Методологические аспекты исследования исторических альтернатив

В своё время в со етской методологии упрочилась традиция определять случайность как «пересечение разных каузальных цепей», «столкновение независимых закономерностей», «вмешательство событий из иной системы».

Исходя из опре елений случайности как столкновения независимых причинных цепей, принадлежащих независимым системам и управляемых разными закономерностями, историческими случайностями называют стихийные природные явления, из енивш е ход истории: бури, ведущие к крушению военного флота; извержения вулканов и землетрясения, разрушающие города и даже целые цивилизации; неурожаи и засухи, ускоряющие экономическ е и социальные кризисы; морозы, способствующие победе менее сильной армии и т. д.

Случайностями называют также физические и физиологические процессы, независящие от воли чело ека: тр ектории полёта пуль и снарядов, спасающих или отнимающих жизнь исторических дея е ей; распространение болезнетворных микробов, ставшее причиной болезни или с ерти исторических личностей; внешность или глубинные подсознательные импульсы поведения исторических личнос ей и т. д.

Все эти явления не обусловлены ходом истории, и потому случайны по отношению к нему. Однако, что тогда меш ет считать, что отсутствие в ех этих природных, физических и физиологических яв ений в какой-либо момент истории также было случайностью? Спокойное море и недра планеты, нормальные осадки и температура также влияют на ход истории и не зависят от него, следовательно, по опре е ению, имеют по отно ению к истории случайный характер. Исходя из этой же логики рассуждений, мы должны считать случайностью не только неожиданную бо езнь, но и здоровье человека. Таким образом, согласно опре е ению случайности как пересечения разных причинных рядов, любое историческ е событие становится случайностью. Тогда исчезает смысл использования понятия «случайность» — оно становится полностью избыточным.

Ка ется очевидно абсурдным строить, например, модель несостоявшейся, но возможной истории «что было бы, если бы Тунгусский метеорит упал на Москву или Петербург». Хотя не исключено, что вследствие влияния на метеорит в его долгом полёте в космо е каких-то гравитационных сил, он вполне мог упасть в другое место. Настолько же абсурдны (хотя эта абсурдность очевидна е сразу) допущения, касающиеся возможности альтернативного хода истории, «если бы еловек е забо ел и не умер», «если бы ствол писто ета чуть сдвинулся», «если бы испортилась погода» и т. д.

Случайность допустимо опре елить как событие, чьи причины в принципе невозможно установить, так как этих причин громадное мно ество, в е они незначи ельны и действуют одновременно и быстротечно. Например, когда говорится, что некто «случайно обратил внимание на что-то», и еется ввиду не беспричинность этого внимания, а то, что мелких нефиксир емых внутренних и внешних причин так много, что их невозможно отследить. Под данное определение случайности подходят также многие климатические, физические и физиологические явления. Однако в историческом исследовании данное опре е ение не применимо практически. Каждое мгновение человеческой жизни переполнено такими «случайными» событиями. Как выделить наиболее важное? По значимости последней? Как измерить значимость явления, о казуальных связях которого, по определению, ничего не известно?

Корректньм представляется следующее опре е ение исторической случайности: случайным будет такое влияние одного события на другое, которое, во-первых, являлось результатом акта свободной воли какого-либо субъекта, но не являлось её целью, во-вторых, не являлось устойчивой, повторяющейся связью. При данном определении в объём понятия историческая случайность не будут входить физические и физиологический явления.

Для разъяснения того, что означает «являться результатом деятельности свободной воли какого-либо субъекта, но не быть его елью», рассмотрим пример из обыденной жизни. Если два человека неожиданно и непредвиденно друг для друга столкнулись в одно время в одном месте, то эта встреча будет случайностью, если она не являлась целью и следствием деятельности и желания другого чело ека. В противном случае неожиданная встреча уже не была случайностью. Рассмотрим далее возможное развитие данной гипотетической ситуации. Допустим упомянутая выше встреча привела к значительным последствиям в жизни многих людей. Эти значительные последствия будут случайными, только если они не являлись целью тех же самых третьих лиц организовавших «неожиданную встречу».

Впрочем, поскольку каждое событие неис ерп емо, можно до бесконечности углубляться в то, какие еще события повлияли на упомянутые вы е «значи ельные последствия», и какие из этих повлиявших событий были случайными. Такое углубление не будет противоречить предложенному здесь определению случайности. Другой вопрос — допустимо ли вообще масштабное, значительное историческ е событие, состоя ее из множества других «микрособытий», считать случайньм. Масштабное историческое событие или историческая ситуация является сис емой из цепи мно ества как устойчивых и повторяющихся, так и случайных связей ежду незначи ельными событиями. То, что свойства данной системы не выводятся и не зависят непосредст енно от свойств составляющих е «микрособытий» является сущностной характеристикой системы как таковой и системности вообще, вовсе не аргументом в пользу того что данная историческая ситуация есть случайность сисистему событий можно рассматривать в том числе и судьбу исторической личности.

В качестве примера исторических событий, которые соответствуют предложенному определению исторической случайности, проанализируем один эпизод из истории России XIX века, описанный Н. Я. Эйдельманом. Странствуя летом 1796 г. по южным губерниям Иван Матвеевич Муравьёв, отец будущего декабриста С. Муравьёва-Апостола, вспоминает, что близ Полтавы в имении Хомутец обитает его двоюродный брат Михаил Данилович Апостол. Иван Матвеевич решает навестить брата. Н. Я. Эйдельман пишет по этому поводу следующее: «Не окажись Михаилы Даниловича Апостола дома, находись он в подпитии или не в духе (как часто бывало), и проехал бы кузен Муравьёв мимо, не стал бы в будущем владельцем Хомутца, и его сына Сергея вероятно не послали бы на Украину, потому что офицеров Темёновцев рассылали в 1820-м по тем губерниям, где находилась их родня. А не попав на юг, не стал бы Сергей Муравьёв во главе Южного тайного общества, и…».

Автор не пошёл далее за пределы состоявшейся истории. Причиной же оставления Михаилом Даниловичем имения в наследство кузену, было то, что кузен подсказал ему, что того не будут судить за двоежёнство, так как прогнанная им первая жена ушла в монастырь. Ополчившейся против него родне Апостол ничего не хотел оставлять в наследство. Связь судьбы будущего декабриста и деятельности Южного общества с описанной встречей кузенов есть историческая случайность. Во-первых, потому что будущие исторические последствия этой встречи не были целью кузенов, вовторых, потому что связь между наследством оставленным историческим деятелям, или интимной жизнью родственников исторических деятелей и их ролью в истории не является устойчивой и повторяющейся связью.

Повторяемость событий и связей между ними изучается в теории вероятности. В теории вероятности случайным называют любое событие, которое нельзя однозначно предсказать, которое при одинаковых условиях может либо произойти, либо не произойти. В обыденном смысле под случайностью часто подразумевают маловероятные события, подобное мнение существует и у некоторых отечественных исследователей. Так К. В. Хвостова приходит к выводу, что «детальный количественный анализ локальных тенденций, привел бы к более основательной постановке проблемы альтернатив исторического развития. Анализ, в том числе и количественный, роли факторов, вызвавших смену тенденций, приблизил бы к ответу на вопрос о вероятности дальнейшего функционирования, которой обладала прерванная социально-экономическая или политическая тенденция, и тем самым о случайном или закономерном характере факторов, вызвавших прекращение ее развития». При обращении к такому определениям случайности встаёт проблема измерения вероятности в истории. Эта особая проблема, далее она будет рассмотрена подробно.

Что касается соотношения случайности и закономерности в формировании тенденций исторического развития, то случайности могут как «гасить» друг друга, то есть иметь нейтральное отношение к закономерности, так и усиливать друг друга, то есть составлять содержание закономерности. И то и другое может проявляться в разных исторических ситуациях или на разных этапах развития одной ситуации.

Какой бы теоретико-концептуальной и дискурсивно-риторической модели объяснения и описания исторического прошлого ни придерживался историк, ему редко удастся избежать в своих рассуждениях вероятностных общих утверждений, включающих характеристики типа «обычно», «в большинстве случаев», «наиболее возможно», «потенциально склонны», «стало невозможно» и т. д. Возможность и вероятность (мера возможности) являются важной характеристикой любого события. Для исторических событий данные характеристики важны, во-первых, в аспекте объяснения причинно-следственных связей и понимания логики этого объяснения, вовторых, в аспекте постижения исторического опыта и использования его в современной социальной практике.

Существует традиционное понимание возможности, ведущее начало от Аристотеля. «…Поскольку нечто может существовать в возможности, постольку оно допустимо и в действительности» Возможность, таким образом, есть предпосылка действи ельного существования об екта.

Часто возможность определяют через потенциальность. Потенциальность, будучи возможностью, означает не только предпосылку действительного существования объекта. Она означает также наличие различных альтернативных возможностей, каждая из которых может быть реализована не при в ех, а только при некоторых условиях. В качест е сис емной характеристики потенциальность есть «скрытая» реальность сложной системы, опре еляющая, ем данная система может быть при ех или иных условиях и чем она быть не может ни при каких условиях.

Именно альтернативность потенциального существования п епятств ет тому, чтобы оно было актуализовано всё целиком. Альтернативность можно считать исходным характеристи еским свойством потенциального существования, отличающим потенциальное существование от актуального. На это обратил внимание ещё Аристотель: «В возможности одно и то же может быть в есте (обеими) противоположностями, но в действительности нет». В новое время эту проблему рассматривал Лейбниц: «Всё возможное требует существования, а потому (любое возможное) и существовало бы, если бы не препятствовало другое (возможное), которое также треб ет существования и несовместимо с первым».

Представляется важным найти такое определен е возможности, которое было бы достаточно функциональным при использовании его в эмпирическом конкретно-истори еском исс едовании. Таким установкам соответствует следующее определение: возможность — это такое состояние (или такая ситуация), когда имеется одна часть детерминирующих факторов, но отсутствует другая их часть. Имеющуюся часть детерминирующих факторов можно опре елить как условия, благоприятствующие реализации возможности, а отсутствующую часть опосредованно установить через реально существующие условия, которые не благоприятствуют или препятствуют реализации возможности. Факторы реализации исторической возможности, согласно И. Д. Ковальченко, Б. Г. Могильницкому и другим о ечест енным авторам, разделяются на субъективные (ин е есы, мотивы, цели людей) и объективные (условия е зависящ е от воли людей).

Возможность и действи ельность соотносятся как становящаяся и ставшая реальность. Причём возможности можно разделить на формальные, реальные, абстрактные, конкретн е, обратимые и необратимые. Данную дифференциацию необходимо учитывать при установлении наличия/отсутствия и появления/исчезновения исторической возможности Формальная возможность — всё то, что не исключено сущностными законами развития предмета (в нашем случае — исторической ситуации) и может быть помыслено в непротиворечивой фор е в качест е версии его развития, независимо от того, имеются ли в действительности факторы актуализации данной версии. Зарубежные авторы, также как и о ечест енные, разделяют формальные и реальн е исторические возможности. Американский философ и логик Э. Нагель писал по поводу формальных исторических возможностей: «Хотя у людей, принимающих участие в текущих событиях, и имеется значительный диапазон свободного выбора действий, их действительный выбор и действительные поступки находятся в довольно чётко определённых границах.

Из всего этого с очевидностью след ет, что в некоторый данный период и в некотором данном обществе не всё логически возможное оказывается в есте с ем и исторически возможным". емецкий антиковед А. Деманд вводит логическую дифференциацию категорий «вообще возможное» и «исторически возможное». Если первое полностью принад ежит сфере воображения и может быть описано в соответствии с формулой Л. Витгенштейна «Was denkbar ist, ist auch moglich», «исторически возможное» может быть опре е ено лишь на основе еального исторического опыта А. Деманд считает что определение спектра и степени вероятности исторических возможностей допустимо только на основе трезвого анализа фактической реальности.

В отличие от формальной, реальная возможность — это возможность, которая не только не мо ет быть помыслена без нарушений законов формальной логики, но и сохраняет факторы актуализации при её сопоставлении с другими возможностями. В этом контекс е конструир ется понятие вероятности как меры возможности: максимальная вероятность означает акт превращения возможности в действи ельность.

Реальные возможности разделяются на абстрактные и конкретные. Абстрактная возможность — такая, условия реализации которой выступают в качестве возможных. Конкретная возможность — превращение которой в действи ельность может быть осуществлено на наличном уровне развития п едмета при имеющихся реально условиях.

Так, например, с тех пор как появляются деньги, появляется и формальная возможность произвести боль е товаров, чем на них п едъявляется платёжеспособный спрос. Однако реальной данная возможность стала лишь тогда и там, когда и где товарн е производство становится основой экономической системы. В Западной Европе при простом товарном производстве разрыв цепи деньги-товар-деньги в ечение ряда столетий являлся лишь абстрактной возможностью кризиса этого производства. Лишь после 1825 года, когда произошёл первый циклический кризис перепроизводства в Англии, такое нарушение естественного процесса товарооборота, более чем на столетие определило уже конкретную возможность экономических кризисов.

Пример из отечественной истории: формальная возможность свержения самодержавия в России появляется тесте с возникновением самодержавия. Реальной данная возможность становится вмес е с появлением общественных движений и деятелей, ставящих цели установления в России республиканского строя или конституционной монархии, то есть + в начале XIX века. Из абстрактной в конкретную рассматриваемая возможность превращается во время революции 1905 года (по другим версиям, во время восстания декабристов).

И реальные и формальные возможности разделяются также на обратимые и необратимые возможности. Обратимая возможность — это возможность, превращение которой в действительность симметрично трансформирует статус прежней действительности в возможный. Необратимая возможность — это возможность, превращение которой в действительность придаёт прежней действительности статус невозможной. В теории систем понятие обратимости означает, что система не может вернуться (за характерное для неё время) в исходное (первоначальное) состояние.

Обратимость и необратимость — две диалектически неразрывно связанные характеристики для каждой конкретной исторической возможности. Обратимость победы одних социальных сил и тенденций одновременно может означает необратимость сохранения преимуществ и превосходства противостоящих социальных сил и тенденций. К примеру, обратимость «контрреформ» Александра III, вытекала из необратимости ускорения развития капитализма в России и необратимости усиления влияния либералов.

При установлении обратимости или необратимости исторической возможности важно учитывать, прежде всего, два аспекта:

Во-первых, следует определиться, рассматриваем ли мы историческое событие с точки зрения его конкретно-исторической уникальности, или с точки зрения его типологических свойств как социального (экономического, культурного и т. д.) явления.

Обратимость также может быть формальной, абстрактной и конкретной. Так, свержение монархической власти как историческое явление — обратимое событие, чему можно найти подтверждения в прошлом многих стран, но свержение монархической власти в России как конкретноисторическое уникальное явление, по-видимому, необратимое событие. Возможность циклического кризиса перепроизводства в капиталистической экономической системе обратимая возможность не только в принципе — как экономическое явление, но и во всех известных в прошлом конкретных кризисах. Необратимый перманентный разрыв цепи деньги-товар-деньги невозможен даже формально. Существование харизмы политического лидера как социально-психологическое явление — обратимое событие в течение жизни лидера, но влияние харизмы Фиделя Кастро на кубинцев — уже необратимо, во всяком случае, пока Ф. Кастро жив.

Во-вторых, каждое событие имеет как обратимые, так и необратимые следствия, и поэтому не всегда можно говорить об обратимости или необратимости всех процессов составляющих то или иное историческое событие. Так, уже упоминавшийся экономический кризис перепроизводства хоть и обратимое событие, но влияние кризиса на судьбы поколений имеет необратимый характер. Возврат Наполеона к власти после первой ссылки был обратимой возможностью, однако, он продемонстрировал, что вера в Наполеона, влияние его авторитета, его харизма были необратимы для многих французов. Свержение самодержавия в России — необратимое событие, но запрет вследствие свержения самодержавия официального почитания царя в Советском Союзе — обратимое событие.

Одна из распространённых ошибок при изучении исторической альтернативынеоговариваемое расширение альтернативной ситуации; когда несколько разных альтернативных ситуаций объедены в одну. Это может проявляться в том числе в отождествлении обратимости с безальтернативностью. Например, Ю. Каграманов из обратимости возможной победы Гитлера в СССР выводит безальтернативность исхода Великой отечественной войны, а из обратимости возможной «задержки» холодной войны безальтернативна перестройки в СССР. Между тем возможности исхода Великой отечественной войны в случае, если бы Гитлер захватил территорию до Урала, и в том случае, как всё совершилось в действительности прошлом — это две совершенно разные ситуации в разных условиях. Перестройка, начатая в 80-х годах, и перестройка, начатая в 90-х годах — это также были бы непохожие друг на друга процессы. Поэтому историческая обратимость порождает новую альтернативность новых событий, а не сохраняет изначальную безальтернативность прежних событий.

Дихотомической противоположностью категории «возможность» является не только «невозможность», но и «неизбежность». Невозможность и неизбежность — это «две стороны одной медали». Неизбежность одного события одновременно означает невозможность событий, которые могут п едотвратить неизбежное событие. В свою очередь, невозможность какоголибо события означает неизбежность того, что произойдут события, которые воспрепятствуют осуществлению невозможного событию. Поэтому, доказывая неизбежность какого-либо события, след ет найти связанные с ним невозможные события, и наоборот.