Борьба за право вести дела с Китаем (весна 1920 — начало 1921)

Весна 1920 года характеризовалась успехами большевиков в Гражданской войне, в результате чего была возобновлена деятельность партийных органов азиатской части РСФСР — Сиббюро перешло на легальное положение, а после принятия решения о создании буферной республики было создано и Дальбюро. В связи с созданием Дальневосточной республики схема отношений с Китаем очевидно усложнилась: теперь часть дел необходимо было решать с РСФСР, а часть — с ДВР; а поскольку в РСФСР и локальных партийных организациях понимали временный и подчинённый характер ДВР, постоянно возникали споры по поводу главенства в китайских делах.

1920;й стал первым годом, когда была предпринята попытка сообщения РСФСР с Китаем на официальном дипломатическом уровне. В июле 1920 г. НКИД получил сообщение от генерала Чжан Сылиня, который называл себя официальным представителем Китая и вскоре прибыл в Москву на переговоры, в которых от Советской России участвовали Карахан, как автор ноты к китайскому народу, и глава отдела Востока НКИД Янсон. Чжан Сылинь и РСФСР даже пришли к соглашению по основным моментам внешней политики и собственности на КВЖД, но в сентябре внезапно стало известно о том, что китайское правительство не уполномочивало генерала на ведение переговоров, после чего тот вынужден был уехать, а улучшенный вариант ноты Карахана так и остался проектом. Судя по всему, Чжан Сылинь лишился полномочий в результате июльского переворота в Китае, когда к власти пришли милитаристы Аньхойской клики.

Таким образом, безуспешность официальной дипломатии стала очевидна, и, в силу непризнания Китаем РСФСР, в начале 1920 г. китайская политика велась в основном на местах. Поэтому как НКИД, так и локальные органы стремились к созданию собственных представительств по работе в Китае. НКИД имел в Троицкосавске, на границе с Китаем, собственную Сибирскую миссию, где с весны 1920 г. существовало восточное бюро во главе с бывшим членом Дальсовнаркома Гапоном. Также в неё входили представители китайских рабочих Сибири, а также корейцев (Г.Н. Цой) и бурят (интеллектуал Э. Ринчино). По этому образцу строились и другие органы для общения с Китаем: идея большевиков заключалась в том, чтобы формировать местные коммунистические партии с помощью сочувствующих коммунистической идее иностранных интеллектуалов.

В середине 1920 г. такие органы создают практически одновременно Сиббюро (отдел Восточных народов во главе с перешедшим из НКИД Гапоном) и Дальбюро (иностранный отдел, возглавляемый Н.К. Гончаровым). Эти организации не были признаны Коминтерном. Из-за одинаковых целей и задач и претензии на контроль над одними и теми же органами Дальбюро и Сиббюро не могли работать эффективно, как подчёркивается в историографии. В НКИД же Л. М. Карахан пытался решать ситуацию с множественностью центров на местах назначением универсальных уполномоченных за ведение коммунистической работы на Дальнем Востоке, однако это попытка не удалась: ни Виленский-Сибиряков с идеей единого центра в Иркутске, ни Янсон, не проявлявший достаточной гибкости к китайцам, не были восприняты локальными акторами всерьёз .

Проблемы официальной внешней политики вместо НКИД приходилось решать локальным акторам. Так, когда в марте 1920 г. китайские войска заняли Троицкосавск (Кяхту), на переговоры с ними поехали глава Дальбюро Краснощёков, представитель от Сиббюро Гапон и посланники от НКИД, однако реального успеха добился лишь Краснощёков, объявивший Троицкосавск территорией ДВР и договорившийся о постепенном выводе китайских солдат. Гапон отмечал эту неудачу НКИД как следствие слабого международного положения РСФСР, из-за чего китайцы предпочитали иметь дело с местными руководителями. В результате этого по любым важным вопросам, касавшимся конкретных действий в Китае, Коминтерн и НКИД вынуждены были обращаться сначала в ДВР .

Разногласия Сиббюро и Дальбюро на тот момент были по двум основным причинам. Во-первых, как уже говорилось, Сиббюро не признавало стремление Дальбюро к подчинению напрямую ЦК. Во-вторых, имела место личная конфронтация между Шумяцким и Краснощёковым, обострившаяся после введения первого в состав Дальбюро. Они регулярно писали в ЦК жалобы друг на друга с взаимными обвинениями в предательстве политики партии. Не любили Краснощёкова и в Сибревкоме: так, зампредседателя Фрумкин также писал на него жалобы, однако его мнение как противника буфера было проигнорировано ЦК .

В середине 1920 г. происходило также ещё одно интересное событие. В.Д. Виленский-Сибиряков, бывший член Центросибири, прибыл во Владивосток по заданию НКИД для наблюдения за эвакуацией чехословацких отрядов. Никаких официальных полномочий он при этом не имел, однако неожиданно начал вести переговоры с представителем от японских интервентов Мацудаирой. Этим был крайне недоволен Краснощёков: в своих «Тезисах о вопросах дальневосточной политики» он требует убрать Виленского, поскольку тот создаёт видимость наличия у ДВР двух центров. Очевидно, это подрывало авторитет самого Краснощёкова на переговорах с китайцами в Кяхте. М. Фукс утверждает, что Виленский был послан от имени заместителя Чичерина Карахана. Не стоит забывать, что именно из-за несогласованности позиций Карахана и Краснощёкова по правам на полосу отчуждения КВЖД ухудшились отношения с китайскими милитаристами. Карахан также был противником ДВР, не понимая смысла буфера. Есть все основания полагать, что Карахан действовал сознательно, пытаясь таким образом максимально уменьшить роль ДВР в глазах китайцев, а заодно и авторитет Краснощёкова. Однако, Краснощёкову и здесь удалось выйти из ситуации: он привлёк на свою сторону руководителя Сиббюро И. Н. Смирнова и вместе они добились от Карахана отзыва Виленского за «компрометирование идеи буфера» в глазах иностранцев .

Действия против Краснощёкова внутри Дальбюро также не увенчались успехом: вскоре он, наоборот, укрепил своё влияние, добившись-таки от ЦК отстранения Шумяцкого из Дальбюро, несмотря на усилия Сибревкома, который в телеграммах ЦК фильтровал информацию о Дальбюро в пользу Шумяцкого. Однако главным его достижением было принятие ЦК его тезисов о дальневосточной политике, доработанных Чичериным. В них содержалось предложение о контроле ДВР над всеми границами с Китаем, а также превращение буфера в центр всей работы Коминтерна и НКИД в Китае, признавалась независимость ДВР и её право на ведение внешней политики. Был и минус: контроль над НРА ДВР сохранил Сибревком, что обязывало Краснощёкова вести политику осторожно и прибегать скорее к умиротворению интервентов, чем к силовым действиям .

Реально ситуация сдвинулась с мёртвой точки в результате деятельности Коминтерна. Организованный в декабре 1919 г. восточный отдел ИККИ включал специалистов по китайскому языку и этнографии, решивших в мае 1920 г. отправлять в Китай неофициальные миссии с целью завязать контакты с местными революционными элементами для формирования коммунистической партии. Перевалочными пунктами для них должны были быть как Даль-, так и Сиббюро, между которыми в Коминтерне не видели особой разницы. В апреле такая миссия под руководством Г. Н. Войтинского вместе с завербованными китайцами сформировала Ревбюро в Шанхае, которое и стало центром по работе Коминтерна в Китае. При этом НКИД и локальные акторы старались контролировать работу ревбюро: так, возвращающийся из Владивостока Виленский, не имевший прямого отношения к Коминтерну, проехал через Китай, раздавая указания агентам, а затем в Иркутске от имени миссии написал отчёт в ИККИ. С другой стороны, Дальбюро пользовалось Владивостоком и Читой как центрами передачи информации от Ревбюро в Москву и запретило его работникам отправлять телеграммы без разрешения ДВР .

Видимо, в результате этого Коминтерн предпочёл сотрудничать с Сиббюро, служащие которого к тому же регулярно отправляли в ЦК и ИККИ конструктивные предложения о совместном едином центре работы по Китаю (в частности, Гапон видел смысл китайской работы в «широкой революционной деятельности»). Прислушиваясь к этому, ИККИ в октябре 1920 г. решил создать такой центр в Шанхае, но в итоге он был создан в Иркутске на базе секции восточных народов Сиббюро 7 января 1921 г. Этот центр — Дальневосточный секретариат ИККИ (ДВСК) — стал официальным представительством Коминтерна на Дальнем Востоке. Для устранения двоевластия была также ликвидирована и Сибмиссия НКИД в Кяхте, что лишь усилило положение Коминтерна. Возглавил ДВСК давний противник Краснощёкова Шумяцкий .

В то же время ДВР получила от ЦК свободу дипломатической работы: в октябре 1920 г. было принято постановление о переходе прав России на КВЖД к буферной республике, а в декабре Ленин подтвердил право ДВР на организацию концессий для зарубежных стран, что впоследствии стало важным направлением внешней политики ДВР по умиротворению Японии. А 30 декабря новый министр иностранных дел ДВР Краснощёков подписал договор о границах с РСФСР, так что не только большая часть границы с Китаем, но и половина монгольской границы оказались в руках ДВР .

Осенью 1920 г. ДВР также пыталась установить прочные торговые и дипломатические отношения с Китаем. Для этого в конце августа 1920 г. в Пекин прибыла миссия ДВР под руководством И. Л. Юрина. Однако начать какие-либо переговоры в Китае для Юрина было крайне затруднительно, поскольку ему мешали различные альтернативные российские представительства: сначала царское — Кудашева, а затем и пекинская миссия Владивостокской Приморской земской управы, руководство которой продолжало требовать признания Владивостока центром ДВР. Китайское правительство, пользуясь этим, отказывало Юрину в праве представлять ДВР.

Переговоры стали возможными лишь после объединения ДВР, в результате чего к декабрю 1920 г. представительство Владивостока было ликвидировано, а Юрин получил все необходимые полномочия. На тот момент целью миссии ДВР было установить сепаратное торговое соглашение и добиться от Китая признания прав России на КВЖД, которая весной 1920 г. после отставки генерала Хорвата была оккупирована китайскими войсками. Однако пекинский МИД согласился пойти лишь на заключение торгового договора, поскольку не признавал ДВР как самостоятельное от РСФСР государство. Юрин был вынужден пойти на эти условия, однако в результате переговоры не были завершены из-за сепаратного соглашения китайцев с Русско-Китайским банком о контроле Китая над КВЖД, что вызвало очередные протесты миссии ДВР. В итоге переговоры не дали ощутимого результата. Это, очевидно, привело руководство РСФСР к мысли о невозможности ведения переговоров с Китаем руками исключительно ДВР, поскольку переговоры возобновились лишь с прибытием в Пекин миссии Пайкеса в декабре 1921 г. Недовольный неудачей глава ДВР Краснощёков также предпочёл сосредоточиться на Японии, считая правительство Китая неспособным к переговорам .

1920;й год в советско-китайских отношениях характеризовался появлением новых акторов: ДВР и Коминтерна. Оба претендовали на статус центра революционной работы в Китае, а ДВР ещё и была озабочена сохранностью своих границ. Это, а также стремление Дальбюро контролировать Коминтерн, привело к тому, что последний пошёл на соглашение с оппонентами Краснощёкова из Сиббюро, создав представительство на их базе для революционной работы. Зато за ДВР осталась победа в деле ведения официальных дипломатических отношений, поскольку деятельность НКИД была сильно ограничена из-за непризнания РСФСР Китаем. Борьба за отношения с Китаем была борьбой не только организаций, но и личностей: вспомним Краснощёкова, Гапона и Виленского, стремившихся отстоять именно свои планы по дальневосточной политике в ЦК.