Заключение. 
Речевая картина и ее семантика в смысловом целом романа У. Голдинга "Повелитель мух"

Предлагаемый в настоящей работе комплексный лингвостилистический подход к рассмотрению антропоцентрической структуры художественного текста позволил получить новые данные о языковом выражении и эстетических функциях основных категорий литературного текста: автора и персонажа. В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам.

Автор литературного произведения, как мы видели, выступает в качестве субъекта художественного отражения. Его речетворческая и эстетическая активность проявляются в словесной ткани художественного произведения, особых типах связи отдельных языковых элементов в макроструктуре художественного текста. Персонаж литературного произведения является объектом художественного познания, что предполагает конвенциональность его речевой системы. Таким образом, образ автора является первичной, или абсолютной, текстообразующей категорией художественного текста, обусловливающей сюжетно-композиционное развитие, выбор действующих лиц и распределение ролей между ними, пространственно-временную структуру, характер экспрессивного содержания, архитектонику всех частей текстового целого. Иными словами, автор художественного произведения — это основа интеграции текста. Образы персонажей, являясь продуктом фантазии писателя, принадлежат к релятивным, вторичным текстообразующим категориям.

Первостепенную роль в экспликации образа автора играет авторская, или повествовательная перспектива, понимаемая как избранный автором способ подачи художественной информации системой соответствующих содержанию лингвостилистических средств. Обязательным формальным компонентом повествовательной перспективы, ее субъектным актуализатором является повествователь, или рассказчик — текстовая категория, составляющая существенную часть образа автора, но не тождественная ему Опосредованное выражение образ автора получает также в закономерностях композиционно-сюжетного и пространственно-временного развития литературного произведенния. В объективированном повествовании авторской речи принадлежит основная роль во внешнесобытийном сюжетодвижении, речевая система персонажей развивает сюжет в сторону внутриличностных мотивов. Взаимодействие авторской и персонажной речевых систем обусловливает характер «сюжетного напряжения» литературного произведения. Авторская речь обеспечивает единство и внутреннюю логику всего композиционного целого. В романе «Повелитель мух» авторская речь занимает дополнительное по сравнению с диалогическою формой речи место и представляет собою, по сути, развернутую ремарку, выполняющую описательную, репрезентативную, сюжеторазвивающую функции.

За кажущимся бесстрастием и объективностью авторской речи скрываются чувства — симпатии и антипатии писателя. Приближение ко внутреннему миру одних героев, выраженное в виде форм несобственно-прямой речи, соседствует с дистанцированием от других, что косвенно характеризует создателя произведения к тем или иным персонажам. Формы несобственно-прямой речи, а также субъективация авторского речевого плана, проявляющаяся как почти полное слияние голосов автора и героя, относятся к наиболее ярким средствам импликации авторских взглядов при отсутствии эксплицитно выраженных оценок.

Роман Голдинга «Повелитель мух» насыщен диалогической речью. Диалоги здесь разнообразны по семантике и занимают много места. Можно говорить о базовом положении диалога в романе, тогда как все другие формы речи носят подчиненный или дополнительный характер. Однако «базовость» диалогической речи выражена здесь не в ее количественном преобладании над другими формами речи, а скорее в стилистической значимости. Будучи формой общения людей, а следовательно, «зеркалом», отражающим возникающие между ними взаимоотношения, диалог в художественном произведении, как и диалог в жизни, наиболее ярко и достоверно демонстрирует зарождение, развитие, расцвет и, наконец, разрешение конфликтов, которые так или иначе имеют место при несовпадении жизнеощущения разных людей.

«Повелитель мух» — роман-притча, интереснейшим образом задуманный и интереснейшим образом воплощенный. Несмотря на свой сказочный, аллегорический характер, написан он по всем канонам школы реализма. Главным образом, можно говорить о создании автором совершенно реалистичного рисунка событий, которые на самом деле никогда не могли бы случиться. Ситуация, в которую попадают английские мальчики — своего рода вызов всему человечеству, и Голдинг делает смелое предположение о том, что могло бы — чисто умозрительно — из этого выйти. Несмотря на заведомую невозможность происходящего на острове, Голдинг соблюдает все правила игры, учитывает все тонкости и особенности выработанного им сюжета, и создает настолько правдоподобную, реалистичную картину, что читатель безоговорочно верит, что так бывает, что такое может случиться с любым. И начинает задумываться, что и нужно писателю.

«Слой цивилизации очень тонок», — как будто говорит всем своим произведением Голдинг. Посмотрите, как легко, как удивительно скоро превращаются благовоспитанные английские мальчики из благополучных образованных семей в банду воинственных дикарей. Они оживляют все первобытные обряды: боевая раскраска, охота, жертвоприношения, ритуальные танцы. На последних страницах произведения Голдинг обозначает ребят из племени Джека не иначе, как словом «savage». Они и в самом деле совершенно одичали, опьяненные безнаказанностью. В жертву зверю была принесена человеческая жизнь (а началось все со свиной головы) — в приступе безумия дикари растерзали Саймона. Но это — не последняя жертва на острове. Чем занимается племя в своем убежище? Сегодня они собираются бить одного из «своих» — Уилфреда. За что? Никто не знает. Диктат и самодурство Джека растут в геометрической прогрессии, и, что самое ужасное, племя всецело на его стороне: «Roger received this news as illumination. He ceased to work at his tooth and sat still, assimilating the possibilities of irresponsible authority».

Ральф часто повторяет: «Are we savages or what?», «Supposing we go, looking like we used to, washed and hair brushed — after all we aren’t savages really and being rescued isn’t a game.» [II, 1, c. 254] Словно цепляясь за соломинку, Хрюша, Ральф, Сэм и Эрик пытаются образумить дикарей, вернуться к прежнему упорядоченному укладу жизни. В данном контексте их желание умыться, причесаться, т. е. хотя бы выглядеть цивилизованно — форма протеста против одичания и — призыв одуматься.

Это призыв Голдинга всему человечеству — одуматься.

В заключение отметим, что изучение закономерностей лингвостилистического выражения категорий автор — персонаж принадлежит к кардинальным проблемам стилистики художественного текста. Эти категории в наибольшей степени отражают общие особенности литературного текста как высшей формы речетворческой деятельности человека.

Мы предлагаем продолжить начатое исследование форм речи и способы выражения авторских интенций в произведениях экзистенциализма на примере одного из произведений другого представителя этого литературного направления — А.Мердок.