Еще перед Февральской революцией политические силы, поддерживавшие монархию, под влиянием происходивших в России глубоких социально — экономических процессов оказалась разъединенными. Крайне правый фланг монархического лагеря — черносотенный («Союз русского народа»,"Союз Михаила Архангела" и др.), выступают за укрепление самодержавия, но уже не представляют серьезной политической силы. Центр и левый фланг монархического лагеря — октябристы и кадеты (т.е. сторонники конституционной монархии) находятся в оппозиции к царизму, недовольные его неспособностью вести войну и нежеланием идти на компромисс с либеральной буржуазией.
Все это не могло сказаться в момент февральского переворота: могучей революционной волной черносотенный, «самодержавный» монархизм был отброшен с политической арены, а представители октябристско-кадетского (конституционного) монархизма после тщетных попыток спасти царизм посредством некоторого «подновления» объявили себя сторонниками «нового строя». Правда, октябристы теперь утратили свое политическое влияние. Зато кадеты, ставшие главной буржуазной партией, набрали силу и объявили себя республиканцами.
Экономические и в определенной степени политические устои этих слоев Февральская буржуазно — демократическая революция существенно не подорвала.
Помещичье землевладение — этот материальный оплот власти крепостников — помещиков и залог возможного восстановления монархии — осталось нетронутым. В руках помещиков и после Февраля сохранились огромные богатства: только горстка крупных помещиков владела десятками миллионов десятин земли.
Капиталистическая структура в промышленности и банковской системе, в том числе государственно — капиталистическое хозяйство, составлявшее экономическую опору царизма, также не подверглась каким-либо изменениям. Капиталисты владели собственностью в миллиарды рублей.
Помещичьи и буржуазные элементы и после Февраля занимали господствующее положение в государственном аппарате, составляя его чиновничье ядро.
Церковь официально признала Временное правительство, но во многих местах страны духовенство исподволь вело монархическую пропаганду.
Важным резервом контрреволюционно-монархических сил (помещиков, опред. кругов буржуазии, старого чиновничества, реакционной военщины, духовенства) являлись в деревне некоторые зажиточные слои крестьян, чья монархическая психология десятилетиями формировалась церковью и «начальством», а в городе — мелкобуржуазные, мещанско-обывательские слои.
Таким образом, после февральский контрреволюционный лагерь, в котором октябристско-кадетский монархизм перемежался с монархизмом черносотенным, потенциально представлял собой определенную угрозу. Сила этого лагеря заключалась не только в его численности, сколько в материальных средствах, в военном и государственном опыте, которыми он располагал.
С другой стороны, перед лицом надвигавшейся социалистической революции становился все более правым буржуазный, кадетский либерализм. В этой среде укрепились настроения, характеризовавшиеся признанием ошибочности борьбы с царизмом, бессмысленности революционных изменений.
