Исторические факторы поиска альтернативных экономических теорий

Исторические факторы поиска альтернативных экономических теорий

Для поиска альтернативных экономических теорий, необходимых для формирования современной антикризисной политики, может быть полезен прошлый опыт государственного регулирования экономики. Этот опыт рассматривается в данной статье за период с середины ХХ в. до настоящего времени. Показаны смены концепций экономической политики в соответствии с фазами большого цикла Кондратьева.

Ключевые слова: экономическая политика, история экономических учений.

альтернативный экономический антикризисный кондратьев Поиск альтернативных экономических теорий происходит, как правило, в тех случаях, когда прежняя хозяйственная политика не приносит ожидаемых результатов. Другими словами, происходит экономический кризис (циклический, структурный или связанный с какимилибо внеэкономическими причинами). А поскольку хозяйственная политика базируется на определенной экономической теории, поиск альтернативной хозяйственной политики означает одновременно и поиск альтернативной экономической теории. Было бы разумно предположить, что, если прежняя экономическая политика не приносит больше тех положительных результатов, которые она приносила в прошлом, причиной этого явилась изменившаяся экономическая ситуация. Тем не менее, более типичным является вывод о том, что хозяйственная политика и стоящая за ней теория неверны не в данной ситуации, а неверны в целом. Каждый сторонник определенной теории считает ее единственно правильной и единственно возможной. В результате оживляются и рвутся к власти бывшие до этого в оппозиции представители других теоретических школ и политических партий, так как и политические партии, и отдельные политики имеют свое экономическое credo. Конечно, в идеале можно было бы представить себе различные варианты экономической политики как набор инструментов, каждый из которых используется по мере надобности или, другими словами, по мере изменения ситуации в экономике. Но в действительности смена одного «инструмента» другим происходит в результате теоретической и политической борьбы, поскольку экономика является социальной системой и все изменения в ней затрагивают чьилибо интересы.

В подтверждение этих соображений обратимся к истории мировой экономики и рассмотрим период с середины ХХ в. до настоящего времени. К истории полезно обращаться, чтобы не наступать еще раз на «лежащие грабли» и не «изобретать велосипед». То, что современным экономистам кажется новым, — лишь хорошо забытое старое. Во второй половине 1930;х гг. сформировались две основные концепции экономической политики, сохраняющиеся до настоящего времени, — дирижизм и неолиберализм. Современные споры об альтернативной экономической политике — это по-прежнему споры дирижистов и неолибералов. Дирижизм, который в основном опирается на кейнсианскую экономическую теорию, предполагает активное и постоянное государственной вмешательство (включая «ручное управление») в различные сферы экономики с помощью налоговых, кредитно-денежных и других рычагов, вплоть до прямых государственных инвестиций. Неолиберализм же предполагает только создание государством комфортной институциональной среды для частного предпринимательства, другими словами, правила игры и постоянный контроль за их соблюдением. Не случайно неолибералы сравнивали государство с судьей на футбольном поле. С 1970;х гг., когда появилась существующая до сих пор хроническая инфляция, неолиберализм в лице монетаризма добавил государству еще одну задачу — борьбу с инфляцией. В связи с этим одним из ключевых требований в неолиберальной политике является сбалансированный бюджет, ради которого при сокращении доходов государства следует сокращать расходы, включая социальные. В противовес этому кейнсианская теория и экономическая политика допускают дефицит бюджета и инфляцию как один из инструментов государственного регулирования народного хозяйства, в частности для стимулирования совокупного спроса.

После Второй мировой войны и до настоящего времени дирижизм и неолиберализм соперничают между собой и периодически сменяют друг друга в области практической экономической политики. Дело в том, что в ведущих капиталистических странах существует, как правило, две основные политические партии (республиканцы и демократы в США, консерваторы и лейбористы в Англии, христианские демократы и социал-демократы в Германии и т. д.). Более правые партии в области экономической политики опираются на неолиберализм, а более левые — на дирижизм.

В рамках рассматриваемого периода времени смена концепций экономической политики и стоящих за ними экономических теорий четко вписывалась в двадцатилетние фазы большого экономического цикла Кондратьева. После Второй мировой войны, в период 1945;1965 гг. была фаза подъема, под которой я имею в виду состояние экономики выше средней линии равновесия. В это время во всех ведущих капиталистических странах, кроме ФРГ, была представлена экономическая политика дирижизма. В Западной же Германии после весьма значительного государственного регулирования экономики при национал-социалистах маятник общественных симпатий качнулся в противоположную сторону, и правящая после войны христианско-демократическая партия проводила неолиберальную политику, выразившуюся в доктрине «социального рыночного хозяйства». Поскольку, как уже было сказано, в послевоенной мировой экономике первые двадцать лет был подъем, правящие партии во всех странах приписывали его «правильной» экономической политике, базирующейся на «правильной» теории, хотя во всех странах, кроме ФРГ, это было кейнсианство, а в Западной Германии это был неолиберализм, опирающийся на институционалистскую теорию «хозяйственных порядков» В. Ойкена.

Следующий период, 1965;1985 гг., представлял собою фазу спада большого цикла, отягощенную хронической инфляцией, валютным кризисом, энергетическим кризисом, первыми серьезными послевоенными кризисами среднего экономического цикла Жюглара 1968/1969, 1975 и 1981/1982 гг. и т. д. Естественно, это вызвало критику существующей экономической политики, и в результате на ближайших после кризиса 1968/1969 гг. выборах во всех странах правящие партии проиграли и к власти пришли оппозиционные партии со своей альтернативной экономической доктриной. Поэтому в 1970;х гг. во всех странах, кроме ФРГ, дирижизм сменился на неолиберализм, а в Западной Германии неолиберализм сменился на дирижизм. Правда, западногерманские социал-демократы со своими кейнсианскими взглядами продержались у власти только два срока, и через восемь лет в ФРГ снова возобладал неолиберализм.

Теперь уже неолиберализм стал считаться во всех ведущих капиталистических странах «единственно правильной» экономической политикой, и первыми доказательствами этого сочли успехи «рейганомики» в США и «тэтчеризма» в Англии. При этом никто не обратил внимания на то, что они приходились уже на время, когда мировая экономика стала выходить из фазы спада большого цикла. Господство неолиберальной экономической политики продолжалось во всем мире и всю последующую фазу подъема большого цикла, приходившуюся на 1985 — 2005 гг. Что же касается кейнсианской экономической теории, то в начале 1970;х гг. ее дружно раскритиковали представители других теоретических школ, и ее сторонники ушли в оппозицию, а в число лидеров в экономической науке вышли теоретики, исповедующие неолиберализм (монетаристы и сторонники теории предложения) и даже либерализм (неоавстрийцы и «новые классики»).

В настоящее время мировая экономика находится на самой нижней точке очередной фазы спада большого цикла (2005;2025 гг.). На каждую фазу спада большого цикла приходится три кризиса среднего цикла Жюглара. Первый из них пришелся на 2008/2009 гг. Правда, после него не произошло такой почти всеобъемлющей смены одной концепции экономической политики на другую, как после кризиса 1968/1969 гг., так как сейчас в ведущих капиталистических странах нет единого фронта более левых или более правых правящих партий. В Англии у власти находятся консерваторы, в ФРГ — христианские демократы, но в коалиции с социал-демократами, во Франции — социалисты, а в США при президенте-демократе в парламенте — республиканское большинство.

В результате меры государственного регулирования, которые осуществляются в настоящее время, как в европейских странах, так и в России, достаточно сумбурны. С одной стороны, используется инструментарий из арсенала неолиберализма. Речь идет, прежде всего, о стремлении иметь сбалансированный бюджет, для чего сокращаются расходы государства, включая социальные. Естественно, это вызывает недовольство населения, а также мелкого и среднего бизнеса, который имел определенные льготы и субсидии. Дополнительным фактором недовольства может быть ситуация, когда эти меры государство осуществляет под давлением внешних сил, в частности Международного валютного фонда и других кредиторов, а также наднациональных органов Евросоюза. Наиболее ярким примером такой ситуации служит Греция и результаты ее последних выборов.

Другим объектом неолиберального регулирования является инфляция. Здесь весьма наглядным примером может служить политика, осуществлявшаяся в последнее время российским Центробанком. Ограничивая кредитную активность частных банков, Центробанк, на мой взгляд, сконцентрировался исключительно на монетарной причине инфляции, не учитывая, что другим фактором инфляции в российской экономике является ее значительная монополизация, на которую политика Центробанка, естественно, не действует. В то же время политика Центробанка вызывала и вызывает справедливые нарекания, так как, сдерживая кредитную деятельность банков, он тем самым сдерживает инвестиционную активность бизнеса в реальном секторе экономики. Что же касается монопольных причин инфляции, то ими занимаются Федеральная антимонопольная служба, которая концентрируется в основном на ситуациях сговора торговых фирм, в то время как большой вклад в развитие инфляции в России вносят так называемые «естественные» монополии.

Подводя некоторые промежуточные итоги, мне кажется можно сделать вывод, что неолиберальные меры государственного регулирования экономики годятся в большей степени для ситуации стабильного положения в народном хозяйстве, в то время как в условиях кризиса они тормозят деловую активность. Конечно, кризис рано или поздно кончается, но если мы хотим выйти из него «малой кровью», очевидно больше подходит кейнсианская экономическая теория и политика. Не случайно Кейнс разрабатывал их для депрессивной экономики. Правда, после Второй мировой войны кейнсианцы, как уже отмечалось выше, господствовали в экономической науке в условиях подъема мировой экономики и поэтому внесли в теорию Кейнса определенные поправки. Сохраняя ключевую идею Кейнса о вечно неравновесной экономике, под которой он подразумевал состояние хронической депрессии, послевоенные кейнсианцы под неравновесием стали понимать экономический цикл, где и подъемы и спады трактовались как отклонения от равновесия. Соответственно в периоды спадов в экономике ими предлагалась политика «дешевых денег», т. е. снижение налогов на бизнес, предоставление ему более дешевых кредитов и увеличение прямых государственных инвестиций (заказов), которые должны создать мультипликационный эффект в частном секторе экономики. В период же экономических подъемов, чтобы не допустить «перегрева конъюнктуры» (ажиотажного спроса, «финансовых пузырей» и т. д.), предлагалось проводить политику «дорогих денег», т. е. все вышеупомянутые меры предлагалось осуществлять с обратным знаком (увеличение налогов и т. д.).

Правда, начиная с 1970;х гг., когда возникла хроническая инфляция, которая существует и в периоды стагнации экономики, породив термин «стагфляция», политика «дешевых денег» вызывает возражения в связи с тем, что она стимулирует инфляцию. Во времена Кейнса и послевоенного кейнсианства в периоды экономических спадов возникала дефляция, и поэтому политика, порождающая инфляцию, трактовалась как стимулирование деловой активности. В современной экономике с ее хронической инфляцией кейнсианские стимулирующие меры делаются более проблематичными. В частности, можно еще раз обратиться к политике российского Центробанка. Для борьбы с инфляцией он должен повышать учетную ставку, а для стимулирования деловой активности — снижать. В результате возникает проблема выбора приоритетной цели. В то же время за этим выбором стоит еще одна субъективная проблема — кем является руководитель Центробанка? Если он неолиберал, он предпочтет борьбу с инфляцией, если кейнсианец — борьбу с кризисом, предположив, что инфляция в этих условиях является меньшим злом. (Исходя из возраста руководителей российского Центробанка, понятно, что они получили неолиберальное образование.) Конечно, хорошо бы проводить такую экономическую политику, чтобы и «волки» (бизнесмены) были сыты, и «овцы» (потребители) — целы. Но для этого надо, во-первых, воспринимать экономическую политику не как теорию (как мы видим, альтернативные теории исключают друг друга), а как искусство и, во-вторых, иметь талантливых исполнителей экономической политики. На деле же, как правило, экономическая политика в современном мире осуществляется по принципу «тришкиного кафтана», преследуя одни локальные цели в ущерб другим.

Возможно, для того чтобы охватить экономической политикой все звенья народного хозяйства, можно было бы воспользоваться опытом индикативного планирования, успешно применявшегося, например, в период НЭПа в Советской России или в послевоенной Франции. Напомню, что отличие индикативного планирования от директивного планирования советского типа заключается в том, что, хотя народнохозяйственный план разрабатывается в обоих случаях, достижение его осуществляется не директивами (приказами), а рыночными методами государственного регулирования — налогами, кредитами, льготами, субсидиями, квотами и государственными заказами. Не исключено, что индикативное планирование больше соответствует уровню исторического развития современной России, для которой переход от плановой директивной экономики к рыночной путем «шоковой терапии», осуществленной неолибералом Гайдаром, оказался, во-первых, слишком резким и, во-вторых, не достигшим своей цели. На смену плановой экономике пришла не «экономика совершенной конкуренции», а монополистическая экономика, нейтрализовать которую может только государство.

В настоящее время экономика России переживает одновременно несколько кризисов — во-первых, циклический, аналогичный кризису 2008/2009 гг., во-вторых, структурный, так как в российской экономике преимущественно развиты отрасли, производящие топливо и сырье, которые и составляют подавляющую часть российского экспорта, в то время как готовая продукция в значительной мере импортируется. Падение цен на нефть показало уязвимость такой структуры экономики, о чем давно говорилось, но ничего не делалось. Но, как известно, Россия живет по принципу «гром не грянет — мужик не перекрестится». И наконец, третьей составляющей кризиса современной российской экономики являются санкции со стороны ряда западных стран. Антикризисная политика по двум последним составляющим близка по своим целям, которые сводятся не только к импортозамещению для обеспечения экономической безопасности, но и к созданию более гармоничной отраслевой структуры российского народного хозяйства.

Таким образом, подводя итоги, можно сказать, что поиски альтернатив экономической политики не означают изобретения чего-то небывалого и никому до сих пор не ведомого. Достаточно грамотно использовать и сочетать уже существующие и опробованные историей концепции экономической политики, не абсолютизируя ни одну из них. Изменениям в экономике должны соответствовать изменения в экономической политике. В зависимости от конкретной ситуации в народном хозяйстве могут быть более предпочтительны либо кейнсианские, либо неолиберальные рекомендации. И не нужно забывать еще одно направление в экономической науке — институционализм, который в отличие от краткосрочного экономического регулирования кейнсианцев ориентирует на долгосрочные социально-экономические реформы.