Депортация польского населения в Казахстан: их правовой статус и положение (1936-1956 гг.)

Депортация польского населения в Казахстан: их правовой статус и положение (1936 — 1956 г. г.)

В данной статье исследуется проблема депортации поляков в Казахстан в 30−50-е годы XX века. Актуальность проблемы во многом обусловлена степенью ее изученности, а именно малоизученности. Так же актуальность избранной темы определяется всевозрастающим и широким общественным интересом к современному переосмыслению отдельных исторических периодов в казахстанской истории. До недавнего времени тема депортации народов в СССР была закрыта для научного анализа и общественного обсуждения. Самому понятию «депортация» придавалось однобокое толкование: от латинского «deportatioизгнание, высылка из государства как мера уголовного и административного наказания». Институт депортации народов складывался в советское время постепенно, пройдя ряд этапов и периодов. Первоначально депортация распространялась преимущественно на отдельных лиц, признававшихся правонарушителями, затем — на членов партий и организаций и лишь после этого — на целые нации, народности, национальные диаспоры. Законченную форму институт депортации народов получил в законодательных и правительственных актах предвоенного, военного и послевоенного периодов. Депортацию проводил тоталитарный режим, депортированные народы испытали стрессовое состояние, попадая в иную природно-климатическую, этнохозяйственную, социокультурную и языковую среду. Депортация народов в Казахстан сыграла огромную роль в формировании национальной структуры населения республики. Переселенческие потоки из разных мест бывшего Советского Союза, увеличив население Казахстана, привели к появлению групп неместного населения. Так, в результате силовой миграции были заложены основы современного национального состава населения. Выжить репрессированным народам в те тяжелые, критические годы помогли сострадание и гуманизм простого казахского народа. Это является основой межнационального состава многонационального казахского общества. Трагическая история депортации стала одной из основ консолидации многонационального казахстанского общества. депортация национальный репрессия социализация До недавнего времени тема депортации народов в СССР была закрыта для научного анализа и общественного обсуждения. Самому понятию «депортация» придавалось однобокое толкование: от латинского «deportatioизгнание, высылка из государства как мера уголовного и административного наказания"[1.26]. Волей Сталина и под руководством послушного ему партийного государственного аппарата, карательных органов и средств агитации и пропаганды в отдельно взятой стране строился социализм по принципу «Цель оправдывает все»; создавалась экономическая и военная сверхдержава; формировался новый тип человеческой общности — советский народ и новый тип человека — homosovetikus («советомен»).

Институт депортации народов складывался в советское время постепенно, пройдя ряд этапов и периодов. Первоначально депортация распространялась преимущественно на отдельных лиц, признававшихся правонарушителями, затем — на членов партий и организаций и лишь после этого — на целые нации, народности, национальные диаспоры. Законченную форму институт депортации народов получил в законодательных и правительственных актах предвоенного, военного и послевоенного периодов. Депортация народов в Казахстан сыграла огромную роль в формировании национальной структуры населения республики. Переселенческие потоки из разных мест бывшего СССР, увеличив население Казахстана, привели к появлению группы неместного населения. Депортацию проводил тоталитарный режим, депортированные народы испытали стрессовое состояние, попадая в иную природно-климатическую, этнохозяйственную, социокультурную и языковую среду.

Казахстан как никакая другая республика бывшего Союза перенес все тяготы и страдания, связанные с массовым переселением ни в чем не повинных людей на его территорию. Годы совместной жизни и деятельности сформировали у казахстанцев устойчивое неприятие каких-либо признаков тоталитарной, имперской, этнонационалистической политики. Объектом расселения стала вся территория республики; депортация являлась одним из проявлений Советского строя.

Вступая в третье тысячелетие, мы никак не можем обойтись без всестороннего, основательного пересмотра своего прошлого. Это также важно и потому, что восстановление исторической памяти народа, осмысление своей судьбы являются важными элементами обретения реальной независимости государства. Сегодня мы понимаем в полной мере, до какой степени была фальсифицирована в недавнем прошлом история наших народов. Это было основным методом глобальной мистификации общественного сознания. Объемы, изощренность оболванивания людей выросли до невероятных размеров, так как в этих целях самым циничным образом было использовано естественное людское желание добиться социальной справедливости во всем.

Грубейшим нарушением основных принципов национальной политики были депортации конца 30-х — начал 40-х годов из республик Прибалтики и западных районов Белоруссии и Украины. Сталинская «концепцию ответственности народов за деяния отдельных отщепенцев и националистических группировок привела к обвинению целой группы народов в предательстве в годы Великой Отечественной войны. Вместо наказания конкретных предателей (там, где они были) по произволу Сталина были лишены национальной государственности и поголовно выселены немцы Поволжья, крымские татары, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы. Насильственному выселению были подвергнуты тувинцы, греки, болгары, турки-месхетинцы, хемшиды, курды, армяне (из районов Ахалкалаки, Ахалцике)[2. 57].

Как известно, депортация части польского населения Украины была прологом массовых антипольских кампаний 1936 — 1938 годов. Конфронтационная политика советского руководства в отношении Польши, считавшейся плацдармом для подрывной деятельности западных государств против СССР, неизбежно сказывалась на советских гражданах польского происхождения. В какой-то мере они стали заложниками межгосударственных отношений. Репрессивная политика затронула поляков всех регионов СССР, в том числе проживавших в Казахстане.

Поляки стали одним из первых многочисленных групп населения СССР, которые были переселены исходя из национальной, а не классовой принадлежности. Они были в массовом порядке выселены из Украины и Белоруссии в отдаленные районы азиатской части СССР, в основном в Казахстан. 28 апреля 1936 года было принято постановление СНК СССР «О переселенцах с Украины» № 776 — 120, согласно которому поляки, проживавшие на Украине, были переселены в Казахстан. Социальный статус определялся как «политически неблагонадежные элементы» пограничных зон. Контингент переселяемых составил 15 тысяч польских и немецких хозяйств, в основном жители Житомировской области, Винницкой области, Киевской и Кировоградской областей Украины, где преимущественно проживали поляки. Общая численность высланных только с Украины составила около 70 тысяч человек[3]. Основной причиной выселения этих народов, как объяснялось в официальных источниках, было стремление ослабить этническую напряжённость в этом регионе и избежать возможности пособничества фашистам в выступлении против Советской власти. Однако, в результате исследования архивных фондов, можно сделать вывод, что вся эта кампания была очередным шагом в политике советского руководства, направленной на ликвидацию как класса основной массы зажиточных крестьянских хозяйств, представляющих собой угрозу для социалистического строя.

К началу операции в каждую область прибыл оперативно-командный и рядовой состав органов и войск НКВД. Их встречали и размещали «местные товарищи» в условиях строгой конспирации, чтобы не допустить утечки информации о готовившемся злодеянии. Непосредственно перед началом операции, указало руководство, надо провести инструктаж: «Перед выходом оперативных групп на операцию с рядовым составом провести политическую беседу о значении проводимых мероприятий партии и правительства по выселению посадников, подчеркивая враждебность выселяемого контингента, о возможных сопротивлениях и разных инсценировках, направленных к вызову паники и сожаления у личного состава, проводящих операцию… Особое внимание обратить на подготовку конвоирования выселяемых и недопущения случаев побега. Оружие использовать на поражение по убегающим"[4. 189.].

Очередная волна депортации для поляков наступила в 1939;1940 года, когда Западная Украина и Западная Белоруссия вошли в состав СССР. Все неугодные советскому режиму представители этих республик были высланы по отработанной уже в 20−30-х годах схеме в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан. В 1940 году в Северо-Казахстанскую, Павлодарскую, Акмолинскую, Талды-Курганскую, Алма-Атинскую и Джамбульскую области направлены были многочисленные составы ссыльных — это члены семей репрессированных участников повстанческих организаций, офицеров бывшей Польской армии, полицейских, жандармов, помещиков, фабрикантов и чиновников бывшего польского государственного аппарата [5. 72].

Основанием для применения репрессивных мер служили подозрение в «неблагонадежности» или наличие родственников в Польше, стандартным было обвинение в сотрудничестве с польской разведкой. Высылаемым разрешалось брать с собой лишь одежду, белье, обувь, постельные принадлежности, часть посуды (ножи, вилки, ложки, чайники, ведра), продовольствие на месяц, хозяйственный бытовой инструмент — всего не более 500 кг на семью. На сборы отводилось не больше двух часов. Операции по высылке обычно проводились на рассвете, чтобы избежать «ненужной шумихи и паники». Железнодорожные станции оцеплялись конвойными войсками, которые сопровождали эшелоны из 55 вагонов по 25−30 человек в каждом [6. 75].

В сентябре 1936 года решением облисполкома, учитывая ходатайства местных жителей, каждой из переселенческих точек было определено название. Точка № 1 — Калиновка, № 2 — Донецкое, № 3 — Белоярка, № 4 -Подольское и т. д. Ясная поляна, Вишнёвка, Константиновка, Новоберезова. Новогречановка, Зелёный Гай, Чкалово, Петровка. Земли, предоставленные государством для размещения, были малообжитыми. Материальное положение спецпереселенцев было крайне тяжёлым. Люди оказались выброшенными практически в голой степи, где отсутствовали не только какие — либо постройки, но и сам строительный материал. Изощряясь в своей изобретательности, поляки строили жильё из сподручного материала. За землянками, построенными в эти годы, так и закрепилось название «сталинки». В ход шёл не только дёрн, но и глина, песок, камни.

Отсутствие жилья, первые осенние заморозки, охватившие Северный Казахстан, усугубляла катастрофическая нехватка продовольствия.

В приказе Наркомзема Казахской ССР отмечалось, что «…земельные органы на местах зачастую самоустранились от выполнения мероприятий по переселению, не оказали надлежащей помощи, не обеспечили своевременный отвод приусадебных участков, не организовали, помощь в части приобретения скота, продуктов питания и прочее» [7. 211,216].

В жалобе жителей села Новоберёзовка от 10 января 1938 года, направленной председателю районного исполнительного комитета, читаем «в виду постигшего посёлок стихийного бедствия — недорода 1937 года колхозники нашего посёлка остались без хлеба, из 206 колхозных хозяйств — 942 души, 50% уже выбились из сил, некоторые истощали… Не имеют сил подниматься. Некоторых людей заведующая медицинским пунктом направляла в Блюхерскую больницу, но там не принимают, говорят — у нас не приют, мы лечим больных, а не голодных. Правление колхоза просит Районный Исполнительный Комитет ходатайствовать перед вышестоящими организациями о помощи».

Родственники и близкие переселенцев, проживающие за границей, оказывали посильную помощь. В своём письме от 2 мая 1937 года в обком компартии секретарь Красноармейского района докладывал: «За последнее время усилилось поступление посылок из-за границы колхозникам района. Посылки поступают из Польши, Германии».

Однако тяжёлое материальное положение спецпереселенцев было несоизмеримо с моральным ущербом, нанесённым нации в целом.

Криминогенная обстановка в районе периодически обострялась. Спецпереселенцы, выражая свой протест против акта произвола и глубокого нарушения элементарных гражданских прав, устраивали поджоги, наносили материальный ущерб колхозной собственности, совершали побеги.

«За последние 10 дней в новых посёлках среди переселенцев немцев и поляков сильно развернулась провокационная работа со стороны контрреволюционного элемента… организация поджогов сенокосных угодий, расхищение социалистической собственности, уклонение от посадки индивидуальных огородов, побеги». (Из докладной записки секретаря райкома в мае 1937 года).

Несмотря на жестокие условия правил внутреннего распорядка, побеги порой носили массовый характер. Так из посёлков № 4, 9, 10, 11 за период с июня 1936 года по март 1937 год из общего числа проживающих 2700 человек совершили побег 302.

В большинстве случаях, граждане совершавшие побег направлялись в город Омск, откуда, по их мнению, было проще добраться до родных мест.

Для прекращения распространения контрреволюционных слухов, побегов, поджогов Красноармейским районным комитетом партии 7 мая 1937 года было принято постановление «О политическом настроении в перечисленных посёлках [12. 148], в котором было указано «крайне неудовлетворительное политическое настроение в посёлках». Этим же постановлением партийной группе Районного Исполнительного Комитета было поручено принять срочные меры «к выявлению и изоляции организаторов, провести разъяснительную работу среди населения, установить строгий контроль над передвижением переселенцев с безусловным соблюдением пропускной системы, запретить приём переселенцев на работу, не имеющих разрешения от сельсовета и коменданта. А также организовать показательный судебный процесс над организаторами побегов и поджогов, провести общеколхозные собрания с обсуждением вопроса состояния материального положения».

Но жизнь продолжалась, постепенно входя в привычное русло. Не оставлял надежд на возвращение в родные края, поляки занимались обустройством, обживали новые места. Уже к началу нового учебного года в 1936 году в посёлках Калиновка, Подольское, Константиновка, Зелёный Гай, Донецкое, Чкалово из дёрна были построены школы, и дети приступили к занятиям. Обучение велось на русском языке, но в каждой школе обязательным предметом было изучение и родного языка. К концу уборочной страды первого года проживания на казахстанской земле основная часть польских хозяйств была «загнана» в колхозы. Только члены колхоза имели элементарные гражданские права. Основной причиной «добровольного» вступления в коллективные хозяйства были определены льготы, предоставленные членам колхоза — получение государственных ссуд, земельного участка, посевного материала, проведение полевых работ за счёт колхоза и так далее.

В связи с появлением новых 30 населённых пунктов на территории Красноармейского района, увеличением численности населения 29 июля 1936 года был образован Келлеровский, а 16 октября 1939 года Чкаловский район, в состав которых вошли все вновь образованные в 1936 году переселенческие посёлки. С этого времени в народе районы и стали называть «переселенческими». Польское население в Келлеровском районе составляло 30%, Чкаловском 50%.

В 1940 году в республике появился новый контингент спецпоселенцев под названием «польские посадники и беженцы». Посадники — это переселенцы из Польши в основном бывшие военнослужащие польской армии, отличившиеся в польско-советской войне 1920 года и получившие в 20 — 30 гг. землю в районах, заселённых украинцами и белорусами. Они выполняли определённые полицейские функции в отношении местного населения. После того как в 1939 году Западная Украина и Западная Белоруссия вошли в состав СССР, польские посадники были объявлены «злейшими врагами трудового народа» и депортированы с семьями в Казахстан, на Урал и в Сибирь. Следует отметить, что их национальный состав был неоднороден. Основная их часть была представлена поляками, но среди них было значительное количество евреев, украинцев, белорусов, немцев и представители других национальностей. Всего с февраля 1940 года по июнь 1941 года было депортировано 380 тыс. поляков, большинство из которых попало на спецпоселение. Ещё труднее пришлось народам, депортированным в 1941 году. Кроме того, в ссылке в Казахстане находилось около 66 тысяч семей репрессированных офицеров и других из Польши[8].

По своей жестокости и цинизму эта акция, впрочем, как и все последующие, не имеет аналогов в новейшей истории Европы. Вина посадников, было сказано в постановлении Совнаркома, заключалась лишь в том, что они являлись колонистами, получили землю для обработки от польского правительства и были преданны властям своей страны. Попросту говоря, их обвинили в том, что они жили там, где большевики не желали их видеть. А служащих лесной охраны обвинили, ни много, ни мало, в подготовке кадров шпионов, диверсантов и террористов на случай войны с СССР!

Оставшиеся спецпереселенцы продолжали находиться на казарменно-режимном положении. Несмотря на ограничение своих конституционных прав, «выселенцы» как их называли представители государственной власти, старались сохранить в рамках возможного и дозволенного свой национальный быт и культуру. Однако чаще всего это не находило поддержки со стороны властей. Так хозяйство Народного комитета иностранных дел с просьбой освобождения польских граждан от работы в рождественские дни было не только отклонено, но послужило поводом для ужесточения в вопросе ограничения прав поляков «…в случае организованного невыхода на работу польских граждан в эти (рождественские) дни, подстрекателей и организаторов привлекать к уголовной ответственности». Местными властями отмечались факты «…религиозного фанатизма, родовых пережитков, стремления втянуть молодёжь в эти пережитки».

Отличаясь прирождённым трудолюбием, спецпереселенцы — поляки уже к концу 1940 года зарекомендовали свои хозяйства и колхозы как «одни из наиболее благополучных». И последующие годы они прилагали все усилия для улучшения благосостояния, как каждой семьи, так и в целом района. После завершения войны положение спецпереселенцев осталось прежним, с той лишь разницей, что с 1946 года в семьи стали возвращаться выжившие трудармейцы.

В подтверждение прежней линии проводимой правительством политике в отношении спецпереселенцев, 26 ноября 1948 года был издан Указ властей о том, что «немцы, поляки, калмыки, ингуши, чеченцы, финны, латыши и другие переселенцы в предоставленные районы переселены навечно, и что выезд их с мест поселения без особого разрешения органов МВД карается каторжными работами до 20 лет. 8 января 1945 года вышло Постановление СНК СССР «О правовом положении спецпереселенцев», где спецпереселенцы формально определялись как полноправные граждане. Как разъясняет начальник ГУЛАГа МВД СССР генерал-лейтенант Наседкин, «лица, переведенные на положение спец-переселенцев, пользуются всеми нравами вольнонаемных, как в отношении размера оплаты труда, обеспечения жилищно-коммунального питания, торговли и культурно-бытовых учреждений, исключая право выезда за пределы района поселения, в том числе при использовании очередного отпуска"[10]. Однако это обнадеживающее разъяснение сводится на нет, как только начинается перечисление всех ограничений, в гражданских правах спецпереселенцев, начиная с передвижения.

Лишь после развенчания культа личности Сталина был остановлен, маховик государственной машины. Специальный надзор над поляками был упразднен в 1956 году. В 3-х дневный срок были созданы комиссии на местах в составе представителей облисполкомов, заместители начальников УНКВД, УКГБ были разработаны указания по отправке поляков[9.20−22]. Были составлены подачи железнодорожного состава для отправки спецпереселенцев в места прежнего проживания, инструкция начальнику эшелона по сопровождению спецпереселенцев и обслуживанию их на пути следования.

Отправленные в кулацкую ссылку назывались до 1934 года спецпереселенцами, а в 1934;1944 годах — трудпоселенцами, с 1944 года — спецпоселенцами. Согласно постановлению СНК СССР от 22 апреля 1937 года они расселялись в трудовых поселках.

Спецпереселенцы не имели права без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД отлучаться за пределы района расселения, обслуживаемого даннойспецкомендатурой. Начальником предоставляется право в отдельных уважительных случаях разрешать спецпереселенцам временный выезд с места поселения для свидания с семьей. Выезд главы семьи, оставленного на поселении при лагере для постоянного жительства, к месту проживания семьи, находящейся на спецпоселении в другом районе, может быть разрешен по особому ходатайству начальника ИТЛ перед министром внутренних дел республики, начальником УМВД края и области; в противном случае самовольная отлучка рассматривалась как побег и влекла за собой ответственность в уголовном порядке. Спецпереселенцы были обязаны строго соблюдать установленный для них режим и общественный порядок в местах поселения и подчиняться всем указаниям и распоряжениям спецкомендатуры НКВД. За нарушение режима и общественного порядка в местах поселения спецпереселенцы подвергались административному взысканию в виде штрафа или ареста. Все уголовные деяния спецпереселенцев были подсудны лагерным судам, в том числе и побеги. В архиве города Кокшетау есть отдельные дела под грифом «совершенно секретно», где хранятся «Алфавитные списки выселенцев, бежавших с мест поселения, подлежащих розыску, задержанию и привлечению к уголовной ответственности"[11].

Режим спецпоселения для поляков был отменен лишь 17 января 1956 года — специальным Указом Президиума Верховного Совета СССР. Указ отменил спецнадзор за ними (так называемые комендатуры), но поляки не были официально реабилитированы и продолжали находиться под надзором административных органов. Несмотря на то, что бывшие польские «спецпоселенцы» считались полноценными советскими гражданами, большинство поляков до 1959 года не имели паспортов. В некоторых регионах паспорта были им выданы только в 1970е годы.

Проживавшие в течение двадцати лет в Казахстане поляки к этому времени заняли определённое место в сложившейся хозяйственно — производственной системе в местах их компактного расселения. Например, в Кокчетавской области, судя по документам, среди руководителей районного звена (председатели колхозов, работники советских органов и т. д.) значительный процент составили поляки. Они сыграли большую роль в освоении целины в 50−60-х годах ХХ века.

Сам процесс реабилитации начался после подписания Указа Президента СССР 13 августа 1990 года «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-х — 50-х годов». Закончился тернистый путь к реабилитации спецпереселенцев, в том числе и поляков, лишь в июне 1991 года с принятием Закона «О реабилитации репрессированных народов».

Среди жертв массовых политических репрессий СССР поляки составили одну из самых многочисленных национальных групп. Будучи носителями традиционной польской культуры, именно они и составили основу современной польской диаспоры Республики Казахстан.

Ныне в Казахстане, по данным статистических органов, проживает около 50 тысяч поляков. При этом исследователи полагают, что казахстанских поляков, записанных в советские годы украинцами или русскими, гораздо больше — около 100 тысяч. Судьба разбросала их по разным уголкам страны. Наибольшие компактные поселения поляков расположены в СевероКазахстанской, Акмолинской, Карагандинской и Алматинской областях. Вместе с казахским народом полякам пришлось пережить тяжёлые времена репрессий, депортации и национального угнетения. Несмотря на тяжёлые жизненные испытания, большинство поляков сохранило национальные традиции, сумело передать новому поколению любовь к родной песне, языку, танцам и культуре.

Интерес к документам, которые освещают в истинном свете трагические события прошлого, сегодня повсеместен и огромен. В последнее время на тему тотальной депортации народов написано немало художественных и историко-публицистических произведений. Все воспоминания очевидцев тех событий, все произведения, написанные на эту тему, окрашены главным образом одной тональностью: горе, боль, кошмар, трагедия. Однако полная история депортации народов — одного из самых чудовищных изобретений сталинского режима — еще не написана, она ждет своих исследователей, способных проникнуть в суть этого преступления против человечества. Надо раскрыть не только механизм этого варварства, но его предтечу, истоки, причины и формы выражения. Желательно попытаться объяснить, почему это злодеяние вообще могло возникнуть в таких масштабах в «отдельно взятой стране», объяснить его с точки зрения психологии, социологии, общественного уклада, особенностей идеологии. Поистине гигантская задача, стоящая перед будущим поколением исследователей.

• 1. Хва К. С. Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата, — 251 с.
• 2. Шотбакова Л. К. Национальный аспект переселенческой политики и коренизации в Казахстане в 1917;1941 гг. — М., — 190 с.
• 3. Гурьянов А. Э. Польские спецпереселенцы в СССР в 1940;1941 гг. Слово. 1991
• 4. Садыков М. К. Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы. — Алматы, — 428 с.1
• 5. Мишимбаев С. М., Исова Л. Т. Проблема истории польских переселенцев в Казахстане (1936;1946гг). — Алматы, 158 с.
• 6. Сулейменова М. Ж. Историческая роль депортированных народов и репрессированных социальных групп. — Караганда, — 124 с.
• 7. История Казахстана: белые пятна. — Алма-Ата, — 286 с.
• 8. Земсков В. Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-географический аспект). — История СССР, 1991. — 278 с.
• 9. ГААО Ф.685.Оп.6с. Д. 76.
• 10. Бельгер Г. Манкуртизация: истоки и последствия. — Простор, — 152 с.
• 11. Салахова О. О депортации поляков в Казахстан в 1936 г Акмолинская правда. 09.2006 г.