Начало национальных противостояний

После смерти Тито усилился процесс дезинтеграции страны. Республиканские и областные бюрократические кланы стремились к политическому полновластию. Набирала силу «этнократия» как новый правящий слой, в ряды которого вливалась часть старой партократии, бюрократические слои, дельцы «теневой» экономики, националистической интеллигенции. Для всех этих кланов было характерно стремление к национально-авторитарным формам правления, борьба за власть и собственность, за контроль над «своей территорией».

«В начале 80-х годов Югославию охватил экономический кризис: огромный внешний долг лишил ее возможности получать новые займы и ей пришлось выделить свыше 40 процентов валютных поступлений на обслуживание иностранных долгов»⁴. Первым серьезным предвестником кризиса государственности явились выступления на национальной почве в марте-апреле 1981 года в Косово — наиболее отсталом в экономическом отношении крае.

«Экономический кризис привел к резкому обострению социально-экономической обстановки в Косово — выросла безработица, упал жизненный уровень населения, 90 процентов которого состояло из албанцев и 10 процентов — из сербов, черногорцев и других. Недовольство населения выросло в мощное движение албанцев, выступивших с требованием предоставления Косово статуса республики»⁵, так как только республика обладала правом выхода из Федерации. В апреле 1981 года в демонстрациях с этим требованием приняло участие подавляющее число албанского населения края. В Косово были введены части Югославской народной армии, фактически установлено военное положение.

Косовские события сильно задели национальные чувства сербов, для которых Косово имело особое значение. Здесь в средние века был центр сербского государства, здесь в 1389 году сербы потерпели поражение от турок. Эти события легли в основу народного эпоса, сказаний, легенд, воздействовали на сербское национальное сознание. Отрицательное отношение местных косовских властей к сербскому населению вызвало волну сербских переселенцев, устремившихся на север. Новое поколение сербских руководителей во главе со Слободаном Милошевичем уделило особое внимание статусу сербов в Косово и требованиям изменения Конституции.

Во второй половине 80-х годов эта политика была положительно воспринята подавляющим большинством сербской общественности.

25 ноября 1988 года Скупщина⁶ СФРЮ приняла 39 поправок к Конституции страны. Некоторые из них отражали новый подход к взаимоотношениям Федерации и республики. Центральное правительство получало право вмешиваться в деятельность республик, краев в случае невыполнения союзных законов. Создавалась единая финансовая, кредитная, налоговая и валютная системы. Федерация получила право определять стратегию научно-технического развития страны, создавать фонды товарных резервов, обеспечивать общественные средства на содержание армии, принимать союзные законы в сфере экологии, защиты окружающей среды, а также выступать в качестве арбитра, разрешать противоречия, возникающие между законами отдельных республик и краев. Изменился и статус автономных краев, которые утрачивали элементы государственности, становились подотчетными республиканским органам Сербии.

Изменение статуса Косово вызвало негативную реакцию со стороны других национальностей, населяющих его.

3 марта 1989 года решением Президиума СФРЮ в Косово были приняты специальные меры, введен комендантский час и арестованы члены руководящих органов края — албанцы Бур-хан Кавая, Азиз Абраши и Азам Власи, обвиненные в организации забастовки шахтеров и последующих демонстрациях населения албанской национальности. В Косово было введено «особое положение», в ходе которого резко ограничивались права граждан албанского происхождения. Деятельность албанских политических деятелей и общественных организаций была приостановлена.

«Словенское руководство отказалось посылать в Косово свои воинские части. Конфликт между Словенией и Сербией усилился после запрещения словенским руководством проведения в Любляне митинга сербов и черногорцев из Косово, на котором они хотели рассказать о событиях в этом крае. В ответ последовал массовый бойкот словенских товаров в Сербии, который был санкционирован тайными решениями Скупщины Сербии» ⁷. В свою очередь словенское руководство отказалось выполнить свои обязательства по отношению к федеральному бюджету, пока будет продолжаться блокада Словении со стороны Сербии.

Новая Конституция Сербии, принятая в октябре 1990 года, свела правовой статус краев Косово и Воеводины к территориальной и культурной автономии, лишив их всех элементов государственности. Этот акт не встретил одобрения у руководителей других республик, особенно в Словении и Хорватии, где такие действия дали повод обвинять сербское руководство в гегемонистских устремлениях.

Принятием поправок к Конституции и проведением реформ руководство СФРЮ намеревалось разрешить противоречие между все большей самостоятельностью субъектов Федерации и центральной властью, однако не путем демократических реформ, а с помощью укрепления центральной власти. Авторитарный коммунистический режим и однопартийная система насильственно заглушали, но не разрешали межнациональные противоречия.

Кризис государственно-политической системы оказался неизбежен. Он был подготовлен развитием самоуправленческого социализма, который привел не к складыванию общеюгославского рынка, а скорее к «экономическому национализму». Практически к концу 80-х годов в Югославии сложилось восемь обособленных народнохозяйственных комплексов по числу республик и автономных краев.

«В этой связи особенно выделялась Словения, наиболее развитая в экономическом отношении республика. Складывавшейся в ней промышленной и финансовой элитой все больше выдвигались требования связать будущее Словении с Австрией и Германией, а не с остальными республиками Федерации. Утверждалось, что Словения отчисляет непомерные суммы в фонд содействия отсталым территориям. В середине 80-х годов удельный вес Словении в национальном доходе Югославии составил около 15 процентов, а экспорт этой республики — 20 процентов от всего югославского экспорта. Основами промышленного процветания Словении были относительно хорошая организация производства, сравнительные преимущества ее географического положения, особенно с точки зрения транзита. В условиях отсутствия государственной внешней торговли словенские промышленные предприятия имели тесные связи с зарубежными партнерами, в особенности в Австрии, Германии, Италии»⁸.

Клубок противоречий между республиками проявлялся в их взаимных претензиях друг к другу и к центру, переплетался с внутриреспубликанскими проблемами, выражался в столкновении различных политических сил, которые руководствовались собственными национальными амбициями и экономическими интересами.

Дезинтеграционные процессы получили теоретическое и идеологическое обоснование. Ряд исследователей определяет, что становление идеологии национальных движений в Югославии приходится уже на 60−80-е годы. Первоначально, не затрагивая напрямую политические вопросы, авторы программных документов концентрировали свое внимание на нерешенных проблемах национального языка, культуры, религии, истории. В Хорватии националистические элементы сгруппировались вокруг культурно-просветительной организации «Матицы Хорватской», развернувшей дискуссии о самостоятельности хорватского языка, пропаганде идеи «возрождения Хорватии».

«В 1967 году была опубликована „Декларация о названии и положении хорватского языка“, а в 1970 году стала нелегально распространяться „Исламская декларация“ с идеей образования исламского государства в Боснии и Герцеговине, автором которой был А. Изетбегович. В 1986 году увидел свет „Меморандум Сербской академии наук и искусств“, а в 1987 году свои национальные требования в рамках Югославии сформулировали словенцы»⁹.

Среди хорватского населения получил отклик распространяемый некоторыми хорватскими средствами массовой информации тезис о «засилье сербов». Характерной чертой хорватского национализма было его переплетение с католическим клерикализмом, с его идеями о принадлежности католиков-хорватов к западной цивилизации в противоположность православным сербам. Аналогичные явления происходили в Словении, где представители интеллигенции пропагандировали идеи «словенской исключительности».

Эта борьба этнократических группировок была перенесена в средства массовой информации, что привело в конце 80-х годов к настоящей пропагандистской войне между республиками со взаимными обвинениями.