Понятия глобальный и мировой город

«Понятия глобальный и мировой город»

История городов насчитывает более десяти тысяч лет. Причины их появления и последующая эволюция служат предметом спора исследователей, представляющих различные дисциплины, также как и сама дефиниция «город».

За период, охватывающий почти десять тысячелетий, города эволюционирует от сравнительно небольших поселений, насчитывающих несколько тысяч жителей, к крупным образованиям со сложной структурой, выполняющей экономические, социально-политические, культурные и научные функции, что позволяет говорить о совершенно различных объектах, которые мы определяем таким простым термином, как «город».

Все города имели свою собственную историю, которая обусловливалась различными факторами: природными, социально-экономическими, этническими и культурными, а также и особенностями развития страны и региона, что дает представление об особенностях городов (их «индивидуальности») и их различной эволюции.

градостроительство архитектура глобальный урбанизация.

Рис. 1 Город ХХ века

XX век — это «век городов». Новые города исчисляются даже не сотнями, тысячами; география их также обширна — это Америка, Россия, Европа, Азия.

Каждый этап в длительной истории имеет свои специфические черты. Особенность современного этапа — это господство информационных технологий, в силу чего происходит даже ослабление национальных территориальных единиц, и возникают условия для роста единиц других масштабов. Это наднациональные единицы, которые приобретают вид неких глобальных городов (от англ. — world, global cities).

В научный обиход вводятся термины, близкие по значению: мировые города, супергорода, информационные города, которые имеют обоснование и право на существование. Термин «глобальный город» помогает определить и специфику современного мира — глобальность. Глобальный город становится похожим на информационный центр, а нахождение в нем напоминает пребывание в плотном информационном потоке. При этом такой глобальный город не является единичным, он стремится расширить свои границы и слиться с другими городами, чтобы информационный поток не разрывался ни на минуту. Такой поток проходит через национальные образования, через границы.

Вырабатывается единый язык: профессионалы любой отрасли понимают друг друга лучше, чем различные социальные группы одной страны. Увеличивается число контактов между глобальными городами в различных сферах — в политике, культуре, в общественных движениях. Таким образом, реальное пространство, на котором разворачиваются глобальные города, уходит на второй план. Национальное уступает место глобальному.

Рис. 2 Архитектура Глобальных Городов

В этой новой городской архитектуре тоже намечается отличие городов двух эпох: замкнутые стены дает ощущение свободы, а город, лишенный стен, эту свободу отнимает. Человек в таком городе ограничен в своей свободе. Чтобы сделать жизнь человека безопасной в современном глобальном городе, архитекторы предлагают и третий тип постройки — «бункер» (идея Вирилио).

Земля уже не так благосклонна к человеку; он снова нуждается в защите. И в архитектуру возвращаются защитные рвы, бастионы, башни. Бункер лишен фундамента, он может дрейфовать в океане. Он лишен геометрии классической архитектуры и сходства с проектами идеальных городов прошлого. Такой бункер очень удобен в глобальном городе — городе без национальных примет. Это, по сути, удобный панцирь для человека и места его обитания.

Все эти проекты не так уж и фантастичны, как кажутся на первый взгляд. Они идеально вписываются в проекты о новых человеческих поселениях, предложенных греческим архитектором-градостроителем Доксиадисом. Он утверждает правомерность неограниченного роста городов и предусматривает в будущем создание городов-гигантов в виде непрерывных полос, размещённых вдоль транспортных путей — ленточных городов, опоясывающие земной шар. И, естественно, в таких городах удобно и комфортно располагаются постройки типа здание-люфт, здание-бункер и здание-пассаж.

Идее Доксиадиса следовало противопоставить нечто конкретное и вместе с тем достаточно всеобщее. Неудивительно, что одновременно в нескольких странах возникает в конце 70-х годов идея экологического города — экополиса. Строго говоря, заманчиво звучащее слово значило поначалу не слишком много, кроме отчетливо выраженной в нем тенденции, — видеть город как обжитую территорию и одновременно центральное ядро более обширной обжитой территории. Однако это и немало, так как впервые градостроители вместе с экологами и общественностью начали под словом «обживание» подразумевать нечто большее, чем освоение человеком «ниши» для сиюминутных его нужд.

Рис. 3 Проект комплекса Penang Global CITY CENTER (всемирного городского центра острова Пенанг)

Город существует в природном контексте, преображенном хозяйственной деятельностью человека, и потому развитие экополиса непременно означает стремление к переводу города на «безотходную технологию». Задача ясна — свести к минимуму, в идеале вообще исключить всякое вредное воздействие города на его окружение. Раньше казалось допустимым отвести или отвезти подальше от города его твердые, жидкие и газообразные отбросы. Со временем выяснилось, что нет такого расстояния, которое гарантировало бы и сам город от эффекта «бумеранга», не говоря уже о недопустимости «экспорта» вредностей в природную среду. Атмосферные потоки, подземные воды не признают границ: можно забрать воду в трех десятках километров от пригородного парка и через несколько лет убедиться, что не хватает воды для его фонтанов; можно проложить мелиоративные каналы вдали от города и через незначительный срок обнаружить, что городские подвалы начинают заполняться водой или, напротив, деревья городского парка начинают сохнуть.

На всех, кто профессионально озабочен решением проблем города, обрушилась такая лавина новой информации, что трудно было не растеряться. Более того, чтобы в полном объеме выполнить рекомендации социоэкологов, необходимы не столько гигантские дополнительные средства, сколько огромный дополнительный труд — и интеллектуальный, и физический.

Выяснилось, что без прямого участия тысяч и тысяч горожан в процессе обживания и реконструкции города на его пути к экополису достичь цели в принципе нереально. Но ведь добровольно отдавать силы и время люди согласны только тогда, когда цель и смысл труда им понятны, когда цель и смысл становятся для них своими, внутренними. Получилось само собой, что движение горожан в защиту своего права на участие в принятии градостроительных решений встречается со все лучше осознаваемой потребностью городских властей и нанятых ими экспертов. Диалог проектировщиков, ученых, администраторов и тех, кого недавно еще довольно оскорбительным образом именовали потребителями, приобретает тем самым характер объективной необходимости.

Непрост и долог путь от момента, когда стратегическую задачу осознают немногие энтузиасты, до времени, когда она осознана активным меньшинством, а затем и большинством горожан. Однако альтернативы нет. Для осуществления идеи экополиса в каждом городе, сверхкрупном и маленьком, нужны не столько новые средства, сколько новое мышление. Проповедями, нотациями, наказаниями делу не поможешь — речь идет ведь о том, чтобы экополисное сознание стало естественной нравственной нормой. Речь идет о том, чтобы свыкнуться с внутренним запретом на варварское действие в отношении ли памятника старины, или живой былинки, животного и насекомого не потому, что за это грозит наказание или порицание, а потому, что иначе и помыслить-то невозможно. Речь идет о том, чтобы свыкнуться с внутренней потребностью участвовать в формировании экополиса — не только орудуя лопатой или секатором, но и исследуя, осмысляя, обсуждая проекты, внося конструктивные предложения на всех уровнях городской среды.

Значит ли это, что архитектор-градостроитель оказывается лишней фигурой? Нет, напротив, именно теперь он может развернуть весь потенциал, накопленный долгой историей города. Он, однако, перестает быть «жрецом», творящим проекты и предписывающим их неукоснительное соблюдение. Он по природе своей деятельности сохраняет роль инициатора в диалоге с горожанами и приобретает дополнительно рол> эксперта, способного придать грамотную в техническом отношении форму предложениям и критическим замечаниям, поступающим от самих горожан. Архитектору в наше время приходится овладевать дополнительной квалификацией — проекты и планы следует разрабатывать на четком профессиональном языке, но, чтобы они были понятны, их нужно перевести на образный и литературный язык, вразумительный для каждого интеллигентного человека. Умение осуществлять такого рода «перевод» накапливается быстро, и пора от разрозненных экспериментов переходить к нормальной практике. Авторы книги были среди тех, кто четверть века работы посвятил деятельности такого рода, и нас не может не радовать тот факт, что процесс преобразования эксперимента в норму уже начался. Необходимо и встречное движение. Для того чтобы «уличить» проектировщика, достаточно бывает и одного темперамента, помноженного на какую-то одну простую мысль (вроде утверждения, что следует сохранять «все», что осталось от прошлого). Для того чтобы вести с архитектором конструктивный диалог, следует иметь углубленное представление о природе города, о языке, на котором жизнь города может быть отражена в полноте. Таким представлением должны обладать сегодня все, без него нет и полноправного горожанина.

Рис. 4 Движущийся город, архитектор Р. Херрон (1964 г.)

Рис. 5 Проект городской структуры, построенной по принципу «Плагин-Сити»

• 1. Кареев Н. И. Предисловие редактора перевода//Макс Вебер. Город. — Пг., 1923. — С. 3−6.
• 2. Гинзбург М. Я. Зеленый город. Ответ Ле Корбюзье//Современная архитектура. — 1930. — № 1−2.