Историография. 
Зарождение чешского рыцарства

В отечественной историографии проблема истории чешской рыцарства самостоятельным объектом исследования до сих пор вообще не становилась, хотя обращение к истории средневекового западноевропейского рыцарства стало одним из характерных явлений развития отечественной медиевистики двух последних десятилетий.

Историческая наука начала всерьез изучать чешское рыцарство только после окончания Второй мировой войны, когда Чехословакия вошла в состав социалистического лагеря.

В 1947 году вышла «История Чехии» под редакцией академика В. И. Пичеты [15], в которой рассмотрена история Чехии с древнейших времен до окончания Второй мировой войны. В этой работе чешское рыцарство рассматривается в контексте всего феодального сословия.

В 1956 году вышла «История Чехословакии» в трех томах под редакцией Г. Э. Санчука и П. Н. Третьякова [16]. Первый том этой работы охватывает период с древнейших времен до середины XIX века. Вопросы, связанные с рыцарством, рассмотрены фрагментарно. Сделан вывод о том, что в средневековой Чехии существовали фактически два феодальных сословия: низшая шляхта (рыцарство) и высшая шляхта (панство), значительно различавшиеся по своему имущественному и правовому статусу.

В книге Г. Ревзина «Ян Жижка (1370 — 1424)» в повествовательной форме описаны все события, связанные с жизнью и деятельностью этого выдающегося представителя чешского рыцарства [17]. Из этой книги можно узнать много интересных фактов: о материальном положении рыцарства в Чехии накануне гуситских войн, о широкой поддержке чешским дворянством проповеднической деятельности Яна Гуса, о формировании лагерей чашников и таборитов, о роли представителей рыцарства в лагере таборитов; подробно описана военная тактика таборитов, излагается военный устав Яна Жижки.

В 50-х годах появляются монографические исследования, затрагивающие вопросы, связанные с низшей шляхтой. В 1952 году вышла монография Й. Мацека «Гуситское революционное движение» [18]. В ней ученый делает вывод о социально-экономическом разорении и политическом бесправии рыцарства в конце XIV — начале XV века. Следует отметить, что автор преувеличивает лидирующую роль городской бедноты в лагере таборитов.

В 1956 году издается двухтомная монография Й. Мацека «Табор в гуситском революционном движении» [19]. Автор не ставил своей целью всесторонне рассмотреть положение дворянства и ту роль, которую оно сыграло в гуситском движении, однако при анализе различных вопросов социально-экономического развития предгуситской Чехии в поле зрения автора неизбежно попадают проблемы, связанные с рыцарством. Й. Мацек отмечает, что чешское дворянство в указанный период не было единым сословием. Большинство выводов, к которым пришел в своих работах Й. Мацек, не потеряли научной значимости и в настоящее время. Представляется бесспорным вывод о том, что в основе позиции, которую занимали отдельные сословные группы шляхты в гуситском движении, лежали материальные интересы. Вместе с тем неверно объяснять действия шляхты исключительно ими.

Б.Т. Рубцов в монографии «Гуситские войны» (1955 г.) разделяет тезис о социальном, экономическом и политическом кризисе мелкой шляхты в начале XV века. Массовое разорение мелкой шляхты он впервые в специальной литературе связывает не только с политикой панства, но и с развитием товарно-денежных отношений, указывая на то, что в новых условиях мелкому феодалу было гораздо сложнее, чем крупному вести хозяйство [20].

Б.Т. Рубцов в своей монографии «Эволюция феодальной ренты в Чехии (XIV — начало XV в.) (1958 г.), используя в основном материалы урбариев, подробно рассмотрел структуру чешского поместья, и вопрос об эволюции феодальной земельной ренты в чешской деревне предгуситского времени. Б. Т. Рубцов собрал и с помощью статистических методов обработал огромный объем фактического материала. Его работа, главной задачей которой было изучение судеб чешского крестьянства предгуситской поры, дает вместе с тем много материала для изучения вопроса о кризисном положении дворянства в предгуситское время [21].

Еще одна монография Б. Т. Рубцова «Подвиги таборитов» (1961 г.) рассказывает о таборитском лагере гуситского движения [22]. В этой книге содержится информация о военачальниках таборитов, являвшихся выходцами из рыцарского сословия (Ян Жижка, Микулаш из Гуси, Ян Рогач и др.). Делается вывод о том, что рыцарство в рядах таборитов, добившись улучшения своего материального положения в первые годы гуситского движения за счет церковных и панских земель, постепенно начинает отдаляться от крестьянско-плебейского лагеря и к моменту битвы при Липанах (1434 г.) почти полностью переходит к чашникам.

А.И. Озолин в своей работе «Из истории гуситского революционного движения» (1962г.) предпринял попытку специального анализа программных требований бюргерской оппозиции и ее роли в гуситском движении. В состав бюргерской оппозиции А. И. Озолин включает большую часть мелкого и среднего дворянства и полагает, что шляхта и бюргерство составляли единый лагерь умеренных гуситов. Причину этого союза автор видел в объединявшем их недовольстве богатством и могуществом католической церкви и панов [23].

В целом, историки-марксисты очень подробно изучили вопрос о том, какие цели преследовали, какие задачи ставили перед собой отдельные сословия и сословные группы в гуситской революции. Однако, вопросы, связанные с внутренней структурой чешской шляхты, политико-правовым положением рыцарства внутри этого сословия, не получили достаточного освещения.

Чехословацкий ученый Вацлав Гуса в 1963 году издал книгу «История Чехословакии». Автор попытался кратко изложить основные черты чехословацкой истории в их закономерной связи с древнейших времен до наших дней. В основу книги положена история чешского народа, история его борьбы за свободу и независимость. Параллельно с общественно-экономическим и политическим развитием книга знакомит в самостоятельных главах и с основными чертами развития материальной и духовной культуры. Иллюстрации подобраны с таким расчетом, чтобы они играли роль наглядного пояснения текста [24].

С 80-х годов начинается рассмотрение гуситского движения в рамках методологии «новой социальной истории». Значительно расширяется диапазон гуситоведческих исследований. Появляются, наконец, специальные работы, посвященные экономическому, политическому социальному положению шляхты в предгуситский и гуситский период.

На современном этапе наиболее плодотворно в области исследования чешского рыцарства работает Л. П. Лаптева. Ее монография «Письменные источники по истории Чехии периода феодализма (до 1848 года) имеет целью представить на основе марксистско-ленинской методологии обобщенные сведения о письменных источниках по истории Чехии от ее истоков до революции 1848 — 1849 годов. В ней также приводятся сведения об изданиях источников и их переводе на русский язык [25].

В своей работе «Гуситское движение в Чехии XV в.» она уделяет большое внимание положению шляхты в предгуситской Чехии и ее участию в гуситском движении [26]. Преимущественный интерес Л. П. Лаптевой обращен к низшей шляхте. Она выявляет сильную имущественную дифференциацию этого социального слоя. Л. П. Лаптева наиболее обстоятельно исследовала причины участия рыцарства в гуситском движении. По ее мнению, они заключались не только в неудовлетворенности своим материальным положением, но также политическими интересами, которые определялись ее второстепенной ролью в структуре государственного управления, в рамках господствующего класса и ограниченностью возможностей для удовлетворения личных амбиций на государственной службе.

" Краткая история Чехословакии: С древнейших времен до наших дней" содержит достаточно подробную информацию о социально-экономической и политической истории средневековой Чехии, дает целостную характеристику гуситскому движению [27].

Монография Г. М. Лившица «Реформационное движение в Чехии и Германии» содержит цельную конкретно-историческую характеристику реформации в Чехии и Германии как явления, в котором нашли отражение классовые противоречия, сложившиеся в феодальном обществе [28]. Приводятся данные, свидетельствующие о широкой поддержке идей Яна Гуса со стороны Чешских феодалов.

Сборник «И живы в памяти столетий» включает очерки о народных героях Яне Гусе и Яне Желивском, в которых освещены предгуситское время и эпоха гуситских войн [29].

В коллективном труде «Раннефеодальные государства и народности (южные и западные славяне VI — XII вв.) рассказывается об образовании и развитии славянских народностей и созданных ими раннефеодальных государств [30]. Значительная часть данной книги посвящена образованию чешского государства и зарождению в Чехии класса феодалов.

В книге итальянского исследователя Кардини Ф. «Истоки средневекового рыцарства» [31] раскрывается глубинная предыстория рыцарства как социального и историко-культурного явления, а также рассматриваются ее технические и военные аспекты. Прослеживается формирование идейно-религиозной концепции рыцарства, его самосознания и социальной психологии.

Польский ученый М. Оссовская в своей книге «Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали» изучает особенности менталитета рыцарей, традиции, обычаи, эволюцию их нравственных ценностей [32].

В книге французского исследователя Ж. Ж. Руа «История рыцарства» подробно рассматриваются происхождение и развитие рыцарства, особенности быта, воспитание рыцарей, обряды и традиции, проведение турниров, моральные ценности рыцарей [33].

Книга швейцарского исследователя Ж. Флори «Идеология меча. Предыстория рыцарства» посвящена проблеме формирования идеологии дворянского сословия. Анализируя редкие, малоизвестные исторические материалы, автор рисует картину эволюции взглядов на войну и роль воина в раннесредневековом обществе, в результате чего идеологические основы рыцарского самосознания выступают рельефно и обоснованно [34].

Этот же ученый в своей книге «Повседневная жизнь рыцарства в средние века» дробит хрестоматийный образ рыцарства на несколько ключевых проблем и пытается решить их, рассматривая во времени в поисках ответов на важнейшие вопросы по истории рыцарства: о происхождении, об изменении тактики боя, о турнирах, об идеологии и влиянии на ее образование церкви и аристократии, о вассальной зависимости и земельных держаниях, о крестовых походах и рыцарской литературе [35].

Современный российский исследователь А. П. Пашинин в своей кандидатской диссертации «Шляхта в гуситском революционном движении» делает комплексный анализ социально-экономических и политических причин участия шляхты в гуситском движении, изучает роль чешского дворянства в обоих лагерях гуситского движения и в реакционно-католическом лагере, выясняет итоги гуситских войн для панского и рыцарского сословий [36].

В научно-популярной книге Б. В. Соколова «100 великих войн» в главе «Завоевание Пруссии Тевтонским Орденом» приводятся сведения об участии чешских рыцарей в покорении прусских племен [37].

Книга А. В. Шишова «100 великих военачальников» содержит информацию о выдающемся чешском полководце Яне Жижке [38].

Коллективный труд Д. П. Алексинского, К. А. Жукова, А. М. Бутягина, Д. С. Коровкина «Всадники войны: Кавалерия Европы» охватывает вопросы, связанные с историей конницы и развитием военного дела в Европе от античности и до конца XVII в. [39]. В составе этой книги имеется и очерк о чешском рыцарстве.

В. Ванечек в своей монографии «История государства и права Чехословакии» рассматривает правовой статус чешских феодалов, в том числе рыцарей [40].

Учебное пособие «История государства и права славянских народов» [41] и учебник «История южных и западных славян» [42] включают разделы по истории Чехии.

Такие научные труды, как «Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья» [43] и «Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма» [44] сообщают о том, что национальное самосознание чешского рыцарства находилась на достаточно высоком уровне развития.

" История литератур западных и южных славян" [45] предоставляет обширную и последовательную характеристику всех литературных памятников, созданных в Чехии.

Таким образом, несмотря на то, что степень изученности данной проблемы далека от совершенства, для раскрытия темы дипломной работы имеется достаточное количество источников и литературы.