Отношения церкви и Русского централизованного государства в отечественной историографии

В конце XV — начале XVI в. начался процесс формирования единого Русского государства. Роль Москвы как общегосударственного центра закрепилась при великом князе Иване III (1462−1505) после окончания династической войны 1425−1453 гг., способствовавшей усилению московской великокняжеской власти. Для объединения Руси Иван III и его преемник, Василий III использовали разные средства. В 1463—1520 гг. в состав нового государства вошли Ярославское, Ростовское, Тверское, Рязанское и Смоленское княжества, Новгородская и Псковская республики, часть земель Великого княжества Литовского. Политическое объединение этих территорий не привело к ликвидации экономических границ, хотя и несколько ограничило власть местной аристократии. В этих условиях особое значение приобрела позиция церкви — одного из крупнейших собственников земли, обладавшего, к тому же, солидным авторитетом в делах духовных. От того, как сложатся отношения между светской и духовной властями, во многом зависело будущее нарождающегося Московского государства.

Великий князь Московский нуждался в новом идеологическом обосновании своей власти. Мощь и авторитет новой политической структуры напрямую зависела от позиции церковных властей, поскольку одной из важнейших составляющих ее легитимации являлась ее сакрализация. Падение Константинополя под ударами Мехмеда II Завоевателя позволяло Москве претендовать на центральное положение во всем православном мире. Великий князь становился единственным светским правителем — защитником идеалов Православия.

Ситуация осложнялась тем, что в XV веке произошли серьезные изменения в геополитическом положении Русской православной церкви. С одной стороны, после отказа Москвы признать Ферарро-Флорентийскую унию Русская церковь, по существу, стала автокефальной. С другой, — напряженное ожидание в 7000 (1492) г. Конца света порождало брожения в умах, выразившееся в формировании «еретических» течений. После того, как ожидаемый Конец света не состоялся, авторитет официальной церкви пошатнулся.

В этих условиях и начался сложный и многосторонний процесс выстраивания новых отношений между светскими и духовными правителями в Москве.

Церковь настойчиво добивалась руководящего влияния на государственные дела. Но великие князья преследовали свои интересы, которые далеко не всегда совпадали с интересами церкви. В условиях, когда церковь владела колоссальными земельными богатствами, вполне естественным стремлением князей было разрешать земельные трудности за ее счет и тем самым подрывать основу ее притязаний на самостоятельное положение в государстве.

Во время княжения Ивана III противоречия между светской и духовной властью отчетливо проявились. На решающем этапе образования централизованного государства у церкви сложились свои собственные интересы, и церковные иерархи проводили свою линию в зависимости от них и от реального соотношения политических сил.

Ивану III нужно было идеологическое обоснование своей объединительной политики, он хотел иметь поддержку в лице церкви. После смерти митрополита Филиппа в 1473 г., его верного союзника в борьбе с Новгородом, по желанию Ивана III на митрополичий престол был возведен коломенский епископ Геронтий. Новый митрополит меньше всего был склонен способствовать вмешательству великого князя в церковные дела.

После ликвидации независимости Новгородской феодальной республики в 1478 г. Иван III присоединил не только земли новгородских бояр, но и часть земельных владений новгородской церкви. Эти действия московского князя по отношению к церковному землевладению насторожили представителей церкви. В том же году между Иваном III и митрополитом произошел конфликт по поводу управления Кирилло-Белозерским монастырем. В 1479 г. великий князь обвинил митрополита Геронтия в том, что он неверно совершил крестный ход при освящении Успенского собора (пошел против движения солнца), но митрополит не признавал своей ошибки. Тогда Иван III запретил ему освящать новые церкви в Москве. Геронтий уехал в Симонов монастырь и пригрозил, что не вернется, если великий князь ему не «добьет челом». Великому князю, только что с трудом ликвидировавшему мятеж братьев — удельных князей, приходилось вести гибкую политику и лавировать, он нуждался в поддержке митрополита. Положение великого князя было сложным. Он был вынужден послать своего сына на переговоры к митрополиту. Геронтий, однако, был тверд в своей позиции. Ивану III пришлось отступить: он обещал впредь слушать митрополита и не вмешиваться в дела церкви.

Идеологическим основанием для выстраивания новых отношений с государством для церкви стал прецедент с попыткой Дмитрия Ивановича Московского (Донского) поставить на митрополичью кафедру своего ставленника — Митяя-Михаила. С этой целью в летописание 70−80-х годов XV в. Была включена Повесть о Митяе, в которой осуждалось вмешательство светских властей в вопросы, составлявшие прерогативу церкви. Вместе с тем, церковь подчеркивала свою роль в борьбе с Ордой: именно поэтому в Сказание о Мамаевом побоище был вставлен легендарный эпизод о благословлении Дмитрия Донского Сергием Радонежским и посылкой на брань двух «иноков»: Ослябю и Пересвета. Особое место в претензиях церкви играло и знаменитое послание на Угру ростовского архиепископа Вассиана Рыло, который призывал нерешительного Ивана III к решительным действиям против хана Большой орды Ахмата: «Нам подобает, государь великий, помнить о твоих делах, а вам, государям, нас слушать». В ответ великий князь Московский стал поддерживать тех, кто подрывал авторитет официальной церкви.

Это противостояние, сопровождавшееся взаимными укорами и обличениями, еще больше поколебало авторитет церкви. Родственник Вассиана Рыло, игумен Волоколамского монастыря Иосиф в послании, адресованном Суздальскому епископу Нифонту, с горечью писал: «Ныне и в домех, и на путях, и на торжищах иноци и мирьстие, и вси сомняться, вси о вере пытают» Иосиф Волоцкий. Послание епископу Нифонту Суздальскому // Послания Иосифа Волоцкого. М.; Л., 1959. С. 162.

Опорой великого князя в борьбе с церковными иерархами стали люди (большинство из них было представителями низшего духовенства, преимущественно городского), которые упрекали высших иерархов в мздоимстве и «стажательстве», сомневались в том, что изготовленное человеческими руками (иконы, вино для причастия), а также мощи могут быть священными. Дело доходило до того, что, если верить их противникам, они даже отказывались признавать Троицу, поскольку это есть отрицание единобожия. Соответственно, они не желали соблюдать церковные обряды и отвергали церковную иерархию. Некоторые (включая нового митрополита Зосиму, если верить тому же Иосифу Волоцкому) начали сомневаться в существовании загробного мира и в Страшном суде.

В 1479 г. Иван III пригласил в Москву лидеров новгородских «еретиков», Алексея и Дениса. Уже через несколько лет здесь, при великокняжеском дворе сформировался кружок вольнодумцев, во главе которого стоял Федор Васильевич Курицын, думной дьяк, дипломат и писатель. Входила в этот кружок и Елена Волошанка — невестка великого князя, дочь молдавского господаря Стефана Великого. При этом московские «еретики» критику официальной церкви тесно связывали с идеей усиления власти московского князя, который их поддерживал и разделял их взгляды. Новой чертой стало отрицание монашества, что позволяло центральной власти претендовать на монастырские земли.

Официальная церковь жестко отреагировала на развитие еретических течений. В 1490 г. был созван церковный собор, на котором «еретики» были осуждены. Широко обсуждался вопрос о том, как бороться с ними. Предлагалось действовать не только убеждением, но и прибегать к более жестким мерам: изгнанию из городов и даже физической расправе с упорствующими. Лидерами гонителей стали новгородский архиепископ Геннадий (Гонзов) и Иосиф Волоцкий, с которым солидаризировался Нил Сорский.

В отличие от мнения многих историков, полагавших, будто Нил был близок «еретикам» (Ф. Лилиенфельд Лилиенфельд Ф., фон. Нил Сорский и его сочинения: Кризис традиции в России времен Ивана III // Культура и общество Древней Руси (X-XVII вв.): Зарубежная историография. М., 1988. Ч. 2., А. А. Зимин Зимин А. А. Русская публицистика конца XV — начала XVI веков. М., 1959., А. И. Клибанов Клибанов А.И. Реформационные движения в России в XIV — первой половине XVI в. М., 1960; его же. Народная социальная утопия в России: период феодализма. М., 1977; его же. Духовная культура средневековой Руси. М., 1994. и др.), есть достаточные основания полагать, что именно перу Нила Сорского принадлежат наиболее жесткие высказывания в «Просветителе», основная часть которого была написана Иосифом Волоцким. «Нам неизвестно ни одно выступление Нила Сорского против наказания еретиков; - писал Я. С. Лурье, — напротив, именно к Нилу и Паисию [учитель Нила Сорского, Паисий Ярославов. — Т.М.] обращался Геннадий, архиепископ Новгородский за помощью в своих спорах с еретиками. О сочувствии и прямом содействии Нила противоеретической деятельности волоколамского игумена свидетельствует недавно обнаруженный факт: древнейший и авторитетнейший список „Просветителя“ Иосифа Волоцкого, преподнесенный как вклад в Волоколамский монастырь еще при жизни Иосифа, изготовлен в значительной части рукой Нила Сорского. Рукой Нила написаны самые острые разделы книги (начало вступительного „Сказания о новоявившейся ереси“, „слова“ 1-е, 2-е, частично 7-е, 8-е, 9-е и 10-е), в которых доказывалось отступничество („жидовство“) еретиков, дававшее, как указывал Иосиф, каноническое основание для их сожжения, даже если они покаются» Лурье Я. С. Две истории Руси XV века: Ранние и поздние, независимые и официальные летописи об образовании Московского государства. СПб., 1994. С. 6−7. Это наблюдение прямо подтверждает точку зрения, которой придерживались историки церкви: митрополит Макарий (Булгаков) Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. М., 1996. Кн. 4. Ч. 1: История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240−1589). Отд. 2: Состояние Русской Церкви от митрополита святого Ионы до патриарха Иова, или в период разделения ее на две митрополии (1448−1589)., прот. Г. В. Флоровский Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. 2-е изд. Paris, 1981. и др.

В то же время в самуй церковной среде развернулась дискуссия по поводу земельных владений церкви: противостояние так называемых «иосифлян» и «нестяжателей». По этому вопросу мнения союзников в борьбе против «еретиков» разошлись.

В большинстве работ советских историков развивались идеи, сформировавшиеся еще в дореволюционной литературе. Традиционно считается, что «нестяжатели» (в частности, их лидер, Нил Сорский) выступали против церковного землевладения вообще (что должно было поднять моральный авторитет церкви и способствовать индивидуальному спасению монахов и священников). «Иосифляне» же якобы настаивали на том, что только материальная независимость от государства обеспечивала церкви достойное место в ее противостоянии со светской властью.

Так, Н. К. Гудзий писал: «С точки зрения Нила Сорского и заволжских старцев задачей монахов было внутреннее подвижничество, аскетизм и полное отрешение от тех материальных забот и политических функций, которое брало на себя иосфлянское духовенство» Гудзий Н. К. История древнерусской литературы. М., 1934. С. 209. При этом «нестяжатели» якобы представляли интересы «реакционого» боярства, а «иосфляне» — «прогрессивного» дворянства. Подобной точки зрения придерживался и И. У. Будовниц, называвший «нестяжателей» «воинствующей группой, тесно связанной с боярством, которая была заинтересована в секуляризации церковных земель» Будовниц И. У. Русская публицистика XVI века. М.; Л., 1946. С. 70.

Эта точка зрения была оспорена Я. С. Лурье, который, основываясь на детальном анализе источников, утверждал, что в сочинениях Нила Сорского и Иосифа Волоцкого по вопросу о церковном землевладении «яснее выступают черты сходства, нежели различия»: «идея личного нестяжания монахов, являвшаяся, по мнению исследователей, „наиболее отличительной чертой“ мировоззрения Нила, не только не вызывала возражения со стороны Иосифа Волоцкого, но получила в его творчестве определенное и отчасти более яркое выражение, чем у Нила» Лурье Я. С. Краткая редакция «Устава» Иосифа Волоцкого — памятник идеологии раннего иосифлянства // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1957. Т. 13. С. 124−126. Впоследствии Я. С. Лурье пришел к выводу, что близкие позиции Нила Сорского и Иосифа Волоцкого (которые расходились только в вопросе о «духовном подвижничестве, умном делании», который был принципиально важен для первого и занимал второстепенное положение в творчестве второго) были развиты их учениками, которые, собственно, и сформировали движение «нестяжателей» только в начале XVI в. Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI в. М.; Л., 1960. С. 343.

Все эти вопросы оказывали самое непосредственное влияние на отношения светской и духовной властей в период формирования Московского государства в XV — начале XVI в. Взаимодействие их претерпевало различные влияния, а потому борьба между двумя возможными перспективами развития («цезарепапизмом» и «папацезаризмом») протекала довольно остро. Победа светской власти была завоевана дорогой ценой. Но вместе с ней великий князь Московский получил то, что ему было так необходимо: легитимацию своей власти, проявившуюся как в оформлении представления о Москве как новым центром богоспасаемого мира («Третьем Риме»), так и в присвоении ему сакрального титула царя (помазанника Божьего).

Таковы основные результаты изучения проблем отношения светских и духовных властей на Руси в XV — начале XVI в. Эти проблемы являются важной составляющей школьного курса истории данного периода. Знакомство школьников с основными источниками изучения этого периода, отобразившими всю противоречивость и сложность процессов формирования идеологии формирующегося централизованного государства, а также с различными точками зрения историков позволят десятиклассникам глубже понять, почему Московская Русь получила именно такое государственно-идеологическое оформление.