Посольства и война

Следующие посольские отчеты бытовали уже во время войны, видимо поэтому они три последующих посольства не оставили отдельные «списки посольских вестей». П. И. Головин и К. И. Грамотин прибыли в Великий Новгород к государю 15 июля 1579 г. В 20-х числах июля доставил краткую и тревожную грамоту в Смоленск человек царского гонца Андрея Тимофеева. По словам Андрея, король уже шел к Полоцку, а некоторые военачальники («болшие люди») шли к Смоленску, помимо этого король готовит послать в Крым гонца с дарами. С тех пор посольский приказ начал отслеживать движение Батория в деталях. В августе в Россию прибыл королевский гонец Вацлав Лопатинский с объявлением войны. Он сообщил приставам, что был король в Свире, одни паны говорят о походе короля в Ливонию, а другие к Полоцку. Когда уже было очевидно наступление Батория на Полоцк реакция посольской службы и, по-видимому, царя, зафиксированная в посольской книге, выглядела очень спокойной: «И августа ж в 15 день государь царь и великий княз с сыном своим с царевичем князю Иваном и з бояры по литовской грамоте, которую привезли от литовского гонца Баимъ Воейков да дьякъ Иван Стречневъ приговорил к литовскому Стефану королю по той грамоте отписати по приговору, тогды как Стефан король от Полотъцка отойдет и какъ государево дело поход его поминуетца и тогды к нему отписати и гонца его отпустити посмотря по делу» Там же. Л. 155 об. -156. Будучи в разладе с половиной своей земли король вряд ли бы привел крупную армию, следовательно, и поход его был исключительно «государевым делом». Вряд ли царь обладал достаточно полной информацией о войске Стефана Батория, особенно об артиллерии. Как проводилась разведка во время первого Баториева похода на западной окраине каких-либо материалов у нас нет.

Неспокойное положение в монархии Грозного во время войны с Баторием, затруднившее царю набор крупных войск, на фоне дипломатических связей двух государей показал в своей статье Б. Н. Флоря Флоря Б. Н. Война между Россией и Речью Посполитой на заключительном этапе Ливонской войны и внутренняя политика правительства Ивана IV. // Вопросы историографии и источниковедения славяно-германских отношений. М., 1973. С.176−204. После падения Полоцка Грозный также стремился решить конфликт чисто дипломатическим путем, он отправил от имени московских бояр послание к панам радным. Сначала его гонец нес письма к М. Ю. Радзивиллу и О. Воловичу, потом к епископу Валериану, М. Ю. Радзивиллу, С. Збаражскому и О. Воловичу. Гонец Леонтий Стремоухов в случае соответствующего вопроса должен был сказать, что государь вывел свое войско из Ливонии и держит покой на границах РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 11. Л. 169. Вскоре к царю прибыл литовский гонец Богдан Проселок, в расспросе он сообщил, что король отправился на сейм в Варшаву. Как отметил еще В. В. Новодворский, Грозный был внимателен к польско-литовскому сейму, на нем решались дела о походе Новодворский В. В. Борьба за Ливонию между Московским государством и Речью Посполитой. СПб., 1904. С. 1−42.. Поведение было не из приятных, грамоты от пленных воевод он забыл в Литве, а на приветственной речи от короля, на аудиенции у царя в Новгороде 19 ноября 1579 г., вставил слово «великому всякому государю…» РГАДА. Ф. 79 Оп. 1. Д. 11. Л. 190. Царь встал и спросил о здоровье короля. Слово «всякому» вызвало вопросы к литовскому гонцу, и по словам гонца он допустил эту ошибку сам, так как грамоты не знает Там же. Л. 197 об. После потери Полоцка Грозный полностью отказался от попыток продемонстрировать свою возвышение над королем Речи Посполитой. В инструкциях гонцу Елизарию Благому, отправленному в Речь Посполитую гонца Елизария в январе 1580 г. целенаправленно сказано не обращать внимание на соблюдения деталей церемониала Там же. Л. 236 об. Инструктирование миссии Благова закладывает принцип посольских связей Батория и Грозного в военное время: Благой как и все последующим царским посланникам акцентировалось вручать грамоту и говорить о царском деле именно королю, обходя панов-рад. Зачем стоило настаивать на традиционном принципе монаршего диалога? Ответ, как мне представляется лежит все в фигуре Стефана Батория и в раскладе сил в Речи Посполитой. Как продемонстрировал Баторий на первой встрече с русскими послами, он, в отличие от прошлых королей ВКЛ и Польши не знает русского языка, его положение как государя пришлого еще сильнее зависит от круга симпатизирующих ему лиц из радного панства. Диалог с Баторием мог быть осложнен посредниками в первую очередь из литовской среды. Наиболее верным окружением Батория как справедливо полагал царь являлись его венгерские подданные, они же являлись чужаками для литовской и польской шляхты.

Положение на старой отчине Батория представляло постоянный интерес для царя. Посольские наказы и отчеты постоянно пытаются зафиксировать положение венгров в Речи Посполитой. В наказе Леонтию Стремоухову в октябре 1579 г. предписывалось выяснить: «и которые наемные люди полские и угрове и желныри и дряби с королем были и, где они ныне, отпущены ли или будет даны имъ при которых границах лежи» Там же. Л. 169 об. Елизарию следовало узнать: «О том ему проведывати с которого княжства с Семиградцково приехал Стефан на королевство и на том нынече княжстве хто княжит и с королем одной ли он мысли, и на помочь ему вперед Стефану королю дей давати ли и сколко давати, и много ли всехъ людей княжства Седмиградцково» Там же. Л. 242 об. -243. Такой же наказ был дан в феврале 1580 г. боярскому посланнику Грязному Шубину Там же. Л. 283. Ему же следовало проверить слухи о стычке Хриштопа Радзивилла с венграми: «Да памят Грязному слух на Москве был, что дей Виленского воеводы сыну Христопу Радивилу бой был в Вильне с угры и от того дей многие угры из Литвы от короля в угры. И Грязному того проведывати была ли у них битва? И будет была, и на которую сторону болши было изрону людем? И с того побою из Литвы поехали ли угры? И что после того меж ихъ слово за кого король стоит? И за что земля стоит?». Об венграх Грязной Шубин добыл информацию: «бой был в Вильне с угры пану Яну Глебову за то, что у него выпустошили его вотчину Дубровну город и деревни. И на том бою меж ихъ людемъ урон был, а розвели их паны. А за угры стал король, а за Яна паны радные и рекся король за угры все пану Яну убытки платить, срокъ платежу какъ дей помиримся с московскимъ, а нынеча государь пан Ян в Дубровну поехал» Там же. Л. 290 об. Следующий московский посланник дворянин Григорий Нащокин в конце мая сообщил: «били челом шляхты королю на угры и на ляхов с Московским дей государем воюешся, а нас дей воевали угры да ляхи жены и дети наши на блуд емлют, а ты дей нам управы не учинишь. И в том на короля гневаютца» Там же. Л. 347 об. Он же сообщил важные сведения о королевском войске, полученные от шляхтича Дмитрия Бароховского: «король дей нашь в Вильне, а при нем пане радные да воинских людей угрян три тысячи, а наемных людей при немъ нет — лежат по украйнамъ, а рады дей его не ведает, где он пойдет в войну да сказывал государь мне Дмитрей же Бароховский, что лежит по лежам воинских людей полских восемьдесят рохмистровых, а с ними по двести человек да литовских десять рохмистровых, а с ним по двести ж человекъ да пять тысяч дрябей по всемъ украйнам, а шляхты дей государь с нимъ не идут поймал с них гроши на наемные люди». Кроме этого Нащокин сообщил о убийстве Владимира Зоболоцкого Хриштопом Радзивиллом Исследование инцидента: Ерусалимский К. Ю. Московский боярин, литовский староста, королевский слуга: европейская карьера В. С. Заболоцкого // Российская история. 2011, № 4. С. 88−102., осложнившее отношения короля с домом Радзивиллов РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 11. Л. 347. В середине июля 1580 г. царскому гонцу Федору Шишмареву был дан наказ: «О том ему проведывати с которого княжства с Семиградцкого приехал Стефан на королевство и на том ныне княжстве хто княжет и с королем с Стефаном в одной ли он мысли и напомочь ему Стефану королю людей давати ли и сколко давать и много ли всехъ людей княжства Седмиграцкого и сколко ныне у Стефана короля угрян и где они живут и что им устроенье в литовской земле и как угорские люди с литовскими людми в любви ли живут или в розни, и как Володимера Заболотцкого убил Хриштопъ Виленского воеводы сынъ, и как ротмистра угорского убили литовские люди, которой у угрян был голова в Менску, и в том ныне угряномъ с литовскими людми нет ли розни, и будет есть, и которым обычаем? И король за угрян стоит ли и нет ли в том с литовскою землею королю розни, и будет есть, и что меж ихъ в том рознь? И что земское про короля панов рад вперед умышленье?» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 12. Л. 393 об. -393 об. Русские посланники по-прежнему охотно фиксировали настроения в литовской шляхетской среде, критично относящейся к мероприятиям Стефана Батория. Получали они известия и от других лиц, не симпатизировавших аристократии ВКЛ, так Григорию Нащокину «сказывал в Орше мужик Олтухомъ зовут. А велел приказать в Смоленескъ воевода, чтобы жили бережно, а король дей будет к Смоленску на Рожество Ивана Предотечи, а паном дей не имети веры, что они ни говорят» Там же. Л. 347 об. Судя по посольским наказам, царь по-прежнему не был уверен в крепком положении Стефана на престоле, результаты посольства П. Головина и К. Грамотина давали о себе знать. Федору Шишмареву следовало выведать «Были вести ко государю царю и великому князю, что присылал Генрик король францовской к паном, чтоб ему опять быть на королевстве, а паны с нимъ ссылаютца, и Федору того тайно проведати подлинно ест ли паном з Генриком ссылка, и кого чают вперед на королевстве быти Стефану королю или Генрику королю?» Там же. Л. 397.

Второе посольство Ивана Грозного к королю в 1580 — 1581 гг. И. В. Сицкого, Р. М. Пивова и Д. Петелина было принято королем три раза: под Великими Луками, Невелем и в Варшаве. Послы как обычно должны были выведать настроения в Речи Посполитой: согласны ли сословия продолжить войны с царем, и на каких условиях. От рад ВКЛ и Короны послы не встретили никаких уступок, королевская рада в вопросах мира и войны была единодушна. Полностью поддерживали короля магнаты Радзивиллы. В грамоте, доставленной гонцом к царю в марте 1581 г., Сицкий с товарищами сообщал царю, описывая ситуацию осени 1580 г. перед грядущим вальным сеймом: «И литовская дей земля вся хочет с тобою государем миру. А воевода дей Виленской и Остафей Волов королю говорят и против всее земли стоят — хотят, чтоб с тобою государем не миритца, а итти б на твою государеву землю ратью всею землею» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 12. Л. 13 об.. Н. Ю. Радзивилл в отсутствии короля руководит сбором средств и созывом ополчения, так послы писали: «А воевода дей, государь, Виленской ныне в Вильне, а при нем послы все, которые были отряжены с поветов х королю с темъ, чтоб король с тобою государем мирился. И воевода дей им говорит, чтоб они с тем х королю не ездили, а дали б королю на наемных людей со всехъ поветов со всякие лошади по копе хто колкими лошедми служит да и с волока со всякого по нашему с выти дали б по копе ж или б сами своими головами всею землею с королемъ шли. И земяне дей все поборов себя себя и подданых своих давати не хотят, а язаютца итти своими головами» Там же. Л. 16. Переговоры под Великими Луками в конце августа — начале сентября 1580 г. показали упорство королевской рады. Первые попытки переговоров сорвались из-за требований послов к королю прекратить осаду Великих Лук и уйти в свою землю. Услышав на первой встрече протесты послов по поводу их приема во время осады царского города Н. Ю. Радзивилл «говорил сердитуя: подете на подворье, пришли естя з бездельемъ з бездельем и пойдете» Там же. Л. 41−41 об. На аудиенции среди панов присутствовали кроме Н. Ю. Радзивилла «Рыжего» и Х. Н. Радзивилла «Перуна» был и воевода Новогрудский Николай Радзивилл Сиротка Там же. Л. 41 об. -42 об. Гетман польный и подканцлер Криштоф Радзивилл был королевским посредником на аудиенции. В итоге он по королевскому приказу вынудил послов править посольство: «сказывали естя, что пришли х королю деломъ, а ныне говорите безделье. И вы правте посолство, а безделья не говорите. А не станете правити посолства, и король велел вас отправити до осподы. И вперед вамъ у короля не бывати. Велелъ вас король отпустити ко государю вашему, а королю от города не отъехаживати и над городом промышляти безотступно» Там же. Л. 47−47 об.

В феврале 1581 г. И. В. Сицкий с товарищами вел переговоры в Варшаве во время вального сейма. Во время второй встречи кроме других польских и литовских сенаторов с послами вел переговоры Н. Ю. Радзивилл. 13 февраля в ответную палату к послам вслед за сенаторами вошли около 40 человек литовской и польской шляхты. Послы спросили у панов кто эти люди. Сенаторы объявили, что мы рада большая, а они рада меньшая, и пусть послы ведут переговоры как обычно. Шляхта прибыла с целью самой услышать ответы русских послов Там же. Л. 151−152. Это было первое личное присутствие посольской избы на посольских переговорах с русскими, вызвавший у московских послов вопросы, но не встретивший с их стороны никакого возражения. На переговорах послы возможно пытались повлиять на литовскую раду. Послы как будто лично заявили конкретно Николая Радзивиллу «Рыжему» и Остафию Воловичу, что готовы поступиться дополнительными городами, к которым прибавили даже Великие Луки, Невель, Велиж и Заволочье. Но литовские сенаторы ответили послам, что даже если б они под Невелем пошли на такие уступки, то тогда бы они запомнили их и отложили до сейма. Сейчас же решение зависит исключительно от сейма, где, судя по ответу литовцев, содержался намек на превалирование поляков: «И мы б то себе записали, а на томъ было намъ с вами без сойму не делывати ж. А ныне на сьеме при короле паны рада полские и вся земля, и они государю своему думают, что захотять, а нам уж зде сей воли нетъ» Там же. Л. 156 об. -157. Польская сторона была выглядела более решительной, вновь напрочь отказав мириться без всей Ливонии, заявив также: «за Вифлянты мы стали всею землею, что Лифлянская земля — костёл римской с нами с поляки одна вера, и то и всей земле пригоже быти в государя нашего стороне». Представили поляки и силу своего сейма: «а у нас государство повольное, обираем себе за государя кого захотим. И которой государь у нас будет, и он без нас ничего не делает, а что и захочет делати ино мы не дадим… И государь нашъ намъ на том присягал, что ему давно зашлых местъ отыскивати и Лифлянская земля очистити. И государю нашему какъ Лифлянские земли отступитися, потому что он ото всех становъ корунных и литовских про Лифлянскую землю обязан присягою» Там же. Л. 157 об. -158.

Третье московское посольство к Баторию О. М. Пушкина, Ф. И. Писемского и И. Андреева помимо очередной попытки достигнуть перемирия должно было по собственному признанию выиграть время и выведать вести: «для того чтоб у короля которое время войну изволочити, а ты бы, государь, безвестенъ не был» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 21. В Борисове литовцы разыграли перед послами церемонию приветствия сбежавшего от царя Давида Бельского, на вопрос послов: зачем стреляют из наряда, приставы сказали: «что стреляют для Давыда, так деи у нас в обычье ведетца, какъ хто приедетъ доброй человекъ от которово государя к нашему государю, и в тех городех, где на границу приедут и толды стрелба бывает» Там же. Л. 149 об. -150. Настроение сенаторов на последовавших переговорах хорошо иллюстрирует высказывание польного гетмана Крыштафа Радзивилла: «вы де говорите о четырех городех Лифлянские земли, а какъ государь нашь возьметъ Псков и Лифлянская земля и без оддачи вашего государя будет за нашимъ государемъ вся» Там же. Л. 187 об. -188. Послам все удавалось переманивать на свою сторону некоторых литовцев, так будучи по Кревом 16 июня 1581 г. послы отправили к царю ротмистра пеших казаков Виценса Там же. Л. 223.

Расчеты московской дипломатии на разногласия в королевском войске и в элите Речи Посполитой в некоторой мере находили свое оправдание. По описанию ситуации очевидцем — королевским секретарем ксендзом Станиславом Пиотровским — на счет осады Пскова мнения разошлись. Радзивиллы по словам Пиотровского ратовали за зимовку в неприятельской земле, но против зимней осады Пскова. Зимой, по словам «Рыжего» им ничего не удается, поэтому «лучше воевать летом, а зимой сидеть дома и греться у теплой печи». Причем большие надежды «Рыжий» возлагал на Поссевино, если от него и царя придет «что-либо положительно верное насчет мира, то мы будем служить Вашей Королевской Милости до окончания переговоров» Там же. С. 391−392.

Ссылки о возобновлении переговоров начали наместник Великого Новгорода Иван Юрьевич Булгаков и великий гетман Николай Радзивилл. Москва искала возможность вступить в мирные переговоры через папского легата Антонио Поссевино, Николай Радзивилл должен был принять московских посланников и через него произошел обмен опасными грамотами. 22 октября 1581 г. царь повелел новгородскому воеводе отписать к Н. Ю. Радзивиллу под Псков РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 13. Л. 354−367 об. У Пиотровского мы находим 8 ноября запись о прибытии русского гонца к «Рыжему», русский гонец сообщал, что «Виленский воевода лучше и миролюбивее гетмана» Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию (осада Пскова). М., 1897. С. 415. И Радзивиллы были немало заинтересованы в скором установлении покоя с московским государем. При этом в отчетах Поссевино ни Николай Радзивилл, ни его сын Крыштаф «Перун», ни даже Остафий Волович не фигурируют. Поссевино полностью исключил из своих материалов лица еретиков, которых он отделял от московских схизматиков. К переговорам с московскими послами, по словам Антония, он не допустил ни одного еретика Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. Перевод с латинского В. И. Годовиковой. МГУ. 1983. С. 201., а воеводу Брацлавского Януша Збаражского он назвал католиком Там же. С. 150. Роль литовцев в деле переговоров с Москвой в его повествование сильно затемнена. Но, по всей видимости, воевода виленский сыграл не малую роль, обеспечивая сообщения между враждующими лагерями. При этом виленский воевода все же не забыл ущемить величие Грозного, отправив в ответ в октябре к новгородскому наместнику грамоту с именованием царя всего-то «князем Московским» РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 13. Л. 518 об. Булгаков в свою очередь докладывал царю, что его титулатура в грамоте Радзивилла не прописана, но он все же написал в ответе королевский титул полностью, так как не посмел не написать его без санкции царя Там же. Л. 515.. Вернувшийся 28 ноября в Москву царский гонец Захарий Болтин доложил о ситуации в королевском лагере. Основными источниками информации для него были польские приставы и некоторые литовцы. По их сведениям король был склонен идти на мир, а в связи с тяжелыми потерями и задержкой жалованья королевские войска находятся в трудном положении. Помимо этого гонцу рассказали и о турецких делах: «А приходил де он для тово, у Турсково родился сынъ и Турской царь о том присылал, чтобы у него король сына крестил, и король ему отказал: яз де ныне на службе, как де буду у собя в Полше, тогды деи сына у тобя крещю, да и отпустил его к Турскому» Там же. Л. 547. Король принимает участие в обряде какого-то крещения мусульманского правителя, последняя церемония немного прояснится в посольских вестях позднее. К тому же по словам Болтина король находился «на службе», что не подходило суверену. Возможно, гонец просто передал дословно слова приставов, но вряд ли их смысл в восприятии их поляками и русскими был одинаков. Ни Болтин ни другие посольства до него в ходе войны не оставили точной информации о связях Батория с другими монархами, за исключением сношений со шведским королем.