Башкиро-Мещерякское войско в Отечественной войне 1812 года

В 1811−1814 гг. из Башкиро-мещерякского войска было сформировано и отправлено в армию 20 башкирских и 2 мещерякских (мещеряки, современное название мишари — служилые татары переселенные в XVII—XVIII вв. в Башкирию из Поволжья) конных полков. Полк насчитывал 500 рядовых, 10 пятидесятников («урядников»), 5 хорунжих, 5 сотников, 5 есаулов (обер-офицеры), командира полка и его помощника — старшины (штаб-офицеры). Из нестроевых чинов в полку были — писарь, квартирмистр и полковой мулла. Итого — 530 человек. Все эти чины были из башкир и мещеряков. Большинство чиновников были зауряд-чинами, т. е. их чины не были уравнены с «Табелью о рангах», и считались таковыми только во время службы. Небольшая часть — командиры полков и их помощники, имели действительные армейские чины: прапорщика, поручика. Возглавлял полк командующий — офицер российской армии, его сопровождал в качестве писаря унтер-офицер или рядовой и одиндва денщика.

Воины имели лошадь строевую и под вьюком. Соотношение строевых и вьючных лошадей в 1−6-м башкирских полках по штату было одинаковым, а всего — 1060, в полках 7−20-м — 780, поскольку здесь вьючных лошадей полагалось 250, т. е. одна на двоих. Сокращение штатного количества лошадей было сделано для быстроты комплектования полков и скорейшей отправки их к армии. Известны по рапортам настоящие цифры количества лошадей в некоторых полках. В конце 1812 г. во 2-м Башкирском полку было — 998, 6-м — 1024, 7 и 9-м — по 804, 8-м — 489, в 10, 12, 13, 14, 20-м — по 768, 11-м — 764, в 16, 17, 18-м — по 750, 19-м — 798 лошадей, в 1-м Мещерякском полку — 804, во 2-м — 796 лошадей¹.

Башкиры были вооружены в основном луками и стрелами, пиками, небольшое количество саблями, ружьями и пистолетами. Массовое отсутствие огнестрельного оружия связано с последствиями указа от 11 февраля 1736 г., по которому башкирам было запрещено иметь кузни, огнестрельное оружие. Его появление связано с башкирским восстанием, а запрет сохранялся вплоть до введения кантонной системы. Хотя после 1798 г. башкирам разрешалось иметь огнестрельное оружие, однако на протяжении нескольких поколений был утерян навык обращения с ним, и наоборот, искусство стрельбы из лука достигло своего совершенства. В ходе боевых действий башкиры вновь обратились к огнестрельному оружию, заимствуя его в качестве трофея. губерния наполеон кавалерия империя В целом, можно считать, что военная организация башкир в эпоху наполеоновских войн, в 1807—1814 гг. в структурном и тактическом отношениях носила европейский характер, но с сохранявшимися элементами ордынской традиции. Её отличительными качествами были: однородный состав подвижного конного войска, наличие опытных командиров, крепкая дисциплина, достаточная воинская выучка, большой конский резерв. Немаловажную роль играла массовая отвага и самоотверженность башкир, их патриотический настрой. Все это позволяло башкирским воинам с успехом противостоять легкой европейской коннице (польской, немецкой, французской). Отличительными чертами башкирской конницы были неутомимость, храбрость, сплочённость. К числу частных недостатков можно отнести языковой барьер между русскими командирами и башкирами и мещеряками, а также недостаточную обеспеченность холодным и огнестрельным оружием.

Формирование башкирских полков началось в 1811 г. в связи с угрозой новой войны с Францией. 7 апреля было приказано сформировать Ставропольский калмыцкий, 1-й и 2-й Башкирские полки «для усиления армии и чтобы приобучить на будущее время к службе калмык и башкир»². Башкиры должны были иметь национальное обмундирование и вооружение, каждому воину полагалось «быть о дву-конь». Обмундирование состояло из суконного кафтана синего или белого цвета, широких шаровар такого же цвета с красными широкими лампасами, белой остроконечной войлочной шапки (в виде колпака, разрезанного и загнутого с двух сторон), ременного пояса, кожаных портупеи и сапог.

Командиром 1-го Башкирского полка был назначен майор Звериноголовского гарнизонного батальона В. Ф. Добровольский. В апреле 1812 г. его сменил майор Нарвского драгунского полка М. М. Лачин. Полк составляли чиновники и рядовые башкиры в основном 7 и 9 башкирского кантонов.

В начале июня 1811 г. полк находился в месте сбора в Симбирске. В этом же месяце он выступил в Муром, куда прибыл в начале июля. Затем полк перешел в Покров Владимирской губернии, после 21 июля совместно со Ставропольским калмыцким полком вышел на Серпухов, куда прибыл 26 июля. 9 марта башкиры вышли из Серпухова на Вильну и по прибытии были оставлены в окрестностях города. Приказом от 4 июня 1-й Башкирский полк вошел в состав Летучего казачьего корпуса генерала от кавалерии М. И. Платова (14 казачьих полков, 12 орудий) и нес кордонную службу на дистанции от Румшишек до Олиты. 9 июня полк был отправлен по распоряжению М.Б. Барклая-де-Толли к Гродно³.

С началом Отечественной войны 1812 г. полк впервые принял участие в боевых действиях в составе корпуса Платова под Гродно⁴. Александр I приказал атаману сосредоточить у Гродно его летучий казачий корпус для действий во фланг и тыл противника. 15 июня 1-й Башкирский полк участвовал в первом бою с польскими частями генерала Ж. Алликаса де Во на подступах к городу. Утром 16 июня противник вступил в Занеманский форштадт. Казаки и башкиры совместно с солдатами Гродненского внутреннего гарнизонного батальона, завязав перестрелку, вели бой с войсками вестфальского корпуса короля Жерома и польского корпуса князя Ю. А. Понятовского. Вечером русские войска сожгли мост через р. Неман. В этом бою отличились рядовые Узбек Акмурзин и Буранбай Чувашбаев, зауряд-хорунжий Гильман Худайбердин.

Затем полк бился с польскими уланами в сражении при Мире (27 и 28 июня). Участие башкир в сражении при Мире описал польский офицер К. Турно. «Следуя по дороге на Турце, не видели никого, кроме казаков, башкиров, калмыков, которые обычно двигались галопом, проскальзывая от оврага к оврагу, чтобы стрелять с более близкого расстояния. В мгновение ока равнина у Симаково была затоплена легкими войсками. Я никогда не слышал воя столь ужасного, чем тот, который поднялся в этот момент. Тогда толпы башкиров, калмыков и казаков обошли кругом эти неподвижные эскадроны, отрезая им обход и связывая их узлом»⁵. В этом деле отличились воины полка Узбек Акмурзин, Буранбай Чувашбаев, произведенные в урядники, заурядхорунжий Гильман Худайбердин, зауряд-есаул Ихсан Абубакиров.

• 30 июня башкирский полк участвовал в бою при м. Несвиж. 2 июля у м. Романово произошел успешный бой летучего корпуса Платова с кавалерией М.В. Латур-Мобура, в котором участвовал 1-й Башкирский полк. Вначале казаки опрокинули авангард войск противника и преследовали его 10 верст, затем быстро вернулись назад, переправились через р. Морочь, и сожгли за собой мосты. Подошедший к реке противник завязал перестрелку. Казаки, переправляясь через реку, неоднократно его беспокоили. 3 июля Платов простоял у Романова день, дав возможность русской армии отступить далее, а затем, ночью начал отход .
• 27 июля в бою при деревнях Лешня и Иньково (Молево Болото) между казаками Платова и французской кавалерией О. Ф. Себастиани, в составе казачьего корпуса приняли участие две сотни башкир под командой поручика Павлоградского гусарского полка Жилина, адъютанта Платова. Башкиры успешно атаковали 5-й и 9-й французские гусарские полки из 8-й бригады А. Бюрта. Сохранилось описание атаки башкирами, сделанное врачом французской армии Роосом: «Мы совсем вблизи увидели русских, которые гнали впереди себя, в полном беспорядке, французские полки, стоявшие перед этим в Инкове. Здесь мы в первый раз подверглись обстрелу стрелами, которые по большей части летят и свищут в воздухе, как пули. Одному польскому офицеру стрела попала в бедро, у другого она застряла в платье; мы потом долгое время возили их обе с собой на память. Кровавой работы для врачей оказалось вдосталь»⁷.

В наградном документе на Жилина сказано: «командуя 200 отборных башкирцев, которых прежде того приводил в порядок и исправление лошадьми по худобе оных, первый по приказанию генерала Платова вел с неприятелем перестрелку, а когда к неприятельскому корпусу сближались, то он вместе с другими казачьими полками сделал на оный сильный удар и поступая с отличною храбростию, поощрял башкирцев к поражению, где и получил в правую ногу пулею тяжелую рану». В этом сражении отличились зауряд-есаулы Муслим Сиксимбаев и Ихсан Абубакиров, получившие чин есаула, зауряд-сотник Иждавлет Мисареев, зауряд-хорунжие Мурат Хурурдинов, Ерыш Азаматов, Ян Мурдашкалдеев, которые «действовали с отличной храбростию и поражали онаго, прогнали до самого подкрепления, подавая тем пример башкирцам», за что были награждены следующим чином⁹.

В дальнейшем башкирский полк использовался в самых разных назначениях. Кроме несения дозорной службы в арьергарде русской армии, полк, по распоряжению Платова, до Смоленска возил ранцы и «ослабших» егерей 1-го Егерского полка¹⁰. Вероятно, полк был разделен на две или даже три части, поскольку известно, что башкиры составляли конвой сэра Р.-Т. Вильсона, английского генерала и представителя короля при императоре Александре I, хорошо знавшего и ценившего башкирских конников по событиям 1807 г.¹¹

В советской историографии сложилось мнение, опирающееся на работу Усманова, что 1-й Башкирский полк в Бородинском сражении участвовал в рейде в тыл французской армии вместе с казаками Платова¹². Однако рапорт самого атамана М. И. Кутузову, в котором перечисляются полки, бывшие в рейде, показывает, что в число его участников 1-й Башкирский полк не входил¹³. Присутствие башкир в русской армии непосредственно перед сражением подтверждают как русские документы, судя по ним, полк участвовал в арьергардных боях 22, 23 и 24 августа, так и противник. Например, в мемуарах Комба имеется запись: «Русская армия прикрывала свое отступление частой цепью стрелков, составленной из казаков, калмыков и башкир. Последние были вооружены луками и стрелами, свист которых был для нас нов, и ранили нескольких из наших стрелков»¹⁴. 25 августа, перед сражением, 1-й Башкирский полк был направлен на пикет, находившийся на крайнем правом фланге русской армии: «Влево от Уварова Платов с 9 казачьими Остальные 5 полков казаков стояли при соединении рек Колочи и Москвы, наблюдая по их течению»¹⁵. На следующий день после битвы башкиры прикрывали в составе арьергарда отступление русской армии и вели боевые действия под Можайском.

Лучшие качества башкир как иррегулярной кавалерии обнаружились в ходе «малой войны» осенью 1812 г. В августе партия от полка под командою майора Лачина в окрестностях с. Жохова захватила 22 неприятельских фуражира. 8 сентября башкиры участвовали в арьергардном бою под Москвой. С 8 сентября по 14 октября полк содержал бикет (пост) в с. Молодь на Серпуховской дороге. В составе отряда донского полковника И. Е. Ефремова на Серпуховской дороге с донским полком Андреянова 2-го, Симферопольским конно-татарским 14 сентября при с. Вышневском башкиры, встретив неприятеля, нанесли ему поражение, взяв в плен 500 чел.¹⁶ 13 октября полк вошел в отряд полковника князя Н. Д. Кудашева вместе с донским Сучилина полком. В отряде были также донские казаки Жирова, Харитонова 7-го. Затем башкирский полк и полк Сучилина были оставлены для прикрытия обозов Главной армии¹⁷.

В ноябре-декабре 1812 г. 1-й Башкирский полк принял участие в преследовании отступающего противника. К концу похода, на 28 марта 1814 г. в полку оставалось по 7 штаби обер-офицеров, 115 рядовых¹⁸.

• 2 — й Башкирской полк, командир майор Оренбургского гарнизонного полка И. Курбатов, был сформирован в Симбирске в 1811 г. На зимних квартирах полк находился в Рыльске. В начале мая 1812 г. 2-й Башкирский полк поступил в состав 3-й Резервной Обсервационной армии генерала от кавалерии А. П. Тормасова и был направлен для несения кордонной службы на границе с герцогством Варшавским. Полк располагался в с. Олеске и входил временно в 1-ю казачью бригаду полковника Иловайского 12-го из 2-й Западной армии, занимая кордон у м. Почекайки. 3 июля в 3-й армии был составлен авангард под начальством генерал-адъютанта графа К. О. Ламберта, в который вошел 1-й полк, несший службу на кордоне от с. Орховки до м. Радзивилова.
• 15 июля 1812 г. башкиры приняли участие в сражении с саксонскими войсками при Кобрине. За отличие в этом сражении орденом Св. Анны 3 ст. были награждены походный старшина Аюп Каипов и старшина Аралбай Акчулпанов .

Затем 2-й Башкирский полк поступил в авангард под начальством генералмайора Е. Е. Гампера корпуса генерал-лейтенанта П. К. Эссена 3-го и располагался в м. Высоколитовске, наблюдая за неприятелем, находившимся в окрестностях Дрогичина за р. Западный Буг. В конце октября полк находился в составе отряда под командой генерал-майора А. П. Мелиссино. 28 октября башкиры участвовали в занятии с боем м. Свислочь. 29 октября полк участвовал в бою при м. Мстибов, где потерял 29 человек. В ноябре полк состоял в корпусе левого крыла под начальством генерал-майора М. Л. Булатова Отдельного корпуса генерал-лейтенанта барона Ф.В. Остен-Сакена и участвовал в бою 1 ноября при с. Горностаевцы.

Летом и осенью 1812 г. в Оренбургской губернии по распоряжению Оренбургского военного губернатора генерала от кавалерии князя Г. С. Волконского были собраны и отправлены в армию 18 башкирских и 2 мишарских конных пятисотенных полков. Местом сбора башкирских полков был назначен Нижний Новгород, откуда они должны были направляться в армию. Известия о начале Отечественной войны были получены в Оренбурге 25 июля 1812 г. Поэтому большая часть башкирских полков начала формироваться лишь в августе 1812 г. Одновременно с отправкой первых полков полковник Оренбургского казачьего войска В. А. Углецкий предложил сформировать от 10 до 30 новых полков из башкир и мишарей²⁰. В течение лета и осени полки собирались и по мере готовности отправлялись в армию.

Во время похода этих башкир увидел взятый в плен французский лейтенант Рюппель: «Несколько дней мимо нас друг за другом шли башкирские полки, которые как кавалерия представляли для меня особый интерес. В таком полку — 400−500 человек: все исключительно сильные, широкоплечие, со смуглыми монголоидными лицами, так что друг от друга их не отличить. Вооружены они были казачьими пиками, большими кожаными колчанами с луком и стрелами, также маленькой саблей. Они носили сапоги без шпор, а вместо них использовали нагайку. Голову их покрывали круглые синие шапки с меховой подбивкой, которую они, когда было очень холодно, могли опустить до самых ушей. Офицеры носили красные шапки, темно-синие меховые кафтаны, перевязь сабли и уздечка у них были украшены серебром, сбруя у них на манер казачьей. Еще я должен заметить, что во всех казацких, калмыцких и башкирских частях знаком высокого ранга является седло, искусно украшенное слоновой костью, перламутром, серебром или золотом»²¹.

По документам известны места формирования полков. 3-й Башкирский полк был сформирован в д. Сибаева и Ижбулдина близ крепости Зилаирской Верхнеуральского уезда из башкир 6-го кантона (Верхнеуральский уезд Оренбургской губ.). 4-й Башкирский полк, сформирован в башкирских селениях Челябинского уезда из башкир 4-го, 5-го и 8-го кантонов (Троицкий, Челябинский и Уфимский уезды), в поход выступил из станицы Кундравинской через Уфу, Бугульму, Лаишев, Казань, Чебоксары в Нижний Новгород прибыл 30 сентября. 5-й Башкирский полк формировался в д. Карабановой Бугульминского уезда из башкир 10−12 башкирских кантонов (Бирский, Мензелинский Белебеевский, Бугульминский, Бугурусланский уезды) в поход выступил через Чистополь, Казань, Свияжск, Чебоксары, в Нижний Новгород прибыл 29 августа. 6-й Башкирский полк сформирован в башкирских селениях Мензелинского уезда из башкир 11-го кантона (Мензелинский уезд) и выступил в поход через Елабугу, Арск, Казань, Свияжск, Чебоксары на Нижний Новгород, куда прибыл 16 октября. 7-й, 8-й, 9-й башкирские полки были сформированы близ крепости Нововоздвиженской из башкир 9-го кантона (Оренбургский уезд) и выступили в поход через Самару. 10-й Башкирский полк сформирован в д. Измайлово Бирского уезда из башкир 10-го кантона (Бирский уезд). 11-й Башкирский полк формировался в д. Салихово Уфимского уезда из башкир 8-го кантона (Уфимский уезд). 12-й Башкирский полк сформирован в д. Куроедово Белебеевского уезда из башкир 7-го и 12-го кантона (Стерлитамакский и Белебеевский уезды). 13-й Башкирский полк сформирован из башкир 12-го кантона (Бугульминский уезд). 14-й, 15-й башкирские полки были сформированы в башкирских селениях долины р. Сакмары башкирами 6-го кантона (Верхнеуральский уезд) выступили в поход через Самару. 16-й, 17-й башкирские полки сформированы в д. Кульсариной из башкир 5-го кантона (Челябинский уезд). 18-й Башкирский полк был сформирован в Златоусте. 19-й Башкирский полк сформирован в д. Муслюмово из башкир 3-го кантона (Шадринский уезд Пермской губ.). 20-й Башкирский полк сформирован в д. Куяновой (Пермский уезд Пермской губ.). 1-й Мещерякский полк сформирован в Бугульме и выступил в поход через Лаишев, Казань, Чебоксары, прибыв в Нижний Новгород 19 октября, откуда в ноябре направлен в Москву для смены 5-го Уральского казачьего полка. 2-й Мещерякский полк сформирован в мишарских селениях Челябинского и Уфимского уездов Оренбургской губ. Часть полка выступила в поход из станицы Кундравинская Троицкого уезда, вторая часть ожидала его в д. Салиховой Уфимского уезда.

Сбор башкир на войну отразился в устном народном творчестве, различных преданиях и исторических песнях, дошедших до нашего времени. Они свидетельствуют о патриотическом подъеме, царившем среди башкир, их желании сразиться с врагом, проявить отвагу и мужество. Сам князь Волконский в своем письме дочери от 2 октября писал об этом: «Многочисленные полки иррегулярных войск отправлены в армию. Все идут с охотою на защиту Отечества»²².

В качестве командующих полками назначались штаб и обер-офицеры гарнизонных частей расквартированных на Оренбургской пограничной линии. Командиры полков: 3-го — капитан Орского гарнизонного батальона Д. Исаев; 4-го — подполковник Оренбургского гарнизонного полка П. Тихановский, к полку был прикомандирован сотник Оренбургского казачьего войска А. И. Алабуженин; 5-го — капитан Верхнеуральского гарнизонного батальона И. Г. Тихановский; 6-го — майор Казанского гарнизонного полка Н. Ф. Шайдаров; 7-го — майор Кизильского гарнизонного батальона С. А. Вильчик, с октября майор 1-го линейного Оренбургского гарнизонного батальона Аксенов; 8-го — капитан Оренбургского гарнизонного полка Н. Плешивцев; 9-го — штабс-капитан Верхнеуральского гарнизонного батальона М. С. Попов; 10-го — капитан Казанского гарнизонного полка М. К. Масцепанов; 11-го — майор 2-го линейного Оренбургского гарнизонного батальона М. Мальковский; 12-го — майор Казанского гарнизонного полка П. П. Чоков; 13-го — штабс-капитан Казанского гарнизонного полка А. П. Шульгин; 14-го — майор Орского гарнизонного батальона П. Селезнев; 15-го — капитан Орского гарнизонного батальона И. Кондратьев; 16-го — капитан 4-го линейного Оренбургского гарнизонного батальона М. Трунов; 17-го — майор Троицкого гарнизонного батальона А. Овсянников; 18-го — капитан Звериноголовского гарнизонного батальона Т. Е. Тихановский; 19 го — майор Звериноголовского гарнизонного батальона И. И. Серебренников; 20 — го — майор 3-го линейного Оренбургского гарнизонного батальона Руднев; 21 — го Мещерякского — майор Казанского гарнизонного полка С. И. Дыхов, 22 — го Мещерякского — майор Верхнеуральского гарнизонного батальона В. И. Бутлер. С офицерами в полках находились по 2−3 унтер-офицера из своих частей «для исправления письменных дел», а также несколько денщиков. Так, например, к 8-му полку был прикомандирован рядовой Оренбургского гарнизонного полка Иван Осипов «для исправления письменных дел», а к 9-му рядовой Верхнеуральского гарнизонного батальона Евграф Будрин²³.

В течение лета и осени полки собирались и по мере готовности отправлялись в армию. Первые (3-й, 4-й, 5-й) были отправлены 25 июля. 21 сентября — 6-й Башкирский и 1-й Мещерякский, 5 октября — 11-й, 6 октября — 8-й, 7 октября — 15-й, 8 октября — 14-й, 10 октября — 9-й и 2-й Мещерякский, 11 октября — 10-й, 12 октября — 7-й, 14 октября — 16-й, 18-й, 19-й, 16 октября — 12-й, 19 октября — 17-й, 22 октября — 13-й, 30 октября — 20-й башкирские полки. Большая часть полков, отправляемых к армии, была объединена в бригады, названные по именам командиров: бригада подполковника Тихановского (3-й, 4-й, 5-й полки), бригада майора Аксенова (7-й, 8-й, 9-й полки), бригада майора М. Мальковского (10-й и 11-й полки), бригада майора П. П. Чокова (12-й и 13-й полки), бригада майора П. Селезнева (14-й и 15-й полки), бригада майора А. Овсянникова (16-й и 17-й полки). Объединение полков в бригады распространялось исключительно на время марша от сборных мест до Нижнего Новгорода, откуда должны были быть распределены по армиям.

1- й Башкирский конный полк прибыл в Нижний Новгород 30 сентября, имея предписание следовать к Полоцку²⁴. В начале ноября он вместе с 4-м и 5-м полками поступил в состав корпуса генерала от кавалерии графа П. Х. Витгенштейна, имея указание двигаться на Витебск²⁵. 13 ноября полки прибыли в Витебск, где 3-й полк был оставлен «для установления порядка в губернии», а 4-й и 5-й в отряде генерал-майора И. И. Новака были направлены к армии²⁶. 24 ноября полки вошли в состав корпуса Витгенштейна и приняли участие в боевых действиях при Березине. 7 декабря оба полка были оставлены в Борисове «на предмет устроения внутреннего порядка и полиции»²⁷.

Остальные полки были направлены к Нижнему Новгороду и участия в боевых действиях 1812 г. не приняли. В свое время советская и постсоветская историографии обошли вниманием один инцидент случившийся осенью 1812 г. в Самаре, во время марша полков к армии. В исторической литературе он получил освещение лишь в тексте мемуаров И. А. Второва²⁸.

Версия событий, изложенная в них такова. Якобы, в октябре в город прибыло сразу пять башкирских полков, направленных в армию. На Волге был осенний ледоход, поэтому башкиры простояли в городе и его окрестностях целый месяц. 18 ноября, ночью, к Второву прибежал командир 8-го полка капитан Плешивцев и заявил, что его полк взбунтовался, и более 300 человек ушли самовольно в Оренбург. Второв сообщил о происшествии командирам других полков, а также Г. Н. Струкову, чиновнику Оренбургского военного губернатора Волконского, находившегося по делам в Самаре. Струков на своих лошадях отправился в Оренбург, чтобы предупредить военного губернатора о беглецах и принять меры к пресечению бунта. Второв утром встретился с татарами из слободы, которые сообщили ему, что башкиры считали, что их на войну посылает «не царь, а Терентьич», и о том, что до них дошли слухи о якобы нападении на их деревни казахов и убийстве ими жен и детей²⁹.

Далее, Второв сообщает, что 8-й полк ушел в полном составе, он же увлек за собой немало людей и из других полков. Он же выяснил, что привело башкир к массовому бегству. Оказывается, узнав, что в Москве находятся французы, они переиначили это событие, и, посчитав что «в Москве царствует новый царь Пугач, необходимо поднять бунт, идти на Оренбург и Москву, жечь города и убивать людей»³⁰.

Волконский, предупрежденный Струковым, собрал совет, который направил из Оренбурга генерал-майор Д. И. Герценберг, навстречу к беглецам, они были им пойманы, частично на дороге, частично в Башкирии, затем началось следствие. Главные зачинщики были наказаны кнутом и сосланы в Сибирь.

Такова версия событий в Самаре, изложенная М.Ф. Де-Пуле. При изучении истории создания этого текста, выяснилось, что Де-Пуле — это не сам Второв, от имени которого идет изложение событий, а друг его сына Н. И. Второва, написавший их семейную хронику. Разумеется, при этом он, несомненно, пользовался семейными документами, в том числе и дневником И. А. Второва, общался с ним лично, но многое добавлял и от себя. Если обратиться к самому дневнику Второва, то о башкирах в нём имеется буквально одна запись: «[1812] Ноября 24, воскресенье. Более двух месяцев я исправляю городническую должность и замучился беспокойствами, встречаю и провожаю пленных, особливо двумя здесь стоящими башкирскими полками»³¹.

Напротив, согласно «Месячным рапортам башкирских полков за 1812 год», им в Самаре 25 и 29 октября «за невозможностью переправиться через реку» остановились два башкирских полка — 8-й и 9-й. 11 ноября прибыл 7-й полк, ставший на постой в д. Нижняя Подавка. В 7-м полку было 527, в 8-м — 530, в 9-м — 528 человек.

В рапорте бригадный начальник майор Аксенов сообщает о том, что 17 ноября им был проведен смотр полков бригады, на котором никаких претензий башкирами ему не было высказано. Но после смотра, в ночь на 17ноября из 8-го полка сбежали сотник, хорунжий, 3 пятидесятника и 193 рядовых из разных сотен. Так же оказалась, что из 9-го полка бежало 6 чел. Вслед за ними отправился Плешивцев со 100 чел. чиновников и рядовых. Не догнав ушедших, преследователи возвратились в Самару, а 26 ноября, из числа ранее бежавших из 9-го полка людей, двое добровольно вернулись и дали показания. Вместе с ними вернулся десятник, которого насильно увезли с собой беглецы. Судя по их показаниям (они написаны на тюрки, имеется перевод на русский язык), в ночь 18 ноября к ним приехали башкиры 8-го полка и, позвав в поход, обманом увели с собой к кузницам, находящимся за городом. Напуганные уведенные не стали сопротивляться и с остальными беглецами направились в Башкирию. Приехав в свою деревню, они обратились к есаулу Кутлуметю Илишеву, чтобы он спрятал их в лесу и через день, отдохнув, отправились назад к своему полку в Самару³².

29 ноября 8-й и 9-й башкирские полки переправились, наконец, через замерзшую Волгу, на следующий день 7-й полк перешел из деревни в Самару. 2 декабря и 30 ноября соответственно 14-й и 15-й башкирские полки прибыли в Самару. Последующие «Перечневые ведомости» показывают, что в 8-м полку было 321 чел. рядовых, а в дальнейшем сохранялся некомплект в 182 рядовых, хорунжего и сотника. Скорее всего, сразу после побега 13 чел. рядовых вернулись в часть. При возвращении этого полка в ноябре 1814 г. в нем числились: начальник полка, штабс-капитан Кафтырев, русский писарь, а из башкир — полковой командир, его помощник, 5 есаулов, 5 сотников, 5 хорунжих, квартирмейстер, мулла, 10 пятидесятников и 287 рядовых³³.

Таким образом, в окрестностях и в самом городе в октябре — начале декабря находились 5 башкирских полков, но не одновременно. Действительно взбунтовался 8-й полк, он увлек с собой башкир из других полков. Но из него бежало не «более 300 человек», а около 39% рядового состава. Полк, имея некомплект в 182 чел. рядовых, тем не менее, был направлен в армию. В мае 1813 г. он прибыл в княжество Варшавское и был включён в состав Польской армии генерала от кавалерии барона Л. Л. Беннигсена. 9 сентября 1813 г. полк командирован к крепости Глогау в состав корпуса под начальством генераллейтенанта барона И. К. Розена, блокировавшего крепость. В составе этого корпуса полк успешно действовал до сдачи крепости.

Случившийся инцидент не был протестным выступлением социального характера, либо фактом неповиновения командованию. Местное командование приняло в целом верное решение, не придав ему большого значения.

Башкирские полки 7−9-й, 11−20-й были расквартированы в ноябре-декабре 1812 г. в Нижегородской губернии. Затем они были отправлены на Украину³⁴. В мае 1813 г. башкирские полки вместе с ополчением были отправлены в герцогство Варшавское, войдя в состав Польской армии Беннигсена. Мещерякские полки были распределены следующим образом: 1-й полк с декабря 1812 г., сменив в Москве 5-й Уральский казачий полк, нес полицейскую службу в ней до 1817 г. 2-й полк был направлен к крепости Глогау, в осаде которой находился до конца боевых действий, т. е. до 1814 г.

Таким образом, в Отечественной войне 1812 г. от Башкиро-мещеряцкого войска приняли участие пять башкирских полков, из них в боевых действиях участвовали 1-й, 2-й, 4-й и 5-й. Командование стремилось использовать башкирские полки совместно с казаками и легкой кавалерией. Башкиры несли сторожевую службу, находились в арьергарде и авангарде, были в конвоях, вели партизанские действия, а в ряде боев атаковали основные силы противника. Башкиры проявляли массовое мужество и героизм, что отмечалось командованием. В трудные месяцы отступления российской армии в первый период войны 1812 г. башкиры 1-го и 2-го полков находясь в арьергарде и участвуя почти ежедневно в боевых столкновениях, покрыли себя неувядаемой славой.

Список использованых источников и литературы

• 1. РГВИА, ф. 1286, оп. 2, д. 173, л. 2−5 об.
• 2. Rьppel E. Kriegsgefangen im Herzen Russland. — Berlin, 1912. — S. 138−139.
• 3. К чести России. Из частной переписки 1812 года. — М., 1988. — С. 121.
• 4. РГВИА, ф. 489, оп. 1, д. 5706, л. 170 об.; д. 5192, л. 119 об.
• 5. Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА. — СПб., 1912. — Т. XIX. — С. 123.
• 6. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. Сборник документов. — М., 1962. — С. 346.
• 7. Народное ополчение… — С. 296, 347.
• 8. Подробный журнал исходящих бумаг Собственной канцелярии Главнокомандующего соединенными силами генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского в 1812 году // Труды Московского отдела Императорского русского военно-исторического общества. — М., 1912. — Т. II. Материалы по Отечественной войне. — С. 231.
• 9. Де-ПулеМ.Ф. (ВторовИ.А.). Отец и сын. Опыт культурно-биографической хроники // Русский вестник. — 1875. — №. 6. — С. 463−524.
• 10. «Терентьич» — правитель канцелярии Оренбургского военного губернатора подполковник А. Т. Ермолаев, имевший большое влияние на Г. С. Волконского.
• 11. Де-Пуле М. Ф. Указ. соч. — С. 502.
• 12. Государственный архив Самарской области, г. Самара (ГАСО), ф. 803, оп. 3, д. 191. Дневник Второва И. А. С. 168 об. Информация об авторстве Де-Пуле предоставлена к.и.н. С. Н. Хомченко, за что выражаю ему благодарность. РГВИА, ф. 489, оп. 1, д. 2982.
• 13. Апухтин В. Р. Народная военная сила. Дворянское ополчение в Отечественную войну. — М., 1912. — Ч. II. — С. 115−116.