так как заболевшую невесту признали «испорченной» и сослали вместе с родными, обвиненными в обмане, в Тобольск. Интрига была раскрыта, и Хлопову решили вернуть из ссылки, так как Михаил прододжал любить свою невесту и воспротивился желанию матери жениться на другой. Однако инокиня Марфа настояла на том, чтобы Хлопову оставили в Нижнем Новгороде.

Михаил Федорович женился в 1629 году на Марии Долгорукой, скоро умерщей; на следующий год царь вступил в брак с Евдокией Лукьяновной Стрешневой. Матери Михаила не нравился его выбор, так как Стрешнева была служницей одной из привезенных на осмотр девиц. Но Михаил стоял на своем, он говорил, что не смеет никогда ослушаться мать свою, но никого больше не полюбит он, что сердце его другой не выберет. Тогда Марфа согласилась, сказала, чтобы выбирал ее сын ту, которая пришлась ему по сердцу. Между тем инокиня Марфа послала разведать о роде прислужницы. Оказалось, что она дочь бедного можайского дворянина Лукьяна Степановича Стрешнева.

С приездом Филарета и поставления его в патриархи он возбудил важные государственные вопросы и ставил их на разрешение земских соборов. Так, в июне 1619 года собору были предъявлены сделанные царю патриархом указания, что с разоренной земли берутся подати: с одних по дозорным книгам, а с других, не менее разоренных, взимаются по писцовым книгам. Собор постановил: произвести снова перепись в местностях неразоренных, писцов и дозорщиков выбрать из надежных людей, привести их к присяге, взяв обещание писать без взяток и работать «вправду».

Воеводы и приказные в областях позволяли себе ряд насилий и беззаконий; в 1627 году правительство решило восстановить повсеместно губных старост. Эта мера ограничивала круг влияния воевод; многие города воспользовались ею и просили, чтобы у них не было воевод, а были только губные старосты, но некоторые города оставались недовольны губными старостами и просили назначения воевод.

Желая также привить в России разные промыслы, правительство призывало на льготных условиях промышленников-иностранцев. Отыскивая руды, правительство заботилось об оружейном и литейном деле.

В 1642 году было положено начало преобразованию военного устройства; с помощью иностранных офицеров начато было обучение «русских ратных людей» иностранному строю, и стали появляться полки с иностранными названиями: солдатские, райтарские, драгунские. Полки эти были переходной ступенью к постоянному, регулярному, национальному войску в России.

Во время царствования Михаила Федоровича шла усиленная деятельность по постройке различных хором и зданий в Кремле. В 1635 и 1636 годах были сооружены каменные хоромы для государя и его детей, поставленные на стенах старого здания над мастерскою палатою, бывшею в начале 16 века приемною Софии Палеолог, а позже Елены Глинской, и называлась заднею и западною. Надпись, возобновленная над входом, указывает, что верхний этаж предназначен был для малолетних царевичей Алексея и Иоанна.

В 1635 году, 10 июня, в Кремль было внесено тело царя В. И. Шуйского, отданного, наконец, Польшей. С утра в Кремле загудел колокол, родня и народ повалил к Дорогомилову навстречу царя Василия.

Правительственной деятельностью времени Михаила Федоровича было успокоение взволнованного смутой государства, и этой цели правительство думало достигнуть истреблением административных злоупотреблением и поднятием общего благосостояния.

Михаил Федорович скончался 12 июля 1645 года. Незадолго до кончины состояние здоровья царя очень пошатнулось, так как неудача в устройстве судьбы его дочери Ирины, которую он хотел выдать замуж за датского королевича, нанесла тяжелый удар мягкой натуре Михаила Федоровича, чрезвычайно потрясенного несколько лет перед смертью двух его сыновей. В день своего ангела царь заболел. В церкви у него случился припадок, и его перенесли в царские хоромы. К вечеру его здоровье ухудшилось, он велел позвать к нему царицу и его сына Алексея Михайловича, которому на тот момент было 16 лет. Михаил простился с женой и благословил сына на царство, исповедался и ночью тихо почил.