Психологическая основа модульного обучения

Психологические системы, лежащие в основе модульного обучения

Технология модульного обучения получила огромную популярность среди европейских развитых стран. Но что лежит в основе этой системы обучения? В основе лежат основные законы и принципы популярного в начале ХХ столетия течения — бихевиоризма.

Сущность бихевиоризма

Бихевиоризм возник в начале XX столетия как протест против субъективно-идеалистической психологии, предметом изучения которой были явления сознания, а научным методом — интроинспекция. Бихевиористы выступили за объективность психологических методов, указав на то, что инспекция принципиально ненаучный метод, т.к. она не допускает никакой объективной регистрации. Но поскольку бихевиористы считали, что психические явления «не носят объективно доказуемого характера, а потому они никогда не смогут стать предметом истинно научного исследования», они призывали отказаться от их изучения и обратиться к изучению поведения. Главное, подчеркивают бихевиористы, что делает человек, а не что он думает. Призыв к объективности в психологии, обращение к изучению поведения человека — бесспорная заслуга бихевиоризма, и в начале ХХ века это течение было прогрессивным.

Однако бихевиоризм с самого начала имел два принципиальных порока. Во-первых, он не преодолел эпифеноменалистческого и идеалистического понимания психики. Бихевиористы, как и представители старой эмпирической психологии, рассматривали психику как нечто замкнутое внутри субъекта, подвластное лишь методу интроинспекции и недоступное объективным методам науки. Вместо преодоления такого понимания психики они просто отбросили ее как предмет изучения, сохранив субъективно-идеалистический подход к ней.

Во-вторых, поведение, которое бихевиористы сделали предметом своего изучения, они трактовали грубо механически: «очистив» поведение от психики, бихевиористы свели его к системе движений. Это привело к тому, что они говорили о поведении желудка, и о поведении кишечника, и о поведении человека как явлениях одного типа. Движения, разумеется, учавствуют в поведении, но поведение не сводится к сумме движений. Больше того, собственно поведение часто состоит в том, чтобы не производить никаких движений. Следовательно, наличие движений не является признаком, специфическим для поведения. Таким образом, бихевиоризм — это соединение субъективно-идеалистического понимания психики с механистическим пониманием поведения. Если старая эмпирическая психология отрывала сознание от поведения, от деятельности субъекта, то бихевиоризм оторвал поведение от сознания, от психики в целом.

Наконец, бихевиористы не увидели качественного своеобразия в поведении человека по сравнению с животными. Они рассматривают человека не как социальное, а как чисто биологическое существо. Д. Уотсон, основоположник поведенческой психологии, указывает, что она выросла из работ над поведением животных.

Задачу психологии бихевиоризм видит в изучении соотношения между воздействиями (стимулами) и ответными движениями организма (реакциями). Отсюда знаменитая формула бихевиоризма: S — R.

Психология должна устанавливать, при каком соотношении стимулов (S) получается интересующая нас реакция ® и, наоборот, какие стимулы лежат за той или иной реакцией. Наивысшая задача психологии — показать, как складывается поведение человека из отдельных реакций и научится получать заданные формы поведения, управляя системой стимулов. Таким образом, бихевиориста интересует только то, что действует на человека, и его ответная реакция на это воздействие. Центральные же процессы, опосредующие связь стимул — реакция, не учитываются, считаются предметом физиологии. Но, как известно, эффект внешнего воздействия во всем живом зависит от наличного внутреннего состояния организма, на который оказывается воздействие. Поведение человека не составляет исключения. Оказываемые на человека воздействия всегда преломляются через систему его наличных потребностей, стоящих перед ним задач, опосредуется характером деятельности (в том числе и психической), направленной на эти воздействия как на свой предмет. Следовательно, об однозначной связи стимула и реакции не может быть и речи. Начиная с 30-х годов, увлечение бихевиоризмом начинает спадать. К этому времени бихевиоризм уже потерял свою первоначальную определенность. Дело в том, что при экспериментальном изучении поведения внутренние условия, психический фактор все время давали себя знать, и бихевиористы вынуждены были считаться с этим. Поскольку они не преодолели идеалистического понимания психики, поэтому пошли на соединение со старой эмпирической психологией.

Как известно, «падение» бихевиоризма особенно рельефно выступило в работах Э. Толмена. В его необихевиоризме фактически восстановлена вся основная система понятий интоспективной психологии, но сделана попытка трактовать их через объективные данные поведения. Если Д. Уотсон сводит поведение к системе движений, то Толмен считает, что поведение как психологическое образование качественно специфично, не сводимо к сумме элементарных реакций, входящих в него. Толмен подчеркивает при этом целостный характер поведения, что делает под явным влиянием гештальтизма. Основную характеристику Толмен видит в его целевом характере. Эта характеристика поведения рассматривается им как первичная. Все психические процессы он рассматривает как производные от поведения; мотивационные, познавательные процессы, способности и др. он относит к промежуточным звеньям («детерминантам» поведения), опосредствующим реакцию. Конечная реакция, по Толмену, определяется в первую очередь стимулом и исходным физиологическим состоянием организма, которые являются начальными причинами, и во вторую очередь опосредствующими детерминантами (промежуточными переменными), которые включаются между начальными причинами и конечным поведением.

Таким образом, бихевиоризм пришел к признанию, что поведение не может быть изучено по схеме стимул — реакция. Изучение поведения неизбежно требует учета психологических факторов, включения в рассмотрение сознания. Толмен при этом правильно указывает, что сознание должно быть определено объективно, исходя из данных поведения. Но вместо принятия единства поведения и сознания, признания за ним реальной жизненной функции он пытается свести сознание к поведению, лишить его специфики. Вслед за интроспективной психологией он превращает сознание в эпифеномен, оторванный от реальных взаимоотношений субъекта с миром. Это утверждение вносит неразрешимые противоречия в систему Толмена, лишая его возможности определить сознание функционально, опираясь на объективные особенности поведения. В самом деле, если сознание не вносит никаких качественных особенностей в поведение, то невозможно установить, где оно имеет место в поведении, где нет. С. Л. Рубинштейн, заканчивая анализ системы Толмена, пишет: «За психологическим псевдообъективизмом бихевиоризма скрывается, таким образом, явный гносеологический субъективизм».

Более чем за полвека своего существования бихевиоризм претерпел значительные изменения, которые в основном шли по пути признания роли психики, понимаемой в духе старой субъективно-идеалистической психологии, и вели к сдаче первоначальных позиций, превращению его в эклектическое половинчатое течение, в настоящее время, существующее в виде различных школ необихевиоризма.