Мир накануне войны. 
Первые месяцы войны

После прихода к власти в Германии А. Гитлера в 1933 г., в центре Европы возник серьезный очаг международной напряженности. В это время меняется расстановка сил. Высокоразвитые страны I эшелона встали на путь пацифизма, страны II эшелона, стремясь догнать I эшелон, встали на путь милитаризации. Страны демократии (I эшелон) испугала ситуация появления двух тоталитарных режимов: правототалитарного в Германии и левототалитарного в СССР.

Власти Германии не скрывали своих намерений начать борьбу за передел мира. Мир стоял на пороге новой войны. После Первой мировой войны в разных регионах, особенно в Европе, оказавшейся главным театром боевых действий, накопились экономические, социально-политические и национальные проблемы.

Германия, пережившая, после Первой мировой войны, по словам многих немецких политиков, национальное унижение, стремилась вернуть утраченные позиции мировой державы. Сохранялось соперничество других держав, их стремление к переделу мира. Новым фактором европейской и мировой политики стала Советская Россия (СССР), провозгласившая своей целью строительство социализма. В международном плане к России относились настороженно, но не считаться с ней было невозможно.

Мировые экономические кризисы 20−30-х гг. XX в. увеличили чувство приближающейся опасности — новой мировой войны. Многие политические и государственные деятели в Европе, Америке и Азии искренне стремились предотвратить или хотя бы отсрочить войну. Шли переговоры о создании системы коллективной безопасности, заключались соглашения о взаимной помощи, о ненападени. Одну из главных ролей в этом процессе играл СССР. Руководство страны предлагало построить такую систему, при которой государство-агрессор должно было встретить сопротивление европейских стран. Проводимый внешнеполитический курс способствовал укреплению авторитета Советского Союза. Проявлением этого было установление им дипломатических отношений с США в 1933 г., а также приглашение в Лигу Наций в 1934 г., авторитетнейшую в то время международную организацию.

В 1935 г. СССР подписал договоры с Францией и Чехословакией (они в наибольшей мере опасались фашистской агрессии), предусматривавшие помощь, в том числе и военную, в случае нападения агрессора. СССР осудил фашистскую Италию, начавшую захватническую войну в Абиссинии (современная Эфиопия), оказал помощь Китаю, подвергшемуся нападению Японии, выступил на стороне антифашистских сил в Италии.

В то же время в мире постепенно, но неуклонно складывались два противостоящих военных блока; ядро одного из них составляли Германия, Италия, Япония, откровенно стремившаяся к территориальным захватам. Англия, Франция и США, поддерживаемые большими и малыми странами, придерживались политики сдерживания, хотя понимали неотвратимость мировой войны и готовились к ней.

В ответ на заявление А. Гитлера о завоевании «жизненного пространства» для немцев, западные державы пытались договориться с Гитлером. В сентябре 1938 г. Англия, Франция, Италия и Германия, уже захватившая Австрию, заключили в Мюнхене соглашение. По окончательным условиям Мюнхенского договора Чехословакия должна была уступить Германии и другим странам (Польше и Венгрии) около 20% территории (Судетскую область), на которой проживали около 25% населения Чехословакии. На этой территории находилась почти половина предприятий тяжелой промышленности, а также важнейшие чешские укрепления.

Советский Союз пытался прийти на помощь Праге. Советские дивизии были двинуты к границе. Варшава была предупреждена, что если польские войска нападут на Чехословакию, СССР будет считать автоматически расторгнутым пакт о ненападении между Польшей и СССР. Однако СССР остался одиноким в своих усилиях. Его обращение к Лиге Наций (прообраз ООН) также не было услышано. В чем же было дело? Может быть прав был французский историк.

Н. Верт, писавший «Московские процессы, чистки в рядах Красной Армии убедили как немцев, так и французов и англичан, что Советский Союз переживает серьезный внутренний кризис, который на какое-то время лишает его возможности играть решающую роль на международной арене».

СССР не пригласили в Мюнхен, с ним не проконсультировались насчет готовившегося соглашения. По мнению историков, если бы Советский Союз был приглашен в Мюнхен, то он, безусловно, принял бы участие в международной конференции. Как писал У. Ширер, «это было унижение, которое Сталин не забыл, которое дорого обошлось обеим западным демократиям (Англия, Франция) в ближайшие месяцы». Мюнхенское соглашение было подписано в ночь с.

29 на 30 сентября 1938 г., а 1 октября германские части вступили в Судетскую область. «Мюнхен одним махом изменил всю европейскую ситуацию. Уже значительно ослабленная ранее, вся версальская система рассыпалась на части,» — писал Дж. Боффа.

Ряд исследователей уверены в том, что мюнхенская сделка была, особенно в планах английского премьера Чемберлена, частью более обширного замысла заключить общий союз с Германией. Важно, что даже не получив никакого документального оформления, политика Чемберлена-Деладье — так называемой свободы рук Германии на Востоке — проводилась на деле.

С утратой покровительства Запада малые восточноевропейские страны делались легкой добычей Германии. После Мюнхена все восточноевропейские столицы наперебой старались заручиться дружбой с нацистами. Французский историк Н. Верт считает, что «к концу 1938 г. внешнеполитическое положение СССР было незавидным, а вызвавшая опасения угроза создания единого «империалистического фронта была вполне реальной».

Фашистское правительство Муссолини в Италии уже стояло на пути агрессии: были подчинены Ливия и Эфиопия, в 1939 г. — маленькая Албания. В мае того же года Германия и Италия подписали так называемый Стальной пакт — соглашение о прямой взаимопомощи в случае войны.

Летом 1938 г. начались вооруженные действия между Японией и Советским Союзом. Ожесточенные сражения произошли в августе 1938 г. в районе озера Хасан см. карту. Затем боевые действия велись в Монголии в районе Халхин-Гола. Наземные и воздушные сражения закончились победой советских войск, которыми командовали Г. Штерн и Г. К. Жуков.

15 сентября 1939 г. было заключено перемирие между СССР и Японией.

В Европе ситуация обострялась. Немецкое командование разработало разные варианты боевых операций в Европе, включая операцию «Морской лев» — вторжение в Англию.

В марте 1939 г. Германия захватила Чехию, а от Литвы отторгла порт Клайпеду (Мемель).

• 17 апреля 1939 г. СССР предложил Англии и Франции заключить трехстороннее соглашение. Военные гарантии соглашения должны были распространиться на всю Восточную Европу от Румынии до прибалтийских государств. Но в тот же день советский посол в Берлине поставил в известность статс-секретаря германского министерства иностранных дел о желании советского правительства установить самые хорошие отношения с Германией, невзирая на обоюдные идеологические расхождения.
• 28 апреля 1939 г. Гитлер заявил о расторжении польско-германской декларации о ненападении и дружбе 1934 г. и англо-германского морского соглашения 1939 г.

«Сигналом об изменении курса советской внешней политики в сторону улучшения советско-германских отношений» было смещение в мае 1939 г. с поста наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова, его пост занял В. М. Молотов. Однако, выступая на сессии Верховного Совета.

31 мая 1939 г., К. Ворошилов заявил, что советское правительство приняло предложение Англии и Франции открыть переговоры с целью укрепления отношений между этими тремя странами и организации фронта мира против агрессии, т. е. против гитлеровской Германии. Таким образом, желая поторговаться, советская дипломатия продолжала вести переговоры с Великобританией и Францией.

Очевидно, что у каждого из участников переговоров были свои скрытые цели. Западные страны стремились, прежде всего, воспрепятствовать советско-германскому сближению, которое явно намечалось. Доказательством сближения между гитлеровской Германией и сталинским режимом были и отставка М. М. Литвинова, и поручение германскому послу в Москве Шуленбургу заняться подготовкой переговоров с СССР в связи с решением Германии оккупировать Польшу.

11 августа 1939 г. английская и французская военные миссии прибыли в Москву.

По инициативе главы советской делегации К. Е. Ворошилова «кардинальным вопросом» дискуссии стал проход советских войск через польскую и румынскую территории, «чтобы непосредственно соприкоснуться с противником, если он нападет на Польшу… или Румынию». Эти предложения не были приняты. «Польшу с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такой договор заключать не собирается», — такая телеграмма была отправлена 20 августа 1939 г. польским министром иностранных дел Ю. Бека своему послу во Франции.

Часть отечественных историков считают, что руководители английской и французской военной миссии «не имели мандатов на подписание договора, переговоры непрерывно буксовали и, в результате, окончились ничем».

Переговоры, которые проходили в июле-августе 1939 г. в Москве, выявили жесткие, бескомпромиссные позиции сторон, почти не скрывавших острого недоверия друг к другу.

И. Сталин располагал сведениями об одновременных тайных переговорах Лондона и Парижа с Берлином, а в западноевропейских столицах знали о негласных контактах советских и германских дипломатов самого высокого ранга. В то время, когда шли советско-французские переговоры, В. М. Молотов писал советскому послу в Лондоне: «Видимо, от всех этих бесконечных переговоров толку не будет. Тогда пусть пеняют на себя». Узнав о направлении в Москву французской и британской миссии, немецкая сторона дала понять, что соглашение с Германией отвечало бы интересам советского руководства.

20 августа 1939 г. Гитлер послал Сталину телеграмму, в которой настаивал на заключении «пакта о ненападении» и подготовки «в возможно короткое время» дополнительного протокола. А. Гитлер писал Сталину: «Напряженность между Германией и Польшей стала невыносимой… Кризис может разразиться в любой день».

Риббентроп, наделенный чрезвычайными полномочиями, прибыл в Москву 23 августа 1939 г. Между Германией и СССР было подписано соглашение о ненападении и одновременно секретные протоколы о разделении «сфер влияния» в Восточной Европе.

Советское руководство приняло Риббентропа в тот момент, когда английские и французские представители находились еще в Москве. Во время визита Риббентропа Сталин произнес тост: «Поскольку немецкий народ так любит своего фюрера, выпьем за здоровье фюрера». Официально новую внешнюю линию обнародовал В. М. Молотов, заявив 31 августа на сессии Верховного Совета: «Вчера еще фашисты Германии проводили в отношении СССР враждебную нам внешнюю политику. Да, вчера еще в области внешних отношений мы были врагами. Сегодня, однако, обстановка изменилась, и мы перестали быть врагами». Через несколько часов после выступления Молотова войска нацистской Германии вторглись в Польшу — это было началом Второй мировой войны.