Влияние географического статуса каспийского моря на делимитацию его континентального шельфа

Проблема территории всегда была одной из самых острых и сложных в международном праве, ибо территория — это не просто пространство, а необходимый атрибут государства, материальная основа жизнедеятельности населяющего его народа. В течение всей истории человеческой цивилизации возникали конфликты и вспыхивали войны за обладание той или иной территорией, что вызвало необходимость создания международно-правовых норм, которые бы регулировали соответствующие отношения между субъектами международного права. По мере развития науки и техники становились все более доступными и пригодными для исследований и эксплуатации отдаленные территории, не находящиеся под суверенитетом какого-либо государства и являющиеся общим достоянием человечества, например, открытое море, воздушное пространство, Антарктика, космос. В связи с этим появились нормы, определяющие правовой режим этих пространств и возможности субъектов международного права по их научному изучению и экономическому использованию. Этот процесс продолжает развиваться и в настоящее время.

Одной из непростых международно-правовых проблем, привлекающих внимание ученых-юристов и практиков, является проблема юридической классификации территорий. Это вполне закономерно, поскольку вопросы территориального верховенства, суверенных прав на те или иные пространства, сферы деятельности на них или пользования их ресурсами напрямую связаны с политическими и экономическими отношениями и, в конечном счете, с материальными условиями жизни государств и наций. [1].

Большинство юристов-международников (Ю.Г. Барсегов, Я. Броунли, М. И. Лазарев, С. В. Молодцов, М. В. Яновский и др.) используют понятия «режим» или «статус» в качестве критерия для юридической классификации территорий. Известный британский юрист-международник Я. Броунли пишет: «Международное право знает четыре вида режима территорий: территориальный суверенитет; территория, на которую не распространяется суверенитет какого-либо государства или группы государств и которая имеет свой собственный статус (например, подмандатные и подопечные территории); res nullius (ничейная территория) и res communis (территория, принадлежащая всем)». [2].

Б.М. Клименко к территориальным режимам относит территориальный суверенитет и территориальную юрисдикцию, транзит через иностранную территорию, специальные территориальные режимы, созданные по соглашению заинтересованных государств, и некоторые другие вопросы. [3].

Профессор Дж. Коломбос применяет понятия «режим», «статус» и «юридическая природа» при описании юридической характеристики территорий. географический делимитация водоем каспий Термины «режим» («правовой режим») и «статус» («правовой статус») используются в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Так, в п. 4 ст. 49 говорится: «Режим архипелажного прохода по морским коридорам, устанавливаемый в настоящей Части, в других отношениях не затрагивает статус архипелажных вод… «[3] Как видно, в международно-правовой доктрине и практике нет единообразия в использовании понятий в качестве критерия юридической классификации территорий. Оба понятия «режим» и «статус» применяются для базисной характеристики правового положения той или иной территории, которая качественно отличает эту территорию от других пространств.

Р.В. Алямкин, полагая наиболее приемлемым признаком для классификации территории ее правовую (юридическую) природу, разделяет государственную и международную территорию. [4] Однако такой подход, на наш взгляд, является достаточно упрощенным и не отображает всей сложности данной категории.

Некоторые авторы пытаются дифференцировать понятие «режим» от понятия «статус», например, профессор С. В. Молодцов. Имеется определенное отличие между этими понятиями и в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. В ней термин «режим» («правовой режим») означает совокупность норм, регулирующих определенное явление в рамках фундаментальных положений, которые формируют правовой базис каждой пространственной категории. Последнее в Кон-венции 1982 г. обозначается понятием «статус» («правовой статус»). В этой связи предложение авторитетного юриста-международника из Грузии Р. В. Деканозова о применении понятия «юридическая природа» в качестве критерия для правовой классификации пространств представляется весьма конструктивным. При этом данное понятие будет обозначать то же, что и понятие «статус» («правовой статус») в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., т. е. базисную правовую характеристику любой территории. В целях же избежания терминологической путаницы понятия «режим» («правовой режим») и «статус» («правовой статус») следует использовать как равнозначные. Р. В. Деканозов отмечает, что для того, чтобы лучше представить себе взаимосвязь между понятиями «юридическая природа» и «правовой режим», необходимо принять во внимание, что территории, обладающие одинаковой юридической природой и образующие единую пространственную категорию, могут отличаться специфическими чертами своего правового режима. К примеру, в категории международных пространств общего пользования могут существовать такие правовые режимы, как открытое море, морское дно за пределами национальной юрисдик-ции («Район»), небесные тела и т. д. И наоборот, правовой режим территорий, имеющих разную юридическую природу, может иметь много общего, например, правовой режим международных каналов и открытого моря. [5] Иными словами, правовая ясность в отношении той или иной территории может быть достигнута только при одновременном анализе ее юридической природы и правового режима.

В международной практике существует еще и проблема, связанная с определением географического статуса территории и его влиянием на процесс делимитации территорий. Данный вопрос предлагаем рассмотреть на примере Каспийского моря. В начале 90-х годов XX в. на постсоветском пространстве образовались новые независимые государства, и Каспий, который почти 250 лет был зоной российско-иранских политических и экономических интересов, стал зоной внимания более широкого круга субъектов международного права. Так, к основным игрокам в этом регионе присоединились Азербайджан, Казахстан и Туркменистан.

Каспийское море является самым большим из закрытых морей. Его длина 1160 км, а ширина 330 км. Площадь моря превышает 42 914 км. Протяженность берегов по периметру свыше 6400 км. Каспий — это один из важнейших рыбопромышленных водоемов Евразии. Но основной стратегически важный интерес для прикаспийских государств заключается в богатых месторождениях углеводородов: по запасам нефти Каспийское море уступает Персидскому заливу, но опережает Северное море в два раза. Добыча нефти — только одна часть программы освоения каспийского шельфа. Другая часть — доставка минеральных ресурсов Каспия на мировые рынки: к черноморским портам России, Грузии, Турции, в Персидский залив, в Европу, к тихоокеанским портам Китая. В 2011 г. Азербайджан планировал экспортировать ежегодно 100 млн. тонн нефти, а Казахстан 25−30 млн. тонн.

Сложность делимитации Каспия, кроме политических вопросов, также заключается и в его спорном географическом статусе, а именно в его различном толковании как моря и как озера.

Вопрос о международно-правовом статусе Каспийского моря активно обсуждался в рамках многосторонних и двусторонних встреч прикаспийских государств, начиная с октября 1992 г. по настоящее время. За этот период так и не был установлен адекватный международно-правовой статус Каспия, поскольку в течение ряда лет не удается достичь консенсуса в определении стату-са бассейна: море или озеро? Дебаты по сугубо географическому вопросу — считать ли этот крупнейший в мире закрытый водоем озером или морем? — приобретают все более острый характер. [6].

Несмотря на то, что Российская Федерация подписала соглашение с Казахстаном о разграничении дна северной части Каспия (6 июля 1998 г.), т. е. признала зафиксированный в практике международных озер принцип секториального деления, она до сих пор не соглашается с тем или иным конкретным географическим международно-правовым положением Каспия, т. е. избегает обозначения его морем или озером.

Позиция Казахстана состоит в признании Каспия замкнутым морем, подпадающим под воздействие норм и принципов Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (ст. 122 и 123), что не мешает применению в договорной практике норм обычного права и прецедентов из практики других приозерных государств.

Некоторая неопределенность присуща позиции Туркменистана. Это государство выступает сторонником раздела Каспия на национальные секторы без четкого обозначения его морем, или озером, и в случае достижения согласия «кондоминиумом» пяти прикаспийских государств.

Исламская Республика Иран занял особую позицию в отношении Каспия. Иран равнодушен к выяснению того, является ли Каспий морем или озером, его интересует только его безопасность и устранение угроз, которые исходят, по мнению Ирана, из присутствия в районе Каспийского моря западных компаний. Поэтому власти Ирана регулярно настаивают на утверждении в бас-сейне режима кондоминиума, вытекающего из содержания положений советско-иранских соглашений 1921 и 1940 годов.

Азербайджан считает, что Каспий является самым обычным пограничным озером. Суть этой позиции вытекает из географической характеристики, данной азербайджанским академиком К. Гюлем еще в 50-х годах ХХ в.: «Каспийское море — величайшее озеро в мире. Благодаря своим размерам и солености воды оно еще в глубокой древности получило наименование моря». [7] Итак, традиционно Каспий считается морем. Но историческая традиция не может служить отправной точкой для решения юридических проблем.

Не могут служить критерием, определяющим правовой статус Каспия, и его размеры — международные правовые акты не учитывают размеры водоема при его отнесении к морю или озеру.

Ученые, считающие Каспий морем, утверждают, что связь между Каспием и Кара-богаз-голом (залив-лагуна в западной части Туркменистана) могут иметь международно-правовые последствия. Так, Кара-богаз-гол уместно считать отдельным озером, а не заливом, во-первых, так как его уровень всегда несколько ниже уровня Каспия, между этими водоемами невозможен водообмен; во-вторых, их флоры и фауны кардинально отличаются друг от друга; и наконец, термический режим этих водоемов совершенно различен, хотя их разделяет лишь узкая песчаная коса, но, если в мелководном Кара-богаз-голе рапа быстро нагревается и также быстро остывает, то Каспий настолько велик, что обладает некоторыми признаками моря. Здесь, как и в море, наблюдается климатическая зональность и адвекция тепла течениями.

Основополагающим принципом отнесения водоема к категории «море» или «озеро» в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. является характер его сообщения с Мировым океаном.

По этому признаку к открытому морю относится водоем, непосредственно сообщающийся с Мировым океаном, к полузамкнутому морю — водоем, сообщающийся с Мировым океаном через другие моря, и к замкнутому морю — водоем, сообщающийся с Мировым океаном через естественный узкий проход. Реки и искусственные каналы не являются объектами международного морского права и потому они не превращают внутриконтинентальные водоемы в моря.

Физико-географические характеристики Каспия Конвенцией ООН не охватываются, а юридически к Каспийскому морю, удаленному от Мирового океана на тысячи километров, нельзя применить понятие открытого, полузамкнутого или замкнутого моря. И именно полная обособленность Каспия привела к тому, что его уровень установился ниже абсолютной отметки уровня Мирового океана в среднем на 27 м. Поэтому и в географическом, и в юридическом смысле Каспий морем не является.

Однако это вовсе не означает, что Каспийское море не может получить статус моря. А. Серикова полагает, что для этого достаточно получить согласие всех пяти прикаспийских государств. В случае признания Каспия обычным морским пространством на него автоматически распространяются соответствующие статьи Конвенции ООН по морскому праву. [8] По нашему же мнению, договорное определение географического статуса территории не может быть приемлемым. К тому же, одним из принципов международно-правового режима открытого моря является то, что оно открыто для всех наций, и ни одно государство не вправе претендовать на подчинение какой-либо его части своему суверенитету. Это означает, что открытое море не входит в состав территории какого-либо государства, никто не может распространять на него свою юрисдикцию. Таким образом, все государства, в том числе, и не имеющие выхода к Каспийскому морю, в исключительной экономической зоне смогут претендовать на свободу судоходства и полетов, прокладывания кабелей и трубопроводов, проведения научных исследований и других, правомерных с точки зрения международного права, видов деятельности, а значит, признание Каспия морем, вопреки географическим доводам может и не соответствовать интересам некоторых прибрежных государств, поскольку разделив Каспий по принципу морских территорий, все пять государств получают только шельф, а все остальные не прибрежные государства получают пра-ва, закрепленные в ст. 58 Конвенции 1982 г. [9] К тому же, такой ход не является необходимым для проведения корректной делимитации. И хотя для осуществления такого права неприкаспий-ским государствам нужно еще каким-то образом попасть в район открытого моря, технически это вполне выполнимо, например, путем аренды территории, на которой будут расположены порто-вые сооружения (а то и морская база).

Однако идея А. Сериковой достаточно интересна с некоторой корректировкой, а именно: поскольку последствия конвенционного изменения географического статуса территории могут оказаться юридически ничтожными, следует договориться о применении к делимитации Каспийского моря (юридически подразумеваем — озера) между заинтересованными государствами принципов и норм международного права, которые применяются для делимитации морских пространств. Такой подход, во-первых, соответствует праву международных договоров, а во-вторых, абсолютно исключает споры относительно географического статуса Каспийского моря, отодви-гая их на второй план и, в-третьих, позволит соблюсти интересы именно прибрежных государств.

Следует отметить, что строгое соблюдение всеми государствами международно-правовых норм и принципов, относящихся к делимитации морских пространств, является важной основой укрепления международного правопорядка на морях и развития дружественных отношений между государствами всего мира, поскольку проблемы делимитации континентального шельфа и экономических зон прибрежных государств непосредственно затрагивают их политические, экономические и стратегические интересы.

Проблемы делимитации морских границ приобрели в связи с принятием Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. долгосрочное международное значение, причем острота споров и разногласий по проблемам, связанным, в частности, с толкованием положений Конвенции 1982 г., по мере расширения технических возможностей использования ресурсов Мирового океана будет усиливаться. Решения международных судебных органов по вопросам делимитации морских пространств играют специфическую роль в этой области международно-правового регулирования, которую все чаще именуют правом делимитации морских пространств. [10] Специфика судебных прецедентов по данной категории дел состоит в том влиянии, которое они оказывают как на прогрессивное развитие конкретных принципов и норм делимитации морских пространств, так и на развитие права делимитации как подотрасли современного международного морского права. Хотя решения Международного суда ООН, как гласит ст. 59 его Статута, обязательны «лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу», судебные прецеденты в области делимитации приобретают особую значимость для заполнения правовых пробелов в этой сфере. [11].