Политическая культура англии xvi века

В период разложения феодальных отношений и возникновения элементов капитализма в Англии, так же как и в других странах, создаётся феодально-абсолютистская монархия. С 1485 по 1603 г. Англией правили короли из династии Тюдоров; они значительно укрепили свою власть, сделав её по существу неограниченной. Первый король этой династии — Генрих VII (1485—1509) успешно боролся с крупными феодалами, противниками усиления королевской власти в стране. Созданная им для наблюдения за исполнением статутов о роспуске вооружённых дружин знати так называемая Звёздная палата превратилась в грозный суд короля по делам политической измены, каравший противников королевского абсолютизма. В первой половине XVI в. была усилена власть английского короля над слабо связанными с Лондоном окраинами — Уэльсом, Корнуоллом и северными графствами, для управления которыми были созданы специальные учреждения.

Тюдоры смогли использовать в качестве орудия усиления своей власти также парламент. Нижняя палата парламента, состоявшая главным образом из мелких и средних дворян и верхушки буржуазии городов, при Тюдорах беспрекословно утверждала законы, внесённые королём, раболепствовала перед ним; верхняя же палата состояла в своём большинстве из представителей аристократии, получившей от Тюдоров большие земельные пожалования и потому покорной им.

С осмыслением политической функции парламента и миссии его членов как советников государя была связана полемика о свободе слова. Вопреки мнениям представителей ревизионистского направления эта привилегия не была вызвана к жизни желанием депутатов оптимизировать свою работу, и не являлась признаком чисто «бюрократического» роста палаты общин. Дискуссии о ее сути и пределах стали следствием обсуждения острейших политических вопросов о престолонаследии и церковном устройстве. Это яркий пример того, как политический фактор революционизировал восприятие технической парламентской нормы. В парламентских дебатах 1580−90-х гг. начала формироваться логическая связь между технической привилегией свободно высказываться в парламенте и свободой подданных английской короны в самом широком смысле. Рассуждения депутатов о неизбежном рабстве, грозящем потомкам, если правительственный курс не будет корректироваться с учетом их мнения, о Великой Хартии Вольностей, об утрате древних привилегий и прав, указывали на то, что корпоративный миф о «старинной свободе» высказываться, присущей палате общин, мог перерасти в политический миф о свободах английской нации (что и произошло в первое десятилетие XVII в.) [3; 258].

Появление процедурных трактатов — важнейшая черта елизаветинской эпохи. Начиная с конца XIV и до середины XVI в. депутаты не имели подобных руководств, суммирующих сведения о структуре, функциях и технике работы парламента. Значение этих трактатов, широко циркулировавших, как в печатном, так и в рукописном виде, в деле фиксации парламентских норм и традиций трудно переоценить. Благодаря трудам Дж. Хукера, У. Ламбарда, Г. Элсинга, У. Хэйквилла знание процедуры стало доступным не только клеркам палат, но и большинству депутатов, превратившись в элемент их корпоративной памяти [3; 264].

Важным вкладом в развитие английской политической культуры стало формирование обновленной теоретической доктрины парламента как «Высокого суда». Вопреки бытующим в науке представлениям, эта теория не занимала доминирующих позиций во внепарламентской политико-юридической литературе елизаветинского времени, хотя сам термин «Высокий суд» имел широкое хождение. Однако его толкование было связано не столько с судебной, сколько с законодательной функцией парламента. В елизаветинскую эпоху формулирование этой концепции началось, по сути, с чистого листа, без попыток апеллировать к опыту средневековых парламентов. Этот процесс стимулировали дело Марии Стюарт, а также активное развитие судопроизводства обеих палат и конфликты с другими судами. Парламентское судопроизводство стало предметом осмысления авторов процедурных трактатов, которые опирались в своих трудах, главным образом, на прецеденты елизаветинской поры. Таким образом, на рубеже XVI—XVII вв. были подготовлены условия для триумфального воцарения теории «Высокого суда парламента» в умах коммонеров, произошедшего в 1620-х гг. [5; 13].

Фундаментальной чертой политической культуры исследуемого периода было стремление парламентариев избегать конфликтов с короной. Любые претензии к государыне заботливо камуфлировались, она же со своей стороны прибегала к лексике взаимной любви и заботы о подданных, чтобы преодолеть кризисы. Тем не менее, оппозиционные настроения были свойственны палате общин при обсуждении вопросов престолонаследия, религиозной политики, налогообложения и финансово-экономического регулирования.

Специфика английской модели представительства заключалась в восприятии парламента как мистического тела, в котором воплощалось все королевство. Депутаты, таким образом, не просто наделялись полномочиями от имени нации, но, фактически считались ею, что исключало их формальную подотчетность «электорату».

Практика выборов в Англии Раннего Нового времени, освященная вышеупомянутыми теоретическими воззрениями, допускала, что депутат мог не принадлежать к тому сообществу, которое собирался представлять в парламенте. Во второй половине XVI в. стал ощутим наплыв «чужаков» на парламентские места, который становился предметом теоретических споров в парламенте. Графства и города представляли собой единое политическое пространство, в котором представители разного рода элит искали для себя парламентских мест. При этом дворяне или профессиональные юристы, составлявшие в совокупности абсолютное большинство депутатского корпуса, и получившие места «горожан», выступали скорее носителями общегосударственных ценностей, чем выразителями локальных или узкокорпоративных интересов [5; 24].

Однако, несмотря на усиление королевской власти при Тюдорах, бюрократический аппарат на местах был слабым, и местное самоуправление, как и при сословной монархии, продолжало играть крупную роль — через него в графствах и приходах приводились в исполнение все королевские указы. Важные должности в графствах и городах занимали главным образом представители джентри и привилегированной верхушки городской буржуазии.

Эти черты отличали английский абсолютизм от абсолютной монархии в других странах. Они объясняются тем, что в Англии силы крупных феодалов — главных противников абсолютной власти короля — были в результате войны Алой и Белой розы и репрессий Тюдоров основательно подорваны, а в парламенте и органах местного самоуправления вследствие процесса обуржуазивания широких слоев среднего и мелкого дворянства не было такого антагонизма между дворянством и буржуазией, какой имелся в других странах Европы, где восторжествовал абсолютизм.

Особенностью английского абсолютизма было также отсутствие постоянной армии. Тюдоры главное внимание обращали на создание сильного военного флота, а английская армия в XVI в. сохраняла характер старинного ополчения, собираемого и экипируемого за счёт свободных подданных короля, в соответствии с их имущественным достатком.

Важным средством укрепления абсолютизма при Тюдорах послужила реформа церкви в Англии, которая началась при Генрихе VIII. Поводом к её проведению послужил отказ папы римского утвердить развод короля Генриха VIII с его первой женой Екатериной Арагонской, родственницей Карла V. В ответ на этот отказ английский парламент в 1534 г. освободил церковь в Англии от подчинения Риму и «Актом о супрематии» провозгласил её главой, вместо папы, Генриха VIII; при этом было объявлено о сохранении всех других католических догматов и обрядов. В основе разрыва с Римом лежало стремление английских дворян и королевской власти использовать церковь как орудие абсолютизма и завладеть землями и имуществом церкви. Парламентскими актами 1536 и 1539 гг. были закрыты в Англии все монастыри, а их имущество и земли конфискованы королём, в 1545 г. были закрыты все часовни, имуществом которых также завладела корона. Как уже говорилось выше, эти конфискации в конечном итоге увеличили земельные владения дворянства и буржуазии Секуляризация монастырских имуществ значительно пополнила королевскую казну Генрих VIII с 15Л6 г за 9 лет получил от конфискованных богатств около 1,5млн. ф. ст. дохода, не считая большого количества дорогой одежды, драгоценных камней и церковной утвари, оставленных королем из награбленной добычи для себя.

Реформация проводилась путем жесточайшего террора. От англичан требовалось полное подчинение новой церкви. За отрицание ее основных принципов полагалась смертная казнь, как за государственное преступление. Опасаясь роста народной оппозиции к новой церкви, Генрих VIII в 1547 г. запретил чтение Библии мастеровым, поденщикам, земледельцам и слугам, которые могли истолковать ее в духе радикальных сектантских учений. При Эдуарде VI англиканская церковь больше отошла от католицизма и восприняла некоторые элементы протестантизма.

При преемнице Эдуарда VI — Марии Тюдор (1553—1558), дочери Генриха VIII ог первого брака, ярой католичке, вышедшей замуж за Филиппа II испанского, в Англии на короткое время восторжествовала католическая реакция. Опираясь на недовольные абсолютистской политикой слои дворян ства, главным образом из экономически отсталых районов Англии, Мария восстановила католичество и стала преследовать деятелей реформации, за что и получила от них прозвище «кровавой». Однако Мария не решилась возвратить церкви монастырские земли и имущества, отнятые короной при ее отце и перешедшие в руки светских владельцев.

Сближение Марии с Испанией, самой опасной соперницей Англии, испугало широкие слои англичан В 1554 г. под лозунгом защиты Англии от испанцев вспыхнуло восстание, руководимое кентским дворянином Уайаттом. Собрав значительный отряд пз крестьян Кента, Уайатт двинулся к Лондону. Восстание было подавлено, потому что как лондонская буржуазия, так и дворяне и зажиточные крестьяне из числа восставших испугались угрозы народного движения в Лондоне [2; 186].

После смерти Марии английская корона перешла к Елизавете I (1558—1603), дочери Генриха VIII от второго брака, не признанного папой. Елизавета восстановила реформированную церковь. В этом её поддержало большинство дворян и буржуазии. При Елизавете английский абсолютизм достиг вершины своего могущества. При ней была составлена окончательная редакция англиканского символа веры (так называемые 39 статей), которая была принята парламентом в 1571 г.

Церковь, созданная в Англии реформацией, стала называться англиканской. Она была национальной церковью и заняла среднее положение между католической и протестантской церквами. В «39 статьях» признавались и протестантские догматы об оправдании верой, о Писании как единственном источнике веры, и католический догмат о спасающей силе церкви (с некоторыми оговорками). Главой англиканской церкви стал король, а сама церковь превратилась в часть государственного аппарата феодально-абсолютистской монархии. «Король имеет верховную власть в церкви над всеми сословиями и лицами; но он не имеет права проповедовать слово божие и совершать таинства», — говорится в «39 статьях». Боюслужение совершалось на английском языке. Отвергалось учение католической церкви об индульгенциях, о почитании икон и мощей, было уменьшено число праздников в честь святых. Однако признавались таинства крещения и причащения, были сохранены епископат, а также литургия и ряд других обрядов, характерных для католической церкви. По-прежнему взималась десятина, которая стала поступать в пользу короля и превратилась в важное средство обобщения короля и новых владельцев монастырских земель. Корона, передавая монастырские земли светским собственникам, одновременно передавала им также право на десятину, ранее собираемую монастырями. Так появился в Англии слой светских лиц, получавших десятину.

Классовой опорой абсолютизма в Англии были феодалы, старое дворянство. В условиях разложения феодальных отношений этот класс, теряя свои экономические позиции, с помощью сильной монархии стремился удержать крестьянство под гнётом феодальной эксплуатации, сохранить своё господство, сломить силы мятежной знати, препятствующие укреплению власти класса феодалов в целом, а также использовать в своих интересах богатство растущей буржуазии и примыкавшего к ней нового дворянства. Именно этими задачами определялась как внутренняя, так и внешняя политика Тюдоров.

Стоя на страже интересов феодального способа производства, Тюдоры пытались остановить огораживания и развитие крупных шерстяных мануфактур.

Огораживания разрушали феодальную деревню, они обостряли недовольство среди крестьян и увеличивали число нищих и бродяг в стране, угрожая серьёзными социальными потрясениями. Абсолютная монархия была заинтересована в сохранении крестьянства как класса феодального общества ещё и по той причине, что важнейшей статьёй её доходов были налоги, взимаемые с крестьян; из них же набиралось главным образом военное ополчение. Поэтому Тюдоры, опираясь на своё право верховных сеньоров всех земель Англии, издали ряд законов против огораживаний. В парламентском акте от 1489 г., направленном против разрушения деревень, запрещалось уничтожение домов и строений. Генрих VIII запретил скотоводам держать более 2 тыс. овец, а скупщикам ферм — владеть более чем одной фермой, предписав огораживателям восстановить все разрушенные со времени воцарения его отца (1485 г.) крестьянские хозяйства и постройки. В 1517 г. была послана в графства королевская комиссия для расследования случаев огораживаний и наказания всех нарушителей этих законов. Во второй половине XVI в. тоже издавались законы против огораживаний. Однако законодательство Тюдоров против огораживаний потерпело полную неудачу. Короли феодальной монархии, Тюдоры пытались остановить огораживания, сохраняя при этом незыблемой феодальную собственность дворян на землю и все их привилегии: ни один их акт против огораживаний не предоставлял крестьянам права полной частной собственности на их земельные участки, оставлял их в положении феодально зависимых держателей дворянской земли, что существенно облегчало дворянам экспроприацию крестьян. Кроме того, дворяне-огораживатели в графствах и приходах не подчинялись актам против огораживаний, всякими способами скрывали от королевских комиссаров действительные размеры огороженных ими земель, произведённые разрушения, количество овец. Контроль за исполнением этих актов на местах осуществляли мировые судьи, очень часто сами заинтересованные в огораживаниях и даже являвшиеся их активными участниками [2; 228].

В 1541 г. Генрих VIII создал специальную палату для сборов платежей, которые все дворяне, как его вассалы, обязаны были вносить в казну короля в случаях отчуждения своих земель, передачи их по наследству, опеки и т. д. Эта мера должна была укрепить феодальную структуру землевладения в Англии в условиях интенсивно происходившего в XVI в. процесса перехода земель в руки буржуазных элементов и увеличить доходы короны. Тюдоры поощряли развитие сукноделия в Англии, но в то же время они пытались законодательным путём остановить рост шерстяных мануфактур и упаДок цехового ремесла. Акт 1555 г. о ткачах сильно ограничивал число станков, которые имел право держать суконщик в городе или в деревне; другой акт даже запрещал заниматься сукноделием вне городов. Но эти акты были бессильны остановить рост мануфактурного производства сукна, и правительство в конце концов само было вынуждено ограничивать действие их, отказываясь от их распространения на целые районы, где суконное производство уже стало важнейшей отраслью хозяйства.

Однако в то же время Тюдоры политически объединили под своей властью всю страну, подавляя выступления мятежной знати, поощряли развитие торговли, предоставляя купцам ряд льгот, поддерживали первые колониальные захваты, мореплавание, работорговлю, морское пиратство, издавали свирепые законы против бродяг и нищих, жестоко подавляли народные движения в стране. Это не только отвечало интересам класса феодалов в целом, но и обеспечивало абсолютизму Тюдоров поддержку со стороны подымающегося класса буржуазии и примыкающего к нему нового дворянства, которые на первых порах весьма нуждались в защите их интересов сильной монархией. Используя эту поддержку, Тюдоры смогли укрепить свою власть и разрешить ряд важнейших задач в своей внешней и внутренней политике. Таким образом, политика Тюдоров была противоречивой. С одной стороны, они стремились сохранить незыблемость феодального строя, с другой стороны, они оказывали покровительство деятельности буржуазии. В этой противоречивой политике английской монархии XVI в. нашёл своё выражение тот факт, что в недрах феодального общества возникал новый уклад, который Тюдоры стремились использовать в интересах класса феодалов и феодального государства.