Проблемы интеллектуальной миграции в России и пути их решения

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему:

" Проблемы интеллектуальной миграции в России и пути их решения"

Екатеринбург 2009

В условиях глобализации начинает формироваться не только единый рынок капиталов, товаров, технологий, но и рабочей силы. Интеллектуальная миграция — одна из важнейших миграций населения. Ей, как и миграции населения в целом, свойственно циклическое развитие.

Современный период характеризуется высокой миграционной активностью. Не случайно этот процесс привлекает внимание ученых и государственных деятелей. Если международной миграции ученых перед 2-ой мировой войной посвящено большое количество научных работ, то факторы и механизмы современной интеллектуальной миграции мало изучены. Особенно это относится к российской миграции. Именно этим и объясняется выбор данной темы.

Данная тема, безусловно, актуальна, т.к. на настоящий момент мы имеем миграцию, развивающуюся крайне противоречиво и иррационально. Миграционные взрывы в России характеризуются не только масштабами, но и нетрадиционными причинами, а также своеобразными формами проявления. Если в прошлом главными факторами миграции являлись в основном обстоятельства внутринаучного порядка, то в настоящее время решающую роль играет ситуация, складывающаяся за пределами науки, т. е. в рамках общества в целом: кризис экономики, социальных, межнациональных и политических отношений, культуры. Этот кризис преломляется и в сфере науки таким образом, что личность, посвятившая себя научному познанию, не имеет возможности самореализоваться в качестве ученого.

В результате возникает парадоксально-трагическое положение. Те труженики науки, которые не находят себе места или лишаются места в ней, мигрируют в другие области деятельности (чаще всего в бизнес), либо мигрируют в другие страны. Масштабы обратного движения — из стран дальнего и ближнего зарубежья — пока неизмеримо меньше. Все это придает миграционным процессам особую качественную специфику, их нельзя считать нормальными процессами миграции из периферии в центр мирового научного пространства. Уже сейчас возникают серьезные трудности в высшей школе; демографические характеристики миграции, ее омоложение заставляют весьма основательно задуматься о будущем российской науки и технологии.

При выборе темы была поставлена цель — оценка потенциала России на основе изучения современных миграционных процессов.

Для достижения выбранной цели были решены следующие задачи:

· изучена учебная литература, статьи из экономических журналов,

· проанализированы общие и специальные факторы и социальные механизмы интеллектуальной миграции

· установлена интенсивность миграционных процессов

· определены тенденции изменения интеллектуальной миграции, спрогнозирована ее динамика в будущем;

· составлены таблицы и диаграммы;

· сделаны выводы об интеллектуальном потенциале нашей страны и проблемах создания подходящих условий для его развития в России.

В зависимости от конкретных задач использовались определенные методы и приемы. Основу работы составили аналитический метод и сравнительный анализ статистических данных.

Изучение как позитивного, так и негативного зарубежного опыта регулирования миграционных потоков может дать ценный материал для выработки ориентиров совершенствования законодательных основ соответствующей политики России.

1. Экономическая сущность интеллектуальной миграции

1.1 Интеллектуальная миграция: общая характеристика

В современном мире человеческий фактор социально-экономического развития стал непосредственным капиталом. А миграция формирует значительнейшую часть этого капитала. Данная функция миграции получает зримое выражение в ее количественных параметрах. Характерными особенностями международной миграции населения являются постоянное увеличение ее масштабов, вовлечение в миграционный кругооборот населения практически всех стран мира, быстрый рост в нем доли трудовой миграции. Большое значение для определения роли межгосударственной миграции в общественных процессах приобретают ее структурные характеристики. Она становится все более дифференцированной по профессиональным, квалификационным, образовательным признакам, специальностям ее участников. Постоянно растет доля вовлекающихся в нее высококвалифицированных работников.

Переход к постиндустриальному обществу существенно повысил роль научного и инженерного труда в социально-экономическом развитии стран, в эффективном использовании ими имеющихся ресурсов. Как отмечает американский ученый П. Друкер, «настоящим капиталом развитой экономики являются знания, а работники интеллектуального труда превратились в группу, определяющую ценности и нормы общества». Естественным следствием этого стало быстрое развитие весьма специфического сегмента рынка труда — рынка научных кадров и квалифицированных специалистов (прежде всего в области научного обслуживания), умножение численности ученых, менеджеров, специалистов, рост мобильности соответствующих кадров. В 1962 г. в докладе Британского королевского общества впервые появилось понятие «brain drain». Оно было использовано для обозначения эмиграции ученых, инженеров и техников из Великобритании в США. Но очень быстро его стали применять повсеместно, поскольку уже тогда описываемый им феномен получил общемировое звучание.

В этой связи следует сделать важное методическое замечание: в любую историческую эпоху процесс научного и технологического развития должен рассматриваться как общечеловеческий и преодолевающий любые препятствия. Одна из самых распространенных форм такого преодоления — беспрерывное пространственное перемещение талантливых людей, носителей передовых научных знаний, через различные, в том числе этнические и национальные границы. Воистину история развития мировой цивилизации — это история интеллектуальной миграции.

Уже средневековые университеты пытались поднять свой престиж, переманивая ученых из университетов других стран. В России первые деятели науки были зачастую эмигрантами из Германии, приглашенными лично государями. В середине XVIII в. из 107 членов С.-Петербургской академии наук лишь 34 были россиянами. История знает немало и таких примеров, когда люди, посланные для обучения за рубеж, отказывались возвращаться на родину. Россия впервые столкнулась с подобным явлением в XVII в.: тогда четыре студента, отправленные на обучение в Англию, не захотели вернуться, объясняя свое решение неблагоприятной политической обстановкой на родине.

Современная международная миграция научных кадров тоже складывается как бы из двух потоков: из специалистов, переезжающих из одних развитых стран, преимущественно европейских, в другие, расположенные за пределами Европы (Великобританию, например, ежегодно покидает около тысячи талантливых ученых), и из уроженцев стран Африки, Азии, Латинской Америки, Восточной Европы и СНГ, получивших образование в американских и европейских вузах, но не вернувшихся на родину.

Итак, «утечку умов» отождествляют в первую очередь с учеными, а ее первые примеры относят ко времени возникновения самой науки. Вместе с тем то, как «утечка» проявилась на рубеже 40−50-х годов XX в., сделало ее во многом новым явлением. Тогда впервые приобрел массовые масштабы отъезд талантливых ученых и выпускников университетов Европы, обычно молодых людей, нацеленных на научную деятельность и продолжение образования, за океан, в научные центры США, отчасти Канады и Австралии. Процесс этот затронул ФРГ, Великобританию, Италию, в известной мере Францию и ряд других стран. Только за 1950;1960 гг. в США прибыло около 100 тыс. высококвалифицированных специалистов, что немало способствовало развитию не только науки, но и экономики американского общества. Ибо «до 40-х годов Америка могла быть охарактеризована высоким уровнем развития технологии, доминирующим промышленным производством, но относительно слабым развитием науки. Центр всемирной науки в те годы находился в Европе». А затем «…произошло удивительное изменение. Экономистами документально доказано, что в Соединенных Штатах Америки со времен Второй мировой войны появление в науке новых технологий объясняет более половины всех повышений экономической выработки на душу населения». И многие такие технологии создавались в ходе фундаментальных научных исследований, проводившихся в США «импортированными» учеными. [3]

Опыт Второй мировой войны сделал очевидной роль науки и технологического обновления как в обеспечении военного преимущества и, соответственно, национальной безопасности, так и в ускорении экономического роста. В развитых странах была ясно осознана необходимость интеллектуализации общественного труда. Занятость в сфере научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР) стала мощным двигателем научно-технических прорывов и социально-экономических преобразований. Но интенсивная разработка, использование и развитие сложных технологий, широкое распространение компьютерной и информационной техники предполагают наличие и использование высококвалифицированных трудовых ресурсов нового типа. И с 60-х годов страны Запада начали проводить целенаправленную политику по формированию таких ресурсов.

Тогда в следующее десятилетие в индустриально развитых странах был принят целый ряд законов и других нормативных актов, нацеливавших все субъекты экономической деятельности на развитие интеллектуального потенциала рабочей силы, поощрявших и государственные организации, и частные фирмы, и корпорации к «инвестициям в человека». Также старались стимулировать иммиграцию работников, пригодных для занятости в области интеллектуальной деятельности.

Развивающиеся страны, естественно, стали испытывать громадные затруднения из-за нехватки кадров как высшей и высокой, так и средней квалификации. Поэтому появилось новое определение «утечки мозгов» как «миграции талантливых и высококвалифицированных индивидов из бедных и изолированных мест в индустриальные центры».

Таким образом, по сравнению с послевоенным периодом интеллектуальная миграция заметно расширила свой ареал, а главными поставщиками приезжих ученых стали развивающиеся страны Азии, Латинской Америки и Африки. Всего за 1961;1980 гг. только в США, Англию и Канаду перебрались свыше 500 тыс. специалистов — преимущественно ученых, инженеров и медицинских работников. В последние годы благодаря либерализации режима выезда из бывших социалистических стран и устранению былой закрытости их научных сообществ выходцы из них также активно включились в интеллектуальную миграцию. Правда, прогнозы о лавинообразном наплыве эмигрантов «с Востока», исчисляемом чуть ли не сотнями тысяч ученых, оказались несостоятельными. Тем не менее, новое направление миграции оказало и продолжает оказывать существенное влияние на тенденции развития мирового рынка научных кадров.

1.2 Факторы, причины и условия интеллектуальной миграции

По мере того как поток интеллектуальной эмиграции набирал силу, он получал отражение и в попытках его концептуализации. Довольно быстро сложились две конкурирующие концепции.

Согласно концепции обмена знаниями и опытом (brain exchange) люди мигрируют в поисках нового места приложения труда с учетом своей профессии и квалификации. И «приток умов» (brain gain), и их «утечка» (brain drain) характерны для экономик всех стран и предполагают двусторонний обмен информацией о положении в стране-экспортере и стране-импортере трудовых ресурсов. Это сведения не только о рынках труда, но и о финансах, товарных рынках, условиях жизни.

В рамках концепции растраты умов (brain waste) интеллектуальная эмиграция рассматривается в качестве чистой потери для совокупной рабочей силы страны-экспортера. Считается, что отток высококвалифицированных кадров подрывает способность страны к социально-экономическому развитию, что ведет к снижению в ней уровня жизни населения.

В настоящее время обе концепции представляются недостаточно доказанными. Чтобы разобраться в специфике современной эмиграции научных кадров, необходим анализ сложного сочетания факторов, причин и условий эмиграции, их конкретных пространственно-временных особенностей.

Среди структурных факторов эмиграции выделяются профессиональные. Существует устойчивая корреляция между уровнем образования, профессиональной квалификацией и мобильностью населения. Когда же в качестве главных субъектов эмиграции выступают научные кадры, профессиональные факторы тем более выходят на первый план. Этому способствует само содержание интеллектуального труда. Существенную роль играет и такой «смежный» фактор, как возможность максимальной реализации творческого потенциала. Еще один действенный структурный фактор — это обладание большей информацией; он обеспечивает высокую потенциальную приспособляемость к изменившимся условиям. Для научных эмигрантов из России важны также этнические факторы.

Стимулирующие факторы эмиграции (ее движущие силы) могут быть подразделены на две основные группы: «притягивающие» (pull) факторы, в которых суммируется сила открывающихся возможностей, и «выталкивающие» (push) факторы, или бремя ожидаемых трудностей. И в той, и в другой группе присутствуют экономические и неэкономические факторы.

Так, в отношении стран Восточной Европы было отмечено, что «из-за ухудшения условий исследовательской работы и серьезных социально-экономических проблем… которые оказывают сильное влияние на творческую работу, большинство ученых покидают свои страны не вследствие профессиональных, а чисто экономических причин». [4]

В развивающихся странах одним из главных выталкивающих факторов является отсутствие в них «критической массы» интеллектуального труда, научная изоляция местных ученых.

Применительно к странам СНГ с большой силой действует такой неэкономический фактор выталкивания, как происходящее в последние годы обеднение интеллектуальной среды, вызываемое политикой государств в области языка и вообще культуры и собственными последствиями миграции — эрозией и распадом интеллектуального сообщества, существовавшего до ее начала. В разряд стимулирующих факторов следует включить и различные виды дискриминаций: по национальному, языковому, образовательному (непризнание дипломов), религиозному признакам и др.

И все же решающее значение имеет, видимо, трудовая детерминанта. Начать с того, что очень уж велики различия в оплате труда высококвалифицированных кадров, занятых в НИОКР в России и других странах.

Однако простого выделения трудовой детерминанты на индивидуальные мотивации выезда недостаточно. Нужно еще проследить причины и механизмы ее воздействия на уровне всего общества. И тут сразу становится очевидно, что во многих развивающихся странах относительная (т.е. соотнесенная с капиталом и другими факторами производства) цена высококвалифицированной рабочей силы при сравнении ее с ценой в развитых странах была и остается заниженной.

В прошлом за счет этого был обеспечен широкий или даже всеобщий доступ к высшему образованию, подготовка кадров высокой и высшей квалификации обходилась недорого. Оборотной стороной медали стала систематическая недооценка фактора живого труда и малоэффективное его использование. А при переходе к рыночной экономике образовался переизбыток научных кадров (не говоря о структурных диспропорциях), многие научные исследования и разработки оказались невостребованными.

В причинах интеллектуальной эмиграции результируются отношения между объективными факторами существования индивида и его субъективными потребностями. Особое значение имеют два важнейших, объективных по своей природе регулятора миграционного поведения — среда и социальные нормы, опосредующие процесс принятия миграционных решений на индивидуальном уровне. Непосредственной же причиной эмиграции выступают, как правило, противоречия между уровнем развития личности, ее потребностями и возможностями, с одной стороны, и условиями их удовлетворения — с другой. Потенциальный эмигрант постепенно приходит к убеждению, что разрешить это противоречие он может, лишь перешагнув через государственную границу.

Большинство эмигрантов руководствуются двумя главными целевыми установками. Для одних главной целью переезда является обеспечение чисто профессиональных интересов, а само перемещение служит только средством ее осуществления. Иными словами, потребность в профессиональной реализации, без удовлетворения которой проблематично надежное обеспечение персонального статуса и личного достоинства ученого, как бы диктует смену места приложения труда и жительства.

Своего рода альтернативный вариант — стремление к удовлетворению потребностей в лучшем комплексе жизненных условий, в расширении и укреплении индивидуальной экономической безопасности. В этом случае эмигрант в первую очередь оценивает различия в уровнях социально-экономического развития государств выбытия и прибытия. Главная цель — сам переезд в другую страну, новая же работа — лишь средство к существованию.

Впрочем, обе установки взаимосвязаны и образуют единый комплекс мотиваций, а какая из них возобладает, зависит от конкретной личности. По данным социологических исследований, проведенных в России в начале 90-х годов, среди тех, кто хотел бы выехать за границу, 39% были заняты в науке, культуре и здравоохранении. При этом 62% респондентов в качестве главной причины возможного выезда указали хорошие заработки, а 56%-невозможность реализовать в стране свои знания и потенциал (опрошенные могли выбрать несколько ответов, поэтому сумма превышает 100%). [5]

В ряде государств и регионов существенную роль в формировании установки интеллектуальных мигрантов на временный или постоянный выезд играют причины политического характера.

Условия интеллектуальной миграции значительно отличаются от тех, что присущи переселениям внутри страны. «Утечка умов» автоматически подпадает под воздействие механизмов защиты национального суверенитета. Состояние национального и международного рынков труда, соотношение на них спроса и предложения по профессиям и квалификации образуют область, в которой интересы разных государств могут как совпадать, так и сталкиваться и во всяком случае требуют согласования.

В юридическом плане это предполагает существование законодательных актов, действующих на международном, национальном и региональном уровнях. В зависимости от структурных характеристик миграции они либо способствуют притоку мигрантов, либо ограничивают его, в большей или меньшей степени обеспечивая безопасность вовлеченных в него лиц.

Значительные сдвиги в оценке позитивных и негативных сторон международной миграции предопределили в последние годы проведение большинством государств в соответствии с целями и задачами их социально-экономического развития довольно жесткой миграционной политики. Она представляет собой систему специальных национальных мер и законов, а также международных соглашений (как двусторонних, так и многосторонних) по регулированию миграционных потоков, ограничению притока или оттока беженцев и нелегальных мигрантов и по стимулированию притока экономически эффективного человеческого капитала, в первую очередь научных кадров и высококвалифицированных специалистов. В том же направлении действуют и статусы, устанавливающие права и обязанности граждан при переселении: они существенно различаются в зависимости от того, какова страна въезда и страна выезда, а также от мотивов эмиграции.

Наряду с возрастанием роли государств в регулировании иммиграции и их сотрудничества в этой области существенное влияние на условия интеллектуальной эмиграции оказывает также отношение принимающего населения к пришельцам из-за рубежа. В целом же нельзя не отметить, что даже сила давления трудовой детерминанты на миграционное поведение ученых и специалистов ощутимо зависит от того, каким образом — выталкивающим или сдерживающим — на интеллектуальную миграцию влияют ее политико-правовые и социально-психологические условия, все более приобретающие характер системного миграционного режима.

Поскольку «утечка умов» — часть интеллектуальной межгосударственной миграции населения, при ее изучении необходимо рассмотреть все три стадии миграционного процесса: стадию формирования мотивов территориальной подвижности, стадию собственно переезда и стадию адаптации новоселов к новому месту. В отношении второй стадии имеется некоторая более или менее достоверная информационно-статистическая база. Информация, касающаяся первой стадии, формируется на основе опросов и вследствие этого несет в себе значительную долю погрешностей. О третьей стадии можно судить опять-таки по опросам и косвенным данным. Между тем, хотя данные по второй стадии, конечно, необходимы, так как позволяют установить количественные и качественные параметры миграционных потоков и их направленность, для выяснения причин и результатов миграции куда более важны первая и третья стадии.

Изучение причин необходимо не только в теоретическом плане (для выявления взаимозависимости между уровнем квалификации, научной активностью, возрастом и т. д. или влияния внешних факторов на принятие решения эмигрировать), но и в практическом — для составления прогнозов.

Акцент на третьей стадии позволяет оценить, в какой мере осуществились различные мотивы решения эмигрировать, состоялась ли наряду с социально-экономической и профессиональная адаптация мигрантов (т.е. удалось ли им не просто приспособиться к новым условиям жизни — в чем они как люди в большинстве своем молодые обычно добиваются неплохих успехов, — но и получить соответствующую их квалификации и интересам работу), каков эффект от эмиграции для страны-реципиента, какое значение она имеет в свете глобальных тенденций развития науки, технологии и общества.

К сожалению, из-за неразработанности методологических подходов и скудости информационной базы все, что происходит на третьей стадии, нашло наименьшее отражение в работах отечественных и зарубежных ученых. То же, правда, в меньшей мере справедливо и в отношении первой стадии. Пока эти пробелы не будут заполнены, мы не будем располагать материалом, необходимым для разработки программ по регулированию процесса «утечки умов» и налаживанию сотрудничества с соотечественниками, работающими в других странах.

1.3 Интеллектуальная эмиграция: особенности международного и внутреннего рынка научных кадров

Если спрос на ученых и специалистов детализировать по регионам и странам, он оказывается достаточно ограниченным и избирательным, причем не только по уровню квалификации, но и по дисциплинарной структуре. Наибольшим спросом пользуются специалисты в научных дисциплинах, определяющих основные тенденции развития современной науки и технологии. Это физика, математика, вычислительная техника, биология, химия, медицина, космические исследования. Соответственно реагирует на такой спрос и структура эмиграции. Так, количество выезжающих из России на Запад математиков составляет сегодня 25% ежегодного их выпуска элитарными факультетами. Но отсюда следует, что именно страны иммиграции диктуют условия на мировом рынке труда.

Традиционно здесь на первом месте стоят США, предъявляющие высокий спрос на отдельные категории специалистов, что находит отражение в соотношении «своей» и «пришлой» рабочей силы в ряде отраслей занятости. Сейчас в США около 40% докторов наук в области инженерных и компьютерных дисциплин и 25% преподавателей технических дисциплин в вузах — иммигранты. Специализированный отбор не противоречит, однако, общей установке на привлечение в страну всех тех, чей труд представляется выгодным с экономической точки зрения. В середине 90-х годов в США проживало более 11 млн. иммигрантов. Они зарабатывали 240 млрд долл. в год, из которых 90 млрд. отдавали в казну в виде налогов, тогда как на социальное вспомоществование иммигрантам американское государство ежегодно тратит всего 5 млрд долл. Неизмеримо выше тот вклад, который вносили и вносят высококвалифицированные иммигранты в развитие американской науки, медицины, искусства.

Ужесточение в последние годы иммиграционной политики во многих странах Западной Европы, объективные трудности адаптации к условиям труда (как правило, необходимо сочетать научную деятельность с преподаванием, что предполагает свободное владение языком страны пребывания), высокий уровень конкуренции усложнили приток научных кадров в этот регион. Наиболее притягательными в Европе остаются Германия, Великобритания, Франция и Скандинавские страны. Вместе с тем статистические данные показывают быстрый рост интеллектуального потока из Европы в Австралию, Юго-Восточную Азию, Северную Америку, Южную Африку.

Государства-доноры тоже оказывают определенное влияние на рынок труда высококвалифицированных кадров. Выражается это в том, что объемы предложения по определенным категориям специалистов со стороны отдельных стран (или групп стран) влияют на положение на профессиональных рынках труда. Типичный пример — рынок программистов в США: особенности его развития во многом определяются эмигрантами из бывшего СССР. Аналогичное влияние прослеживается и на локальных рынках труда. Так, научные центры Бостона и Калифорнии отличаются повышенной долей выходцев из России; Скандинавских стран — притоком эмигрантов из Латвии, Литвы и Эстонии; Турции — выходцев из Азербайджана.

Отмечается устойчивая корреляция между уровнем научной квалификации, научной специальностью и намерением эмигрировать. Для обществоведов большую роль играют культурные и языковые ограничители. Наибольшая мобильность характерна опять-таки для ученых естественнонаучных и инженерно-технических специальностей: математиков, физиков, химиков, биологов и медиков, программистов.

Сочетание российского образования с высокой технической оснащенностью западных научных центров позволяет получать высокие результаты. Тот же эффект дает соединение различных научных подходов — воспринятого эмигрантом в родной стране и осваиваемого в стране иммиграции. Видимо, закономерно, что эмигранты причастны почти к 90% всех новых идей, разработанных в США за последние полвека. В значительной степени это относится и к ученым из стран Восточной Европы и СНГ, которые имели самобытные научные школы во многих областях науки. Так, свойственный российской науке стиль мышления с его глубокой теоретичностью и широтой охвата предмета исследования, тесной связью естественнонаучного и философского подходов, соединяясь с рационалистическим и в значительной мере технократическим западным стилем, нередко дает выдающиеся результаты. Поэтому вряд ли оправданна точка зрения, согласно которой Запад больше не нуждается в российских «мозгах». Многие российские ученые вполне отвечают тем критериям отбора, которые господствуют сейчас на международном рынке интеллектуального труда: молоды, владеют дефицитными специальностями, обладают высокой квалификацией и готовы к соединению разных научных подходов и стилей работы.

Представление об интеллектуальной миграции как о возвратном процессе достаточно условно. По данным Национального научного фонда США, наблюдается постоянный рост числа ученых, инженеров и студентов, которые после временного пребывания в США выражают желание остаться на постоянное жительство. В 70-х годах иммигрантами становились от 32% до 38% работавших по контракту или учившихся в американских университетах, в 80-х — уже от 46% до 56%.

Кроме того, имеется немало примеров, когда вернувшийся домой специалист не удовлетворен условиями и организацией научного труда, условиями жизни на родине, а потому сознательно ищет возможности для новых выездов за границу. Формально он не эмигрант, но фактически его научная карьера протекает за пределами воспитавшей его страны. Здесь мы сталкиваемся со своего рода «маятниковой» миграцией, только со значительным временным лагом.

Под влиянием интернационализации мирохозяйственных связей существенное развитие получает и система «транзитной» миграции, которая удовлетворяет потребности в специфических профессиях и квалификациях, периодически возникающие на национальных рынках труда развитых стран. Она основывается на перемещении по каналам транснациональных корпораций рабочей силы высокой квалификации на срок от одного до трех лет.

Возросшее значение интеллектуального труда, масштабы миграции высококвалифицированных специалистов, вовлеченность в этот процесс большинства стран мира, последствия «утечки умов» для стран-доноров и стран-реципиентов, проведение более развитыми странами целенаправленной иммиграционной политики — все это подтверждает тезис о необходимости выделения интеллектуальной миграции в качестве специфического фактора развития международного и внутреннего рынков труда.

1.4 Кризис науки в России и эмиграция российских ученых

Обращаясь к России, приходится признать, что нынешний глубокий кризис отечественной науки является и ведущим фактором, и основной причиной, и одним из решающих условий интеллектуальной эмиграции.

Прежде всего наблюдается значительное сокращение внутренних затрат на научные исследования и разработки. За последние годы они в сопоставимых ценах уменьшились в 15−18 раз. Правда, довольно велик прирост средств, полученных по некоторым научным направлениям от иностранных компаний, фондов и на государственном уровне (до 10% всего бюджета отечественной науки в 1998 г.). Но кардинально решить проблему за счет этого, естественно, невозможно. Выживают лишь те институты, у которых доля бюджетных ассигнований не превышает 25% 40.

Затраты на НИОКР в России за последние годы составляют 0,4−0,6% ВВП, что сопоставимо с показателями таких стран — научных аутсайдеров как, Аргентина (0,3%), Румыния (0,45%), Болгария (0,5%), Португалия (0,5%), Греция (0,6%). Для сравнения: доля ВВП, расходуемая на содержание чиновничьего аппарата, приближается к 3%, т. е. превышает расходы на науку почти в 10 раз 41.

Низкая оплата труда, ухудшение его условий, невостребованность результатов научной деятельности привели к ощутимым потерям квалифицированных кадров. Отток специалистов происходит, во-первых, за счет их ухода в другие сферы экономики, во-вторых, в связи с организованным высвобождением (сокращением) работников и, в-третьих, за счет эмиграции.

Обвальное сокращение численности ученых и специалистов в России происходит на фоне ее роста в развитых странах мира, уже имеющих хорошо сформированную структуру НИОКР. Так, в США общая численность работников, занятых в сфере научных исследований и разработок, оценивается в 950 тыс. человек, численность технических работников увеличивается в год на 2%. В настоящее время по количеству исследователей, приходящихся на 10 тыс. человек трудовых ресурсов, Россия отстает от Японии, США, Германии, и, скорее всего, это отставание сохранится.

На современном мировом рынке технологий основным требованием является минимизация инновационного цикла. В России, наоборот, он продолжает удлиняться. Вследствие этого страна утрачивает былые позиции на рынке высоких технологий. Сейчас около 30% этого рынка принадлежит США, 20% - странам ЕС и Японии и лишь 0,3% - России. Более того, мы как бы консервируем свою отсталость: лишь 60 из 264 технологий, признанных у нас приоритетными, действительно соответствуют международным стандартам, и только по 17 технологиям Россия находится на уровне передовых достижений мирового рынка. В общем объеме российского экспорта наукоемкая продукция составляет только 1,5−2%.

Впрочем, и внутри страны результаты, получаемые российской наукой, используются слабо. Результативность НИОКР держится в России на уровне 3−5% (в ФРГ доля внедрения, то есть производства наукоемкой продукции, близка к 45%).

Ближайшие перспективы развития также не внушают оптимизма. Средний уровень российского технологического развития — это результат наших научных исследований 20−30-летней давности. Производительность труда в стране примерно в десять раз меньше, чем в развитых странах.

Все это чревато серьезными угрозами технологической безопасности страны и даже технологической катастрофой.

Как следствие в России неуклонно падает не только общий индекс развития человеческого потенциала (human development index), но и разработанный М. Руткевичем и В. Левашовым специальный индекс интеллектуального потенциала (IP index), представляющий собой интегральный показатель, который отражает состояние интеллектуальной жизни общества посредством описания двух сфер: науки и образования.

Обобщая, можно констатировать следующее. Сокращаются объемные параметры научно-технического потенциала (по таким важнейшим показателям, как численность занятых и величина затрат). Ухудшаются его качественные характеристики (вымывание наиболее работоспособных сотрудников, научной молодежи, социально-психологическая деградация работников, старение и потеря материально-технической базы НИОКР). Сужаются возможности для воспроизводства научных кадров (трудности в системе аспирантуры и докторантуры, непривлекательность научной карьеры для молодежи, уменьшение строительства объектов науки, кризис научного приборостроения и т. д.).

Результат: «утечка умов» практически неизбежна. Это понимают и сами ученые. Социологическое исследование потенциальной эмиграции элиты научной интеллигенции, проведенное в конце 1998 г. с использованием корреспондентской сети «Телетестинг», обнаружило, что 55% этой элиты — «пессимисты». Характерным представляется мнение одного из российских ученых, выехавшего за рубеж и успешно там работающего: «главная проблема — не в „утечке умов“, а в том, что современной России не нужны ученые».

1.5 Масштабы и структурные особенности миграции российских научных кадров

Российская интеллектуальная миграция является составной частью двух миграционных потоков: безвозвратной (при сохранении или несохранении гражданства) и трудовой (в принципе подразумевающей возврат временно выезжающих научных кадров) миграции.

Единственные доступные и более или менее достоверные данные о внешних мигрантах касаются только тех, кто направляется на постоянное жительство за рубеж. Это данные Управления виз и регистраций МВД России. Однако с их помощью можно составить представление (и то неполное) о масштабах только безвозвратной миграции. Госкомстат проанализировал информацию, полученную при обработке талонов статистического учета к листку убытия. Высшее образование имели 23,2% выехавших, среднее специальное — 24,2%. Следовательно, притом, что только 13% всех россиян имеют высшее и незаконченное высшее образование, среди всех эмигрантов оно было более чем у 20%.

К сожалению, российская статистика не учитывает масштабы трудовой миграции за границу. Как отмечает директор региональных программ Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич, «в основном квалифицированные специалисты уезжают по рабочим визам, и отследить их крайне сложно, они не проходят через миграционную службу. Трудовые визы не попадают в российскую статистику, фиксируются только выезды на ПМЖ. Многие вообще выезжают в США по грин-карте и сохраняют российское гражданство», — отмечает эксперт. При этом, по ее словам, до 2003 года россияне уезжали за границу на постоянное место жительства в основном из сельской местности, в начале 90-х в составе мигрантов превалировало старшее поколение — дети перевозили за границу своих родственников. «Российская статистика по миграции на ПМЖ сильно искажена, она отслеживает бабушек и дедушек и не фиксирует выезд за границу квалифицированных специалистов, — жалуется на трудности учета Зубаревич. — Не удивлюсь, что поток россиян достаточно большой и в ближайшее время только увеличится, поскольку работать и жить в России становится все менее комфортно». [6]

В то же время если структура трудовой миграции в основном определяется положением дел на рынках труда как в стране-доноре, так и в стране-реципиенте, структура безвозвратной миграции в значительной степени зависит от того, в каких отраслях народного хозяйства страны выезда были преимущественно заняты эмигранты той или иной национальности. Именно поэтому среди выезжающих в Германию столь велика доля лиц, работавших в сельском хозяйстве, а в Израиль — в науке, здравоохранении и культуре.

Обратимся теперь к трудовой миграции ученых и специалистов. Определение масштабов интеллектуальной эмиграции, основывающееся только на данных УВИР МВД (которые, по мнению многих, и отражают классическую «утечку умов»), в действительности дает картину весьма и весьма усеченную. Дело в том, что выезд с формулировкой «на постоянное место жительство» ни в коей мере не может считаться преобладающим. Обследование 16 научно-исследовательских институтов РАН, проведенное в середине 90-х годов, обнаружило, что куда более распространен выезд ученых по временным контрактам. Так, из Института химической физики имени Н. Н. Семенова за два года по контрактам уехало 172 научных работника, на постоянное место жительства — ни одного, из Физико-технического института им. А. Ф. Иоффе — соответственно 83 и 15 человек.

Люди, уже принадлежащие к научной элите, равно как и молодые исследователи, собирающиеся повышать уровень своей научной квалификации, уезжают, в том числе и безвозвратно, в основном с временными контрактами на руках. Суммарный выезд по таким контрактам, на стажировку и на учебу превышает выезд на постоянное место жительства в 3−5 раз. Если постоянно проживающая за границей российская научная диаспора насчитывает около 30 тыс. человек, то число «контрактников» в четыре раза выше — не менее 120 тыс. В связи с этим стоит напомнить, что некоторые ученые подразумевают под «утечкой умов» всякий выезд специалиста из страны сроком на год и более.

Особая проблема — отток за границу высококвалифицированных специалистов из сферы НИОКР военно-промышленного комплекса (ВПК), из закрытых городов. Тут научные работники явно преобладают, интенсивность их выезда самая высокая. Среди работающих они составляют 61%, среди уехавших — уже 75%. Высока и интенсивность выезда людей, имеющих ученую степень: среди работающих она есть у одной трети, а среди уехавших — у половины.

С точки зрения поддержания качественного уровня российского научно-образовательного комплекса далеко не безразлично, из каких именно центров выезжают ученые. Наибольший урон эмиграция наносит как раз ведущим центрам.

Среди стран въезда интеллектуальных мигрантов лидируют развитые: США, Канада, Австралия, страны ЕС. Значительным остается и отток российских ученых и специалистов в страны, которые долгое время относились к разряду развивающихся, и в социалистические страны Азии. Раньше в них на контрактной основе по линии бывшего Государственного комитета по экономическим связям и других министерств и ведомств направлялись главным образом преподаватели, врачи и инженеры-практики.

Ныне ситуация изменилась. Во-первых, во многом иным стал перечень государств третьего мира, в которые устремляются выходцы из России: лидирующие позиции в нем заняли Бразилия, Аргентина, Мексика, Южная Корея, ряд стран Ближнего и Среднего Востока, а также Китай и КНДР.

Во-вторых, наибольшим спросом пользуются ученые и специалисты в области фундаментальных и прикладных исследований, причем максимальная заинтересованность наблюдается в специалистах по технологиям двойного (промышленного и военного) назначения. Эмиграция ученых и специалистов из сферы ВПК представляет, естественно, значительную угрозу и для национальной безопасности России, и для глобальной безопасности (хотя этим ее значение не исчерпывается). Точные данные по этому контингенту отсутствуют, по оценкам же с начала 90-х годов «по всему миру разъехалось около 70 тыс. сотрудников наших оборонных институтов и предприятий».

1.6 Основные причины эмиграции и миграционные намерения

Чаще всего среди основных причин отъезда за рубеж фигурирует низкий жизненный уровень, вынуждающий искать возможности хорошего заработка там, где интеллектуальный труд высоко оплачивается. Эти причину указали 76% респондентов. Абсолютное большинство из них считают, что оплату научного труда в России необходимо поднять до международных стандартов, повысив ее в 10−30 раз. В качестве важнейшего шага в этом направлении предлагается переход к контрактной и конкурсной системе оплаты. Эту идею поддерживают 68% опрошенных.

Второе место по частоте упоминаний (53%) заняли указания на низкий и продолжающий снижаться престиж науки, на недооценку обществом социальной значимости интеллектуального труда (по условиям опроса можно было отметить не одну, а несколько причин, так что сумма ответов превышает 100%). Следующий по значимости фактор — отсутствие возможностей реализации себя как ученого (50%). Только 46% респондентов считают, что реализуют свой творческий потенциал полностью, 31% полагают, что используют его лишь наполовину, а 13% - что им это удается в малой или даже минимальной степени. Упоминались также атмосфера уязвимости и незащищенности, в которой оказались наука и занятые в ней, неясность перспектив карьеры и деятельности. За этой группой ответов стоят реальные факты и тенденции: опять-таки невысокий престиж научной работы; незащищенность прав собственности на продукты интеллектуального труда (эта причина вкупе с указаниями на общую незащищенность ученых собрала 19% ответов); материальные, информационные и иные препятствия общению с зарубежными коллегами; ограниченность доступа для талантливых молодых ученых с периферии к крупным научным центрам; распад научных коллективов.

Нестабильность политической ситуации, угрозу социальных конфликтов назвали причиной выезда 40% ученых, профессоров и преподавателей московских вузов. Еще 35% опрошенных выделили беспокойство за судьбу своих детей и столько же — общее ухудшение экономической обстановки, угрозу безработицы.

Интересны оценки социальных и психологических факторов, способствующих принятию решения уехать за рубеж. Около 84% опрошенных отметили неудовлетворенность условиями жизни, 28% - желание вести исследования в более сильном научном коллективе, 26% - молодой возраст, 22% - наличие таланта, высокий интеллектуальный потенциал, 13% - наличие научных контактов с зарубежными партнерами, научными центрами, 11% - умение себя подать, завязать знакомства, 8% - научный авторитет среди зарубежных коллег (соответствующий авторитет среди российских коллег оказался стимулирующим фактором лишь для 1% респондентов), 7% - наличие близких родственников за рубежом; 5% - связи в российской научной элите.

Социологи постарались выявить и факторы, тормозящие «утечку умов». Для этого тем респондентам, которые не собираются уезжать, предложили вопрос: «В чем причина Ваших сомнений или неготовности уезжать?». Ответы распределились следующим образом: 12% заявили, что могут работать только в своей стране, 13% полагают, что могут реализовать себя, свои научные планы в России и поэтому не испытывают потребности уезжать на Запад, 15% ответили, что в трудное для страны время не хотели бы ее покидать. Остальные в качестве причины отказа от эмиграции сослались на объективные причины: уровень квалификации ниже требуемого в мировой науке (14% опрошенных), незнание иностранных языков (10%), семейные обстоятельства (12%) и др.

Что касается миграционных намерений реальных и потенциальных (студенты) научных работников, то их уровень довольно высок. Об этом свидетельствуют, например, результаты социологического исследования в Иркутской области (в целом корреспондирующие с данными других опросов): для 23,2% респондентов характерны сильные эмиграционные намерения, еще 21% имеют не столь определенное намерение выехать. При этом в качестве основного канала выезда предполагается трудовая возвратная миграция на контрактной основе. Анализ эмиграционных намерений отдельно студентов показал, что 73% опрошенных — потенциальные эмигранты. Это опять-таки соответствует общероссийской картине распространения среди студенчества всех миграционных намерений — от сугубо «мечтательных» до вполне определенных. Не исключено, что после августовского кризиса 1998 г. доля учащейся молодежи, намеревающейся эмигрировать, возросла, и до половины студентов размышляют сейчас о выезде всерьез.

Специальные масштабные опросы студентов с целью выяснения их миграционных намерений были проведены в Москве в середине 90-х годов. Они охватили около 2,2 тыс. студентов «элитарных» специальностей МГУ, МАИ, МИФИ и МИЭМ и фактически подтвердили вывод, который можно сделать и по итогам рассмотренного выше обследования причин и факторов выезда ученых. А именно: факторы, наряду с законодательными ограничениями сдерживавшие «утечку умов» в 60−80-х годах, в первую очередь идеологические установки, важные для респондентов того времени (хотя в их искренности можно усомниться), ныне если не полностью размыты, то потеряли былую значимость. Только 8% студентов придерживаются оценок, свойственных нашему обществу в прошлом: считают, что эмигранты фактически предают страну, которая дала им образование, в трудный для нее момент. Все остальные относятся к эмиграции как к естественному явлению, вызванному невостребованностью уехавших, общественной недооценкой их труда. Иными словами, воспринимают «утечку умов» как ответную реакцию людей на отношение общества к их труду и к ним самим.

На фоне такого отношения неудивительно, что в разных вузах от 15% до 20% будущих выпускников признали, что могут в ближайшие годы уехать из страны, причем 9−12% - безвозвратно. В данном случае выяснялась самооценка личных возможностей. На вопрос же о желании («Хотели бы Вы уехать в другую страну?») утвердительно ответили уже 56% опрошенных, а 7% заявили, что не только хотят уехать, но имеют конкретные планы и собираются сделать это в ближайшее время. При этом несколько меньшую склонность к выезду продемонстрировали гуманитарии.

Если же говорить о конкретных мотивах выезда, то тут наблюдается большое разнообразие. 60% гуманитариев и 42% студентов технических вузов хотели бы «посмотреть мир, как живут люди в других странах, и вернуться». 24% первых и 31% вторых ориентированы на то, чтобы «поработать в другой стране, заработать денег и вернуться». На получение образования за рубежом нацелен 31% студентов-гуманитариев и 17% студентов технических вузов, на частный бизнес за рубежом — соответственно 9% и 16%. Около 14% гуманитариев и 18% будущих инженеров заявили, что их больше устраивает жизнь в другой стране. При этом гуманитарии больше ориентированы на эмиграцию в Западную Европу, тогда как «технари» — на эмиграцию в США.

1.7 Последствия «утечки умов«: проблема оценки

В научной литературе нет единого подхода к оценке последствий интеллектуальной эмиграции. Когда это явление стало принимать крупномасштабный характер, возобладали негативные оценки. Получали их почти исключительно путем подсчета реальных и потенциальных потерь, преимущественно экономических. В потери включали фактические затраты на обучение эмигрантов, ущерб, наносимый снижением научно-технического потенциала страны выезда и ухудшением его структуры, упущенную выгоду, то есть долю ВВП или величину поступлений в бюджет, недополученных из-за отъезда необходимых специалистов. Таким образом, оценки давались только с точки зрения интересов стран-доноров, и предметом учета становились последствия, как поддающиеся, так и не поддающиеся количественному измерению.

Со временем получил распространение и другой взгляд, согласно которому эмиграция ученых и специалистов может быть полезной не только для принимающей, но и для отправляющей страны. Она способствует рассасыванию безработицы среди оставшихся, а эмигранты значительно улучшают свое материальное положение. Ознакомление эмигрантов с зарубежным опытом может принести стране значительную пользу, если хотя бы часть из них вернется на родину на постоянное жительство или, оставаясь за границей, будет сотрудничать с отечественными учеными. Тут излюбленный пример — китайские ядерщики, после долгого пребывания в США вернувшиеся в КНР и эффективно работающие на ее оборону.

Своей односторонностью положительные или оптимистические оценки интеллектуальной эмиграции напоминают концепцию «обмена знаниями», а отрицательные или пессимистические — концепцию «растраты умов». Каждая из этих концепций замыкается только на одном уровне анализа, то же характерно и для каждого из двух господствующих направлений оценки. Сторонники первого изо всех сил подчеркивают, что интеллектуальная эмиграция — это фактор глобального социально-экономического развития, представляет собой закономерное движение «человеческого капитала» на мировом рынке; сторонники второго чрезмерно сосредоточены на том, что миграция ухудшает возможности национального социально-экономического развития, ослабляет позиции государств-доноров на международном рынке труда. В чем обе стороны близки друг другу — так это в том, что каждая из них считает избранный ею ракурс оценки если не единственно возможным, то оптимальным.

Однако ни та, ни другая сторона не в состоянии достаточно убедительно обосновать преимущества отстаиваемой позиции. По-видимому, попытки привести все возможные последствия эмиграции к единому знаменателю изначально обречены на неудачу. Тем более что даже для выявления ее экономических последствий приходится прибегать к многочисленным допускам. А ведь необходимо еще оценить и то, как отток научных кадров сказывается на политическом, социальном, культурном и других аспектах безопасности. В этом количественные расчеты мало могут помочь: в лучшем случае они позволяют определить лишь доминирующие тенденции тех изменений в стране выезда и за ее пределами, которые гипотетически увязываются с «утечкой умов».

Следует также добавить, что независимо от направлений анализ последствий ведется обычно в рамках стандартного «треугольника»: влияние оттока специалистов на страну выбытия, притока — на страну въезда, оттока и притока совместно — на мировой рынок высококвалифицированных кадров. На уровне индивида взаимосвязь интеллектуальной миграции и безопасности исследуется довольно редко, хотя решение об эмиграции в основном принимается как раз на этом уровне.