Создание ядерного оружия и стратегические концепции его применения

Кроме того, успех планируемого воздушного нападения зависел от живучести передовых баз, а они легко могли быть выведены противником из строя. Тогда военно-политическое руководство США сосредоточило внимание на более перспективных носителях ядерного оружия — баллистических и крылатых ракетах. Ракеты большой и средней дальности прельщали пентагоновских стратегов многими своими преимуществами, перед самолетами. Баллистические ракеты, обладая огромной (1600 м/с) скоростью, могли в считанные минуты поражать объекты в глубоком тылу противника. Они мог ли действовать независимо от погоды и времени суток; ПВО страны, по которой наносились удары, не могла оказать им противодействия. Оснащенные автономными инерциальными системами управления, все компоненты которых размещались на их борту, ракеты не были подвержены воздействию помех противника. Крылатые раке ты, несмотря на их приближение по скорости и высоте полета к самолету, тоже являлись перспективным оружием: их стоимость по сравнению с самолетом была гораздо ниже, их применение не зависело от метеоусловий; они обладали небольшими размерами, что затрудняло их обнаружение, особенно при действиях на малых высотах; могли запускаться с земли, с корабля, с самолета и в силу этих качеств при массовом использовании представляли собой трудные цели для ПВО противника. Кроме того, оба типа ракет не требовали дефицитного и дорогостоящего летного состава (подготовка одного американского летчика обходилась примерно в 730 тысяч долларов), а их подвижные варианты были малоуязвимы.

Работы по созданию ракет велись в США с 1945 года. Первоначально центром работ был арсенал Редстоун (штат Алабама), находившийся в ведении армии США. К 50-м годам в Редстоуне уже работало до 400 немецких и американских специалистов. Они образовали ядро ракетного центра, в котором на базе Фау-2 создавалась под руководством В. Брауна американская баллистическая ракета «Редстоун» с дальностью действия до 300 километров. Велись также работы над ракетой «Капрал» с дальностью стрельбы 160 километров. Однако эти ракеты могли применяться только для поддержки сухопутных войск и были совершенно непригодны для ударов по объектам в глубине стран-противников, и тем более — СССР. Поэтому ВВС самостоятельно занялись разработкой стратегических ракет (дальность — свыше 5000 километров) и ракет сред ней дальности (1000−1500 километров).

Для руководства работами в области создания ракетного оружия ВВС США создали Главное управление научных исследований и разработок в этой области военной техники. В 1952;1957 годах ВВС израсходовали свыше 1850 миллионов долларов на ракетное оружие (армия — более 1260 миллионов долларов). В 1953 году многочисленные научные советы и технические комитеты, занимавшиеся ракетным оружием, были объединены в Комитет Неймана (по имени немецкого специалиста по ракетам Дж. фон Неймана), который установил централизованный контроль над разработкой всех ракетных программ ВВС США и получил статус консультативного органа при министре ВВС и министре обороны. В 1954 году министерство ВВС, отдел баллистических ракет и управление исследований и разработок при главном штабе ВВС, Комитет фон Неймана и инженерная корпорация «Рэмофолдридж» начали совместную разработку межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) «Ат лас», контракт на которую получила фирма «Конвэйр». В 1955 году было начато выполнение программы МБР «Титан» и баллистической ракеты средней дальности «Тор» (соответственно — компании «Мартин Мариэтта» и «Дуг лас Эйркрафт»).

Продолжала разработку ракетного оружия и армия (сухопутные войска) США. В 1954 году на армейских исследовательских полигонах после экспериментальных пус ков Фау-2 уже были созданы и приняты на вооружение баллистические ракеты класса «земля — земля», тактического — «Капрал» — и оперативно-тактического — уже упоминавшаяся «Редстоун» — назначения. Первая из них с дальностью первоначально (1951) 160 километров, а за тем (1953) 240 километров разрабатывалась управлением артснабжения армии США, вторая — под руководством В. Брауна «Крайслер» .

Параллельно с работами над баллистическими ракетами широким фронтом велись разработки моделей крылатых ракет, которые в то время еще продолжали называть самолетами-снарядами. Однако у ракет того времени были и существенные недостатки: низкая точность поражения целей. Поэтому до начала 60-х годов стратегическая авиация про должала расцениваться в Пентагоне как главная ударная сила в войне против СССР и его союзников.

В Вашингтоне и Лондоне хорошо знали об усилиях, которые предпринимаются в СССР по повышению обороноспособности страны (хотя многие подробности и не были известны), так что более предпочтительной политикой считалось балансирование «на грани войны», не переходя эту грань.

Хотя сразу по окончании войны правительство СССР сократило 12-миллионную армию военного времени до 2,8 миллиона человек, основные ударные силы, оставшиеся в строю, были сосредоточены в оккупационных зонах Германии, Австрии и Венгрии. По мере восстановления советского народного хозяйства большое внимание уделялось и совершенствованию вооруженных сил. В течение 7−8 послевоенных лет вооруженные силы были переоснащены более совершенными образцами автоматического оружия, артиллерии, инженерной, радиолокационной техникой и другими современными видами вооружения и техники. Особое внимание обращалось на модернизацию танков и авиации. Была осуществлена полная моториза ция и механизация Советской Армии.

Это положение советской военной доктрины того времени, хотя она и не публиковалась, было хорошо известно на Западе. Известно было и то, что основными способами ведения стратегической наступательной операции в этой доктрине считалось окружение и уничтожение группировки противника.

Таким образом, в отличие от взглядов Вашингтона, где приоритет отдавался уничтожению экономического потенциала (что, однако, сопровождалось большей, чем военные потери, гибелью гражданского населения), в советских взглядах на войну преобладала идея уничтожения в первую очередь вооруженных сил противника. Это и страшило Запад, ибо в борьбе сухопутных армий потери лично го состава более значительны, чем в морской или воз душной войне. Америка и Англия во 2-й мировой войне имели безвозвратные потери 375−400 тысяч человек; СССР потерял 27 миллионов человек, в том числе 11 миллионов военнослужащих. Это помнили на Западе. Несмотря на ужасные человеческие потери, наш народ восстановил свое почти на две трети разрушенное хозяйство уже к концу 1947 года. Такое самоотвержение не только ради семьи и собственного благополучия, но и во имя государства (весьма жестокого к своим гражданам) было совершенно не понятно Западу и внушало тревогу. А Советский Союз, как свидетельствуют недавно рассекреченные документы, не имел никогда никаких планов нападения на западные демократии. Контрнаступления — да, но лишь как ответной меры.

В 1946;1947 годах в СССР был разработан и утвержден «План активной обороны территории Советского Со юза». В нем основные задачи вооруженных сил определялись следующим образом: армия отпора, опираясь на укрепленные районы, должна разбить противника в полосе приграничной зоны обороны и подготовить условия для перехода в контрнаступление основных группировок войск, сосредоточенных на западных границах социалистического лагеря. ВВС и ПВО, входящие в армию отпора, имеют задачей надежно прикрыть с воздуха главные силы и быть в готовности к отражению внезапного нападения авиации противника. Войска резерва Главного командования пред назначаются для сокрушительного, при использовании сил армии, отпора и удара по главным силам противника, нанесения им поражения и контрнаступления. Масштабы и глубина контрнаступления в плане не указывались, но западные стратеги, зная о группировке, сосредоточенной на западных границах соцлагеря, и о поражающих возможностях военной техники СССР, а также о скромном военном потенциале стран Западной Европы, не без оснований полагали, что после развязывания американцами воздушно-атомной войны советские танковые армады через две недели будут у берегов Ла-Манша. Таким образом, Западная Европа и европейские страны НАТО становились заложниками в случае войны между США и СССР. Страх, что нанесение атомных ударов американской авиации по СССР приведет к советскому наземному вторжению в Западную Европу, заставлял европейских политиков всячески сдерживать своего заокеанского патрона в его воинственных устремлениях.

Таким образом, Советский Союз, приняв с начала «холодной войны» военно-стратегический вызов США, а позднее и НАТО, решил противопоставить их мощи военную мощь стран социализма. В ответ на политику Вашингтона «с позиции силы» Москва стала проводить свою силовую политику. Советский Союз наряду с созданием атомного оружия и авиационными его носителями принимал меры и в области освоения ракетного оружия. Известно, что после 2-й мировой войны немецкие баллистические ракеты Фау-2 и крылатые ракеты (самолеты-снаряды) Фау-1 попали в качестве трофеев и американцам и русским. Но, в отличие от США, в СССР, где оказалось немало немецких ракетчиков, сами они не сыграли существенной роли в развитии советского ракетного оружия. Однако немецкие ракеты Фау-1 и Фау-2 были тщательно изучены и опробованы в испытательных пусках. В первые послевоенные годы конструкторская мысль в СССР продвинулась далеко вперед, и немецкий опыт был, конечно, использован.

Сразу после войны, на основе постановления Совета Министров СССР от 13 мая 1946 года в октябре того же года был принят «План важнейших опытных работ по реактивному вооружению на 1946;1948 годы». Им предусматривалось создание отечественных баллистических ракет с дальностью полета 270 километров — к декабрю 1948 года, 600 километров — к октябрю 1949 года.

Основой советского ракетостроения стал НИИ-88, обосновавшийся в Подлипках. Там был собран цвет конструкторской мысли Советского Союза. Но работа строилась не так, как в фашистском рейхе. Если в Пенемюнде в ведении Вернера фон Брауна была вся цепочка, от разработки до запуска, и сосредоточены все специалисты, то в СССР дело было поставлено иначе — на основе кооперации, с привлечением ведущих ученых каждой отрасли. По отдельным направлениям были назначены главные конструкторы в соответствующих министерствах. В. П. Глушко в Министерстве авиационной промышленности стал главным конструктором ракетных двигателей. В Министерстве промышленности средств связи создается НИИ-885 для разработки всего радиокомплекса и автономного управления, необходимого для ракет. Главным конструктором назначен М. С. Рязанский, а его замом по системам автономного бортового управления — Н. А. Пилюгин. В. Н. Кузнецов назначается главным конструктором стартовых комплексов и заправочного оборудования.

У каждой из головных организаций существовала своя очень разветвленная кооперация. В самом НИИ-88 опытно-конструкторские работы возглавляли главный инженер Ю. А. Победоносцев, его заместитель Б. Е. Черток и Душа проекта — главный конструктор баллистических ракет дальнего действия, руководитель отдела № 3 СКВ института С. П. Королев.

Министерство обороны СССР создавало тогда поли гон для испытания ракетной техники, который именовался в то время Государственным центральным полигоном. Он находился в междуречье Волги и Ахтубы. На восток по направлению стрельбы — незаселенные заволжские степи, на расстоянии около тысячи километров — никаких особых населенных пунктов.

В 1948 году была создана Р-1 — первая советская ракета. Она была копией немецкой, да ведь для успеха будущего советского ракетостроения необходимо было пройти и этот этап. Советская промышленность не имела опыта в создании такого оружия. Требовалось ввести новые технологии, использовать ранее неизвестные материалы, которые промышленность только-только осваивала. К этой работе было привлечено 35 НИИ и КБ, а также 18 заводов. 10 октября 1948 года на полигоне Капустина Яра был осуществлен успешный пуск первой отечественной баллистической ракеты Р-1.

Но все равно новое советское оружие нельзя было еще назвать надежным. Полную силу разработки ракета Р-1 обрела после успешного пуска 10 октября 1948 года. Дальнейшие испытания подтвердили правильность решения нашими конструкторами основных проблем, связанных с созданием баллистической ракеты. Результаты испытаний показали, что характеристики ракет, их качество, надежность работы аппаратуры управления, двигательных установок и агрегатов наземного оборудования значительно выше, чем у ракет первой серии. Постановлением правительства СССР от 28 ноября 1950 года ракета Р-1 была принята на вооружение.

Одновременно с разработкой Р-1 велись научные и экспериментальные работы над ракетой Р-2, дальность действия которой была рассчитана на 600 километров. Ее конструкция значительно отличалась от Р-1, точность по падания в цель обеспечивалась системой радиокоррекции. Летные испытания этой ракеты начались в сентябре 1949 года. Важным отличием этой ракеты от предыдущей была реализация идеи Королева об отделении головной части от остального корпуса ракеты, чего не было в Фау-2, и перенесение приборного отсека в нижнюю часть корпуса. В ноябре 1951 года эта ракета также была принята на вооружение.

В войсках огневые испытания Р-2 были проведены в 1952 году под Лугой во время сборов командного состава ракетных частей под руководством заместителя военного министра по вооружению генерал-полковника М. И. Неделина. Хотя ракетный комплекс Р-2 и отличался от Р-1, обеспечивая большую дальность действия, но и эта ракета все-таки не соответствовала требованиям современной войны. Громоздкий состав крупногабаритных агрегатов наземного оборудования, использование в качестве окислителя быстро испаряющегося жидкого кислорода затрудняли боевое применение комплекса, делали его малоподвижным и уязвимым для поражения противником. Нужно было искать более совершенные в техническом и боевом отношении образцы ракетного оружия. Поэтому в 1951 году под руководством С. П. Королева начала разрабатываться новая ракета — Р-11, с двигателем, работающим на высококипящих компонентах (азотная кислота и керосин), новой автономной системой управления и более высоким по качеству наземным оборудованием. Она имела дальность 270 километров, вес — 5,4 тонны, заряд, равный 353 килограммам. Ее подвижный вариант Р-11М представлял собой самоходную установку на гусеничном ходу. Точность попадания составляла 8×8 километров. В дальнейшем ее вариант Р-11ФМ устанавливался на подводных лодках. Ракета Р-11 была принята на вооружение в 1956 году. Но еще в 1955;м прошла испытания и начала поступать в войска баллистическая ракета Р-5 с дальностью полета 1200 километров. Она (вес 29 тонн) могла нести 1000-килограммовый заряд и обладала повышенной точностью по падания за счет комбинированной системы управления (автономное и по радио).

Но главным достижением 1-й половины 50-х годов в советском ракетостроении стала ракета Р-5М — мобильный вариант Р-5. Этот комплекс явился первой в мире ракетой, несущей ядерный заряд на дальность 1200 километров. И хотя все советские ракеты того времени, кроме Р-11 и Р-11М, были одноступенчатыми и имели жидкостно-реактивные двигатели (ЖРД) конструкции В. П. Глушко с использованием этилового спирта и жидкого кисло рода, это было несомненно новое слово в мировой ракет ной технике. Если американцы в то время делали главный упор на совершенствование авиационных средств доставки ядерных и обычных боеприпасов к цели, то в СССР приоритетным направлением было развитие ракетного оружия оперативно-тактического, а затем и стратегического назначения.

С появлением в СССР носителей атомного оружия ракет и самолетов — советские Вооруженные Силы вступили в новый этап своего развития. Боевые возможности сухопутных войск ВВС и ВМФ резко повышались. Но не обходимо было качественно перевооружить войска ПВО, потому что те средства борьбы с воздушным противни ком, которые использовались в годы Второй мировой войны и первое время после нее, были уже непригодны для борьбы со скоростной, оснащенной аппаратурой радио разведки и помех американской и английской реактивной авиацией. В предвидении возможного массированного воз душного нападения с применением ядерных боеприпасов, которым угрожали нам США, советское правительство принимало энергичные меры к тому, чтобы усилить противовоздушную оборону, повысить ее боевые возможности, сделать ее непреодолимой для средств воздушного на падения вероятного противника. Развитие войск ПВО шло по многим направлениям. В СССР появились реактивные истребители-перехватчики, радиоуправляемые зенитные орудия, новые радиолокационные и радиотехнические средства, испытывались и принимались на вооружение зенитные ракеты, новейшие средства радиоэлектронной борьбы, шла интенсивная подготовка к автоматизации средств управления различными системами оружия противовоздушной обороны.

Фултонская речь У. Черчилля (5 марта 1946 года) объявляла Советский Союз страной, которая опустила «железный занавес» над Европой. Эта речь стала манифестом «холодной войны». В марте 1947 года была провозглашена так называемая «доктрина Трумэна». В ее основу была положена идея «сдерживания коммунизма». Предусматривалось установить в мире гегемонию США и союзных им западных держав. «Сдерживание коммунизма» мыслилось как борьба против левых сил, которые после войны получили большое влияние в капиталистических странах Европы, как пресечение стремления СССР создать просоветский блоке соседними с ним странами, как развертывание сети американских военных баз в регионах, прилегающих к Советскому Союзу и обеспечение необходимых военно-политических условий для проведения политики «с позиции силы» всеми методами, кроме войны.

СССР развернул мощную пропагандистскую кампанию по запрещению атомного оружия, которого он вначале не имел, а затем отставал в накоплении запаса атомных бомб. И она нашла отклик в мировом сообществе. Во многих странах Запада возросло влияние сил, борющихся за мир, против атомной войны. Так, Стокгольмское воззвание (1950), инициированное Советским Союзом, которое призывало запретить ядерное оружие и признать преступным любое правительство, применившее его первым, подписали 14 миллионов французов, 17 миллионов итальянцев, 1 миллион англичан, 2 миллиона американцев, 3 миллиона японцев. Эта возможность, к сожалению, не была использована из-за все более нараставшей конфронтации между Западом и Востоком.

Более того, учитывая рост обороноспособности СССР, наличие у него атомного оружия и его носителей, военно-политическое руководство США считало, что они смогут создать превосходящие по отношению к Советскому Союзу стратегические силы за счет «преимущества» в ядерном оружии и средствах его доставки к объектам удара. США пытались найти новый путь, который привел бы к созданию превосходства над военной мощью стран советского блока в первую очередь в стратегической авиации. Силам, предназначенным для воздействия по группировкам войск на театрах военных действий, отводилась второстепенная роль.

Создание превосходства в стратегических силах американская правящая элита намеревалась достичь за счет принятия на вооружение водородного оружия, более мощного по сравнению к атомным, и оснащения сил, действующих на ТВД, тактическим ядерным оружием. Как отмечал известный американский политолог Г. Киссинджер, «приход к власти правительства Эйзенхауэра в 1953 году ознаменовался принятием новой оборонительной политики, которая делала гораздо больший упор на ядерные силы, как стратегические, так и тактические». Таким образом, с начала 50-х годов США, хотя и утратили монополию на ядерное оружие, но, имея превосходство по его количеству и по средствам доставки и продолжая в какой-то мере оставаться недосягаемыми для ответного удара, разработали новую стратегию. Эта стратегия, вошедшая в историю под названием стратегии массированного возмездия", была принята в США вскоре после избрания Д. Эйзенхауэра президентом страны. Она предусматривала ведение против СССР и других социалистических стран исключительно всеобщей, и никакой другой, ядерной войны. Главное средство войны американские правящие круги видели в мощной стратегической авиации, способной наносить ядерные удары по глубокому тылу Советского Союза. При этом предполагалось, что воюющие державы или их коалиции, обладающие ядерным оружием, используют все имеющиеся средства, без каких-либо ограничений, в том числе и ядерного оружия.

" Массированное возмездие" как официальная стратегия США была объявлена в речи государственного секретаря США Д. Ф. Даллеса перед Советом по международным отношениям в Нью-Йорке 12 января 1954 года. Он заявил, что впредь США будут полагаться в проведении своей внешней и военной политики прежде всего на «устрашающую силу массированного возмездия», на свою «огромную способность к возмездию, мгновенно, средствами и в районах по собственному выбору. В декабре того же года эта стратегия стала официальной для НАТО под названием стратегии «щита и меча» .

Поскольку главный упор в достижении победы во все общей ядерной войне делался на «воздушную мощь» — создавался огромный флот реактивных стратегических бомбардировщиков. С принятием новой стратегии, им была отдана пальма первенства в программе вооружений. На развитие ВВС ассигновалась почти половина всех средств министерства обороны США. Бюджет распределялся следующим образом: около 46 процентов — ВВС, около 28 — ВМС и примерно 23 процента — армии. Что касается ассигнований на приобретение новой техники, то эта разница еще более ощутима: ВВС получали около 60 процентов отпускаемых средств, ВМС — около 30, а армия — всего около 10 процентов.

Бюджетные ассигнования на развитие и строительство ВВС росли с каждым годом. Если в начале 50-х годов они не превышали 8−9 миллиардов долларов, то в 1954 году они составили 11,5 миллиарда, а в 1956 — 15,8 миллиарда долларов, тогда как ассигнования на армию остались при мерно на том же уровне (около 7,8 миллиарда долларов). В течение 1950;1955 годов количество стратегических бомбардировщиков в составе стратегического авиационного командования (САК) было доведено до 1500 самолетов, из которых около 1000 находились в боевых частях.

Столь интенсивному вводу в строй новых типов стратегических бомбардировщиков в немалой степени способствовала искусственно поднятая в прессе США паника об отставании США от СССР в области строительства стратегических бомбардировщиков. Поводом к тому послужил авиационный парад в Москве в июле 1955 года, на котором присутствовавшие американские специалисты воочию увидели первые советские стратегические бомбардировщики.

В 1954 году на вооружение ВВС и ВМС США поступили оперативно-тактические крылатые ракеты «Матадор» и «Регулус». В 1957 году бомбардировщики В-47 были оснащены крылатой ракетой «Раскал» класса «воздухземля» с дальностью действия 160 километров и скоростью 1700 км/ч. Завершались работы по созданию крылатой ракеты «Хаунд Дог», которая обладала сверхзвуковой скоростью, оснащалась термоядерной боевой частью и имела дальность полета 800−1000 километров. Она предназначалась для вооружения бомбардировщиков В-52. Новая авиационная и ракетная техника, поступавшая на вооружение ВВС и других видов вооруженных сил, вдохновила генералов из Пентагона на поиски новых способов глобальной войны против социалистического блока. Авиационный «ядерный меч» превращался в «ракетный меч» .

С принятием на вооружение ракеты Р-12 (постановление СМ СССР № 238−106 от 4 марта 1959 года и успешными испытаниями ракеты Р-14 боевое применение РСД стало планироваться по заранее выбранным целям со стационарных позиций. Согласно проекту наставления по боевому применению 1959 года ракетные части уже не передавались в случае агрессии в оперативное подчинение фронтам, а использовались только по решению Верховного Главнокомандования. Разработка для РСД шахтных пусковых установок отражала принципиально новый взгляд на их применение.

В те годы руководство СССР приобрело и первый опыт демонстрации РСД как средства военно-политического давления на вероятного противника. Об эффективности этого средства свидетельствует заявление советского правительства 5 ноября 1956 года о возможности применить ракетно-ядерное оружие против Англии и Франции, напавших на Египет, что привело к разрешению суэцкого кризиса. Раке ты стали действенным инструментом в политике эпохи «холодной войны». Появление современных вооружений (меж континентальные баллистические ракеты, атомные подводные лодки-ракетоносцы, зенитные ракетные комплексы, стратегические бомбардировщики и т. д.), требующих небольшого, но высококвалифицированного персонала для их обслуживания, позволило советскому правительству пойти на сокращение очень больших и дорогостоящих сухопутных войск. В 1955 году СССР сократил численность своих вооруженных сил на 640 тысяч человек, в 1956;м — еще на 1 миллион 200 тысяч, в 1957;м — на 300 тысяч человек. Были рас формированы 63 дивизии и бригады, часть военных училищ, 375 кораблей поставлено на консервацию. В заявлении советского правительства от 14 мая 1956 года в связи с крупнейшим (1200 тысяч человек) сокращением советских войск говорилось, что СССР «стремится содействовать делу практического осуществления программы разоружения» .

Несмотря на идеологические различия двух блоков, были предприняты шаги к смягчению их позиций. В 1959 году Никита Хрущев с большой делегацией посетил США. Этот визит ослабил напряженность между двумя сверхдержавами и противостоявшими блоками. На май 1960 года была назначена встреча глав правительств США, СССР, Великобритании и Франции в Париже, а Эйзенхауэр был приглашен посетить СССР.

Это потепление в отношениях между СССР и США сказалось и в военной сфере. Выступая 14 января 1960 года на заседании Верховного Совета СССР, Н. Хрущев, на помнив о том, что Советские Вооруженные Силы, насчитывавшие в 1955 году 5 миллионов 763 тысячи человек, были сокращены в 1955;1958 годах на 2 миллиона 140 тысяч человек, внес от имени правительства предложение сократить Вооруженные Силы СССР еще на 1 миллион 200 тысяч человек. Верховный Совет одобрил эту инициативу, что должно было продемонстрировать действительно миролюбивые настроения советского руководства в ту пору, стремление смягчить международную напряженность.

К этому времени американскому военно-политическому руководству становилось все более очевидно, что доктрина «массированного возмездия» не оправдывает возлагавшихся на нее надежд. Успех главного удара стратегической авиации того времени зависел от живучести передовых баз, а они легко могли быть выведены противником из строя. Кроме того, с каждым годом возрастала уязвимость бомбардировщиков от средств советской ПВО, которая непрерывно совершенствовалась. Провал стратегии «массированного возмездия произошел по следующим причинам.

Во-первых, Советский Союз не пошел по пути «зеркального» ответа Соединенным Штатам на их стратегию «массированного возмездия», а сделал ставку на ракет ное оружие, стратегическая же авиация стала дополни тельным средством воздушно-космических сил СССР. С середины 50-х годов Вооруженные силы СССР вступили в новый этап развития. Авиация была оснащена межконтинентальными бомбардировщиками, в массовом масштабе внедрялось ракетно-ядерное оружие в войска.

Во-вторых, англо-франко-израильская агрессия против Египта (1956), конфликт, связанный с Сирией (1957), события в Ливане и Ираке (1958), поражение французов в Индокитае, а англичан в Малайе — все говорило о том, что развязывание ядерной войны при любом конфликте в «третьем мире» было бы невозможным и крайне опасным. Стратегия «массированного возмездия» не смогла помешать распаду колониальной системы и росту влияния СССР несмотря на политические ошибки правительства Н. С. Хрущева в 50-е годы. Неадекватность «массированно го возмездия» складывавшейся международной обстановке спутала карты Пентагона и в конце концов вынудила США отказаться от этой стратегии.

Стремление каждой из великих держав утвердить (СССР, США) или сохранить (Англия, Франция) свое влияние в «третьем мире» становилось актуальной чертой мирового противоборства. СССР, уже создавший вокруг себя пояс дружественных государств, всячески поддержи вал борьбу народов Азии, Африки, Латинской Америки против бывших или еще остающихся колониальными держав, распространяя в этих странах идеи социализма.

Англия и Франция пытались удержать в своей орбите бывшие колонии, США стремились освоить эти страны как рынки сбыта. Эти противоречия особенно наглядно проявились в 1956 году, который стал поистине годом кризисов.

Важнейшим из них в схватке за «третий мир» стал конфликт, вошедший в историю как Суэцкий кризис. На Ближнем Востоке с развалом колониальной системы образовался «вакуум власти». Поэтому туда устремились и старые метрополии — Англия и Франция, и новые сверх державы — СССР и США.

После кризиса 1956 года страны НАТО провозгласили «доктрину взаимозависимости», взяв курс на более тесное согласование своих действий. Значительно возросла готовность США и их союзников силой оружия противодействовать любым прокоммунистическим переменам в странах, где еще не было «советского влияния», пытаться свергнуть те правительства, которые проводили линию на союз с СССР.

Уже в 1957 году США провозгласили «доктрину Эйзенхауэра», согласно которой на Ближнем и Среднем Востоке образовался «вакуум влияния» в результате ослабления позиций Англии и Франции. Однако попытки США и Великобритании в 1957;1958 годах заполнить этот «вакуум», навязать Сирии и Ираку угодные Западу правительства встретили решительное противодействие СССР. Неудачи политики США на Ближнем и Среднем Востоке побудили Запад принять на сессии совета НАТО в декабре 1957 года решение о развертывании на территории стран — участниц блока баз ядерного оружия и площадок запуска ракет. После Карибского кризиса Соединенные Штаты приняли программу создания стратегических ракет наземного базирования. Их число с 1962 по 1967 год возросло с 294 до 1054.

Политический эффект советской атомной угрозы в ходе Суэцкого кризиса запал в душу Хрущева. Он стал ярым сторонником быстрейшего принятия на вооружение Советской Армии и Флота стратегического ракетно-ядерного оружия; преодолевая сопротивление высшего генералитета, большинство в котором с недоверием от носилось к ракетам, он не жалеет средств на их развитие. Цель — устрашить Америку, отвадить ее от соблазна воздушно-атомного удара по СССР. Но для этого недостаточно иметь ракеты только сред ней дальности, даже если они могут действовать на 2000;4000 километров. Нужна была межконтинентальная раке та (МКР), способная поражать объекты в Северной Америке на расстоянии от 8000 и более километров. Кроме того, она должна была нести достаточно мощный ядерный заряд. Создание межконтинентальной ракеты с термоядерной головкой, разработанной группой Андрея Дмитриевича Сахарова, началось еще в 1953 году. Имя этой ракеты — Р-7. Именно над ней с середины 50-х годов работало конструкторское бюро Сергея Павловича Королева. Для испытания Р-7 в пустыне Казахстана, близ станции Тюратам, был открыт в начале 1957 года новый ракетный полигон, вошедший позднее в историю под названием «Байконур» .

19 августа ракетчики добились значительно го успеха: ракета достигла заданного района. Но боеголовка не упала на землю, она сгорела за 20 секунд до поражения цели. Тем не менее 27 августа ТАСС сообщило о создании в СССР межконтинентальной баллистической ракеты и ее успешном испытании. В сообщении особо подчеркивалось, что теперь Вооруженные Силы Советского Союза способны достичь любой точки земного шара, не используя авиации, которая уязвима для средств противовоздушной обороны. В том сообщении говорилось об успешном завершении серии испытаний ядерных и термоядерных зарядов.

Американцы — Пентагон и ЦРУ, занимавшиеся в то время интенсивными испытаниями межконтинентальных баллистических ракет, не поверили сообщению ТАСС. Они допустили, что испытания советской МБР прошли успеш, но (им не было известно, что боеголовка не дошла до земли, но сведения, полученные от разведывательных полетов, подтвердили, что СССР был близок к созданию МКР), но не верили, что такая ракета уже приспособлена для доставки водородного заряда. Однако данные разведки показывали, что ракетная программа русских выполняется весьма успешно.

Так оно и было. Очередное испытание — 7 сентября 1957 года — показало, что, хотя головная часть снова разрушилась, не долетев до земли, ее осколки упали в районе цели. По ним определили, что перелет относительно точки прицеливания не превышал 3 километров, а отклонение — 1 километр. Необходимо было довести Р-7 до такой кондиции, чтобы боеголовка точно поражала цель. Но это требовало времени. И тогда было решено, чтобы заполнить паузу и не нервировать Хрущева, которого волновал главным образом не только военный, но и политический, пропагандистский эффект советских МКР, осуществить запуски искусственных спутников Земли (ИСЗ). Спутник не требовал приземления в точно заданном месте земной поверхности, мощность ракеты была достаточной, чтобы забросить его в Космос на орбиту с апогеем до 1000 километров аппарат весом до 80 килограммов, тогда как американцы планировали вывод в Космос спутника Авангард" весом 10−15 килограммов. Так Советский Союз вплотную подошел к запускам ИСЗ, опередив американцев в важнейшей области научно-технического прогресса — овладении Космосом.

Крупных успехов в тот период СССР достиг и в соревнованиях с США по испытаниям ядерных зарядов. В сентябре 1955 года вступил в строй новый советский ядерный полигон — на Новой Земле. 21 сентября того года там был произведен первый в СССР подводный ядерный взрыв. Полигон был приспособлен и для ядерных испытаний в атмосфере. Но и американцы вели напряженные ядерные испытания, причем с несколько большей интенсивностью, чем Советский Союз. Так, в 1958 году США произвели около 80 ядерных взрывов, а СССР — 72. Рекорд по мощности взорванного заряда также принадлежал Соединенным Штатам: 15 мгт. (атолл Бикини, 1954 год).

Тем не менее Советский Союз неоднократно выступал на международных форумах с предложениями о прекращении ядерных испытаний. В январе I960 года Верховный Совет СССР принял решение в одностороннем по рядке прекратить испытания атомного и водородного оружия и заявил о своей готовности не возобновлять их, если западные державы последуют примеру Советского Союза. Но Запад не откликнулся на этот призыв. В январе 1961 года США продолжили ядерные испытания. Тогда Советский Союз прервал мораторий и начал подготовку к новой серии ядерных взрывов. Наиболее мощные были проведены на Новоземельском полигоне в октябре 1961 года. Термоядерная бомба большой мощности — 30 мегатонн был взорвана в воздухе 23 октября. Эффект был впечатляющим: в зоне поражения были огромные разрушения, пострадали некоторые жилые дома и казармы в северной части Новоземельского архипелага (люди были заранее эвакуированы). В те же дни были произведены подводный и надводный взрывы, но гораздо меньшей мощности. Все испытания прошли удачно.

Испытания советской «супербомбы» имели широкий резонанс в мире, но не остановили ядерную гонку. В то же время в США и НАТО понимали, что Советский Союз, не следуя в фарватере США, идет своим путем, отвечая адекватно, но не идентично, а, так сказать, асимметрично на вызовы Запада.

Американские стратеги отмечали, что СССР оказался чуть впереди их по испытанию ядерного оружия и созданию некоторых мощных стратегических ракет, но — толь ко в испытаниях! До массового производства и развертывания ракет на позициях было еще далеко. А соперничество толкало обе сверхдержавы к дальнейшей конфронтации. Гонка вооружений возрастала. Она велась и раньше, но ракетная угроза в заявлении советского правительства в дни Суэцкого кризиса, — испытания Р-7 и «супербомба» дали новый толчок к наращиванию ракетных арсеналов обеими сторонами.

4 октября 1957 года в советском посольстве в Вашингтоне был устроен прием для советских и американских ученых — участников совместных переговоров о проведении Международного геофизического года.

В разгар приема к телефону срочно вызвали председателя американского Национального комитета по проведению Международного геофизического года доктора Беркнера. Через несколько минут он торопливо вбежал в зал и захлопал в ладоши: «Прошу внимания, господа! Леди и джентльмены! Сейчас над нами, на высоте 900 километров, пролетает советский искусственный спутник Земли!» Трудно вообразить впечатление, произведенное его словами. В первое мгновение все будто оцепенели. «Словно шок после взрыва бомбы!» — воскликнул кто-то из присутствовавших. Придя в себя, гости ринулись к советским ученым: все хотели получить информацию именно от представителей страны, в которой рождено великое чудо — первый спутник Земли. Не прошло и месяца, в Космос поднялся второй советский спутник. Вес его возрос более чем в шесть раз и превышал 500 килограммов. На борту спутника находи лось живое существо — собака Лайка.

В обстановке умышленно раздуваемой антисоветской истерии заправилы военно-промышленного комплекса горячо выступали за всемерное наращивание гонки вооружений, дабы «вновь обрести ядерное превосходство», и явно использовали шумиху о «ракетном отставании» в своих корыстных интересах. Миф о «ракетном отставании» использовал и боровшийся за кресло в Белом доме Джон Кеннеди. Но, придя к власти, его правительство обнаружило, что разафишированное «отставание» — фикция.

Под крики о «ракетном отставании» принимается решение развернуть американские баллистические ракеты средней дальности по всему миру. Для поддержания мифа об «угрозе» администрация пошла даже на организацию круглосуточного дежурства в воздухе стратегических бомбардировщиков, которые, как потом оказалось, — вот уж действительно угроза! — имели на борту по 4−5 водородных бомб мощностью в 24 мегатонны каждая! «Многие сотрудники в ВВС и Пентагоне очень гордились фальсификацией ракетного отставания.

Начались лихорадочные поиски подходящего оружия. Выбор пал на ракеты средней дальности «Тор» и «Юпитер», разрабатывавшиеся для военно-воздушных сил США. Были приняты меры к скорейшему их вводу в строй. Одна ко потребовалась еще весьма длительная работа до принятия их на вооружение. Достаточно сказать, что ракета «Тор» начала разрабатываться в 1956 году, а 25 января 1957 года состоялся первый, притом неудачный ее испытательный запуск. Только пятые по счету испытания в сентябре 1957 года принесли успешный результат. Тем не менее уже в конце года ракета была передана в серийное производство и в 1958 году принята на вооружение. Поспешность эта была вызвана стремлением Пентагона как можно скорее привести «Тор» и «Юпитер» в боевую готовность и поста вить на боевое дежурство в Западной Европе.

В начале 60-х годов новая американская администрация президента Дж. Ф. Кеннеди завершила разработку военной стратегии «гибкого реагирования». Разъясняя ее сущность в послании конгрессу США от 28 марта 1961 года, Кеннеди говорил, что «стратегия США должна быть одновременно гибкой и решительной, предусматривать под готовку и ведение любых войн — мировых или локальных, ядерных или обычных…» Развивая мысль президента, министр обороны США Р. Макнамара в своей речи 16 июня 1962 года признал, что стратегическая неуязвимость США исчезла и их территория стала досягаемой для советского ракетно-ядерного оружия.

Смысл стратегической концепции «гибкого реагирования» состоял в применении вооруженных сил и средств США и НАТО в зависимости от сложившихся обстоятельств. Для этого Пентагон должен был обладать такой военной машиной, которая обеспечивала бы США выбор военных средств борьбы при любых обстоятельствах все возможной конфронтации с Советским Союзом. Военные теоретики США изменили свои взгляды и на роль вооруженных сил блока НАТО. По-новому была сформулирована старая натовская концепция «щита и меча». Выступая на сессии совета НАТО в Париже в декабре 1962 года, министр обороны США Р. Макнамара заявил, что теперь «мечом» НАТО должны стать армии западноевропейских членов НАТО и войска США, размещенные в Европе, а американские стратегические силы (стратегические бом бардировщики и МБР) станут ядерным «щитом» НАТО. Таким образом, если в 50-х годах «щитом» были обычные вооружения, а «мечом» — стратегическая авиация, несущая атомные бомбы, то в 60-х годах они поменялись ролями. Это была попытка показать союзникам, что их роль в планах будущей войны возрастает. На самом же деле американские ядерные ракеты и стратегические бомбардировщики продолжали оставаться главным наступательным оружием в арсенале Пентагона.

При стратегии «гибкого реагирования» и в условиях возросших возможностей СССР по нанесению неотвратимого сокрушительного ответного удара, а также при снижении способности стратегических бомбардировщиков по прорыву ПВО войну против СССР и других стран Варшавского Договора планировалось вести вначале обычным оружием стран НАТО, затем — с использованием тактических, а в критической обстановке — и стратегических ядерных средств. Однако уже в 1962 году президент Дж. Кеннеди о возможном решении руководителей Соединенных Штатов не нанести первый удар, если их жизненные интересы окажутся под угрозой". При этом под «угрозой национальным интересам» он понимал любое противодействие внешней политике США. Стратегия «гибкого реагирования» не исключала применения ядерного оружия вплоть до всеобщей ядерной войны.

В феврале 1960 года, возвратясь после визита в СССР, представитель США в ООН Генри Кэбот Лодж сообщил правительству США, что русские продолжают лидировать в ракетной гонке. И хотя Хрущев в частном разговоре с Лоджем сказал, что в действительности это не так, да и полеты У-2 подтверждали это, в Америке продолжалась шумиха о «ракетном отставании» Соединенных Штатов от Советского Союза. В то время военно-промышленный комплекс США набирал силу и вместе с министерством обороны требовал многомиллиардных ассигнований на заказы новейших видов вооружений, и особенно ядерных ракет. Когда в 1961 году в Белом Доме утверждалась программа твердотопливных межконтинентальных ракет «Минитмен», советники президента считали, что интересы национальной безопасности страны не требуют принятия на вооружение такого количества (950) ракет «Минитмен» .

В начале 60-х годов важнейшей целью американского правящего класса было стремление сохранить и по возможности усилить военное превосходство над Советским Союзом и странами социалистического лагеря в новых, изменившихся условиях, когда стратегическая неуязвимость Соединенных Штатов безвозвратно отошла в прошлое. Американские сторонники жесткой политики по отношению к СССР прилагали все усилия, чтобы не до пустить или, по крайней мере, отодвинуть какую-либо возможность достижения Советским Союзом паритета в стратегическом оружии. Тем не менее Пентагон изыскивал «надежные» способы уничтожения Советского государства в случае ядерной войны. Нагнетанию страха перед возросшими возможностями СССР по нанесению эффективного ответного удара в немалой степени способствовала и политика советского руководства, кото рое всячески подчеркивало огромные боевые возможности советского ракетного оружия. В то же время СССР во второй половине 50-х годов последовательно сокращал войска и силы флота общего назначения. Были расформированы 63 дивизии и бригады, часть военных училищ, поставлено на консервацию 375 кораблей. Если в 1955 году Советские Вооруженные Силы насчитывали 5 миллионов 763 тысячи человек, то к 1959 году они сократились на 2 миллиона 140 тысяч человек, а в 1960 году планировалось новое сокращение на 1 тысячу 200 человек. В США это рассматривалось как возрастающая угроза ракетно-ядерной войны. Считалось, что СССР, который, как и царская Россия, всегда полагался на свои сухопутные войска, ныне стремится достичь превосходства над США в стратегическом ракетно-ядерном оружии. Для американцев, в течение столетий привыкших к тому, что их территория неуязвима для любого противника, такая перспектива выглядела весьма угрожающей. Тем более что Хрущев не скупился на рекламирование советской ракетно-ядерной мощи. В ноябре 1959 года он, например, заявил: «Мы теперь накопили так много ракет, так много атомных и водородных боеголовок, что, если на нас на падут, мы сможем стереть с лица земли всех наших вероятных противников». Угрозы Хрущева имели целью не запугать Америку, а внушить ей, что в сферу интересов Советского Союза ей, Америке, вторгаться не стоит. В эти годы имели место Берлинский и Карибский кризисы.

Карибский кризис был порождением «холодной войны» и растущего противостояния двух сверхдержав за влияние в мире. В этом глобальном противоборстве любой локальный или региональный конфликт мог привести к всеобщей войне. А в реалиях тех лет это могло привести к третьей мировой войне с применением ядерных вооружений как решающего оружия победы. И именно карибский кризис показал, что ракетно-ядерная война не при несет победы ни одной из сторон: в ней не может быть победителя и что на международной арене складывается новое соотношение сил, что процесс этот принял необратимый характер, что стратегические ракеты стали уже не военным, а политическим оружием особого рода. После 1962 года США и Советский Союз перестали прибегать к взаимным угрозам применить ядерное оружие, стали избегать создания конфликтных ситуаций в отношениях между собой. Руководству обеих сверх держав стало ясно, что обстановка в мире настоятельно требует реальных мер по снижению опасности всеобщей ядерной войны. Была установлена прямая бесперебойная связь между главами правительств СССР и США на случай создания кризисных ситуаций. Мировое сообщество с удовлетворением встретило Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, Космосе и под водой, заключенный в 1963 году между США, СССР и Англией. Появились и другие признаки взаимопонимания Востока и Запада, снижения напряженности их от ношений.

И хотя карибский кризис пока зал, что ядерное оружие не может быть «оружием победы», что только компромисс, взаимные уступки, пони мание интересов друг друга и глобальных интересов всего человечества являются действенным средством урегулирования конфликтов в наше время, стереотипы «холодной войны» вновь восторжествовали. Америка вновь устремилась в борьбу за сохранение и наращивание свое го ядерного превосходства. Советскому Союзу не оставалось ничего другого, как продолжать добиваться военно-стратегического паритета. В результате гонка вооружений получила новый импульс. В 1963;1964 годы в США были введены в строй 4 ракетные базы, на каждой из которых имелось по крылу ракет «Минитмен» (150−200 ракет). Ра кеты размещались в бетонированных шахтах глубиной 30 метров рассредоточенно. Время подготовки к пуску составляло 30 секунд. На вооружение поступили тяжелые МБР «Титан-2» 60. В отличие от МБР первого поколения, которые запускались с поверхности земли, новые ракеты мог ли взлетать непосредственно из шахт. Полным ходом велось и строительство атомных подводных лодок с ракета ми «Поларис». Ежемесячно на воду спускался один атомный ракетоносец. И если правительство Эйзенхауэра планировало построить 45 атомных ракетоносцев к 1970 году, то теперь программа предусматривала ввести в строй уже к 1964 году 41 лодку. Даже по оценкам специалистов Пентагона, такой ядерный арсенал в пять раз превышал те боезапасы, которые ведомство Макнамары считало достаточными для «гарантированного уничтожения» намеченных на территории СССР объектов.

Пересмотр стратегии «первого удара» сказался и на планах применения ракет средней дальности с передовых баз, прежде всего в Западной Европе. Устаревшие громоздкие ракеты «Тор» и «Юпитер», развернутые на открытых, незащищенных позициях, требовавшие длительной подготовки к пуску, были сняты с вооружения в 1963 году и выведены из европейских стран, где они были развернуты. Их должны были заменить патрулировавшие в прибрежных акваториях Европы атомные подводные лодки с ракетами средней дальности «Поларис». В отличие от МБР, полет которых до объектов поражения занимал около 30 минут, «Поларисы», запускаемые с более близких к Советскому Союзу расстояний, могли быстрее достичь его территории и поразить намеченные цели.

Однако даже имевшееся у них превосходство в силах и средствах ядерной войны не стало сдерживающим фактором в гонке вооружений, продолженной странами Североатлантического блока. Наоборот, она продолжалась с нарастающей силой. С 1962 по 1965 год государства НАТО увеличили свои военные бюджеты в среднем на 30%. Лидирующую роль играли США, чей военный бюджет рос с каждым годом. Если в 1964/65-м финансовом году военные расходы США составили 51,9 миллиарда долларов, то в 1967/68-м они воз росли до 76,5, а в следующем году — до 79,8 миллиарда долларов. Все больше разрастался военно-промышленный комплекс. Количество только первичных фирм-подрядчиков Пентагона достигло почти 20 тысяч корпораций, а с учетом субподрядчиков — около 45−60 тысяч. Целые отрасли промышленности ориентировались исключительно на обслуживание вооруженных сил США. На военные нужды шло 80% продукции авиапромышленности, 60% судостроения, 35% электротехники. Ряд крупнейших фирм теснейшим образом был связан с военными заказами. Так, например, 97% продукции фирмы «Тиокол» шло на производство ракетного топлива, 57% - «Юнайтед Эркрафт» и т. д.

В результате объединенных усилий американского военно-промышленного комплекса и Пентагона был создан огромный арсенал стратегических средств нападения. США в 1967 году завершили создание стратегичес кой триады. В нее входили 1054 пусковые установки МБР «Минитмен-1», «Минитмен-2», «Титан-2», 656 ракет «Поларис А-2» и «Поларис А-3» на 41 атомной подвод ной лодке, а также 615 тяжелых бомбардировщиков В-52, вооруженных сверхзвуковой крылатой ракетой «Хаунд Дог», и средних бомбардировщиков В-58. Общее число стратегических носителей составляло 2325. А в СССР тогда всех носителей ядерного оружия было немногим более 600, в том числе только 2 атомные подводные лодки (32 пусковые установки).

В это время, в середине 60-х годов, внимание руководства США привлекли новые военные программы — баллистические ракеты с разделяющимися головными частями, оснащенные головками индивидуального наведения на цели, и система противоракетной обороны. Разработкой многозарядных головных частей ракет, которые СССР тогда не имел, американские стратеги надеялись значительно повысить возможности США по поражению объектов на территории СССР, число которых в планах Пентагона все время увеличивалось. Еще в августе 1968 года были впервые ис пытаны межконтинентальные баллистические ракеты «Минитмен-3» и морские — «Посейдон». Последние предназначались на смену «поларисам». Эти типы ракет были оснащены боеголовками МИРВ (многозарядные разделяющиеся головные части индивидуального наведения) — каждая ракета могла поражать от 3 («Минитмен-3) до 10−14 («Посейдон») различных целей.

Одновременно, чтобы повысить недосягаемость территории США для ответного ракетного удара, разрабатывался и второй компонент «чудо-оружия» — система противоракетной обороны (ПРО). С 50-х годов научно-исследовательские организации армии США вели работы над системой ПРО «Найк-Зевс» (1959;1963). Однако в ходе разработки выявились крупные недостатки этой системы. Поэтому в 1963;1965 годы была создана усовершенствованная ракетная система «Найк-Икс». Для перехвата головных частей в плотных слоях атмосферы разрабатывалась меньшая по размеру противоракета с повышенным начальным ускорением — «Спринт». Взрыв ее ядерной боеголовки мощностью около 10 килотонн должен был поражать МБР на высоте 40 километров ударной волной и нейтронной радиацией. Для дальнего, надатмосферного перехвата пред назначалась противоракета «Спартак» — модификация «Зевса» — с мощностью боеголовки до 10 мегатонн, которая могла вывести из строя наступательную ракету противника рентгеновским и тепловым излучением на рас стоянии до 10 километров от эпицентра. Однако ахиллесовой пятой создаваемой системы ПРО оставались радио локаторы, которые могли быть выведены из строя или «ослеплены» надатмосферными ядерными взрывами.

Интерес к ПРО и ракетным системам с разделяющимися головными частями (РГЧ) возрос еще и потому, что непосредственно касался многомиллиардных заказов таких крупнейших военных монополий, как «Интернейшнл телефон энд телеграф», «Уэстерн электрик», «Локхид», «Мартин Мариэтта», «Дженерал электрик» и «Боинг». Конгресс в своем большинстве поддерживал про граммы вооруженных сил, и в первую очередь «Найк-Икс», поскольку о разработке многозарядных головных частей был осведомлен еще очень узкий круг людей.

В конце 60-х годов, когда развернулись работы по созданию ракет с разделяющимися головными частями «Минитмен-3» и «Посейдон», началось и строительство системы противоракетной обороны «Сентинел» (так с ноября 1967 года стала называться «Найк-Икс»). Новая система ПРО в составе 12 комплексов должна была иметь 600−1000 противоракет. Это были попытки начать создание противоракетной обороны территории США. Однако в начале 1969 года развертывание системы «Сентинел» было приостановлено. Название системы было изменено на «Сейфгард», а вместо развертывания ПРО для прикрытия территории было намечено в первой фазе про граммы построить противоракетную оборону для защиты части ракетных сил США от советского ядерного удара по американским стартовым комплексам МБР.

" Сейфгард" предназначался уже не для защиты населенных пунктов от ответного удара потенциального противника, а для уменьшения уязвимости ракет «Минитмен», то есть для повышения возможностей американского потенциала ракетно-ядерного «удара возмездия». Для этого комплексы ПРО предполагалось переместить с позиций вокруг американских городов к стартовым позициям межконтинентальных ракет «Минитмен». На первой фазе планировалось развернуть 2 комплекса ПРО (из 12, намеченных к строительству) для прикрытия баз МБР (Монтана) и Гранд-Форкс (Северная Дакота). Вторая фаза программы предусматривала расширение противоракетной обороны на другие базы МБР, а в дальнейшем — и на города США. Таким образом, упор делался не на защиту гражданского населения, как декларировалось раньше, а на повышение неуязвимости ракетных баз — наступательного оружия.