К вопросу о национальном составе Белостокской области БССР в 1939-1941 годах

АННОТАЦИЯ

В данной статье анализируются обстоятельства создания в рамках БССР Белостокской области, ее национальный состав в 1939 — 1941 гг., рассматриваются возможные причины того, почему территория с явным преобладанием польского населения была включена в состав БССР.

Ключевые слова: белорусы, Белостокская область, Германия, евреи, национальный состав, перепись, политика, Польша, поляки, советская республика, СССР.

4 декабря1939 г. Президиум Верховного Совета СССР принял решение о создании вместо четырех бывших польских воеводств, вошедших в состав БССР осенью 1939 г., пяти областей: Барановичской, Белостокской, Брестской, Пинской и Вилейской. В состав Белостокской области вошло почти все Белостокское воеводство в границах до апреля1939 г., т. е. частично даже те поветы, которые в бытность польского государства в апреле 1939 г. были переданы в состав Варшавского воеводства, за вычетом Сувалкского повета, включённого в состав Германии — всего 9 поветов. 15 января 1940 г. поветы были реорганизованы в 24 района. В ноябре 1940 г. Поречский район был упразднен, так как часть его территории, населенной литовцами, была передана Литве. Особенность Белостокской области заключалась в том, что даже по официальным советским данным преобладающим населением на ее территории было польское, и по этой причине она плохо вписывалась в понятие «Западной Беларуси». Первоначально, по всей видимости, основную часть Белостокского воеводства включать в БССР не планировалось. Вообще же, судя по всему, советские планы относительно земель польского государства, включенных в сферу государственных интересов СССР согласно тайному протоколу к пакту Молотова — Риббентропа, претерпевали изменения на протяжении 1939;1941 гг. Официально свое вступление на территорию Западной Беларуси и Западной Украины Советский Союз объяснял обеспокоенностью судьбами белорусов и украинцев, проживающих в Польше, а также желанием избавить польский народ от войны. Еще одним доводом было то, что в Польше сложилась ситуация, удобная для разных случайностей и неожиданностей, могущих представлять угрозу для СССР [1, c. 98]. Командному составу РККА смысл похода Красной Армии, которая должна была занять территорию по Нарев, Вислу и Сан, был сформулирован предельно кратко — «панская Польша должна стать Советской» [2, c. 293]. В директиве Военного совета Белорусского фронта № 01 от 16 сентября1939 г. эта задача конкретизировалась следующим образом: «С целью решения проблемы, какой должна быть новая власть и каким образом она должна быть создана, необходимо после основательной подготовки создать путем выборов три народных собрания: Украинское Народное собрание — из представителей, избранных в областях Западной Украины, Белорусское Народное собрание — из представителей, избранных в областях Западной Белоруссии и Польское Народное собрание — из представителей, избранных в областях с преобладанием польского населения. …Указанные Народные собрания должны … решить вопрос вхождения в состав СССР, т. е. украинских областей в состав УССР, белорусских — в БССР и польских областей в СССР, как Польской Социалистической Советской Республики» [3, c. 35]. Однако 28 сентября 1939 г. в тайном протоколе к договору о дружбе и границе советское руководство, предварительно дав понять немцам о нежелательности создания какого-либо польского марионеточного государства, отказалось в пользу Германии от территории Люблинского и части Варшавского воеводств, населенных поляками, взамен за переход в советскую зону интересов Литвы. Традиционно этот шаг объясняется нежеланием иметь в составе СССР большого количества польского населения, известного своими повстанческими и конспиративными традициями, а также стремлением убедить западные державы, что Советский Союз присоединяет территории, населенные исключительно родственными народами. Не совсем понятно, почему изначально советское руководство предпочло включить в свою сферу влияния польские территории по Нарев, Вислу и Сан, и оставить в немецкой зоне влияния Литву. Принимая во внимание то, что во время переговоров между Англией, Францией и СССР в 1939 г. территория прибалтийских государств была камнем преткновения между советской делегацией и делегациями западных держав, этот шаг выглядит нелогичным. Известно, что Литва представляла интерес для Германии как возможный плацдарм для действий против Польши, но была ли по этому поводу дискуссия накануне или во время подписания секретного протокола, по этой ли причине Литва не оказалась в сфере советских интересов, или же по причине того, что Сталин не хотел выдвигать требования, которые могли показаться Гитлеру чрезмерными, сказать трудно. Нельзя исключать также того, что из-за стремительного развития событий конца лета — начала осени 1939 г. решения принимались исключительно на ближайшую перспективу. Но какими бы соображениями Сталин не руководствовался в августе 1939 г., в конце сентября 1939 г. приобретение Литвы советскому руководству показалось более важной задачей, чем создание польского квазигосударства. Создавать же польскую республику на территории одного лишь Белостокского воеводства, по всей видимости, представлялось нецелесообразным. Но и передавать Германии территорию этого воеводства, преимущественно населенного поляками, тоже было невыгодно. Уже хотя бы потому, что Советский Союз утратил бы выдвинутый далеко на запад Белостокский выступ, который, наряду с Львовским выступом, представлял интерес с военной точки зрения. К тому же сохранение в составе СССР компактного анклава польского населения позволяло идею Польской советской социалистической республики держать в арсенале, особенно если вспомнить, что уже однажды, во время советско-польской войны в 1920 г., в Белостоке был провозглашен Временный революционный комитет Польши, ставивший своей задачей «создание фундамента Польской советской республики». Скорее всего, по этой же причине советская сторона выступила против немецкой идеи сохранения польского марионеточного государства. Распространение советской власти на территорию пусть марионеточного, но всё же польского государства, могло встретить гораздо меньше сочувствия, нежели «освобождение» оккупированной территории Польши. С другой стороны, возможно, имели место опасения, чтобы немцы не использовали этого государства для оправдания «освободительного» похода против СССР. Так или иначе, в составе БССР оказалось бывшее Белостокское воеводство, а его национальный состав необходимо было откорректировать в соответствии с политической реальностью. Основанием для такой корректировки было утверждение о том, что переписи населения в довоенной Польше фальсифицировались в пользу поляков за счет белорусов и евреев. Особенно в этом отношении показателен был пример белорусов-католиков, которых, по мнению представителей советской власти, чаще других записывали поляками. Новые статистические данные должны были стать идеологическим обоснованием тех политических процессов, которые происходили на территориях, включенных в состав СССР, и демонстрировать справедливость советской национальной политики. О том, что такого рода проблема существовала, но при этом не являлась непреодолимым препятствием для советских властей при осуществлении их мероприятий, свидетельствует стенограмма совещания 13 октября1939 г., проведенная секретарем ЦК КП (б)Б Грековой в г. Белостоке: «79% населения считается польским населением и когда подбираешь состав участковых и окружных избирательных комиссий, получается большой процент поляков. Мы это обстоятельство учли, взяли группу товарищей с заводов, затем взяли группу товарищей из воинской части… Но как мы будем выглядеть, если у нас в составе кандидатов Народного собрания будет меньшинство белорусов. Это будет политический скандал со стороны руководства временных управлений и партийных организаций, если мы допустим до такого положения. Я думаю, что товарищи, приехавшие на места, должны посмотреть состав с тем, чтобы процент белорусских депутатов был такой, чтобы у нас было большинство белорусов… Нам необходимо, чтобы в нашем составе Народного собрания было минимум 70% белорусов, из них в составе депутатов Народного собрания было не меньше 30% женщин» [4, л. 27]. Если проанализировать национальный состав депутатов, принявших участие в Народном собрании — 621 белорус, 127 поляков, 72 еврея, 43 русских, 53 украинца и 10 представителей других национальностей [5, c. 257], — то видно, что указания были выполнены почти в точности. Так что национальность и национальный состав зачастую воспринимался не более чем формальность. Гораздо больше трудностей вызывала антисоветская настроенность поляков, которая никуда не исчезала даже в случае признания последних белорусами или украинцами. К примеру, по результатам голосования за кандидатов в Народное собрание Западной Беларуси, 15% бюллетеней в бывшем Белостокском воеводстве оказалось с вычеркнутыми кандидатурами. Для сравнения: в Полесском воеводстве, где процент поляков был невысок, бюллетеней с вычеркнутыми фамилиями было только 1,43%. То, что в бывшем Белостокском воеводстве против выдвинутых кандидатур голосовали именно поляки, свидетельствуют также данные по отдельным поветам: в Высоко-Мазовецком повете — 27,6%, в Граевском — 25,2%, в Ломжинском — 18%, в Сокольском — 26,1%, в Августовском — 36,8%, в Белостокском — 22,5%, в Бельском — 10,5%, в Гродненском — 8%, в Волковысском — 8,6%. (В последних трех поветах белорусы преобладали над поляками). [6, лл. 33 — 34]. С учётом данных по арестованным, пребывающим на нелегальном положении, ушедшим за границу, числящимся в подпольных организациях количество участников польского антисоветского подполья в Белостокской области на протяжении 1939 — 1941 гг. можно оценить в 4 — 5 тысяч человек, примерно столько, сколько во всех остальных западных областях БССР вместе взятых. В результате арестов, депортаций, гибели и бегства за границу количество польских подпольщиков и партизан к июню1941 г. в западных областях БССР могло составлять 2 — 4 тысячи человек, подавляющая масса которых находилась в той же Белостокской области. По этой причине более эффективным способом решения «польской» проблемы становились аресты и депортации вглубь СССР, хотя и от пересмотра официальных польских статистических данных по национальному составу советские власти тоже не отказывались. Как указывалось выше, первоначально процент польского населения в бывшем Белостокском воеводстве в ЦК КП (б)Б оценивался в 79%, т. е. даже больше чем по последней польской предвоенной всеобщей переписи населения1931 г. По данным этой переписи на территории Белостокского воеводства проживало 1643,8 тыс. человек, из них 1182,3 тыс. родным языком назвали польский (71,8%), 205,6 тыс. — белорусский (12,5%), римско-католиками были 1114,1 тыс. (68,8%), православными — 304,7 тыс. человек (18,3%) [7, с. 23]. На начало 1940 г. общее количество населения области по советским подсчетам составляло 1507,6 тыс. человек и почти совпадало с польскими статистическими данными на 1 января 1939 г. — 1503 тыс. человек (по всей видимости, польские данные были адаптированы к той территории Белостокского воеводства, которая в 1939 г. вошла в состав БССР, без учета потерь и миграций населения осенью 1939 г.). По национальному признаку 908, 8 тыс. (60,2%) жителей области было отнесено к полякам, 393, 8 тыс. (26,1%) — к белорусам, 178,4 тыс. (11,8%) — к евреям и 26,7 тыс. (1,9%) — к прочим [8, л. 17]. Сокращение доли польского населения по сравнению с данными 1931 г. произошло, скорее всего, из-за того, что территории некоторых поветов Белостокского воеводства в границах до апреля 1939 г. оказались в составе земель, отошедших к Германии. Эти территории были преимущественно населены поляками. В связи с этим, по-видимому, выросла доля белорусского населения. Вместе с тем в документе, откуда взяты эти цифры, делалась оговорка, что сведения о национальном составе базируются на польской административной статистике, которая фальсифицировала данные относительно этого состава. Высказывалось предположение, что в отдельных районах национальный состав отразился в совершенно искаженном виде. На необходимость принимать во внимание фальсификацию данных польскими статистическими органами указывал также нарком внутренних дел БССР Л. Цанава в сообщении начальнику 2 отдела ГУГБ НКВД СССР Федотову от 5 августа 1940 г. При этом количество поляков в Белостокской области с учетом корректировки оценивается Цанавой в 1025 тыс. человек, т. е. еще больше, чем в выше приведенном документе, который только предполагал необходимость такой корректировки [9, с. 382]. В конечном счете, к ноябрю 1940 г. количество населения в Белостокской области уже определялось в 1309,4 тыс. человек, из них 795,7 тыс. (60,8%) были поляками, 288,1 тыс. (22%) — белорусами, 163,7 тыс. (12,5%) — евреями, 61,7 тыс. (5,7%) — прочими. При этом только в шести районах из 24 белорусское население преобладало над польским, в Поречском районе поляки и белорусы были представлены примерно в одинаковом количестве, а самой большой национальной группой в этом районе были литовцы [10, лл. 132 — 133, л. 206]. Если сравнить эти данные с данными на начало 1940 г., нельзя не заметить, что количество населения области сократилось на 200 тыс. человек. Количество поляков и белорусов сократилось более чем на 100 тыс. человек в каждой национальной группе, почти на 15 тыс. сократилось количество евреев, но почти на 26 тыс. увеличилось количество тех, кого относили к прочим национальностям. При этом доля польского населения в национальном составе незначительно увеличилась, доля белорусского населения сократилась на 4%, доля еврейского населения незначительно выросла, а доля представителей других национальностей увеличилась на 3,8%. Причиной сокращения количества населения были миграции, гибель во время военных действий и сентябрьского безвластия, пленения офицеров и солдат, аресты и депортации, призыв в Красную Армию и т. д. Увеличение доли тех, кого относили к прочим национальностям, происходило, главным образом, за счет прибытия различного рода партийных и советских функционеров, специалистов и служащих из «старых» регионов СССР.

То, что данные польской статистики были не совсем точны в определении национального состава населения Белостокского воеводства, не вызывает сомнения. Но эти неточности существенным образом не искажали реальной картины. Сравнивая данные советской статистики, которая опиралась на польские данные и той, которая уже была откорректирована местными органами власти, следует признать, что они сильно не отличаются. Правда, есть основания утверждать, что определенная часть поляков в восточных районах области, вопреки их самоидентификации, была признана белорусами — католиками, но число таковых было невелико. Была ли при этом дана соответствующая установка, или местные власти руководствовались собственными соображениями, сказать трудно. В качестве примера можно использовать данные по Лунненской гмине Гродненского повета, на базе которой в 1940 г. были созданы Лунненский поселковый совет и Загоранский и Жиличский сельские советы Скидельского района. В Лунненском поселковом совете из 2471 жителей 1571 человек был признан евреем, 707 — поляками, 193 — белорусами. И в данном случае советские данные отражали реальную картину и фактически не расходились с польскими данными. А вот в Загоранском сельском совете из 3652 жителей 3567 были записаны белорусами и только 85 человек поляками, в Жиличском сельском совете из 3186 человек 3170 были записаны белорусами и только 16 поляками [11, лл. 340, 346, 350]. При этом не менее трети населения этих сельских советов была католиками, которые традиционно считали себя поляками. Но если в отношении большинства из них запись белорусской национальности еще можно объяснить употреблением в повседневном общении белорусского языка, то в отношении мелкой шляхты из Богатыревичей Жиличского сельского совета, которая в повседневном общении пользовалась польским языком, и уже в последней четверти XIX ст. при написании романа «Над Неманом» была для Элизы Ожешко примером польской идентификации сельского населения, такого рода запись иначе, чем сознательной фальсификацией не назовешь. Более того, тип их поселения, определяемый как околица, был заменен на поселок, чтобы ничто не указывало на их шляхетское происхождение и соответствующую национальность. При этом признание поляками второй по численности группы населения Лунно вовсе не означало, что их национальные права власть собиралась учитывать — в местечке были открыты еврейская и белорусская школы. А признание жителей Богатыревичей белорусами, фактически не повлияло на их идентификацию — уже в 1939 г. в Богатыревичах была создана ячейка общепольской подпольной организации «Служба победе Польши» (СПП), переименованной в ноябре 1939 г. в «Союз вооружённой борьбы» (СВБ).

Во второй половине1940 г. в советской политике относительно поляков стали происходить некоторые изменения. Быстрое поражение Франции в мае-июне1940 г. не оправдало надежд советского руководства на взаимное ослабление воюющих стран. В перспективе вставал неизбежный конфликт с Германией и, судя по всему, в связи с этим возникли какие-то мысли об использовании «польской карты» [12, c. 196 — 197]. В партийных и государственных органах в советских традициях зазвучали критические замечания в адрес низового звена руководителей за перегибы в отношении польского населения. Польский язык опять начал возвращаться в школы, надписи на вывесках государственных учреждений, названия улиц и т. д. На работу в различные учреждения начали принимать бывших польских служащих и учителей. В октябре и ноябре1940 г. торжественно была отмечена 85-я годовщина со дня смерти Адама Мицкевича. В Новогрудке был открыт музей поэта. С 1 октября начала издаваться республиканская ежедневная польскоязычная газета «Штандар вольности», ряд польских писателей был принят в Союз советских писателей. При государственном издательстве в Минске был создан отдел польской литературы. 16 апреля1941 г. бюро ЦК КП (б)Б приняло решение об основании в Гродно музея польской литературы имени Э. Ожешко [13, c. 114]. В ноябре1940 г. проводились разговоры с группой польских офицеров в лагере Малаховка о создании в рамках Красной Армии польской дивизии [13, c. 147 — 148]. 4 июня1941 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) было принято решение «утвердить создание в составе Красной Армии одной стрелковой дивизии, укомплектованной личным составом польской национальности и знающим польский язык» [14, c. 203]. М. Солонин обращает внимание на то, что национальные формирования в Красной Армии к тому времени были давно ликвидированы. Единственный похожий случай имел место 11 ноября1939 г. Тогда, за 20 дней до начала запланированного «освобождения» Финляндии, было принято решение о формировании 106-й стрелковой дивизии, личный состав которой набирался исключительно из лиц, владеющих финским или карельским языком. В это же время комендант подпольного Белостокского округа СВБ Я. Шульц-Шляский зафиксировал, что в регионе ходят слухи о создании советской Польши [15, л. 38]. Интересная информация по этому поводу содержится в добытом сотрудниками НКВД агентурным путём докладе о деятельности организации СВБ Львовского округа, написанном не ранее 7 сентября1940 г. В документе идёт речь о том, что «около 3 месяцев замечается сильная агитация со стороны большевиков о создании „Советско-польской республики“ на территории немецкой оккупации. (…) Есть слухи о подписании большевистско-польского договора о создании Советской Польши в границах по Одеру с Восточной Пруссией, Гдыней и Данцигом взамен без восточных территорий», и далее высказывается мнение, что «в обществе такая концепция не имеет никаких шансов даже между прежними коммунистами после экспериментов на этой территории» [9, c. 398]. Однако в руководящих структурах СВБ не все столь однозначно оценивали результаты советских мероприятий. 1 апреля1941 г. в одном из донесений СВБ отмечалось: «Не обособляются они от поляков, наоборот, перенося борьбу на социальную почву, сумели объединить вокруг себя определенную часть польского общества, главным образом среди пролетарской молодежи и морально сломленной интеллигенции» [16, c. 40]. Стоит обратить внимание также на то, что мысль о границах Польши, установленных в1945 г., была высказана уже в1940 г., даже, если вышеприведенный документ был дезинформацией.

Перемены по отношению к полякам обеспокоили немцев, которые хотели даже вмешаться через дипломатические каналы. Но в скором времени отказались от этого намерения, потому что изменения советской политики были поверхностными и проводились осторожно и непоследовательно. В официальной пропаганде по-прежнему доминировал тон «дружбы с Германией», советско-германская граница приобрела формальный статус, и ее переход расценивался как измена родине. После нападения немцев 22 июня 1941 г., оккупации БССР и признания Советским Союзом в июле 1941 г. утратившими силу советско-немецких договоров 1939 г., вопрос о будущей советско-польской границе оставался открытым, однако официально советская сторона от приобретенных в сентябре 1939 г. земель никогда не отказывалась. Вплоть до 1944 г. каких-либо решений относительно изменения статуса Белостокской области советским руководством не принималось. Лишь после достижения согласия между СССР, Англией и США в Тегеране в конце 1943 г. о передвижении польских границ на запад, и создания по инициативе польских коммунистов Крайовой Рады Народовой, т. е., когда идея советской Польши вновь стала выходить на повестку дня, возможность такого изменения прозвучала в Заявлении советского правительства от 11 января 1944 г. о советско-польских отношениях. В нем говорилось, что «восточные границы Польши могут быть установлены по соглашению с Советским Союзом. Советское правительство не считает неизменными границы 1939 г. В эти границы могут быть внесены исправления в пользу Польши в том направлении, чтобы районы, в которых преобладает польское население, были переданы Польше. В этом случае советско-польская граница могла бы пройти примерно по так называемой линии Керзона» [17, с. 94 — 95]. В сентябре 1944 г. Белостокская область в составе БССР была упразднена в связи с передачей Польше большей части территории области.

Таким образом, в результате реализации секретных советско-польских соглашений 1939 г. в составе БССР оказалось бывшее Белостокское воеводство, которое было преобразовано в Белостокскую область. Особенностью этой области было то, что на ее территории преобладало польское население. Первоначально, по-видимому, значительная часть Белостокского воеводства должна была быть включена в состав Польской советской социалистической республики, но планы советского руководства поменялись, и эта территория оказалась в составе БССР. В соответствии с новой политической реальностью и необходимостью восстановить справедливость по отношению к белорусам и евреям, которых, по мнению представителей советской власти, в Польше зачастую записывали поляками, были предприняты попытки корректировки статистических данных национального состава области. Однако, не глядя на то, что, вопреки самоидентификации, поляков в восточных районах области порой записывали белорусами, в целом советские данные подтвердили данные польской статистики по национальному составу. В 17 из 24 районов области преобладающим населением было польское и, судя по всему, этот факт позволял идею польской советской социалистической республики держать в запасе. Осторожные шаги в этом направлении начали предприниматься со второй половины 1940 г., но реальные очертания советские планы стали приобретать только в 1944 г., когда Красная Армия приблизились к границам Польши, и стало ясно, что советское руководство будет определять ее политическое будущее. В сентябре 1944 г. большая часть Белостокской области БССР была передана в состав польского государства.

национальный область польский бсср

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

• 1. СССР — Германия 1939;1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября1939 г. по июнь1941 г.: в 2 т. Т. 1. Vilnius, 1989.
• 2. Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918 — 1939 гг. Москва, 2001.
• 3. Gnatowski M. Kulisy radzieckiej agresji 17 wrzeњnia 1939 roku // Magazyn Polski. 1999. № 2−3.
• 4. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 4. Оп. 21. Д. 1560.
• 5. Нарысы гісторыі Беларусі: у 2ч. / рэдкал.: М. П. Касцюк (гал.рэд.) [і інш.]. Ч.2. Мінск, 1995.
• 6. Государственный архив общественных организаций Гродненской области (ГАООГО). Ф. 6195. Оп. 1. Д. 19. Сводная ведомость о результатах голосования при выборах в Народное собрание Западной Белоруссии по протоколам окружных избирательных комиссий.
• 7. Drugi powszechny spis ludnoњci z dn. 9.XII.1931. Wojewуdztwo Biaіostockie. Warszawa, 1938.
• 8. ГАООГО. Ф. 6195. Оп. 1. Д. 23. Докладные, справки и сведения отделов Белостокского обкома КП (б)Б.
• 9. Polskie podziemie na terenach Zachodniej Ukrainy i Zachodniej Biaіorusi w latach 1939;1941: w 2 t. Warszawa, Moskwa, 2001.
• 10. ГАООГО. Ф. 6195. Оп. 1. Д. 732. Докладные, справки и сведения обкома и райкомов КП (б)Б.
• 11. ГАООГО. Ф. 6195. Оп. 1. Д. 102. Краткая экономическая характеристика городов, районов и сельсоветов Белостокской области.
• 12. Gnatowski M. Kresy pуіnocno-wschodnie (Zachodnia Biaіoruњ) w latach II wojny њwiatowej (1939;1944). Nowe aspekty i problemy badawcze // Гістарычная навука i гістарычная адукацыя ў Рэспубліцы Беларусь. Ч. 1. Гісторыя Беларусі. Мінск, 1994.
• 13. Їaroс P. Ludnoњж polska w Zwi№zku Radzieckim w czasie II Wojny њwiatowej. Warszawa, 1990.
• 14. Солонин М. 23 июня: «день М». Москва, 2007.
• 15. НАРБ. Ф. 4. Оп. 21. Д. 2434.
• 16. Gnatowski M. Biaіostockie Zgrupowanie Partyzanckie. Biaіystok, 1994.
• 17. Пронин А. А. Советско-польские отношения 1939 г. // Сверхновая правда Виктора Суворова / [авт.- сост.: Д. Хмельницкий]. Москва, 2010. с