Трансформация образа и социального статуса кисэн xiv-xx веков

Первоначальный статус кисэн

Социальный статус кисэн не совпадал с их юридически закрепленным статусом, по которому они были представителями низшей презираемой категории населения чхонмин. На протяжении периода Чосон у них нарабатывается авторитет, но амбивалентное положение сохраняется весь период.

В начале правления династии Ли еще не была утверждена их система, они воспринимались крайне негативно. Источники не придают различия понятиям, которыми называют данных женщин: «чанги» применятся по отношению к куртизанкам и продажным женщинам, но к кисэн такое обращение также фигурирует. В «Истинных записях династии Чосон» от 1412 г. представлен отрывок: «по приказу из числа проституток (чанги), которым исполнилось 15−16 лет, 6 человек отобрали, чтобы сделать их слугами мёнбинджон [наложницы Тэджона]. Проститутки Сам Воль, Ка Хи А, Ок Тон Сон и другие были обучены игре на гым, сыл, песням и танцам. Сам Воль и остальным каждой по 3 мешка риса пожаловали…» [Записи правления Тэджон вана, 12 год правления, 28 день 10 го месяца. 1412 год]. Они фигурируют как чанги, в дальнейшем их уже называют кисэн. После основания новой династии и утверждения в качестве идеологии неоконфуцианства, отношение к женским профессиям приобрело негативный оттенок. Они были на одном уровне с рабами и слугами. «Они не могли получить благородный титул или стать официальными женами чиновников».

В период правления вана Седжона (1418−1450) поднимался вопрос о запрете кисэн, однако ван предпочел оставить их. Один из его чиновников, господин Хо заявил, что «связь между мужчиной и женщиной — это сильный человеческий инстинкт, который невозможно контролировать» [McCarthy, 1991, p. 9]. По его мнению, если запретить деятельность кисэн, молодые чиновники дворца, посланные по государственным делам в провинцию, станут вести себя безнравственно и будут домогаться дочерей богатых чиновников, что запятнает их «героическое и почтительное общество» преступлениями [McCarthy, 1991, p. 9]. Для поддержания общественного порядка конфуцианские нормы были нарушены, и территория кёбанов воспринималась как область свободы.

В официальных документах кисэн фигурирует как непременных элементов банкетов чиновников: " … тетиву разложил, мишень поставил, кисэн пригласил,…" [Записи вана Тэджона, 17 год правления, 5 месяц 22 день, 1417 г.]. Они выступают как обязательный атрибут при приёмах, при совместных сборах чиновников. Их берут на рыбалку, на охоту, поскольку музыкальное сопровождение было непременным элементов повседневной жизни конфуцианцев.

С правлением вана Мунджона (1450−1452) кисэн стали выступать на официальных королевских празднествах. Они встраиваются в государственную систему и признаются со стороны государства. Однако отношение как к слугам было вактом, что демонстрирует следующий отрывок. Командующий уездом Ыйджо У Ге Бон напился и принял жену губернатора, которая ехала на лошади за кисэн. На заверения своего слуги, что она не является кисэн, он разозлился: «Каким образом та, кто не облачена в „мальгун“ (специальное одеяние для женщин) во время прогулки на лошади не является кисэн? И как кисэн смеет неуважительно вести себя с чиновником? Затем намеренно схватил её за волосы и ударил плетью» [Записи вана Седжо, 3 год правления, 10 день 6 месяца, 1457 г.]. Дальше жену губернатора ждало наказание палками за ненадлежащее облачение, в свою очередь чиновник за свою ошибку тоже был наказан. После этого события Седжо постановил женщинам передвигаться в занавешенных паланкинах, при передвижении на лошадях облачаться в мальгун и завешивать лицо. С одной стороны демонстрируется свобода кисэн в их облачении, они могут ходить в чем угодно и куда угодно, в отличие от других женщин, принадлежащих к обеспеченному населению. С другой стороны отношение к ним чиновников было аналогично как к рабам. Рабов не считали за людей, но во фрагменте из «Истинных записей династии Чосон» прослеживается необычная ситуация: «чиновник из Сахонбу спросил: кисэн Ен, А по какой причине умерла, и почему не доложили о её смерти?». На что чиновник Юн Хе дал ответ, что «В доме Чохви собравшись, с нескольким числом гостей, употреблявших алкоголь, Ян, А скрывала употребление запрещенного мяса, и по причине того, что не дала сразу признательных показаний, была подвергнута пыткам, в результате которых умерла. До сих пор, когда простолюдин [ј­АО] будучи в тюрьме умирал, обычно вану не докладывали» [Записки вана Сонджона, 58 книга, 6 год правления 10 день 8 го месяца, 1475 год]. Отрывок показывает, что она либо была приближена к правящей семье, либо была знакома с влиятельными чиновниками, которых интересовала ее жизнь.

Проведение времени с кисэн считалось преступлением и аморальным поступком: «Так как Ли Юн Як взял с собой кисэн и, [в назначенное место] далеко направившись, он преступление совершил …» [Записки ванна Сонджона, 98 книга, 9 год правления, 5 день 11 месяца. 1478 год]. Уличенные в прелюбодеянии с кисэн чиновники снимались со своих должностей и направлялись в другие провинции. В официальных источниках кисэн всегда фигурируют в связке «кисэн — чиновник»: «Вновь назначенный чиновником 10 ранга в Кёнджу Кан Ын Кём, когда был на службе чиновником 10 ранга в ведомстве по особо важным делам, в месте очищения от грехов с кисэн прелюбодействовал, это было обнаружено, стал изгнанником …» [Записи вана Сонджона, 69 книга, 7 год правления, 4 день 7 месяца, 1476].

Аморальное поведение ассоциируется в источниках с кинё, и под аморальным поведением понималось также и повторный брак, что было запрещено законом. Согласно «Подлинным записям династии Чосон», представительница правящей семьи вана, Ли Гу Чжи избрала для себя профессию кисэн. Принцесса Ли Гу Чжи была женой принца Тэ Ганга, внука Тхэджона. Ли Гу Чжи в свое время прославилась как поэт, артист и танцовщица. Согласно хроникам династии Чосон от 1488 года 4-го дня 10-го месяца, «дочь наложницы тэгуна Яннёна принцесса Ли вышла замуж за Квон Дон Ёна и жила в Кванджу, но после смерти Квон Дон Ёна, с его слугой Чхон Рё вступила в интимную связь и родила ему единственную дочь по имени Чун Би», которая «достигнув возраста рано вышла замуж». [Подлинные записи династии Чосон]. Её дочь вышла замуж за простого человека, хотя Ли Гу Чжи после смерти мужа начала работать в качестве танцовщицы и поэта. Будучи дочерью рабыни и сына вана Тэджона, она изначально не принадлежала к кисэн, но впоследствии из-за сожительства с рабом, что было нарушением закона, она приобрела статус чхонмина. Ли Гу Чжи была удалена из семейного дерева, и её имя было под запретом. В «Подлинных записях династии Чосон» её называют кисэн, что наделяло низшим статусом, однако её смерть является показателем сохранения ряда её привилегий. В качестве казни её заставили выпить яд, что практиковалось только по отношению к знатным женщинам. Упоминания о ней были стерты вплоть до конца XX века, пока историки не нашли ряд упоминаний о ней в официальных хрониках.