Принудительные меры медицинского характера

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ИНСТИТУТ ПРАВА И ЭКОНОМИКИ

(г. Чита)

Юридический факультет

Кафедра уголовно-правовых дисциплин

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Принудительные меры медицинского характера

Глава 1. Понятие, юридическая природа, основания и цели принудительных мер медицинского характера

§ 1. Понятие принудительных мер медицинского характера

§ 2. Сущность и содержание принудительных мер медицинского характера

§ 3. Юридическая природа принудительных мер медицинского характера

§ 4. Правовые основания применения принудительных мер медицинского характера

§ 5. Цели применения принудительных мер медицинского характера

Глава 2. Категории лиц, к которым могут быть применены принудительные меры медицинского характера. Виды принудительных мер медицинского характера. Продление, изменение и прекращение принудительных мер медицинского характера

§ 1. Категории лиц, к которым могут быть применены меры безопасности — принудительные меры медицинского характера в уголовном праве

§ 2.Общественная опасность лиц с психическими расстройствами и ее критерии

§ 3. Характер и степень общественной опасности лиц с психическими расстройствами и ее критерии

§ 4. Соотношение общественной опасности преступника и общественной опасности лица, страдающего психическим расстройством

§ 5. Динамика общественной опасности лица, страдающего психическим расстройством

§ 6. Решение вопроса об общественной опасности невменяемого

§ 7. Виды принудительных мер медицинского характера

§ 8. Исполнение принудительных мер медицинского характера

§ 9. Продление, изменение и прекращение принудительных мер медицинского характера Глава 3. Уголовно-правовая квалификация общественно опасных деяний с психическими расстройствами

§ 1. Понятие уголовно-правовой квалификации, ее виды и классификация

§ 2. Основание уголовно-правовой квалификации общественно опасных деяний лиц с психическими расстройствами

§ 3. Особенности субъективной стороны общественно, опасного деяния лица с психическим расстройством

§ 4. Особенности и практика квалификация общественно опасных деяний лиц с психическими расстройствами

§ 5. Особенности уголовно-правовой квалификации общественно-опасных деяний лиц с психическими расстройствами при «групповых эксцессах»

§ 6. Групповой способ, соучастие и посредственное исполнение ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Не всегда общественно опасные деяния совершают вменяемые лица. Иногда, потрясенные содеянным, а равно наступившими для них неблагоприятными последствиями обвиняемые заболевают душевной болезнью, препятствующей им руководить своими действиями и отдавать себе в них отчет. В таких ситуациях поднимается вопрос о необходимости их лечения принудительно. Правовой базой активного процесса вхождения формирующегося в стране демократического общества и правового государства в систему принципов и общечеловеческих ценностей являются: прежде всего, Конституция Российской Федерации 1993 г.; Закон Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее осуществлении» от 2 июля 1992 г. (№ 3185−1), а также принятие целого ряда конституционных законов и других нормативных актов, направленных на защиту прав и свобод россиян, усиление их социально-правовой защищенности при применении к гражданам, страдающим психическими расстройствами, норм административного, гражданского, уголовного, уголовно-исполнительного и других отраслей российского законодательства. Применение к гражданину принудительных мер медицинского характера напрямую затрагивает права и свободы человека. Поэтому не случайно то внимание, которое уделяется этой проблеме в последнее время законодателем, учеными и практиками (М.Н. Голоднюк, В. И. Горобцов, Т. Б. Дмитриева, П. А. Колмаков, О. Миронов и др.)¹ Усиление внимания законодателя, правоприменителя и ученых объясняется тем, что речь идет конкретно: с одной стороны, — об усилении и соблюдении социально-правовой защищенности психического здоровья граждан нормами медицинского, административного, гражданского, уголовного, уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального и других отраслей российского законодательства; и, одновременно, с другой, — о предупреждении со стороны лиц, страдающих психическими расстройствами, общественно опасных действий, квалифицируемых уголовным законом как преступных. Вместе с тем, целый ряд аспектов этой важной в научном и практическом отношении проблемы все еще остается нерешенным или дискуссионным в теории и юридической практике, что создает серьезные трудности в правоприменении и требует, в ряде случаев, законодательного разрешения таких проблем.

К их числу, в первую очередь, относится вопрос о понятийно-категориальном аппарате и сущностно-содержательном аспекте принудительных мер медицинского характера в уголовном праве, а также проблема дифференциации таких мер при их применении. На это обратили внимание еще в начале ХХ века отечественные психиатры.

^{1 См.: Комментарий к законодательству Российской Федерации в области психиатрии / Под общей редакцией Министра здравоохранения РФ, доктора медицинских наук, профессора Т. Б. Дмитриевой. — М.: Изд-во «Спарк», 2007; Голоднюк М. Н. Развитие российского законодательства о принудительных мерах медицинского характера// Вестник МГУ. 2008. № 5; Горобцов В. И. Принудительные меры медицинского характера в отношении психически больных по Уголовному кодексу Российской Федерации. Красноярск: Кр. ВШ МВД РФ, 2007; Колмаков П. А. Правовое регулирование принудительных мер медицинского характера. -Сыктывкар, 2009.}

Цель исследования: сформулировать концептуальные основы принудительных мер медицинского характера и на базе накопления юридической и медицинской наукой и практикой банка данных за последние столетия и их аналитического исследования при рассмотрении проблемы.

Задача данной работы проанализировать проблемы применения принудительных мер медицинского характера.

Предметом исследования являются принудительные меры медицинского характера в уголовном праве как социально-правовые и медико-реабилитационные меры безопасности.

Структура: данная работа состоит из 3 глав. Первая глава носит общетеоретический характер. В ней на основе изучения работ отечественных авторов излагается сущность исследуемой проблемы. Понятие, юридическая природа, основания и цели принудительных мер медицинского характера.

Вторая глава носит аналитический характер. Категория лиц, к которым могут быть применены принудительные меры медицинского характера. Продление, изменение и прекращение принудительных мер медицинского характера.

Третья глава является проектной. Уголовно-правовая квалификация общественно опасных деяний лиц с психическими расстройствами.

В.П.Котов справедливо считает, что принудительные меры медицинского характера применяются в следующих случаях:

Во-первых, к лицам, которые не подлежат уголовной ответственности или наказанию в связи с тяжестью имеющегося (или имевшегося на момент совершения общественно опасных деяний) психического расстройства и состоят в связи с этим в строгой психиатрической изоляции, в сочетании с активной биологической терапией.

Во-вторых, принудительные меры медицинского характера применяются к лицам, которые не освобождаются от уголовной ответственности или наказания. Эти меры состоят в амбулаторном психиатрическом наблюдении и применении лечебных методов, не способных коренным образом изменить психическое состояние лица. Главное, что они не могут предотвратить возможность совершения нового преступления, поскольку оно не является прямым следствием психического расстройства, а в его основе лежат такие нормально-психологические явления, как умысел или неосторожность. Поэтому, нельзя не согласиться с В. П. Котовым в том, что если в отношении лиц с тяжелыми психическими расстройствами, исключающими способность нести уголовную ответственность за содеянное или отбывать наказание, данная формулировка сомнений не вызывает, то применительно к лицам с пограничными психическими расстройствами ее вторая часть представляется неубедительной и нереальной, поскольку совершенные ими деяния трактуются законодателем как преступления, и с целью предотвращения их повторения к ним применяется уголовное наказание. См.: Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2-х томах. Т. 1. Общая часть. / Отв. ред. и руковод. авторск. коллективадоктор юридических наук, профессор А. Н. Игнатов и доктор юридических наук, профессор Ю. А. Красиков. М.: Изд. гр. «Норма-Инфра М». 2008. С. 554−555.

Таким образом, поддерживая идею И. Н. Введенского, В. П. Котов, на мой взгляд, по сути вновь поднимает: во-первых, — проблему дифференциации принудительных мер медицинского характера в зависимости от категории лиц, к которым по закону в судебном порядке могут быть применены такие меры; во-вторых, — проблему уточнения понятийно-категориального аппарата и сущностно-содержательного характера таких мер; и, наконец, в-третьих, -проблему дифференциации целей принудительных мер медицинского характера, во всяком случае, в отношении обозначенных им двух категорий лиц. Вслед за И. Н. Введенским, он считает, что цель применения принудительных мер медицинского характера сформулирована в уголовном законе одинаково в отношении обеих категорий лиц, страдающих принципиально различными психическими расстройствами: 1) излечение этих лиц «или улучшение их психического состояния, а также 2) предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ» (ст. 98).

Другая проблема, которая вызывает сложности при применении принудительных мер медицинского характера, — это проблема общественной опасности лица с психическим расстройством и критериев ее определения при разрешении каждого конкретного уголовного дела. К сожалению, данная проблема, оставаясь дискуссионной, многими учеными либо обходится стороной, либо отрицается при анализе принудительных мер медицинского характера.

Следующая важная и крайне сложная для практики правоприменения проблема, — это проблема уголовно-правовой квалификации общественно опасных деяний лиц, страдающих психическими расстройствами. К сожалению, и она до сих пор остается мало исследованной несмотря на то, что нередко лица, страдающие психическими расстройствами и не являющиеся субъектами уголовной ответственности, используются преступными элементами в качестве живого орудия при совершении групповых и организованных преступлений. При этом практически не учитываются при правоприменении те кардинальные новельные изменения, которые российский законодатель внес в новый уголовный закон, в том числе в трактовку формулы соучастия (посредственное исполнение). См.: Михеев Р. И. Посредственное исполнение. — Владивосток: Изд-во Дальневосточного Университета, 1996.

Обращает на себя внимание тот факт, что в связи с необходимостью уточнения в новом УК РФ 1996 г. некоторых законоположений, вновь со стороны некоторых психиатров и юристов предпринимаются настойчивые попытки легально ввести в уголовный закон вместо социально-правовых, клинические критерии вменяемости, вины и ответственности, под видом так называемых: «состояния вменяемости»; «состояния ограниченной вменяемости»; «состояния полной (неполной) вменяемости»; «состояния «возрастной», «старческой», «уменьшенной» и т. п. псевдовменяемости. Вместо точного и однозначного ответа на вопрос: подлежит ли (не подлежит) данный субъект с психическими дефектами уголовной ответственности и как могут сказаться его психические дефекты при назначении ему судом наказания за содеянное наряду с принудительными мерами медицинского характера либо без их применения, правосудию по сути дела предлагают заниматься научно-изыскательскими экспериментами, уводя его, таким образом, от решения его основной задачи. Двухвековые попытки контрабандой протащить в закон всякого рода «состояния вменяемости» «состояния ограниченной сменяемости», «состояния невменяемости» и тому подобные «состояния», выдаваемые некоторыми авторами за «последнее слово» генетики, биологии, психиатрии и права, на мой взгляд, есть не что иное, как стратегический прицел на репрессивную психиатрию, софистика, прикрываемая трескучей фразеологией о якобы последних «достижениях» современной науки¹. А потому, если законодатель воспримет указанные «достижения» в новом административном, уголовном, медицинском и других отраслях законодательства, то это будет пиррова победа, которой не смогут гордиться ни психиатры, ни юристы. С точки зрения юридической — такое решение означало бы двусмысленность закона, противоречащего основным правовым принципам, открывающая легальный путь к произволу и беззаконию, к грубому попранию прав и свобод человека и гражданина. Мудрый законодатель не допустит этого ни при каких обстоятельствах. Тем важнее представляется рассмотрение поставленного жизнью вопроса по существу Конституционным Судом и Парламентом Российской Федерации.

Я считаю, что от того, как эти и другие сложные и дискуссионные вопросы будут разрешены на теоретическом и законодательном уровнях, в немалой степени зависит, как на практике будут соблюдаться и реализовываться прогрессивные принципы демократического общества и правового государства — принципы гуманности, законности и справедливости, в сфере психиатрии в том числе. В конечном итоге от этого в решающей степени зависит соблюдение правоприменителем конституционных прав и свобод человека и гражданина при применении принудительных мер медицинского характера и эффективности достижения обозначенных законом целей применения таких мер. Таким образом, проблема применения принудительных мер медицинского характера напрямую упирается в проблему прав и свобод человека.

Глава 1. ПОНЯТИЕ, ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРИРОДА, ОСНОВАНИЯ И ЦЕЛИ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА

§ 1. Понятие принудительных мер медицинского характера

Определение понятия принудительных мер медицинского характера в уголовном праве, выяснение юридической природы, целей и правовых оснований применения к лицам, страдающим психическими расстройствами, имеет принципиальное значение для реализации на практике законоположений, соблюдении и защите прав и законных интересов таких лиц. Конституция Российской Федерации, федеральные законы достаточно определенно регламентируют основания, порядок и условия применения к лицам, страдающим психическими расстройствами специфический вид мер безопасности принудительные меры медицинского характера в уголовном праве.

Проблема принудительных мер медицинского характера в уголовном праве никогда не выпадала из поля зрения ученых и практиков. Вместе с тем, несмотря на научную ценность и практическую значимость известных работ О. П. Овчинниковой (1975), Б. А. Протченко (1976), С. Я. Улицкого (1973,1974,1978), А. А. Хомовского (1974), П. С. Элькинд (1959) по этой проблеме, они уже не отражают тех новельных изменений, которые произошли в последние годы в современном российском обществе в процессе реформирования уголовного законодательства и совершенствования правоприменительной практики. Не могут восполнить пробел в исследовании данной проблемы и отдельные редкие статьи в юридических журналах (А.Я. Гришко, 1990; А. Тарбагаев и А. Усе, 1992 и др.).

Обращает на себя внимание и то, что принудительным мерам медицинского характера в уголовном праве в современной учебной юридической литературе (в учебниках, курсах лекций и т. п.) посвящается не более пятидесяти страниц, рассматривающих, в основном, исторический и комментирующий Уголовный закон аспект проблемы. На мой взгляд, в таком подходе к проблеме обнаруживается определенная недооценка рассматриваемого важного института уголовного права.

Уместно заметить, что ни УК РСФСР (1960 г.), ни теоретическая модель Уголовного Кодекса (1985, 1987 гг.)¹, ни Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик (1991 г.)², ни проект УК РФ (1994 г.)³ не содержат определения понятия принудительных мер медицинского характера. Ни один учебник или учебное пособие не рассматривают правовую категорию и юридическое понятие — «невменяемый», не раскрывают его общественную опасность и особенности уголовно-правовой квалификации общественно опасных деяний данной категории лиц.

Вместе с тем, в отличие от прежнего УК РСФСР (1960 г.), новый Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. уточнил ряд законоположений в этой части. Однако и он не содержит определения понятия категории — «принудительные меры медицинского характера». Видимо по этой причине в юридической литературе понятие данной категории, как правило, не рассматривается. По моему мнению, есть ряд причин, по которым не исследуется определение понятия принудительных мер медицинского характера в уголовном праве.

Во-первых, до недавнего времени лица, страдающие психическими расстройствами, попадающие в сферу действия уголовного закона (к которым могут быть применены принудительные меры медицинского характера), не считались субъектами уголовно-правовых отношений (к примеру, невменяемые). Такие отношения некоторые авторы относили к «отношениям государственного покровительства» (например, Н.С. Малеин). Дело, однако в том, что соответствующие права и обязанности тех же невменяемых (субъектов уголовно-правовых отношений) установлены нормами уголовного материального и процессуального права, а не иных отраслей российского законодательства.

Во-вторых, некоторые авторы предложили перенести положения уголовного законодательства о принудительных мерах медицинского характера в соответствующие разделы гражданского, гражданско-процессуального законодательства и законодательства о здравоохранении (например, В.Г. Беляев). Однако, на мой взгляд, подобное решение вопроса противоречило бы объективному существованию уголовно-правовых отношений, порождаемых не только общественно опасными деяниями невменяемых, которые попадают в сферу действия именно уголовного закона, а не государственного, административного, гражданского законодательства или законодательства о здравоохранении.

В-третьих, авторы проекта Уголовного Уложения России вместо УК РСФСР в предлагаемый ими проект вообще не включили институт принудительных мер медицинского характера. Они считают, что принудительные меры медицинского характера должны быть выведены за пределы УК и регламентироваться самостоятельным законом. Каким? Авторы (Г.В. Дашков, Б. В. Здравомыслов, К. Красиков, Э. Ф. Побегайло, А. И. Рарог, С.А. Пашин) обходят этот вопрос молчанием. Предложение авторов, на мой взгляд, весьма уязвимое с научной и практической точке зрения. По моему мнению, это одна из причин, по коте рой законодатель не воспринял (и совершенно справедливо) рассмотренные выше предложения об изъятии из уголовного законодательства института принудительных медицинского характера — специфических для уголовного права мер безопасности.

§ 2. Сущность и содержание принудительных мер медицинского характера

Возникает вопрос: что же по своему существу и содержанию представляют собой принудительные меры медицинского характера? Какова их юридическая природа и цели применения к определенным уголовным законом категориям лиц? Следует отметить, что среди работ, посвященных данной проблеме, многие авторы не дают определения понятия категории «принудительные меры медицинского характера» (например, Б. А. Протченко, С.Я. Улицкий). Редкие попытки некоторых авторов дать такое определение рассматриваемой категории, и их суждения по этому вопросу страдают противоречивостью, научной и практической уязвимостью.

Так, например, одни авторы (А.А. Хомовский, 1974) высказали суждение о том, что «принудительные меры медицинского характера по своему содержанию являются чисто медицинскими. Они носят исключительно медицинский характер» ¹. По сути, аналогичное мнение по данному вопросу, высказал и С. В. Бородин, который рассматривает «принудительные меры медицинского характера» в уголовном праве как синоним «принудительного лечения», что, на мой взгляд, едва ли верно по существу. Справедливости ради отметим, что позднее автор уточнил свою позицию по данному вопросу, а именно: С. В. Бородин обратил внимание на двойственный характер принудительных мер медицинского характера, отмечая, что в них сочетаются элементы юридических и медицинских мер².

Юридическими они являются потому, что их цели, основания и виды, порядок применения и прекращения определяются уголовным законом (ст. 22 и ст. ст. 97−104 главы 15 УК РФ 1996 г.); правовая процедура назначения и исполнения таких мер регламентирована уголовно-процессуальным (ст. ст. 433−446 УПК РФ 2002 г.) и новым уголовно-исполнительным законодательством (ст. ст. 18, 101 УИК Российской Федерации 2007 г.). Медицинскими принудительные меры медицинского характера с содержательной стороны являются потому, что рекомендации по их применению дает комиссия врачей-психиатров, а в предусмотренных законом случаях, судебно-психиатрическая, комплексная психолого-психиатрическая либо геронтолого-психиатрическая экспертиза (включая выводы: о диагнозе заболевания, назначении и проведении лечения, о необходимых медикаментозных, социально-реабилитационных и профилактических мерах³.

Уточняя сущностно-содержательную сторону принудительных мер медицинского характера, В. П. Котов подчеркивает, что действительно они являются мерами принуждения, назначаемыми судом в рамках уголовного процесса в отношении лиц, совершивших деяния, предусмотренные статьями Уголовного кодекса, в этом смысле их можно назвать юридическими. Однако содержание этих мер сводится к лечению, проведению восстановительных (реабилитационных) мероприятий, а также диагностическим обследованиям, клиническому наблюдению, госпитализации. И в этом смысле они являются медицинскими¹.

Иное суждение по этому вопросу высказал М. Н. Голоднюк, по мнению которого «принудительные меры медицинского характера являются психиатрическим лечением, и применяются к лицам, страдающим определенными психическими расстройствами, виновным в совершении преступления» ². На мой взгляд, такое определение принудительных мер медицинского характера в уголовном праве весьма уязвимо по существу, форме и содержанию.

Более предпочтительным, мне представляется определение понятия данной категории, предложенное Р. Р. Галиакбаровым. Он считает, что: «Принудительные меры медицинского характера — это меры государственного принуждения, предусмотренные уголовным законом и применяемые судом помимо уголовного наказания или наряду с ним. Они выражаются в принудительном лечении лиц, совершивших общественно опасные деяния, с помещением их в специальные лечебные учреждения Ограничение прав лица при их применении связано с определением (приговором) суда» ³. Поэтому нельзя согласится с А. А. Хомовским в том, что «не может иметь место применение принудительных мер медицинского характера наряду с наказанием» ⁴.

Между тем, и определение понятия категории «принудительные меры медицинского характера», предложенное Р. Р. Галиакбаровым, на мой взгляд, полностью не отражает специфику принудительных мер «медицинского характера в уголовном праве, так как в нем делается акцент на государственное принуждение в содержании этих мер.

Прав В. П. Котов, особо отмечая, что принудительные мер медицинского характера ни в коем случае нельзя трактовать как наказание или его эквивалент, что со всей ясностью вытекает из определения их целей, а также оснований для их применения, сформулированных в Уголовном кодексе. Прав он и в том, что в этой связи неправомерной будет и постановка вопроса о пропорциональности длительности принудительного лечения или соответствия его вида тяжести и характеру совершенного деяния.

Он считает, что эти характеристики принудительных мер определяются исключительно исходя их особенностей психического состояния лица и обусловленной этим его опасности для общества. Поэтому нередки случаи, когда, например, больной, совершивший незначительное по тяжести деяние, длительное время (десять лет и более) находится на принудительном лечении, или, наоборот, к лицу, совершившему тяжкое деяние, принудительные меры вообще не применяются¹.

Я считаю возможным предложить нижеследующее определение принудительных мер медицинского характера, отражающее их специфику, сущность, содержание и цели.

Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве — это меры применяемые вместо наказания или наряду с ним судом к лицам, страдающим психическими расстройствами, совершившим общественно опасные деяния, предусмотренные уголовным законом, в порядке, установленным федеральными законами с соблюдением прав и законных интересов человека и гражданина, при нахождении лица в специальных медицинских учреждениях, под принудительным амбулаторным наблюдением или лечении у психиатра. Верно подмечено, что медицинскими по своему содержанию являются и меры по безопасности в учреждениях, где проводится принудительное лечение. Детальная правовая регламентация медицинского аспекта применения принудительных мер медицинского характера содержится в нормативных актах, регулирующих деятельность правоохранительных органов и органов здравоохранения.

§ 3. Юридическая природа принудительных мер медицинского характера

В правовой литературе при характеристике юридической природы принудительных мер медицинского характера подчеркивается: что принудительные меры медицинского характера «имеют определенное сходство с мерами уголовного наказания»; что это «сходство выражается в том, что, как и наказание, эти меры являются разновидностью мер государственного принуждения и назначаются судом» (А.В. Наумов)²; что они «независимо от воли и желания лица, влекут для него целый ряд ограничений» (С.В. Афиногенов)³; что «прежде всего они являются мерами принуждения» (З.А. Незнамова)⁴; что «они имеют некоторые общие черты с карательным воздействием» (Н.Г. Иванов)⁵. Считают, наконец, что принудительные меры медицинского характера не являются уголовным наказанием, это медицинские лечебные меры, но назначаются они за совершение общественно опасных деяний и носят принудительный характер, что сближает их с наказанием и подчеркивает их уголовно-правовой характер⁶.

При этом ссылаются на то, что принудительные меры медицинского характера применяются одновременно с решением суда об освобождении лица от уголовной ответственности или наказания; что лишь в исключительных случаях, специально оговоренных в законе, применение принудительных мер медицинского характера возможно до назначения наказания, причем время пребывания лица в психиатрической больнице засчитывается в срок наказания. Считают (А.А. Хомовский, 1974), что именно «в этом коренное отличие принудительных мер медицинского характера от, так называемых, „мер безопасности“, известных буржуазному уголовному праву» ¹. Справедливости ради, заметим, что вольно или невольно юридический и медицинский характер мер безопасности признают и те, кто эти меры отрицает. Аргументируют это тем, что: условия содержания в больнице любого типа установлены заранее, отвечают медицинским требованиям; что с помощью больничных условий содержания обеспечиваются, с одной стороны, лечебные цели, а с другой, — изоляция больного, представляющего опасность для общества; что принудительные меры медицинского характера в уголовном праве по своему содержанию целиком лишены карательных и воспитательных элементов, характеризующих наказание; что принудительными данные меры именуются потому, что назначаются и прекращаются не по желанию данного лица, его близких или по усмотрению органов здравоохранения, а по решению суда, и что именно в этом проявляется их государственно-властный характер (А.А. Хомовский, 1974).

П.С. Элькинд (1959), А. П. Овчинникова (1977) и другие авторы верно подчеркивают, что психически больной не может быть ни обвинен, ни оправдан.

Принудительные меры медицинского характера не являются следствием преступления и выражением уголовной ответственности. Они не содержат в себе кары, не ставят цель исправления и перевоспитания, не заключают отрицательной оценки общественно опасного поведения психически больного Сущность принуждения проявляется не в отбывании наказания, а в обеспечении принимаемых мер медицинского характера в интересах общественной безопасности и лечения психически больного². Кроме того, следует иметь в виду, что отношения, возникающие при применении ст. 20, 22, 97−104 УК РФ по своей юридической природе являются уголовно-правовыми отношениями. Свидетельством самостоятельного характера отношений, порождаемых такими деяниями лиц (как субъектов уголовной ответственности, так и не являющихся субъектами уголовной ответственности) и об особенностях применения к таким лицам мер безопасности — принудительных мер медицинского характера в уголовном праве являются следующие. Во-первых, характер самих общественно опасных деяний. За их совершение применяются принудительные меры медицинского характера, предусмотренные именно в уголовном законе и именно нормами уголовного права, а не иных отраслей права.

Во-вторых, уголовное право охраняет наиболее важные объекты от общественно опасных деяний. Это значит, что степень общественной опасности деяний, предусмотренных в уголовном законе, за которые применяются принудительные меры медицинского характера в порядке уголовного судопроизводства, выше, чем иных деяний (например, административных).

В-третьих, хотя юридическая природа принудительных мер медицинского характера, применяемых в уголовном и административном праве едина — это меры безопасности. Однако различие состоит в более жестком характере этих мер, предусмотренных в уголовном праве.

В-четвертых, принудительные меры медицинского характера в уголовном праве характеризует особая судебная (а не административная) процедура их применения и особая система юридических гарантий прав и свобод человека и гражданина в уголовном праве и уголовном судопроизводстве (хотя последнее и вторично). Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве к таким лицам применяются только за совершение указанных в уголовном законе общественно опасных деяний и только исключительно судом. Только суд может изменить или вообще отменить эти меры. В-пятых, следует учитывать, что меры государственного принуждения реализуются не только в наказании, но и в других формах: 1) освобождении от уголовной ответственности; 2) освобождении от наказания — (назначения или исполнения); 3) освобождении от дальнейшего отбывания наказания по различным правовым основаниям (в том числе, и предусмотренным ст. 81 УК РФ).

Причем меры государственного принуждения могут сочетаться с иными мерами безопасности — принудительными мерами медицинского характера, предусмотренными в уголовном законодательстве: наряду с названными мерами государственного принуждения могут применяться и меры социально-правового и медико-реабилитационного характера.

При этом меры безопасности, то есть принудительные меры медицинского характера в уголовном праве (государственно-властные меры) имеют лишь видимость их внешнего сходства с мерами государственного принуждения, так как, например, невменяемый может не осознавать их действительного характера, содержания и целей.

Поэтому они: меры государственного принуждения, применяемые к преступнику, и меры безопасности — принудительные меры медицинского характера принципиально различаются: по сути и содержанию, целям и правовым основаниям их применения, изменения и прекращения, а также по видам этих мер и категориям лиц, к которым они могут быть применены.

§ 4. Правовые основания применения принудительных мер медицинского характера

Такие правооснования были разработаны, сформулированы и предложены авторами в ст. 99 Теоретической Модели Уголовного кодекса (1985 г.). Согласно Теоретической Модели основанием применения принудительных мер медицинского характера являются:

а) совершение лицом общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, либо преступления (ч. 1 ст.99);

б) наличия у лица психического заболевания;

в) необходимость лечения лица, вызванная его психическим состоянием, вследствие которого оно представляет общественную опасность и может причинить серьезный вред себе или окружающим.

С некоторыми редакционными уточнениями эта Модель была востребована законодателем и реализована в ст. 97 нового УК Российской Федерации (1996 года), который достаточно четко сформулировал цели, основания и порядок применения судом принудительных мер медицинского характера. По новому УК Российской Федерации (ст. ст. 22, 97) применение судом мер безопасности медицинского характера возможно к лицам:

1) совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части Уголовного Кодекса, в «состоянии невменяемости» ¹;

у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания;

совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

Согласно новому Уголовно-исполнительному кодексу Российской Федерации (2007г.) к осужденным к ограничению свободы, аресту, лишению свободы, а также страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, учреждениями, исполняющими данные виды наказаний по решению суда применяются принудительные меры медицинского характера (ч. 1 ст. 18 УИК РФ).

Согласно закону, к осужденным к наказаниям, указанным в ч. 1 ст. 18 УИК РФ, больным токсикоманией, ВИЧ-инфицированным осужденным, а также осужденным, больным открытой формой туберкулеза или не прошедшим полного курса лечения венерического заболевания, учреждением, исполняющим указанные виды наказания, по решению медицинской комиссии применяется обязательное лечение.

¹ Замечу, что мировая классификация психических расстройств и психических болезненных состояний не знает таких категорий и понятий как «состояние вменяемости», «состояние невменяемости» и «состояние ограниченной вменяемости». Между тем, не без влияния некоторых медиков и юристов, названные термины получили широкое распространение не только среди работников органов уголовной юстиции, проникли не только в правовую теорию и правоприменительную практику, но и в законотворчество. Примером является новый Уголовный кодекс РФ. Я считаю, что имеющаяся в новом УК РФ редакционная неточность требует решительного и безусловного устранения законодателем, как ненужная и ошибочная.

Помимо этого закон предусматривает, что к осужденным к наказаниям, не связанным с лишением свободы, осужденным к аресту или лишению свободы, больным с перечисленными в ч. 1 ст. 18 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации заболеваниями, применяются меры медицинского характера в соответствии со статьями 97−104 УК РФ.

Законодательством Российской Федерации предусмотрено (ст. 101 УИК), что лечебно-профилактическая и санитарно-профилактическая помощь осужденным к лишению свободы организуется и предоставляется в соответствии с Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений и законодательством Российской Федерации.

В уголовно-исполнительной системе Российской Федерации для медицинского обслуживания осужденных организуются лечебно-профилактические учреждения (больницы, специальные психиатрические и туберкулезные больницы, медицинские части), а для содержания и амбулаторного лечения осужденных больных открытой формой туберкулеза, ВИЧ-инфицированных осужденных — лечебные исправительные учреждения. Администрация исправительных учреждений несет ответственность за выполнение установленных санитарно-гигиенических противоэпидемических требований, обеспечивающих охрану здоровья осужденных. При этом, в случае отказа осужденного от приема пиши и возникновения угрозы его жизни допускается принудительное питание осужденного по медицинским показаниям.

Порядок оказания осужденным медицинской помощи, организации и проведения санитарного надзора, использования лечебно-профилактических учреждений органов здравоохранения и привлечения для этих целей их медицинского персонала устанавливается законодательством Российской Федерации, нормативными правовыми актами Министерства внутренних дел и Министерством здравоохранения РФ.

При этом, необходимо иметь в виду, что в настоящее время в соответствии с действующим законодательством исправительные учреждения переданы в ведение Министерства юстиции Российской Федерации¹.

Анализ уголовного и уголовно-исполнительного законодательства показывает, что круг лиц, к которым могут быть применены принудительные меры медицинского характера, предусмотренный УИК РФ, гораздо шире, нежели УК РФ.

Представляется, что это пробел уголовного закона, который может и должен быть восполнен законодателем. Кроме того, Уголовно-исполнительный кодекс Российской См.: Федеральный Закон № 117-ФЗ от 21 июня 2008 г. «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с реформированием уголовно-исполнительной системы». Собрание законодательства РФ 2008, № 30. Ст. 3613; Указ Президента Российской Федерации от 8 октября 2007 г. № 1100 «О реформировании уголовно-исполнительной системы Министерства Внутренних Дел Российской Федерации». / Собрание законодательства РФ. 2007. № 41. Ст. 4683; Указ Президента Российской Федерации от 28 июля 2008 г. № 904 «О передаче уголовно-исполнительной системы Министерства Внутренних Дел Российской Федерации в ведение Министерства Юстиции Российской Федерации». / Собрание законодательства РФ. 2008. № 31. Ст. 3841.

Федерации различает: «принудительные меры медицинского характера» (ч. 1, 2 и 3 ст. 18 УИК) и «обязательное лечение», что не оговаривает Уголовный кодекс России. На мой взгляд это противоречие между уголовным и уголовно-исполнительным законом может и должно быть устранено самим законодателем.

Известно, что преступность всегда сопровождают по нарастающей такие фоновые явления как психические расстройства различной степени и характера, которые требуют вместо наказания или наряду с ним применения специфических для уголовного права мер безопасности социально-правового и медико-реабилитационного характера принудительных мер медицинского характера. По данным Минздрава РФ за последнее десятилетие число инвалидов вследствие психических расстройств возросло более чем на треть и составляет около 700 тыс. человек (большинство из них, — инвалиды I и II групп). В 2008 году в медицинских учреждениях на диспансерном наблюдении состояло около 4 млн. человек. Значительно увеличилось число больных, утративших жилье и социальные связи. По информации независимых экспертов, около 4,5% детей в Российской Федерации страдают психическими расстройствами. В Специальном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации О. Миронова отмечается, что за последние годы более чем в 2 раза возросло число лиц, страдающих психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния. Структура общественно опасных деяний, совершенных лицами, страдающими психическими расстройствами, характеризуется значительной долей опасных деяний против личности (причинение смерти — «убийства», изнасилования, причинение тяжкого вреда здоровью)¹.

Статистика показывает, что суды признали невменяемыми и направила на принудительное лечение в 1990 г. 6911², в 2007 г. — 8677 человек.

В Федеральной целевой программе «Неотложные меры по совершенствованию психиатрической помощи (1995;2007 годы)» обращается внимание на то, что «по данным МВД России, число лиц, страдающих психическими расстройствами и совершивших общественно опасные деяния, за последние пять лет увеличилось на 60 процентов» ³. Практика свидетельствует и о том, что каждый третий в стране (свыше 30%), находящийся на принудительном лечении, повторно совершает общественно опасное деяние.

В соответствии с законом, невменяемым лицам принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц (ч. 2 ст. 97 УК РФ).

Порядок исполнения принудительных мер медицинского характера определяется уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации и иными федеральными законами (ч. 3 ст. 97 УК РФ). Так, например, закон предусматривает, что в отношении совершивших общественно опасное деяние невменяемых лиц, не представляющих опасности по своему психическому состоянию, суд может передать необходимые материалы органам здравоохранения для решения вопроса о лечении этих лиц или направлении их в психоневрологические учреждения социального обеспечения в порядке, предусмотренном законодательством РФ о здравоохранении (ч. 4 ст. 97 УК РФ).

§ 5. Цели применения принудительных мер медицинского характера

Впервые цели принудительных мер медицинского характера были разработаны, сформулированы и предложены законодателю разработчиками Теоретической Модели Уголовного кодекса (1985 г.). Согласно ст. 100 Теоретической Модели: «Принудительные меры медицинского характера применяются в целях: излечения или такого изменения психического состояния лица, при котором оно перестает быть опасным для общества; предупреждения новых общественно опасных деяний невменяемых, а также новых преступлений лиц, совершивших преступления в состоянии вменяемости, но заболевших после этого психической болезнью; охраны прав и законных интересов психически больных»

В отличие от Теоретической Модели УК, Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., на мой взгляд, более точно сформулировали цели принудительных мер медицинского характера. Они исключили указание на юридически и медицински неточные термины: «ограниченная вменяемость», «состояние вменяемости» и т. п. Согласно Основ: «В отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния и страдающих психическими расстройствами, в целях предупреждения с их стороны общественно опасных деяний, охраны их личности и лечения могут применяться принудительные меры медицинского характера» (ст. 55).

Проект УК Российской Федерации 1994 года дал новую редакцию целей принудительных мер медицинского характера. Согласно ст. 99 проекта УК 1994 г.: «Принудительные меры медицинского характера применяются в целях предупреждения совершения преступления лицами, к которым они применяются, новых деяний, предусмотренных уголовным законом, а также излечения этих лиц или такого улучшения их психического состояния, при котором устраняется их опасность для себя или других лиц либо опасность причинения иного серьезного вреда» .

Новый УК Российской Федерации (1996 г.) установил, что «целями применения принудительных мер медицинского характера являются излечение лиц (указанных в части первой ст. 97) или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части настоящего Кодекса» (ст. 98 УК РФ).

Сравнительный анализ ст. 100 Теоретической Модели УК, ст. 55 Основ, ст. 99 проекта УК РФ 1994 г. и ст. 98 УК Российской Федерации 1996 г. показывает, что из формулы целей принудительных мер медицинского характера исчезли не только сомнительные и неточные термины «состояние вменяемости», «ограниченная вменяемость» и т. п., но и предложенная разработчиками Теоретической Модели УК важнейшая часть ст. 100, а именно, ее третья часть: «охрана прав и законных интересов психических больных», хотя в Основах 1991 года это положение в несколько иной редакции содержалось в ст. 55. Проект УК России 1994 г. пошел в этом негативном направлении еще дальше: он исключил из круга лиц невменяемых; ограничил цели принудительных мер медицинского характера и указал в ст. 9 проекта, что: «Принудительные меры медицинского характера применяются в целях предупреждения совершения преступления лицами, к которым они применяются, новых деяний, предусмотренных уголовным законом» .

Новый Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. исправил эту серьезную ошибку проекта УК России 1994 г. Однако и он не включил «охрану прав и законных интересов психически больных», в качестве составной части ст. 98 УК Российской Федерации 1996 г. На мой взгляд, это свидетельство правового вакуума при применении норм главы 15 данного УК России, к сожалению, противоречащего действующей Конституции Российской Федерации и порождающего все еще имеющие место на практике факты нарушений прав и законных интересов психически больных лиц. Доказательством этому может служить специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации Олега Миронова «О соблюдении трав граждан, страдающих психическими расстройствами»¹ (с содержанием которого, как показал опрос 1000 россиян, многие не знакомы). Некоторые считают, что «чисто превентивная цель принудительных мер медицинского характера не вполне корректна с. теоретических позиций, а с точки зрения практики и вообще недостижима» .(А.И. Бойко²).

На мой взгляд, данное мнение столь же голословное и умозрительное, сколь уязвимое с научной и практической точек зрения. Вопрос о целях принудительных мер медицинского характера — вопрос принципиальный и не только в уголовном праве. Именно от того, какие цели сформулировал законодатель, от их четкости и определенности, в решающей степени зависит определение средств и методов их достижения, законность, справедливость, гуманизм в деятельности органов правоприменения и здравоохранения, эффективность соблюдения и защиты прав и законных интересов психически больных при применении к ним принудительных мер медицинского характера. Новый УК РФ в ст. 98 называет цели принудительных мер медицинского характера, к которым относит:

излечение;

улучшение психического состояния лиц, указанных в ч. 1 ст. 97 УК:

предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ.

Излечение это такое улучшение психического состояния лица, при котором признаки психического расстройства исчезают практически полностью и процесс социальной реабилитации и ресоциализации человека и гражданина как личности считается завершенным.

Улучшение психического состояния — это частичное исчезновение синдромов психических расстройств, при котором достигается стойкая ремиссия, которая, однако, не означает излечение лица, но определяет способность лица осознавать характер и социальную значимость своих действий и руководить ими, то есть исключает опасность его поведения как для себя, так и для общества, для окружающих его других людей.

Предупреждение — это система социально-правовых и медико-реабилитационных мер, благодаря которым лицо лишается возможности повторного совершения общественно опасных деяний, в том числе и квалифицируемых уголовным законом как преступление. Прав Н. Г. Иванов в том, что такие возможности могут быть совершенно разнообразными, но главное заключается в том, чтобы они соответствовали целям безопасности общества, которые закреплены в ст. 2 УК РФ, и не противоречили императивам законности, гуманизма и справедливости¹.

Таким образом, рассмотрение проблемы позволяет сделать следующие выводы, направленные на совершенствование законодательства и практики его применения.

Я считаю, что с учетом произошедших в российском обществе, государстве и праве серьезных изменений, в теоретическом плане необходимо глубокое, всестороннее междисциплинарное исследование проблемы мер безопасностипринудительных мер медицинского характера и практики их применения на диссертационном и монографическом уровне с участием специалистов различных отраслей научных знаний и практических работников органов не только уголовной и гражданской юстиции, но и специалистов в области психиатрии, психологии, педагогики.

На мой взгляд, в плане совершенствования законодательства в уголовном законе целесообразно: 1) сформулировать законодательное определение понятия принудительных мер медицинского характера; 2) указать в самом законе, что принудительные меры медицинского характера в уголовном праве есть меры безопасности социально-правового, и профилактического характера; 3) расширить круг лиц, к которым могут быть применены (и фактически применяются) такие меры безопасности за счет токсикоманов, ВИЧ-инфицированных, страдающих венерическими заболеваниями, больных открытой формой туберкулеза и т. д.; 4) отграничить меры безопасности социально-правового от «обязательного медицинского лечения». По моему мнению, в сфере совершенствования судебной практики Верховному Суду Российской Федерации целесообразно принять обобщенное руководящее постановление «О строгом соблюдении прав и законных интересов граждан, страдающих психическими расстройствами, ВИЧ-инфицнрованным и приравненным к ним лицам, при применении к ним социально-правовых и медико-реабилитационных мер» .

Представляется, что практическая потребность в таком обобщенном руководящем постановлении Пленума уже давно назрела.

Глава 2. КАТЕГОРИИ ЛИЦ, К КОТОРЫМ МОГУТ БЫТЬ ПРИМЕНЕНЫ ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА

§ 1. Категории лиц, к которым могут быть применены меры безопасности — принудительные меры медицинского характера в уголовном праве

принудительная медицинская мера юридическая Согласно Уголовному кодексу Российской Федерации принудительные меры медицинского характера в судебном порядке могут быть применены к следующим категориям лиц: а) к невменяемым лицам, совершившим деяния, предусмотренные Особенной частью Уголовного кодекса; б) к лицам, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания.

Рассмотрим более подробно категории лиц, к которым могут быть применены принудительные меры медицинского характера, на примере невменяемого, как наиболее характерного и типичного.

Системный анализ российского законодательства показал, что законодатель в различных юридических актах употребляет разный понятийно-категориальный аппарат и терминологию для обозначения однородных понятий и категорий: «невменяемый» (ст. 20 КоАП, ст. 404 УПК РСФСР); «лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости» (ст. 21 п. «а» ч. 1 ст. 97 Уголовного кодекса РФ), «невменяемость лица» (ст. 410 УПК РСФСР); «лицо, признанное невменяемым» (ст. 412 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР); «лицо с психическим расстройством» (ст. 22 УК России); «психическое состояние лица» (ст. ст. 79, 184 УПК РСФСР); «лицо, заболевшее душевной болезнью» (ст. 413 УПК РСФСР); «психическое состояние обвиняемого» (ст. 408 УПК РСФСР); «лицо с психическим заболеванием» (ст. 195 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР); «лицо, осужденное за преступление, совершенное в состоянии вменяемости» (ч. 2 ст. 99 УК Российской Федерации); «лицо в невменяемом состоянии» (ст. 305 УПК РСФСР): «лицо в состоянии невменяемости» (ст. ст. 403, 405, 409, 410 УПК РСФСР): «лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство» (ч. 1 ст. 81, п. «б» ч. 1 ст. 9 ст. 103 Уголовного кодекса России); «лицо, совершившее преступление и страдающее психическим расстройством, не исключающим вменяемости» (п. «в» ч. 1 ст. 97 УК РФ); «лицо, не представляющее опасности по своему психическому состоянию» (ч. 4 ст. 97 УК Российской Федерации); «деяние невменяемого» (ст. 404 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР); «лицо, которое по своему психическому состоянию нуждается (не нуждается) в помещении в психиатрический стационар» (ст. ст. 100−101 Уголовного кодекса России); «осужденный, страдающий психическим расстройством» (ст. 175 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации 2007 г.) и т. д. Следовательно, уголовному, процессуальному, уголовно-исполнительному и административному праву известны термины и понятия: «лицо, страдающее психическим расстройством», «душевнобольной», «невменяемый», «лицо, признанное невменяемым» и «лицо, нуждающееся в лечении и т. д. По объему и содержанию эти понятия принципиально различны между собой. Медицинские термины и понятия: «душевнобольной» и «лицо, страдающее психическим расстройством» в уголовном материальном и процессуальном праве по объему и содержанию шире юридического термина, понятия и категории «невменяемый» .