Паремиологический фонд в лингвокультурологическом аспекте

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ УКРАИНЫ В КРЫМУ ТАВРИЧЕСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. В. И. Вернадского Кафедра межъязыковых коммуникаций и журналистики Курсовая работа Паремиологический фонд в лингвокультурологическом аспекте выполнила студентка Коростелкина Елена Научный руководитель — Богданович Г. Ю Симферополь, 2007 г.

СОДЕРЖАНИЕ паремия пословица поговорка русский язык Введение Глава I. Становление лингвокультурологии Глава II. Пословицы и поговорки как выразители языкового сознания народа

2.1 Отличие пословиц и поговорок от фразеологизмов и крылатых выражений

2.2 Определение: пословица и поговорка

2.3 Смысловая мотивированность пословиц и поговорок

2.4 Толкование паремий

2.5 Контекстуально-ситуативная характеристика паремий

2.6 Авторская и общенародная паремии

2.7 Вариантность пословиц и поговорок Глава III. Паремиологический фонд русского языка

3.1 Границы паремиологического фонда

3.2 Паремии в языковой картине мира

3.3 Ироническая паремия Глава IY. Практическая часть

4.1 Опрос в правоохранительных органах

4.2 Опрос в сфере торговли и услуг

4.3 Опрос работников образования Заключение Список литературы Приложение

ВВЕДЕНИЕ

Культура — это представления и понятия, сформировавшиеся в конкретных социальных, политических, экономических условиях, воспринимаемых в связи с особенностями национального менталитета. Такого рода представления формируют языковую картину мира, в которой отражены связи сознания с действительностью. Картина мира в форме языковых знаков, фиксированных в языке, способов восприятия действительности предстает как языковая картина мира. Языковая картина мира — это проявленное в формах речевой деятельности языковое сознание. Культура присваивается субъектом в процессе социализации, организуется в структурах сознания через языковые знаки. Рассмотрение культуры в таком аспекте требует экспериментальной поддержки в виде прямых (через анкетирование, опросы, интервьюирование и др.) информативных свидетельств.

Проблема соотношения языка, сознания и действительности — предмет постоянного интереса философов, психологов, лингвистов. Сознание в проекции на лингвистическую науку включает факторы вербализации мыслительного процесса, восприятия слова, диалогичности. Структуры сознания выражаются в знаковой форме, фиксируются в устойчивой системной организации языка. Слово — носитель общественного опыта, содержание которого может меняться. Значение слова может трансформироваться под влиянием экстралингвистических причин, может дополняться и обогащаться новым совокупным социальным опытом. В процессе общения между словами могут формироваться новые связи и отношения, ведущие к изменениям как синтагматического, так и парадигматического характера.

Данная работа основана на лингвистическом параметре описания индивидов, выступивших информантами. Этот метод описания индивида связан с выявлением эквивалентных, противоположных, совмещаемых и т. д. языковых единиц, их роли и места в выражении мысли, социальных коннотациях, в способах коммуникативно-речевой ориентации социального человека.

Актуальность исследования видится в необходимости соотнесения отдельных языковых явлений, фактов, единиц с национальными ментальными установками.

Цель — выявить и описать устойчивые выражения, их трансформации, частоту употребления устойчивых выражений в культурной ситуации Крыма; умение жителей моделировать с помощью языковой единицы свое речевое поведение. Еще раз напомнить современному поколению об индивидуально-авторских и общенародных устойчивых выражениях, об их мотивированности, вариантности, контекстуально-ситуативной характеристике. Определить границы паремиологического фонда, его место в языковой картине мира русского языка, дать краткую характеристику иронической паремии.

Объект исследования — лингвокультурная ситуация в Крыму с набором характеристик, определяющих коммуникативный статус русского языка.

Предмет исследования — языковая личность в парадигмах общения и устойчивые выражения в режиме реального употребления.

Курсовая работа состоит из двух частей: теоретической и практической. Первая часть содержит в себе описание пословиц, поговорок, фразеологизмов как составных единиц русского языка; вторая часть состоит из анализа анкет, информантами которых выступили работники образования, торговли и правоохранительных органов. Практическая часть построена исключительно на собственном анализе опросов, проведенных по методу лингвистической интроспекции. Выводы сделаны на основе материала, полученного в результате анкетирования, в котором участвовало более трехсот человек.

Кроме того, в работе дана сравнительная характеристика опросов трех областей (сфера торговли и услуг, образования и правоохранительных органов), выделены общие и профессиональные особенности употребления устойчивых единиц. Выявлены наиболее значимые паремии, а так же те, с помощью которых информанты не могут активно моделировать свое речевое поведение.

Считаю, что данная работа требует продолжения, где будут рассмотрены не только фразовые паремии в лингвокультурологическом аспекте (Г.А. Пермяков), но и промежуточные, сверхфразовые; что может являться темой для объемной дипломной работы.

ГЛАВА I. Становление лингвокультурологии паремия пословица поговорка русский язык Интерес к культурологи и ее развитие связаны с существенными изменениями в научной парадигме, происшедшими на рубеже XX и XXI веков. В новой парадигме утвердился ряд идей и подходов к исследованию языка: антропоцентризм, предполагающий системное освоение языка, его единиц, текста, дискурса сквозь призму «человеческого фактора», рассмотрение пребывания человека в языке и языка в человеке; когнитивизм (язык — результат когнитивной деятельности, способ организации и хранение человеческого знания о мире, пространство мысли и духа); лингвокультурологизм (тесная связь языка и культуры народа, понимание развития языка как результата творческой деятельности человека). Языковая личность, языковая способность, языковая компетенция, речевое поведение начинают оцениваться как понятия, лингвокультурологическое содержание которых формируется в синтезе данных этнопсихологии, социологии, истории и ряда других наук о человеке. Лингвокультуролог встал перед необходимостью освоения сложного понятийного аппарата. Применения новых методик анализа языкового материала, основанных на «расширенных» интерпретативных действиях, позволяющих соотнести язык, сознание, общество, личность и культуру.

Базовое для лингвокультурологии понятие культуры включает мировоззрение, нравственные нормы, лежащие в основе поведения человека, способы познания мира; произведения искусства; материальные и духовые ценности.

Лингвокультурологические исследования имеют давнюю традицию. Европейская лингвокультурологическая традиция связана с именами Ф. де Соссюра, Р. Якобсона, Р. Барта, Т. ван Дейка. Заметный вклад в лингвистическую теорию культурно-ситуативных моделей внесли Л. Витгенштейн, Г. Г. Гадамер, Г. Гийом, М. Хайдеггер, Н. Хомский, К. Ясперс.

Складывается ряд направлений в изучении взаимодействия языковых и культурных явлений: историческая лингвокультурология, сравнительная, историко-типологическая и другие. Сформировались и продолжают формироваться научные школы лингвокультурологии. В. А. Маслова называет четыре школы: школа Ю. С. Степанова (описание констант культуры в диахроническом аспекте с привлечением текстов, интерпретируемых с позиций наблюдателя, а не активного носителя языка); школа Н. Д. Арутюновой (исследование культурных концептов на материале текстов, представляющих разные культуры разных эпох); школа В. Н. Телия (лингвокультурный анализ фразеологизмов с позиций рефлексии носителя живого языка, с учетом речемыслительных ментальных состояний говорящего); школа В. М. Шаклеина, В. В. Воробьева и др. (сравнительная лингвокультурология развивающая лингвостранведческую концепцию Е. М. Верещагина и В.Г. Костомарова).

«Лингвокультурология, — по справедливому мнению В. А. Масловой, — продукт антропоцентрической парадигмы в лингвистике».

Отношение к языку как к феномену культуры, описание его с этих позиций требует внимания к признакам национальной ментальности и их отражения в лексике, фразеологии, речевом этикете, этических концептах, в характере дискурсивной деятельности носителя определенной культуры.

Лингвокультурология как научная и учебная дисциплина находится в стадии становления. И тем не менее, можно назвать ряд базовых положений, конституирующих эту область знания:

— Язык — ценнейший источник формирования и проявления ментальности народа, через его посредство культура сохраняется и передается другим поколениям.

— Будучи общественным достоянием, язык «присваивается» каждым представителем сообщества, дает формировать себя, свое представление о мире. Языковая личность во всем многообразии социально-психологических ролей, стратегий, тактик общения стоит в центре внимания. Анализ языковой компетенции личности — существенный параметр описания культуры.

— Интерпретация языковых фактов с позиций ментальной лингвистики. Ценнейший культурологический источник являют собой фразеологизмы, метафоры, символы и др. как носители культурных представлений народа.

— Внимание к когнитивной семантике, к «культурным» смыслам языковых знаков, к формированию концептосферы культуры.

— Изучение дискурсов культуры, акцент на национально-культурной специфике языкового сознания, проявленного в коммуникации. Анализ моделей речевого поведения (стереотипов, этикетных форм и др.) как «культуроносных» фактов.

Объект исследования лингвокультурологии — действительность в совокупности процессов и явлений, взаимодействие языка как транслятора культурной информации и человека, который создает эту культуру, пользуясь языком; предмет исследования — часть объекта в виде единиц языка, обобщающих результаты человеческого сознания, зафиксированных в мифах, легендах, фольклорных и религиозных дискурсах, художественных текстах, фразеологизмах, метафорах, символах, паремиях и т. д. 22, с.35−36].

ГЛАВА II. Пословицы и поговорки как выразители языкового сознания народа

…беспрерывно промываются временем и шлифуются рассыпанные в послови;

цах золотые крупицы народной жизни, борьбы и традиций бесчисленных поко;

лений.

М. Шолохов.

Трудно сказать, с каких времен среди народа начали ходить пословицы — устные краткие изречения на самые разные темы. Неизвестно и время возникновения первых поговорок — метких речений, которые способны в разговоре выразительно и точно охарактеризовать что-либо без помощи утомительных и сложных пояснений. Неоспоримо одно: и пословицы, и поговорки возникли в глубокой древности и с той поры сопутствуют народу на всем протяжении его истории. Особые свойства сделали пословицы и поговорки столь стойкими и необходимыми в быту и речи.

Пословица не простое изречение. Она выражает мнение народа. В ней заключена народная оценка жизни, наблюдения народного ума. Не всякое изречение становилось пословицей, а только такое, которое согласовывалось с образом жизни и мыслями множества людей — такое изречение могло существовать тысячелетия, переходя из века в век. За каждой из пословиц стоит авторитет поколений, их создавших. Поэтому пословицы не спорят, не доказывают — они просто утверждают или отрицают что-либо в уверенности, что все ими сказанное — твердая истина. Прислушайтесь, как определенно и категорично звучат они: «Что посеешь, то и пожнешь», «Звонки бубны за горами, а к нам придут, как лукошко», «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».

Пословицы прочно ложатся в память. Их запоминание облегчается разными созвучиями, рифмами, ритмикой, порой весьма искусной. Люди, создавшие пословицы, не знали грамоты, и не было у простого народа иного способа хранить свой жизненный опыт и свои наблюдения. Но мы, однако, не поняли бы пословицы, если бы не приняли во внимание их особую связь с речью. Никто не вспоминает пословицы так, без повода и причины. Они всегда приходят нам на память в разговоре, к случаю. Именно в разговоре, в разных речевых ситуациях обнаруживается подлинная природа пословицы. «Дрова рубят на поленище, а щепа далеко летит» — сказавший эту пословицу имел в виду, конечно, не только рубку дров. Стоило ли говорить о таких пустяках! Мысль человека летела значительно дальше щепы. Пословицу вспоминают, когда у крутого, решительного дела последствия бывают далекие — задевают и тех, кто не стоит вблизи самого дела. Это суждение общее: к скольким явлениям в жизни можно его применить! Пословицы тем и ценны. Суждение в них интересно не столько само по себе, сколько тем, что оно может применяться ко множеству сходных жизненных случаев, ситуаций.

Пословицы редко бывают спокойными. Они, как и люди, их создавшие, гневаются, печалятся, смеются, трунят, веселятся, плачут, охают, стонут, кричат, озорничают, балагурят, пугают, предостерегают, учат, негодуют — словом, в них столько же чувств, сколько их в народе. «Кручиной моря не переехать», — говорит пословица, и в ней слышится отвага бывалого человека. «У горькой беды нет сладкой еды» — этой пословице не до смеха. Ей вторит столь же печальная: «Ветры кручины не размыкают». Горька ирония над нищенством, то которого никто не зарекался на старой Руси: «Счастье на мосту с чашкой». «Тяп, тяп — вот и корабль» — пословица высмеяла скорую, но необдуманную работу. На свадьбе сложили пословицу: «Бедному Кузьке бедная и песенка» — был обычай величать жениха, и, если он был скупой, ему пели песню не со всеми похвалами; пословица звучит с укоризной, наставительно, в речи ее отнесли и к другим случаям. «Драчливый петух жирен не бывает» — насмешка, ирония, житейское наблюдение — все соединилось в этой пословице, и как похож этот петух на иного человека.

Искусство возникло в речи пахарей, охотников, стряпух, плотников, бондарей, слесарей, торговцев, ямщиков, дворников — и вообще людей самых нужных на земле профессий. Этому свидетельство — пословицы, «ходячая» народная мудрость. Но и являют полное единство высокого искусства и бытовой речи.

С давних времен от пословиц отличают поговорки. Обычно поговорки именуют широко распространенные речения, образно определяющие какие-либо жизненные явления. Поговорки, как и пословицы, вошли в повседневную речь, вне ее не существуют и именно в речи раскрывают свои настоящие свойства. Поговорка в еще большей степени, чем пословица, передает эмоционально-экспрессивную оценку разных жизненных явлений. Поговорка и существует в речи ради того, чтобы выражать именно и прежде всего чувства говорящего. Так, она осуждает работу, которую делают грубо, как придется, кое-как: «Вали кулем, потом разберем». Про располагающего к себе, веселого, дружелюбного человека говорят: «Глянет — рублем подарит». О неясной, запутанной речи или обмане насмешливо говорят: «Семь верст до небес и все лесом».

Едва ли не с самого начала изучения и собирания пословиц и поговорок их публикации стали сопровождать небольшими пояснениями: как понимать их смысл, к каким жизненным явлениям их относить. Это были первые своеобразные толкования пословично-поговорного фольклора. Хотя они и не носили семантического характера, но и в таком виде служили важным пособием при изучении пословиц и поговорок. В этом отношении и теперь еще сохраняют свое значение специальные исследования пословиц и поговорок — такие, как труд И. М. Снегирева «Русские в своих пословицах», выдержанная в нескольких изданиях книга С. В. Максимова «Крылатые слова», и, конечно, «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля.

Бесценным сокровищем для толкователей пословиц и поговорок будет русская художественная литература всех эпох, начиная с «Повести временных лет» и кончая книгами современных писателей.

2.1 Отличие пословиц и поговорок от фразеологизмов и крылатых выражений Пословицы и поговорки отличаются как от фразеологизмов, так и от крылатых выражений. От фразеологизмов они отличаются в структурно-грамматическом отношении: они представляют собой законченное предложение.

В основе их целостного смыслового содержания лежат не понятия, а суждения. Поэтому пословицы и поговорки не могут быть носителями лексического значения, которое присуще фразеологизмам; смысл их может быть передан только предложением (нередко развернутым), тогда как значение фразеологизма передается словом или словосочетанием.

Будучи предложениями, т. е. единицами с замкнутой структурой, пословицы, поговорки, крылатые изречения обладают смысловой и интонационной завершенностью, синтаксической членимостью (если пословица употреблена в буквальном смысле), категориями предикативности и модальности, т. е. всеми конструктивными признаками предложения. Благодаря интонации сообщения и категории предикативности пословицы и поговорки характеризуются отнесенностью своего содержания к действительности.

Особенность пословиц состоит в том, что они сохраняют два плана — буквальный и переносный. Так, пословица Кашу маслом не испортишь может быть употреблена в прямом и в переносном смысле. Фразеологизмы лишены такой особенности: они не могут одновременно употребляться в буквальном и переносном значении.

Пословицы в силу своей двуплановости, а также поговорки и крылатые изречения, употребляющиеся в буквальном и переносном смысле, состоят из слов с вполне определенным самостоятельным лексическим значением, чего нельзя сказать о фразеологизмах, компоненты которых полностью или частично лишены семантической самостоятельности. Слова, входящие в состав пословиц и поговорок и выражающие наиболее существенные стороны мысли, нередко выделяются или, по крайней мере, могут быть выделены логическим ударением. Почти ни на одном из компонентов фразеологизма нельзя сделать логического ударения. Фразеологизмы, таким образом, лишены актуального членения.

В разряд пословиц и поговорок не входят также выражения, образованные по типу так называемых предикативных словосочетаний (такие выражения соотносятся по форме с предложением, имеющим открытую, незамкнутую структуру): глаза на лоб лезут у кого-либо, искры из глаз посыпались у кого-либо, комар носу не подточит, молоко на губах не обсохло, небо с овчинку показалось, руки чешутся у кого-либо и т. д. Подобные выражения являются фразеологизмами, ибо каждое из них может быть противопоставлено переменному словосочетанию такого же лексического состава, и обладает лексическим значением.

В отличие от крылатых выражений пословицы и поговорки имеют народное, а не книжное происхождение. Правда, далеко не всегда удается установить, принадлежит то или иное выражение определенному автору или писатель заимствовал его из народной речи.

В пословицы и поговорки легко могут переходить крылатые выражения, если забывается породивший их литературный источник. С точки зрения современного языкового сознания такие крылатые выражения, как В чужом глазу сучек видим, а в своем бревно не замечаем; Делу время, а потехе час; Не единым хлебом жив человек; С милым рай в шалаше и др., уже воспринимаются как пословицы.

2.2 Определение: пословица и поговорка В науке о языке по-разному смотрят на пословицы и поговорки.

Чаще всего под пословицей понимают меткое образное изречение (нередко назидательного характера), типизирующее самые различные явления жизни и имеющие форму законченного предложения (простого или сложного). Пословица выражает законченное суждение.

Поговоркой именуют краткое образное изречение, отличающееся от пословицы незавершенностью умозаключения.

Сходное определение можно встретить и во всех толковых словарях, а также во многих специальных статьях и исследованиях (Даль В.И., Пословицы русского народа; Ляцкий Е. А., Несколько замечаний по поводу пословиц и поговорок; Рыбникова М. А., Русская поговорка; Шрам А. Н. Наблюдение над синтаксическим строением русских пословиц; Ткаченко П. В., Вопрос о пословицах как о материале фразеологии и др.).

В отдельных работах по фразеологии главное отличие пословиц от поговорок усматривается в том, что первая выражает общее суждение, а вторая — суждение частного характера. По мнению ученых, стоящих на такой позиции, не только пословицы, но и поговорки могут иметь форму законченного предложения (Гаврин С.Г., Архангельский В.Л.).

Наиболее плодовитой является точка зрения О. Широковой, которая к пословицам относит устойчивые народные изречения, имеющие переносный смысл, а к поговоркам — народные изречения, не имеющие его.

И.М. Снегирев и А. А. Потебня отличали образные пословицы от безобразных. В этой связи А. А. Потебня писал, что «если обобщение не будет заключать в себе следа своего происхождения от образа, мы получим другой вид пословицы, именно — безобразное изречение нравственного содержания».

Под пословицами мы понимаем краткие народные изречения, имеющие одновременно буквальный и переносный план или только переносный, и составляющие в грамматическом отношении законченное предложение. Так, пословица Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало отличается двойным планом — буквальным и иносказательным. А Горбатого могила исправит имеет только образный план.

Под поговорками понимаются краткие народные изречения, имеющие только буквальный план, и в грамматическом отношении представляют собой законченное предложение: Деньги дело наживное, Коса — девичья краса.

Пословицы, употребляющиеся в иносказательном смысле, синтаксически нечленимы. Попытка членения или переводит их из иносказательного, образного плана в буквальный, или превращает в свободное предложение такого же лексического состава. Например: Кашу маслом не испортишь, Нашла коса на камень.

Между пословицами и поговорками размещается обширный тип пословично-поговорочных выражений, которые сочетают в себе признаки пословиц и поговорок. Эти выражения характеризуются тем, что часть слов в их составе сближается или совпадает со словами свободного употребления, а другая часть (нередко реальные или потенциальные фразеологизмы) имеет фигуральное значение. Например, в выражении Пьяному море по колено первое слово имеет прямое значение, а сочетание слов море по колено имеет переносный смысл.

Обобщающему характеру пословиц, поговорок, пословично-поговорочных выражений способствует в определенной степени тип их синтаксического построения: многие из них выражены обобщенно-личными предложениями. Кроме того, глагольное сказуемое в составе паремий чаще всего употребляется в форме настоящего времени со значением обычности или вневременности действия.

Например: Бодливой корове бог рог не дает; В тихом омуте черти водятся; На одном месте и камень мхом обрастает; На сердитых воду возят.

Напротив, в паремиях с более конкретным значением глагольное сказуемое обычно употребляется в форме прошедшего времени. Например: За что купил, за то и продаю; Нашла коса на камень; Сорока на хвосте принесла.

2.3 Смысловая мотивированность пословиц и поговорок Пословицы и поговорки отличаются разной степенью смысловой мотивированности. С этой точки зрения можно выделить три наиболее четко очерченных типа.

К первому типу мы относим пословицы, которые в настоящее время не употребляются в буквальном смысле. Соответствующие паремии сближаются с фразеологизмами: Бабушка надвое сказала; Быть бычку на веревочке; Взялся за гуж, не говори, что не дюж; Ворон ворону глаз не выклюет; Перемелется, мука будет; Своя рубашка ближе к телу.

Ко второму типу относят пословицы, которые отличаются двойным планом — буквальным и иносказательным: Аппетит приходит во время еды; Лежачего не бьют; Кашу маслом не испортишь.

Третий тип составляют такие выражения, которые употребляются только в буквальном смысле: Бедность не порок; Век живи, век учись; Лучше поздно, чем никогда; Старый друг лучше новых двух.

Значительное количество паремий занимает промежуточное положение между выделенными разрядами.

2.4 Толкование паремий Так как паремии употребляются в переносном смысле, они нуждаются в толковании. В отдельных случаях при толковании учитывается и структурное своеобразие пословиц и пословично-поговорочных выражений. Это в первую очередь наблюдается тогда, когда пословицы выражены:

а) разделительными предложениями, между частями которых наблюдаются отношения несовместимости: Пан либо пропал; Либо рыбку съесть, либо на мель сесть; Либо сена клок, либо вилы в бок.

б) конструкциями, в составе которых сказуемое выступает в форме повелительного наклонения: Вали на серого, серый все свезет; Держи карман шире; Не в свои сани не садись.

в) сложными предложениями подчинительного типа.

При толковании пословиц и поговорок в первую очередь учитывается степень их смысловой мотивированности. Выделим основные виды логического типа толкования:

а) выражения, которые не имеют переносного смысла. В их составе слова выступают в свободном значении и не теряют предметной соотнесенности. Такие поговорки не нуждаются в толковании: Кончил дело — гуляй смело; Не с богатством жить, а с человеком; Свои люди — сочтемся.

б) пословицы, употребляющиеся в переносном смысле и нуждающиеся в толковании. В их составе слова теряют свою предметную соотнесенность. Например: общий смысл выражения Лес рубят — щепки летят (в значении: `в большом деле не бывает без ошибок, недостатков, жертв') никак не определяется смыслом составляющих его слов.

в) выражения промежуточного типа. При передаче смысла таких пословиц и поговорок слова, не нуждающиеся в толковании, переносятся в определение, а часть, имеющая переносный смысл, должна быть истолкована: Правда в огне не горит и в воде не тонет.

г) пословично-поговорочные выражения, в составе которых первая часть усиливает смысловое содержание второй. Толкования требует только одна часть: Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами.

2.5 Контекстуально-ситуативная характеристика паремий Поскольку пословицы и поговорки обнаруживают свой смысл лишь в живой речи, в контексте, то кроме логического описания содержания, нередко требуется контекстуально-ситуативная их характеристика.

Различаются ситуативные и контекстуальные паремии.

а) Особое место занимают собственно ситуативные поговорки типа: Гора с горой не сходятся, а человек с человеком сойдутся; Люблю молодца за обычай. Смысл таких выражений очевиден, но не всегда ясно, при каких обстоятельствах их употребляют в речи. Такого рода поговорки сопровождаются ситуативной характеристикой.

б) Кроме собственно ситуативных паремий, в строго определенных ситуациях употребляются многие выражения, отражающие суждения частного характера. Такие предложения нуждаются в раскрытии своего смыслового содержания и в ситуативной характеристике. Например: На охоту ехать — собак кормить; Соловья баснями не кормят; Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала; Недосол на столе, а пересол на спине.

в) В особый тип определяются пословицы и поговорки контекстуального характера. Эти выражения не содержат широких жизненных обобщений и нередко являются шаблонным ответом на поставленный вопрос собеседника. В состав подобных выражений входят слова, которые как бы вставлены из предыдущего предложения: Дела как сажа бела; Есть-то есть, да не про вашу честь; На нет и суда нет; Сорока на хвосте принесла.

2.6 Авторская и общенародная паремии Как показывают факты, многие пословицы и поговорки бытуют в разных вариантах. При этом некоторые из них не зарегистрированы ни в одном сборнике. Вот почему всегда трудно отграничить общенародный вариант от индивидуально-авторского.

Здесь возможны промежуточные случаи, так как отдельные видоизменения пословиц и поговорок часто не поддаются какому-либо обобщению, строго регламентации. Та или иная паремия рассматривается как авторская в том случае, когда наблюдается:

а) замена одного слова другим, не синонимичным. Например: Сорока надвое сказала; было бы корыто, собаки найдутся; вместо Бабушка надвое сказала; было бы корыто, а свиньи найдутся. Иногда общеупотребительное слово заменяется диалектным: Быть бычку на оборочке вместо Быть бычку на веревочке.

б) замена нескольких слов в составе пословицы или поговорки другими словами свободного употребления. Например: «- Я думаю, что к Стесселю не стоит больше возвращаться, — отозвался Звонарев.- Бог не выдаст, Стессель на губу не посадит». [Степанов, Порт-Артур].

в) вольная перестановка частей паремии, если такая перестановка изменяет смысл пословичного выражения. Например, у Эртеля в «Записках Степняка» старинная поговорка Лучше жить в зависти, чем в жалости употреблена в несколько преобразованном виде, отчего смысл выражения изменился: «Теперь одно, Парамоныч, держи свой порядок крепко, на корысть не падай… и опять я тебе скажу: лучше жить в жалости, чем в зависти!»

г) замена грамматических форм, например, времени (настоящее — прошедшим и др.) «Мало ль бывало кто лаял самозванцем, кровопийцей, злодеем, — на вороту брань не висла…» [Форш, Радищев]. Вследствие замены временных форм пословица Брань на вороту не виснет в составе этого предложения получило конкретное, единичное значение.

Нельзя отнести к индивидуальному употреблению такие случаи:

а) когда наблюдается замена одного слова другим, синонимичным ему: Бог/господь не выдаст, свинья не съест; Видит око/глаз, да зуб неймет; Не говори гоп, пока не перепрыгнешь/перескочишь и др.

б) когда явно наблюдается замена одного местоименного слова другим: Не мой/твой/ваш воз, не мне/тебе/вам его и везти.

в) когда отмечается изменение словесных форм, не идущее разрез с нормами грамматики русского языка, или когда замена одних форм другими не вносит изменений в смысл пословицы: Каши/кашу маслом не испортишь.

г) когда между словами в составе пословицы вклиниваются обращения, вводные слова, словосочетания: «- Деньги, Марко Данилыч, дело наживное, — сказывала Марья Ивановна.» [Мельников-Печерский, На горах].

д) когда бессоюзная часть между частями пословицы заменяется союзной: Делу время, потехе час и Делу время, а потехе час.

е) когда происходит изменение порядка слов в составе, не вносящее каких-либо заметных смысловых отклонений.

ж) когда происходит эллиптическое опущение или экспрессивное сокращение части пословицы при сохранении общепринятого смысла: Голод не тетка, пирожка не подсунет; и Голод не тетка.

2.7 Вариантность пословиц и поговорок Вариантность пословиц и поговорок вызвана рядом причин. В одних случаях новые варианты паремий возникают вследствие замены одного какого-либо слова другим, чаще сходным или совпадающим по смыслу. В других случаях тот или иной вариант появляется за счет формального или словообразовательного видоизменения одного из компонентов. Наконец, новый вариант может образоваться в результате лексико-грамматической перестройки пословицы или поговорки.

В связи с этим целесообразно различать лексические, формально-словообразовательные, лексико-грамматические и структурные варианты паремий.

К лексическим вариантам мы относим те, которые происходят в рамках одной и той же синтаксической конструкции и не вносят каких-либо смысловых изменений: Знает кошка, чье мясо съела. — Чует кошка, чье мясо съела.

Одновременное видоизменение синтаксической конструкции и лексического состава, не вносящее каких-либо оттенков в содержание пословицы, относим их к лексико-грамматический вариант: Видна птица по полету. — Знать сову по полету.

Структурным вариантом является такой вариант, который образуется вследствие видоизменения лишь синтаксической конструкции при сохранении прежнего смысла и лексического состава пословицы и поговорки: Видна птица по полету. — Видно птицу по полету.

Таким образом, явление вариантности не приводит к нарушению тождества паремий. Этим вариантность отличается от синонимии.

От вариантности существенно отличается явление факультативности. Оно характеризуется тем, что та или иная пословица, поговорка функционирует в языке в полном или неполном составе: Все мы люди, все мы человеки. — Все мы люди, все человеки; Рука руку моет, и обе белы бывают. — Рука руку моет.

ГЛАВА III. Паремиологический фонд русского языка

3.1 Границы паремиологического фонда Все ли пословицы могут быть определены в равной степени как фразеологизмы? Спорным является вопрос об отнесенности к фразеологии пословиц, лишенных образности, с буквальным значением всех компонентов: Все хорошо, что хорошо кончается; Лучше поздно, чем никогда. А. В. Кунин называет единицы такого типа устойчивыми образованиями фразеологического характера.

В.М. Мокиенко рассматривает одновременно два процесса: 1) превращение пословицы в фразеологизм и 2) развитие фразеологизма в пословицу. При этом он указывает, что в первом случае чаще используются «пословицы с образной частью в начале, расшифровка которой постепенно становится излишней», а во втором случае отмечается неизменность именно фразеологического стержня пословицы при возможностях широкого варьирования «нефразеологических компонентов».

В.В. Гвоздев, отмечая совпадения семантических характеристик пословиц и фразеологических словосочетаний, акцентирует внимание на свойствах, которые отличают пословицы от фразеологических словосочетаний и сближают с такими образованиями, которые традиционно не включаются в состав фразеологии (загадки, афоризмы, цитаты и др.) [Гвоздев 1983].

Подробное изложение вопроса о существовании разных точек зрения на соотнесенность пословиц и фразеологии представлено в работе И. И. Кисиль. Там же излагается материал о соотношении терминов «пословица» и «паремия», которые в ряде работ используются как равнозначные. Между тем, как показывает Ф. И. Никовайте, основываясь на данных лексикографических источников, данные термины не равнозначны. К паремиям исследователь относит фрагменты Священного писания, имеющие этическое, назидательное, духовно-нравственное содержание и обладающие относительной устойчивостью (притчи, заветы). Паремии с течением времени могут меняться: они сокращаются, приобретают более простую структуру, строятся по моделям других пословиц.

Г. А. Пермяков разделяет паремии на три типа:

1) фразовые (поговорки, присловья, проклятия, пожелания, пословицы, афоризмы, ряд примет и поверий);

2) промежуточные (веллеризмы и сходные с ними изречения);

3) сверхфразовые (монологические сценки: побасенки, одномоментные анекдоты; диалоги: загадки, задачи, головоломки, «покупки» и т. д.).

При этом исследователь отмечает легкость и естественность трансформаций одного паремийного типа в другой, вследствие чего появляется возможность трактовать их как «парадигматические формы одной и той же сущности (паремии вообще), у которой трансформированы те или иные стороны внешней и внутренней структуры» [Г.А. Пермяков 1979].

Таким образом, паремии понимаются очень широко и в основном соотносятся с нетипичными текстами малой формы.

Паремии являются богатым материалом для исследования культуры и менталитета народа.

3.2 Паремии в языковой картине мира Фразеология — особая языковая форма фиксации знаний: в небольшом объеме фразеологизм компрессирует материальный и духовный опыт, содержит в себе, по выражению Ф. Н. Буслаева, «и нравственный закон, и здравый смысл, выраженные в кратком изречении, которые завещали предки в руководство потомкам».

В синхронии фразеологизма всегда присутствует диахрония, элементы старой семиологии, отражающие ментальную картину мира других времен. Исследование устойчивых выражений в культурологическом аспекте — способ проникновения в ментальное пространство прошлых поколений и возможность выявлений новой семиологии как результата изменения сознания и совершенствования способов передачи мысли.

Паремии относятся к числу этнопсихологически детерминированных средств языка: их семантика основывается на национально-культурных признаках материальной культуры и сознания.

Являясь «культуроносными» фактами, устойчивые выражения входят в дискурсы культуры, наряду со стереотипами, метафорами, этикетными формулами и т. д.

В учебном пособии по лингвокультурологии В. А. Масловой означен объем задач лингвокультуролога, анализирующего фразеологические единицы: выявить следы национальной культуры во фразеологизме через внимание к его внутренней форме, вскрыть культурно-национальную коннотацию

Психосемантический аспект исследования фразеологизмов связывается с рефлективными структурами сознания, с выявлением личностных семантических дифференциалов, с самосознанием и межличностным восприятием. Исследованием фразеологизмов в «режиме реального употребления», ориентированность на моделирование речевой деятельности с помощью этих единиц, выявление субъективных семантических пространств должно стать и предметом лингвокультурологии, ориентированной на мультикультуру. Расхождение представлений о мире, ценностных ориентациях фокусируется в семантической интерпретации фразеологизмов, принадлежащих разным культурам. Для успешной совместной деятельности (в том числе и речевой) эти расхождения должны быть минимизированы.

«Фразеологизмы, — по оценке В. Н. Телия, — представляют собой микротексты, в номинативное основание которых, связанное с ситуативным характером обозначаемых, стягиваются при его концептуализации все типы информации, характерные для отображения ситуации в тексте, но представленные в виде «свертки2, готовой к употреблению как в тексте».

Е.А. Селиванова, развивающая мысль В. Н. Телия в ментально-психологическом направлении, включает фразеологизмы в число терминалов фреймовой модели. Действительно, воспроизводимые в целостности, жестко фиксированные устойчивые выражения стереотипизируются в сознании носителей языка и тем самым могут быть отнесены к когнитивным фреймам, или, по В. И. Красных, к «штампам сознания», иерархически организующим структуры знания на основе экстралингвистической информации.

Для нас важно подчеркнуть, что фразеологизмы отражают формы культурно-исторического бытия народа, имеют национально-специфический характер. Вот почему в первую очередь с фразеологизмами ученые связывают проблему лингвокультурологической относительности: различие картин мира у представителей разных культур приводит к несовпадению (или неполному совпадению) семантического и смыслового объема соэквивалентных понятий. Об этом свидетельствует богатейшая мировая практика перевода.

3.3 Ироническая паремия Изучение приема иронии на материале пословиц и поговорок позволит не только лучше понять универсальный «механизм» иронии, ее интернациональный инвариант, но и постичь национальную составляющую данной фигуры речи — истинно русскую «технику». Кроме того, известно, что важнейшим требованием, художественной нормой комического является краткость [30], поэтому «именно в недрах „малых жанров“ комического отчаивается искусство смешного».

В иронической поговорке развиваются традиции древнерусского юмора — балагурства, в котором значительную долю составляет смех «лингвистический» [18], языковая игра, разрушающая значение слов. Другой линией неканонического употребления языковых единиц являлось так называемое женское говорение клюками (загадками, обиняками). В русском смеховом антимире, мире «наничном», вывернутом наизнанку [9], основным принципом народной комики была перверсия (от латинского perversio «извращение») [9]: Готово: кони на козлах и хомуты на кучерах. По большому счету, ирония — один из приемов, реализующих перверсивный принцип фольклора, когда все перевернуто, поставлено с ног на голову, ведь в ироническом высказывании положительное выдается за отрицательное: Вот горе, что горевать не по чем, а отрицательное за положительное: Овсянке на радость кукушка яичко снесла, позитивное — за негативное: Не найдет свинья грязи! а негативное — за позитивное: Ищи ветра в поле! Но кроме общего перверсивного принципа в иронических паремиях активно используются традиционные перверсивные модели. Так, в ответ на небылицы или напраслину ироническое отношение к услышанному передается перверсией действующих лиц: И то бывает, что овца волка съедает; И то бывает, что кошка собаку съедает; И такое было дело, что коза волка съела; Бывает, и у девушки муж умирает, и у вдовушки живет; перверсия явлений природы: Бывает порою, что и река течет горою; Бывает, и медведь летает.

Ироническая премия представляет собой «сгусток», необходимый и достаточный минимум реализации приема. Концентрированная форма иронических поговорок наглядно видна при сравнении паремий и прибауток ярмарочных «дедов», в которых реализуются разные варианты одного и того же лейтмотива.

Жона была раскрасавица, из лохани брана, помелом нарисована, за окошко заглянет, да три дня собаки лают, прочь не отходят. — Такая красава, что в окно глянет — конь прянет; на двор выйдет — три дня собаки лают.

Жили они богато, денег скласть не во што и кошелька купить не на што… — Деньги девать некуда, кошелька купить не на что.

Иронические паремии представляют собой статический способ существовании иронии, при котором «отрицание и утверждение совмещаются в полностью завершенном высказывании». В русском паремиологическом фонде имеются классические образцы иронической номинации: У того голубочка остры зубочки; Злые люди доброго человека в чужой клети поймали; Худые люди молотить, а хорошие замки колотить; иронического обращения: Милый пойди-ка ты мимо; Душенька, женушка, устала молотя; отдохни, потолки; иронического императива: Верь волчьим слезам! Спи да лежи, да богатства жди! Царь денежки пришлет, а не пришлет да нас не сыщет; иронического сравнения: Мил ему, как порох в глазу; Люблю, как черта в углу и др.

Как показывает собранный материал, наиболее типичными и частотными являются иронические паремии, в которых контрастируют две части высказывания: Хмельного в рот не берет, а на своих ногах шатается; Детина добр, купил бы ему гроб; Живем хорошо: горя у соседей не занимаем; Сделал дело: надел на свинью хомут; На дворе много скота: три собаки, два кота и др. подобные высказывания можно условно назвать иронической антитезой. Условность связана с нарушением формально-синтаксической основы антитезы. Для выражений данного типа нехарактерен синтаксический параллелизм, необязательна противопоставительная конструкция. Тем не менее, тот факт, что развертывание речи производится по принципу контраста, заключающегося в динамическом противопоставлении двух содержательно-логических планов изложения, позволяет квалифицировать эти высказывания как антитетические, ибо контраст на уровне предложения дает антитезу.

Ирония как прием острословия основана на том, что сказанное проецируется на контрастный фон, создающийся источником приема — буквальном смыслом каламбурного слова.

Важной особенностью иронической антитезы также является семантическая двуплановость, позволяющая одновременно воспринимать один фонетический комплекс в двух значениях. С одной стороны. Поясняющая часть контекста со всей определенностью устанавливает, что известное слово в поясняемой части не выражает свойственного ему узуального значения, а фактически является экспрессивно-ироническим омонимом нейтральной языковой единицы. Так, при дескриптивном развертывании иронических характеристик, очевидно, что слово добровольно выражает значение `насильно', радость — `горе, печаль', лексема с приданым — `без приданого': Получил добровольно, наступя на горло; На старости две радости: один сын — вор, другой — пьяница; Невеста с приданым: у рук, у ног пальцев по две дюжины без мала, только четырех не достало.

С другой стороны, значение, присущее фонетическому слову при его обычном, нейтральном употреблении, также является релевантным. Оно формирует основу предсказуемости семантики последующих элементов текста, нарушение которой создает комический эффект.

Следует особо подчеркнуть, что иронические поговорки представляют собой тип иронических высказываний, построенных не «по общему правилу», выведенному исследователями: сначала следует изображение ситуации, затем выражается отношение к ней, т. е. для иронических сообщений возможна только последовательность тема — рема, и никогда наоборот [29]; в случае иронии информативная, тематическая часть должна предшествовать квалифицирующей, т. е. собственно иронической, находящейся, как правило, в придаточном предложении, второй части высказывания. Напротив, в русских паремиях чрезвычайно редки случаи, когда собственно иронизм находится во второй части высказывания: У него семь волос, и все густые; Жена красавица — безочному радость; У бедного два гроша — куча хороша; Хлеб да вода — то наша дворянская еда. В последнем случае ирония сопровождается игрой слов: дворянский — `свойственный не дворянам, а дворне', и пародией на пословицу Хлеб да вода — крестьянская еда. Таким образом, иронизм может находиться и в тематической, и в рематической части высказывания, хотя последовательность «ироническая квалификация — фактическое положение вещей», характерная для паремий, более соответствует специфике иронии — скрытности, замаскированности насмешки: Хвораю — ем по караваю, не могу — ем по пирогу; Хата брата всем богата: три полена, два ушата. Кроме того, очередность «сначала ироническая оценка, затем — ее развенчание» находится в соответствии с типичными в дискурсе катафорическими отношениями между оценкой и дескрипцией, оценкой и интерпретацией или каузацией.

Самой распространенной синтаксической структурой иронической антитезы в русской паремиологии является сложное бессоюзное предложение с объяснительным значением: Живем хорошо: горя у соседей не занимаем. Для бессоюзных предложений с семантикой уточняющего пояснения характерно, что его части по-разному сообщают об одном и том же: первая часть содержит боле общее сообщение, а вторая — разъяснение, раскрытие, обоснования первой, при этом она нередко является более развернутой и многословной, чем первая: Живу не хуже людей: за нуждой не хожу в люди — своей довольно. Установлено, что «при объяснительных отношениях вторая предикативная конструкция дает толкование знаменательного слова или словосочетания первой предикативной конструкции».

Рассмотрим более подробно части сложного предложения в иронической антитезе. Находящееся в первой части ключевое экспрессивно-ироническое слово (словосочетание) используется для сообщения аксеологического итога, характеризует предмет, явление, действие. Оно представляет собой общеоценочные предикаты (хорошо, добрый худой), качественные прилагательные и наречия (мелкий, богатый, крепко), в том числе частнооценочные (умный, честный, приятный), соотносительные с ними существительные и глаголы (красавец, болеть, похудеть), субстантивы, значение которых включают в себя нормативное суждение о ценности как объектное содержание (краса, радость, горе): Хорош город Питер, бока повытер; Умен, как поп Семен: книги продал да карты купил; Заживо живет: и голодной собаки выманить нечем; Недомогает — девятый хлеб доедает; У нашего старосты три радости: корова пала, изба сгорела, жена померла. Кроме того, имеются отдельные примеры иронического осмысления конкретной предметной лексики (подарок), наименования лица по его статусу, профессии и т. п. (княгиня): Подарок — свечи огарок; Идет княгиня: на плечах корзина, а в корзине мякина.

Вербально-смысловой код второй, поясняющей, части предложения отрицает эксплицитное значение первой, тем самым указывает на мнимость названного в ней свойства, качества, действия. Характерно, что при смысловом развертывании привлекается, как правило, конкретная неоценочная лексика, очень редко используются обще — и частнооценочные лексемы, практически не употребляются абстрактные слова с отвлеченно-абстрактным содержанием. Использование конкретного описания при фактической характеристике объекта, действия способствует наглядности, образности аргументации, создает живописную картинку, вступающую в противоречие с сопряженной с ней рациональной квалификацией. Так, в паремии: Все наготове: сани в Казани, хомут на базаре эксплицирование фактического положения вещей производится посредством лексики конкретной семантики, вызывающей опредмеченное, овеществленное представление ситуации `ничто не готово'. Это конкретно-образное представление, соответствующее чувственной ступени познания, формирует эмоциональность высказывания, в котором все слова нейтральны в этом плане. Конкретика информативной части иронического высказывания согласуется с сутью эстетической категории комического, «в которой фиксируется чувственно-наглядным образом выраженный процесс созидания двойной видимости и мгновенного ее разрушения и восприятие этого процесса».

ГЛАВА IY. Практическая часть По методу лингвистической интроспекции (опора на языковую компетенцию информантов, «чувство языка», умение с помощью языковой единицы моделировать речевое поведение) мною был проведен опрос, в котором приняли участие более трехсот человек. Реципиентами выступили работники правоохранительных органов, учителя и работники сферы услуг и торговли. Выбор информантов обусловлен тем, что реципиенты уже сформировавшиеся личности, имеют опыт употребления в различного рода дискурсивной практике подобных единиц языка, что позволяет судить, в какой мере люди разных специализаций могут пользоваться языковыми приемами. Предлагалось отметить: какие устойчивые словосочетания, предложения и фразеологические единицы вы любите употреблять чаще всего?

4.1 Опрос в правоохранительных органах Работники правоохранительных органов со стажем до 1 года (информантов 7 человек) используют на практике следующие пословицы и поговорки.

Без труда не вытащишь и рыбку из пруда+2

Бей посуду, я плачу Знал бы прикуп, жил бы в Сочи Куй железо, пока горячо+1

На вору и шапка горит Под лежачий камень вода не течет Работа не волк — в лес не убежит +1

Рука руку моет Семь раз отмерь — один отрежь Сколько волка не корми, все равно в лес смотрит Слово не воробей — вылетит, не поймаешь Старый конь борозды не портит Считай деньги, не отходя от кассы Тише едешь — дальше будешь Хлеб всему голова+1

Чем дальше в лес, тем больше дров Состав полученной информации свидетельствует о том, что фразеологические единицы, закрепленные в сознании, «навязанные» взрослыми, коллегами, одногодками внушают молодому человеку, каким нормам поведения надлежит следовать. Отмечу, что информантами предстали исключительно лица мужского пола, что связанно с избранной профессией.

У информантов со стажем работы 1−2 года набор устойчивых словосочетаний и предложений не сильно отличается от набора предыдущих, однако акценты уже другие: пословицы и поговорки носят назидательный характер, являются собственными выводами, связанными с профессиональной деятельностью:

Без труда не вытащишь и рыбку из пруда+3

Дела идут — контора пишет В тихом омуте черти водятся+3

Волка ноги кормят