Содержание «Жеты Жаргы» по А. Левшину

Задача главы: рассмотреть некоторые положения, основные сведения о «Жеты Жаргы». Конечно, кроме «Жеты Жаргы» продолжал использоваться в качестве источника права «Кодекс Касым хана» (каз. ?асым ханны? ?ас?а жолы — Касыма праведный путь) особенно в области международного права и уложение Есим хана (каз. Есім ханны? ескі жолы — Есима исконный путь). Своеобразными дополнениями к кодексам были положения съездов биев — «Ереже», и «Билер сезi» — рассказы, содержащие сведения о практике суда биев — судебном прецеденте.

По сведениям историка Мухамеджана Тынышпаева единообразное применение и толкование положений «Жеты Жаргы» на всей территории казахского ханства обеспечивалось ежегодным сбором биев всех жузов и племен в южной ставке Тауке хана. Ежегодно осенью бии всех трех казахских жузов, кыргызов, каракалпаков, а также представители катаган, джайма и других мелких родов на один-два месяца собирались в ханской ставке «Ханабад» в урочище Куль-Тобе, которое располагалось на левом берегу реки Ангрен в 40 верстах на юг от Ташкента на территории нынешней Ташкентской области.

Одиннадцать фрагментов этого «Уложения», записанные в 1804 г. со слов «старшины яппасского рода» Кубека Шукуралиева, были опубликованы в 1820 г. на страницах издаваемого им «Сибирского вестника». Текст второй редакции «Жеты Жаргы» приводится в сочинении известного знатока истории и быта казахов А. Тевщина. Между тем и наиболее полная (34 фрагмента «Уложения») запись А. Левшина на русском языке не представляет «Жеты Жаргы» в первоначальном его виде. Он записал «Уложение» хана Тауке спустя более ста лет после его составления, что, конечно, не могло не отразиться на точности его передачи.

Извлечение из книги: «Древний мир права казахов», т. IV, А. Левшин, статья «Жеты Жаргы», Алматы, «Жеты Жаргы», 2005 г.

«Сей золотой век, о котором воспоминают они [казахи] со вздохами, есть царствование знаменитого хана их Тявки [Тауке], который, если верить преданиям, был действительно в своем роде Гений, и в летописях казачьих должен стоять на ряду с Солонами и Ликургами. Усмирив волновавшиеся долго роды и поколения, он не только ввел в них устройство, порядок, но и дал им многие законы. Киргизы Большой и Средней Орд утверждают, что народные законы их гораздо древнее хана Тявки.

Не останавливаясь на изысканиях о том, кому принадлежит первенство законодательства киргиз-казачьяго, изложим краткий свод онаго.

• — Первое место в нем занимает закон возмездия: за кровь мстить кровью, за увечье таким же увечьем.
• — За воровство, грабеж, насилие, прелюбодеяние казнить смертью.
• — По сим постановлениям, родственники убитого имеют право лишать жизни убийцу; а отрубивший руку, ногу, ухо и проч. должен быть лишен той — же части тела. Впрочем, наказания могут быть смягчаемы по приговорам судей, или согласию истцов, и тогда преступник наказывается только установленною за всякое преступление платою. Убийца возвращает себе жизнь, платя кун, т. е. отдавая за каждого убитого мужчину 1000, а за женщину 500 баранов. Изувечивший, или отрубивший другому какой-нибудь член, платит равным образом определенное число скота. Большой палец стоит 100 баранов, мизинец — 20 и так далее.
• — Кто убьет султана или ходжу, тот платит родственникам убитого кун за семь человек. Обида султана, или ходжи словами, наказывается пенею в 9 скотин; а за побои 27 скотин,
• — Если жена умертвит мужа, то она непременно предается смертной казни, от которой не может спасти заплата купа, если родственники не простят ее. Из правила сего исключаются беременные жены, которые за убийство мужей не наказываются; но навсегда предаются презрению и почитаются бесчестными. Если муж убьет жену, то он может избавиться от казни, заплатив кун.
• — Родители за убийство детей своих ни чем не наказываются; но женщина, умертвившая от стыда младенца, незаконно прижитого, предается смерти. — Самоубийцы погребаются в отдельных местах.
• — Ежели женщина будет сбита с ног всадником и изувечена, и от того родит мертвого младенца, то с виновного взыскивается плата по следующему расчету: за младенца до пяти месяцев, за каждый месяц по одной лошади; а за младенца от 5-ти до 9-ти месяцев, за каждый месяц по одному верблюду.
• — Изнасилование равняется убийству, и потому подвергает виновного смертной казни, или заплате куна мужу за жену, и родственникам за девицу; но женитьба на изнасилованной девице и уплата за нее калыма избавляет преступника как от смертной казни, так и от куна.
• — Муж, заставший свою жену в прелюбодеянии, может ее убить и, если сделает сие тотчас по открытии преступления, остается безнаказанным. Во всяком другом случае он может просить судей о приговоре к смертной казни неверной жены и ее соблазнителя, если преступление их доказано; если же 4 благонадежные человека присягнут за них в невинности, то суд не подвергает их ни какому взысканию.
• — Увезший чужую жену, без ее согласия, наказывается смертью или взысканием кун', а если похищение последовало с согласия увезенной, то похититель может удержать ее, заплатив мужу калым, и доставив ему сверх того девицу, без калыма.
• — Обидевший женщину обязан просить у нее прощения, а в случае отказа в оном, платить бесчестие.
• — Кровосмешение подлежит смертной казни; но она заменяется наказаниями по приговору семейства, ибо преступления сего рода не передаются на рассмотрение сторонним людям.
• — Богохульника, изобличенного семью свидетелями, должно убивать каменьями.
• — Ежели кто примет христианскую веру, у того родственники отнимают все его имение.
• — Над рабами владельцы имеют неограниченное право жизни и смерти. Жалоба раба на господина нигде не приземлится.
• — Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажают на черную корову, лицом к хвосту, с навязанным на шею старым войлоком: корову сию водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетью; а дочь связывается и предается матери для наказания по ее произволу. Изобличенный в воровстве возвращает трижды девять (27) раз украденное, и наказание сие называется айбана. Если покража состоит в скоте, то виновный должен придать к верблюдам одного пленного, к лошадям одного верблюда, к овцам одну лошадь. Сто верблюдов равняются 300 лошадям и 1000 овцам.
• — Кто сделал и воровство и убийство вместе, тот платит за два преступления.
• — Жена и дети, знавшие о воровстве мужа или отца и недонесшие на него, не подвергаются никакому взысканию, ибо на старшего в семействе не позволено доносить.
• — За убитую охотничью собаку или беркута хозяин может требовать невольника или невольницу.
• — Ежели сын, отдельный от отца, умрет бездетен, то имение его поступает к отцу его. Малолетние дети отдаются в опеку ближайшим родственникам, а если их нет, посторонним надежным людям.
• — Духовные завещания делаются при родственниках и муллах.
• — Лошади, коровы и овцы, бывшие в чужих руках, взыскиваются с приплодом, какой был, кроме скота, барантою угнатого; а для удостоверения в том, что нет утайки, требуется от передержателя присяга.
• — Разбирать ссоры и произносить приговор над виновным должны, если не сам хан, то правители или старейшины тех аулов, к которым принадлежат истец и ответчик, приглашая к разбирательству еще и избранных обеими сторонами двух посредников.
• — Если ответчик имеет подозрение на судей, он может их устранить.
• — Если ответчик к суду не явится или присужденной пени заплатить не может, то оная взыскивается с его родственников или с его аула, предоставляя оному право возвратить свою потерю совершением над виновным судебного приговора.
• — Для удостоверения в преступлении требуется не менее двух, и иногда трех, свидетелей. За отсутствием свидетелей, позволяется прибегать к присяге; но давать оной ни истец, ни ответчик сами за себя не могут: за них должны присягать люди, известные своею честностью. Если же ни кто за обвиненного не присягает, то он осуждается.

Женский пол, равно как работники, слуги и рабы, к свидетельству не допускаются.

• — Судьям и посредникам, за решение дела, положено давать 10-ю часть всего иска.
• — Если осужденный не исполняет приговора суда, или начальник аула умышленно уклоняется от разбирательства дела и тем покровительствует преступнику, то истец получает право, с позволения своего старейшины, произвесть баранту, т. е. с родственниками или ближайшими своими соседями ехать в аул ответчика и тайно отогнать к себе скот его; но, возвратясь домой, должен объявить о том своему начальнику, который наблюдает, чтобы количество возмездия соразмерно было иску.

В дополнение к сим законам, должны быть присоединены следующие достопамятные постановления хана Тявки:

• — Чтобы сам хан, равно как и все султаны, старейшины и правители родов, собирались осенью в одно место, в средине степи, для рассуждения о делах народных.
• — Чтобы ни один киргиз не являлся в собрания народные иначе, как с оружием. Безоружный не имел голоса, и младшие могли не уступать ему места.
• — Чтобы всякий, могущий носить оружие (кроме султанов), платил хану и правителям народным в подать 20-ю часть своего имущества, ежегодно.
• — Всякому поколению, роду и отделению иметь свою собственную тамгу (знак, заменяющий герб). Тамги сии тогда же и розданы, с обязанностью накладывать их на весь скот и имущество, для различения что кому принадлежит".

Таково содержание «Уложения» хана Тауке в записи А. Левшина.

Таким образом, можно сказать, что «Жеты Жаргы» по А. Левшину состоял из 34 статей и включал в себя следующие основные разделы:

Семейно-брачный закон, где устанавливался порядок заключения и расторжения брака, права и обязанности супругов, имущественные права членов семьи.

Военный Закон, регламентирующий отправление воинской повинности, формирование подразделений и выборов военачальников.

Положение о судебном процессе, обговаривающее порядок судебного разбирательства.

Уголовный Закон, устанавливающий наказания за различные виды преступлений кроме убийства.

Закон о куне, устанавливающий наказания за убийства и тяжкие телесные повреждения.

Закон о вдовах, регламентирующий имущественные и личные права вдов и сирот, а также обязательства по отношению к ним общины и родственников умершего.

Анализ «Уложения» хана Тауке затруднен следующими обстоятельствами. Во-первых, оно известно нам не целиком, а лишь в отрывочных записях-пересказах. Во-вторых, дошедшие до нас его тексты представляют собой результат языковой транспозиции: известные ныне варианты «Жеты Жаргы» зафиксированы на русском языке, а не на языке авторов этого свода законов. Это имеет свои отрицательные стороны: социальная, правовая и иная терминология источника не отражает точно понятий, бытовавших в казахском обществе XVII века.