Российско-французские отношения на рубеже XVIII — XIX вв

Вступление России в борьбу против революционной Франции

Во второй половине XVIII века Россия достигла небывалого величия. Уже к началу XIX в. Россия превращается в одно из самых больших и сильных государств Европы и приобретает статус великой европейской державы. Этот статус она сохраняет к моменту прихода к власти Александра I.

Россия в своем величии занимает огромную территорию. Ее границы простираются от предгорий Карпат, от границ с Австрийской империей и Пруссией до Камчатки и берегов Тихого океана, от побережья Белого моря и Северного Ледовитого океана до берегов Крыма и Кавказских гор. Россия объединила в своем составе почти все земли Древнерусского государства, овладела землями Литвы, польскими землями, значительной частью Балтийского побережья.

В состав России вошли крупные построенные из камня города, морские порты с развитой мануфактурой, промышленностью, верфями, хорошо налаженными связями со странами Центральной и Северной Европы. России принадлежали обширные пространства Сибири вплоть до границы с Китаем, которая проходила по Амуру.

По количеству населения Россия также находилась на одном из первых мест в Европе. В ее новых границах теперь проживало почти 44 млн. человек. Сахаров А. Н. Россия в первой четверти XIX века // История человечества. Т. VIII.- М., 2013. С. 366.

В состав Российской империи вошли густонаселенные польские, литовские, прибалтийские, украинские, белорусские земли. Люди, жившие здесь, прошли иную цивилизационную «школу», чем российское население. На этих территориях жители, особенно в городах, были более свободны. Их уровень образования, общей культуры, особенно в Прибалтике, Литве, на бывших польских территориях, был значительно выше, чем даже в русском центре. Это благотворно сказывалось на общих «цивилизационных сдвигах» России. Уникальной особенностью России являлся многонациональный состав ее населения.

Идущий из глубины веков, к началу XIX в. он стал еще более многообразным. К прежним народам Поволжья, Приуралья, Севера, Сибири, Дальнего Востока присоединились обитатели западных российских губерний, а также переселившиеся в Новороссию и на Волгу зарубежные, в первую очередь немецкие колонисты.

Одновременно Россия все более превращалась в многоконфессиональное государство, в котором мирно уживались православие, католицизм, протестантство, мусульманство, буддизм, а у некоторых народов Севера, Сибири, Дальнего Востока — язычество.

Россия превратилась в сильное унитарное (единое) государство с мощным центральным управлением. Исчезли последние очаги оппозиционности крепнувшему самодержавию. Элита дворянства, средние слои и мелкое провинциальное дворянство неукоснительно поддерживали самодержавие. Отныне императорская власть в России поднялась на новую ступень мощи, крепости и величия.

Мощь государства определяется не только обширностью территории, количеством населения, экономическим развитием, но и крепостью государственного устройства, а также военной силой. Каждая великая держава в истории, прежде всего, характеризовалась мощной военной машиной, сильной и современной для своего времени армией. Россия не была здесь исключением. Свою роль великой державы она возвестила еще при Петре I, создав первоклассную, самую мощную по численности и вооружению армию в Европе, и одержала с тех пор ряд впечатляющих побед.

К началу XIX века Россия обладала армией, за плечами которой числились блестящие победы над турками и Крымом, над армией прусского короля Фридриха Великого, шведами, над поляками и французами. Эта армия форсировала Дунай и продвинулась на Балканы, с боями прошла из Прибалтики в сердце восточно-немецких земель и овладела Берлином, победоносно пронесла русские знамена почти через всю Италию и Швейцарию. Это была прославленная армия П. С. Салтыкова и П. А Румянцева, Г. А. Потемкина и А. В. Суворова. В начале XIX в. созвездие замечательных командиров возглавляло русские войска, это были сподвижники прославленных полководцев — М. И. Кутузов, П. И. Багратион, М, А Милорадович и другие, кому вскоре предстояло испить военную чашу в тяжелую годину противоборства с военным гением Наполеона Бонапарта.

Российские Балтийский и Черноморский флоты к этому времени также не знали поражений и прославили себя в боях со шведами, турками, французами. Имена Г. А. Спиридова и Ф. И. Ушакова стали гордостью российского флота.

Вместе с тем многие интеллигентные и просвещенные люди, в том числе и в «верхах» общества, в том числе и наследник престола Александр Павлович, понимали, что крепостное состояние крестьян не только пагубно для российской экономики, но и безнравственно. Россия вступала в XIX век не только с блестящими достижениями, но и с грузом старых, уже отживающих свой век, представлений и порядков.

Но в начале XIX в. приближались другие времена. Государственный канцлер А. А. Безбородко руководивший российской внешней политикой при Екатерине II, говорил в конце своей карьеры молодым русским дипломатам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела» Ключевский .В. О. Курс русской истории: лекции.- М., 2014. С. 296. Но все изменило появление в европейской истории Наполеона.

На Западе континента вырастала новая империя Наполеона, создавшая одну из сильнейших в Европе народных армий, ведомой прославленными полководцами во главе с самим Бонапартом, который сумел покорить почти всю Европу и, находясь в Польше, не только претендовал на мировое господство, но и решил исправить исторический казус. Он принимает решение направить свою огромную армию в поход на Россию, на Москву — на Третий Рим, который должен был исчезнуть. По существу европейский мир становился, как мы говорим сегодня, «биполярным», т. е. две самые сильные державы Европы претендовали на преимущественное положение на континенте, а потому рано или поздно должны были столкнуться друг с другом.

Передовые страны Европы, и в первую очередь Англия и Франция, все больше обеспечивали статус великих держав за счет совершенно иных свойств. Экономическая и военная мощь этих стран основывалась на развитии гражданского общества, прав и свобод человеческой личности, на современных политических, в первую очередь конституционных институтах парламентаризма.

Конечно, облик новой Европы лишь складывался. Европейские страны продолжали осуществлять колониальные захваты, в США процветал рабский труд, впереди вырисовывалась жесткая имперская диктатура Наполеона, приостановившая надолго становление гражданского общества во Франции. Но тем не менее процессы развития буржуазного общества с его демократическими институтами и становлением личности в центр внимания государства и общества были необратимы.

Известие о революции во Франции вызвало крайне негативную реакцию в Петербурге. В глазах императрицы Екатерины II и придворной аристократии она представлялась французской пугачевщиной, которая могла перекинуться в Россию и вызвать новую, более мощную крестьянскую войну. Это было очень трудное для России время, когда она практически одновременно воевала с Турцией и Швецией, боролась за сохранение своего влияния в Польше и конфликтовала с самой сильной в Европе коалицией в составе Англии, Пруссии и Голландии.

Единственным союзником императрицы в новом опасном для нее положении мог быть только французский король. Однако революция во Франции нарушила равновесие в Европе и внешнеполитические планы России. Она заставила державы переключить свое внимание с востока на запад Европы, куда качнулся политический маятник истории Россия и Европа в период и после Французской революции конца XVIII в // Дипломатия России от посольского приказа до наших дней.- [Электронный ресурс]. — Режим доступа .- http://www.idd.mid.ru.

Узнав о произошедшей революции во Франции, Екатерина II с ужасом читала депеши из Парижа. Холодная социологическая формула — революцию она «ненавидела животной ненавистью, руководствуясь классовым инстинктом дворянской царицы», — не может, на наш взгляд, передать всю гамму душевных переживаний императрицы. Н. И. Павленко вполне резонно пишет: что же, государыня должна была «покорно и безропотно ожидать судьбы Людовика XVI и его супруги, чтобы быть повешенной и задушенной?». Но вот его же утверждение: «Среди монархов Европы она проявила наибольшую активность… в борьбе с революционной Францией» Виноградов В. В. Дипломатия Екатерины II: Екатерина и Французская революция // Новая и Новейшая история. — 2009, — № 6. [Электронный ресурс]. — Режим доступа .- http://vivоvоcо.astrоnet.ru.

По мнению историка В. О. Ключевского: «Екатерина поняла ее серьезное значение, негодовала на малодушие Людовика XVI, и еще в 1789 году предсказала ему участь Карла I английского, призывала к единодушию и геройству принцев, братьев короля, говорила, что надобно вложить им душу в брюхо, билась головой о стену, по ее выражению, чтобы двинуть Австрию и Пруссию на революционную Францию во имя монархического начала, но втихомолку своим признавалась, что ей хочется впутать австрийцев и пруссаков во французские дела, чтобы самой иметь свободные руки: «У меня много предприятий неконченых, и надобно, чтобы они были заняты и мне не мешали». Ключевский В. О. Русская история: курс лекций — М., 2013. — С. 610.

Екатерина стремилась сблизиться с умеренным течением во Франции, с фельянами, чтобы создать противовес угрожавшей России коалиции. По ее заданию, Симолин установил контакты с влиятельными членами Национального собрания и его Дипломатического комитета не из числа драчливых, а из тех, кто усматривал опасность в той изоляции, в которой очутилась страна. Указанный комитет, докладывал посол в реляции от 23 июля (3 августа) 1791 г.: «занят, в сущности, Россией; наиболее авторитетные его члены вполне убеждены в полезности для новой Франции завязать с упомянутой державой самые тесные и полезные связи». Комитет усматривает «в альянсе с Россией принципы, которые отвечают склонностям всего мира; он считает, что данному союзу предначертано стать самым тесным и солидным, которого Франция может достичь». Виноградов В. В. Дипломатия Екатерины II: Екатерина и Французская революция // Новая и Новейшая история. — 2009, — № 6. [Электронный ресурс]. — Режим доступа .- http://vivоvоcо.astrоnet.ru.

Императрица поспешила принять меры предосторожности, чтобы «французская зараза» не распространилась в Российской империи. Юнцы, оказавшиеся на площади Бастилии в памятный день 14 июля 1789 г. или записавшиеся в парижские клубы, были отозваны в отечество, Н. И. Новиков брошен в каземат, А. Н. Радищев надолго сослан в места сугубо удаленные. Вести о непрерывных уступках французской монархии приводили ее в ярость. Получив информацию о подписании Людовиком XVI «экстравагантной» конституции 1791 г., царица бушевала: «Я топала ногами, читая этот… этот… ужас. Тьфу, мерзость!» Виноградов В. В. Дипломатия Екатерины II: Екатерина и Французская революция // Новая и Новейшая история. — 2009, — № 6. [Электронный ресурс]. — Режим доступа .- http://vivоvоcо.astrоnet.ru.

Перед Екатериной встала трудная дилемма — как подтолкнуть двух монархов-антагонистов (Берлинского и Венского двора) на совместный поход против Французской революции? Своими заботами Екатерина II делилась с секретарем А. В. Храповицким: «Я ломаю голову, чтобы подвигнуть Венский и Берлинский дворы в дела французские. Прусский бы пошел, но останавливается Венский» Виноградов В. В. Дипломатия Екатерины II: Екатерина и Французская революция // Новая и Новейшая история. — 2009, — № 6. [Электронный ресурс]. — Режим доступа .- http://vivоvоcо.astrоnet.ru. Свержение монархии 10 августа 1792 г. и жестокая народная расправа над «аристократами» Франции в депешах Симолина именовались «гнусными событиями», учиненными «чудовищами, вампирами, каннибалами», «история тигров и антропофагов не дает столь варварских и диких сцен» Платонов С. Полный курс лекций по русской истории. — М., 2014. С. 653.

Революционное брожение в Польше показалось Екатерине II повторением французских событий. Опасаясь распространения польского влияния на Россию, она решила положить этому конец, уничтожив польскую конституцию. Однако поначалу она предпочла открыто не вмешиваться в польские дела, полагаясь на оппозицию королю в лице шляхты. Нужно было только «чуть-чуть ее подтолкнуть».

Вскоре недовольные королем магнаты стали собираться в резиденции Г. А. Потемкина в Яссах. А когда после его смерти там обосновался А. А. Безбородко, они создали Тарговицкую конференцию, которая, выступив против узурпации королем власти и отвергнув конституцию, призвала в Польшу русские войска. Переброшенные после окончания войны с Турцией с Дуная, русские войска разгромили польскую армию.

Таким образом, реакция Австрии и Пруссии мало беспокоила русскую императрицу. В апреле 1792 г. Конвент Франции объявил войну Австрии. Пруссия уже воевала, и теперь оба германских государства прочно увязли на западе. Екатерина во всеуслышание заявляла о своей поддержке роялистов, о солидарности монархов, но не спешила оказывать реальную помощь французскому королю и австро-прусской коалиции.