Казахские заседатели Оренбургской пограничной комиссии (первая половина XIX в.)

Казахские заседатели Оренбургской пограничной комиссии (первая половина XIX в.)

Фамилия автора: Г. С. Султангалиева В данной статье раскрывается механизм и процесс избрания на должность заседателей Оренбургской пограничной комиссии представителей от казахской знати в первой половине ХІХ в. По сути, с 1800 г. начинался целенаправленный процесс превращения «поручений» и разных «услуг» представителей казахского населения в более или менее устойчивые обязанности, а именно привлечение на службу в региональной администрации. На первом этапе (1800−1824) заседателями были один султан и двое старшин, а в последующие годы (18 241 859) стали избираться султаны от Восточной, Средней и Западной частей казахов Оренбургского ведомства. Функции заседателей были разнообразны: от участия в рассмотрении дел, касавшихся казахов до разрешения конфликтов на Оренбургском меновом дворе и контроля за сбором кибиточного сбора.

В последней четверти ХУІІІв. симбирский и уфимский наместник О. А. Игельстром (17 841 792) предпринял попытку реформирования в Младшем жузе посредством создания Пограничного суда (1784 г.) и Пограничных расправ (1786). В состав Пограничного суда наряду с русскими офицерами вошли шесть казахских старшин и один султан. На основании указа Екатерины ІІ (№ 16 403, от 4 июня 1786 г.) казахским старшинам Пограничного суда назначалось жалование по 850 рублей в год (по 142 руб. каждому), а старшинам Расправ выделялось 3080 рублей в год. [1]. При этом Екатерина обращала внимание барона О. Игельстрома, что необходимо изыскать средства к привлечению и «добровольному склонению» представителей казахской знати «в службу здешнюю». Одно средств императрица видела в наделении их чинами, что послужило бы, по ее мнению, «не последним способом к привязанию их» к Империи [2]. По сути, Екатерина ІІ указала путь по кооптации представителей казахской знати в российское чиновничество и начало процесса трансформации традиционной структуры казахского общества и появление первой плеяды чиновников в лице влиятельных казахских султанов, старшин.

В 1799 году Пограничный суд был упразднен, а взамен была создана Оренбургская пограничная комиссия. Штат Комиссии включал наряду с российским чиновниками (асессорами, регистраторами, переводчиками) и заседателей от казахского населения, а именно один султан и двое старшин из трех племенных объединений Младшего жуза (алимулы, байулы и жетыру) с условием замены их через каждые три года. Казахские заседатели должны были быть «хорошего поведения, испытанной справедливости, почитаемые в роде». Комиссия предписала хану Младшего жуза Айщуаку (1797−1805), что заседатели Пограничной комиссии могут быть избраны «с общего согласия всех знаменитых и уважаемых в орде людей». Однако первые десятилетия Х1Хв. были сложными в истории

Младшего жуза, разворачивалась борьба внутри чингизидов за ханский престол (султаны Каратай, Арунгазы), усиливались противоречия между старшинами и султанами — чингизидами, расширялась межродовая борьба за пастбища и т. д. В этих условиях трудно было бы выдвинуть ту или иную кандидатуру из представителей казахской знати для службы в Комиссии. В результате Комиссия не дождавшись от Айшуак хана предложений, назначили первых заседателей — султана Тауке Айшуакова (от поколения Жетыру), старшину Баязык Кучукбаева (от поколения Байулы), старшину Бекназара Кунчиева (от поколения Алимулы) [3].

В 1801 году Кунчиев был заменен на Аманбая Мамырова, служившего в 1792—1799 гг. в Пограничном суде [4, С.49].

апреля 1802 г. по прошению хана мангышлакских туркмен Пирали (1745−1805) должность заседателя Комиссии занял Нурмухамед ходжа Абзелилов, как лицо, способное «к рассмотрению дел между россиянами, казахами и трухменцами». Предложенная кандидатура была поддержана и Оренбургским военным губернатором Н. Н. Бахметевым (1798−1803), к тому же Абзелилов проживал в Оренбурге [5]. Назначенных казахских заседателей привели к присяге «надлежащим порядком по магометанскому закону чрез алкоран» на верность служения Императору и велели приступить к исполнению своих служебных обязанностей, а именно принимать «полное участие в разбирательстве дел» касающихся казахского населения [6].

Этот состав казахских заседателей оставался неизменным до отстранения от должности старшины Баязыл Кучукбаева за причастность к убийству хана Жанторе (1809). В 1815 г. от поколения Байулы заседателем Пограничной комиссии был избран Тлеулы Байтереков [7], а Кучукбаев был сослан в Архангельскую губернии, откуда вернулся в 1818 г. и вновь по распоряжению военного губернатора П. Эссена стал заседателем Пограничной комиссии [8, С.50].

В 1818 году вместо султана Тауке Айшуакова был назначен султан Юсуф Нуралиев, который прослужил на этой должности одно трехлетие [9].

В первой трети ХІХв. деятельность казахских заседателей не была эффективной. Вопервых, большинство из казахских заседателей не знали русского языка. Нередко казахские заседатели даже не принимали участие в рассмотрении дел, касающихся казахов. В результате, 13 апреля 1820 г. Оренбургский военный губернатор П. Эссен (1817−1830) определил новые требования к работе Пограничной комиссии, суть которых заключалась в том, что Комиссия не имела права принимать окончательное решение без мнения казахских заседателей «каковы впрочем они не были», они должны были «вносится для справки в журнал или протоколы заседаний Комиссии» [10]. Во-вторых, заседатели (старшина Аманбай Мамыров, султан Нурмухамед Абзелилов) по старости или болезни часто отсутствовали на заседаниях Комиссии. Так, Нурмухамед Абзалелов просил региональные власти разрешить ему «по слабости здоровья» остаться зимовать в станице Гирьяльской, а не в Оренбурге. Однако Пограничная комиссия, исходя из распоряжения оренбургского губернатора от 13 апреля 1820 г., потребовала от Абзелилова присутствие в Комиссии «как чиновнику, получающему жалование» а в противном случае пригрозив ему «прекратить выдача ему жалования». В свою очередь Абзелилов, ссылаясь «на почти тридцать лет беспорочной службы» просил у пограничного начальства «иметь при старости его лет квартиру в станице» [11].

В третьих, ряд заседателей (Тлеулы Байтереков и Баязык Кучукбаев) подверглись обвинениям в поборах и причастности к действиям «неблагонамеренных ордынцев». Так, 7 декабря 1821 г. Баязык Кучукбаев вновь был отстранен от должности и заключен под стражу городской полиции, так как занимался поборами при разборе конфликтов на Оренбургском меновом дворе. Несмотря на ходатайства султанов и старшин Младшего жуза о разрешении вернуться ему в свои кочевья, так как «часто бывает нужным по случающимся ордынцам делам» Кучукбаев оставался под наблюдением региональных властей [12].

Следующий заседатель Комиссии, старшина рода табын, отделения таучан Тлеулы Байтереков обвинялся в увозе казаков из Каменно-Озерного форпоста (май 1823). С 22 июня 1823 г. находился под стражей, а 14 июля 1823 г. был удален от должности за доказанностью его противоправных действий [13]. Хан Младшего жуза Сергазы выступил в защиту Тлеулы Байтерекова, указывая пограничным властям на то, что старшина Байтереков, «с давних лет» находился на службе Пограничной комиссии и «оказывал российской стороне усердные и полезные свои поступки», был награжден похвальным аттестатом, подписанным Оренбургским военным губернатором Г. С. Волконским (за № 324), похвальный лист за подписью председателя Оренбургской пограничной комиссии Г. П. Веселицкого (от 14 января 1819 г.) и «за уважение оказанных им заслуг», по мнению хана, можно было бы «считать его невиновным и поступки его впредь не принимать во внимание» [14].

Кроме того, избранные заседатели могли не являться на службу в Оренбург. Одним из таковых был султан Усу Алавшин, который должен находиться на службе с 9 августа 1818 г., но так и не приступил к исполнению своих обязанностей и только через три года (24 декабря 1823 г.) Комиссия была вынуждена утвердить новую кандидатуру, а именно султана Бердали Кангазина. По мнению пристава при хане Младшего жуза А. Горихвостова, Кангазин был «человек очень надежный, весьма тихого и скромного нрава» [15].

Сложившаяся сложная ситуация с присутствием казахских заседателей в Комиссии определялась и низким жалованием их, а именно 350 рублей в год, что было недостаточно для проживания в городе. Как подчеркивал Сергазы хан, заседатели были вынуждены тратить собственные деньги на растопку дров, покупку съестных припасов и найм квартиры по прибытию в Оренбург, что приносило им «немалый убыток» и поэтому, по его мнению, «из ордынцев никто не зарится» на эту должность [16]. Свидетельством этому явился и тот факт, что заседатели вместо одного трехлетия, оставались на службе дольше, так как замена им не предоставлялась. Так, султаны Тауке Айшуаков, Нурмухаммет Абзелилов прослужили более 18 лет.

С введением нового порядка управления в казахских землях Младшего жуза законодательно отразившегося в документе «Утвержденное мнение Комитета азиатских дел относительно преобразования управления Оренбургским краем» (31 января 1824 г.) заседателей от казахов стали определять не от поколений, а от частей: Восточная, Средняя, Западная. Согласно распоряжения Оренбургского губернатора от 25 июля 1825 г. № 611 заседателями могли назначать только султанов [17]. пограничный казахский знать заседатель Комиссия разослала назначенным в августе 1824 г. султанам-правителям частей предписание об избрании кандидатур на должность заседателей по заведенному порядку, а именно наличие печати и тамги выборщиков. При этом выдвигаемые лица должны были быть «уважаемыми в Орде и известными ей с похвальной стороны». Султан-правитель Западной части Каратай Нуралиев (1824−1826) предложил продлить на следующее трехлетие полномочия заседателя от его территории уже находившегося на этой должности султана Бердали Кангазина [18].

Султан-правитель Восточной части Джума Худаймендиев (1824−1830) рекомендовал кандидатуру Каратая Бабина как султана, «весьма хорошего поведения, старательного в прекращении обоюдных между нами споров» и самое главное — знающего российские законы [19].

Исполняющий должность султана-правителя Средней части султан Медетгали Турдагалиев (1826−1828) докладывал региональной администрации, что не имеет возможности кого-либо рекомендовать, так как «способные султаны отсутствуют» для занятия этой должности. Комиссия, получив донесение султана-правителя, пришла «к совершенному удивлению» и расценила этот факт, как нежелание исполнить требования пограничного начальства, ибо во вверенной ему территории «есть достаточное число султанов, из коих вероятно одного можно было бы найти достойным к занятию должности присутствующего в Комиссии» и потребовали «без всякого промедления» отправить кандидатуру из султанов на должность заседателя Комиссии [20].

Исходя из сложившейся обстановки, Пограничная комиссия признала достойным на должность заседателя «человека усердного к стороне Российской и уважаемого в Орде», уже исполнявшего эту должность старшину рода табын, Кула Чикабаева, который продолжал службу почти в течение 12 лет, практически до своей кончины (1836г.) [21].

К середине 30-х годов ХІХв. вновь началась активная переписка между Пограничной комиссией и султанами правителями о необходимости замены казахских заседателей новыми кандидатурами. При этом Председатель Комиссии подчеркивал «если из султанов достойного не окажется, то избрали бы по одному почетному и уважаемому ордынцами старшинам». В назначении новых заседателей Комиссии прослеживается две тенденции. Первая — сохранение преемственности власти. Так, 15 июня 1836 года султан-правитель Западной части Баймухаммед Айчуваков рекомендовал сына старшины Кула Чикабаева, бия Мянку Кулова, как человека уже «способного к отправлению сей должности» [22].

Вторая — выдвижение молодых представителей казахского народа, которые заслуживали бы «сего повышения своей тщательностью к службе и добрым поведением». Так, 10 марта 1837 г. двадцатилетний султан Тлеукабыл Абултаев был определен на должность заседателя в Комиссии от Восточной части Младшего жуза, который прослужил более 20 лет [23].

сентября 1841 года был назначен новый заседатель от Западной части 32-летний султан Джанмуххамед Туккуджин, а от Средней части казахов оренбургского ведомства — бий Турмухамед Уразаков [24].

В 30−50-е годы ХІХв. функции казахских заседателей расширялись. Они не только участвовали в рассмотрении дел казахов на заседаниях Комиссии, но и командировались неоднократно в кочевья казахов для сбора кибиточной подати, проверки количества кибиток, скота, определения места кочевий и маршрутов родов. В ЦГА РК сохранились подробные отчеты командировок казахских заседателей Т. Абултаева, Дж. Туккуджина, Т. Уразакова [25].

Особенность этого периода заключалась и в изменении жалования казахских заседателей, которое выросло до 600 рублей в год и включало дополнительно шесть четвертей ржаной муки [26].

Региональные власти подчеркивали «полезную службу» казахских заседателей в реализации их политики, исполнение ими различных поручений Комиссии «.с усердием, деятельностью и честностью». За эту деятельность, казахские заседатели, по мнению Оренбургской администрации, заслуживали награды и внимание правительства. Так, заседатели Оренбургской пограничной комиссии. за оказанные им «разные услуги» во время пребывания их на этой должности получили различные чины: от надворного советника (Тауке Айчуваков, Нурмухаммет Абзелилов) до коллежских асссоров (Аманбай Мамыров, Тлеулы Байтереков, Баязык кучукбаев и др). Как на чиновников региональной администрации, на казахских заседателей составлялся формулярный (послужной) список о службе и достоинстве, что явилось кардинально новым принципом, отражающим начало процесса кооптации казахов на службу Российской империи и включения их в единую систему учета служащих всех уровней государственного управления.

• 1. ПСЗ РИ Т.22.СПб, С.611−612
• 2. ПСЗ РИ Т.22.СПб, С.950
• 3. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 2169. Л.3−4
• 4. Горбунова С. Оренбургская Пограничная комиссии. Кандидатская диссертация. Нижневартовск. 1998.С.49
• 5. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 д. 230.л.4 6ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 д. 230.л.4об
• 6. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 д. 259.л.219
• 7. Горбунова С. Оренбургская Пограничная комиссии. Кандидатская диссертация. Нижневартовск. С.50
• 8. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 д. 259.Л.69.
• 9. ЦГА РК Ф.4 оп.1 Д. 259 Л. 20
• 10. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259. Л. 75, 78, 97
• 11. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259. Л. 210−212
• 12. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л.98, 124, 188, 202.
• 13. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л. 210,212−213.
• 14. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259. Л.
• 15. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л. 102−103.
• 16. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л.
• 17. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л. 269,315.
• 18. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л. 291,295, 299.
• 19. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л. 285−287.
• 20. ЦГА РК Ф. 4 Оп.1 Д. 259.Л. 223,237−240.394
• 21. ЦГА РК Ф.4. оп.1 Д. 4668. Л.8.
• 22. ЦГА РК Ф.4. оп.1 Д. 5117. Л.2
• 23. ЦГА РК Ф.4. оп.1 Д. 2263. Л.10−13; Д. 3454. Л.10
• 24. ЦГА РК Ф.4. оп.1 Д.5117
• 25. ЦГА РК Ф.4. оп.1 Д. 4668. Л.20