Развитие машиностроения и тяжелой металлургии

Первые проявления технического переворота в российской промышленности вызвали объективную необходимость в организации массового машинного производства. Длительное время российское машиностроение существовало как вспомогательное производство на предприятиях легкой промышленности и металлургических заводах. Но в 50-х годах с началом железнодорожного строительства и развитием пароходства и под влиянием возрастающих требовании развивающейся текстильной промышленности постепенно стали возникать самостоятельные машиностроительные предприятия, но масштабы отечественного машиностроения в промышленном производстве дореформенной России были еще крайне незначительны. Ведущая группа машиностроительных заводов России была сконцентрирована в Петербурге. Они были созданы при помощи правительственных субсидии и льгот, выполняя нередко выгодные казенные заказы. С их возникновением город становится крупным центром российского машиностроения.

Уже в начале своего зарождения и становления российское машиностроение выделялось высокой степенью концентрации производства. По подсчетам С. Г. Струмилина, в 1860 г. из 99 механических предприятий насчитывалось 27 крупных заводов, где было сосредоточено 8841 рабочих, или 76,3% всех занятых в этой отрасли, которые производили продукцию на 6580 тыс. руб., что составляло 83% всей продукции машиностроения страны.

В зарождающемся отечественном машиностроении преобладали мелкие предприятия, значительная часть которых производила сельскохозяйственные машины, машинное оборудование для бурно развивающегося в эти годы свеклосахарного производства, винокуренной промышленности.

До 50-х годов условий для получения высокой прибыли для успешного действия механических предприятий было мало в стране. Слишком дорогое сырье (металл, топливо), трудности создания достаточно квалифицированного контингента рабочих-машиностроителей, угнетающая конкуренция импортируемых английских, бельгийских и прочих зарубежных машин и, главное, незначительный спрос на внутреннем рынке — все это создавало невыгодную конъюнктуру для развития механических заводов с точки зрения капитала.

По подсчетам В. К. Яцунского, соотношение между внутренним производством и импортом машин в 50-х годах XIX в. свидетельствовало о значительном превосходстве последнего, который в абсолютных цифрах резко возрастал.

Рост импорта машин свидетельствовал о значительном отставании отечественного машиностроения. В начальном периоде российского машиностроения четко наметилась специализация его отраслевой структуры: значительное развитие производства паровых двигателей, особенно котлостроения, и тяжелого транспортного машиностроения и крайняя слабость производства фабрично-заводских рабочих станков и машин и сельскохозяйственного машиностроения. Начало промышленного переворота, становление первых передовых отраслей крупной машинной индустрии в 50-х годах было связано с действием промышленного капитализма, закономерностей, выдвигающих объективные требования примата роста производства средств производства.

Ввоз иностранного металла в течение всей первой половины XIX в. был фактически запрещен в России, обеспечив полное господство железозаводчиков на внутреннем рынке. Между тем острый спрос на металлы, предъявляемый со стороны развивающейся отечественной промышленности, транспорта и военного производства к середине XIX в. стал настолько велик, что царское правительство вынуждено было сначала в 1850 г., а затем в 1857 и 1859 гг. сделать существенные шаги в сторону более умеренного протекционизма по отношению импорта продукции черной металлургии.

Главной металлургической базой России до 90-х годов оставался Урал, который производил до 2/3 всего металла страны. Основной причиной технической отсталости горнозаводского Урала, а также дореформенной России было господство крепостного права. Наличие прикрепленного к заводам огромного контингента дешевой подневольной рабочей силы длительное время позволяло магнатам-горнозаводчикам извлекать огромные барыши без каких-либо больших затрат на технические усовершенствования. Несмотря на частичную механизацию производства крепостных горнозаводских мануфактур Урала, здесь в широких масштабах эксплуатировался ручной труд закрепощенных рабочих. Хорошо знавший уральскую горнозаводскую промышленность горный инженер Антипов указывал, что на железоделательных заводах Урала накануне реформы 1861 г. технические изобретения почти не применялись потому, что «рабочие руки составляли такой дешевый материал, выгоднее которого для заводского дела трудно изобресть какое-либо механическое устройство». Таким образом, при сохранении крепостного строя все попытки модернизации техники производства в базисной отрасли промышленности не могли принести существенных результатов.

В первые пореформенные десятилетия наиболее сложно и противоречиво шла технико-экономическая перестройка предприятий тяжелой индустрии, являвшихся основой военно-промышленного потенциала страны. Длительный застой и отсталость производства были характерны для базисной отрасли — черной металлургии России. В этом отношении характерно, что за годы промышленного подъема (1866 — 1873) в тяжелую промышленность было направлено всего 2% акционерного капитала, что, бесспорно, свидетельствовало о чрезвычайной слабости капиталистической перестройки этой ключевой отрасли хозяйства страны.

После падения крепостного права Уральское горнозаводское хозяйство оказалось в хроническом кризисе, медленно и мучительно перестраиваясь на капиталистические основы производства. В руках уральских магнатов-горнозаводчиков после реформы сохранились в бесконтрольном владении огромнейшие земельные латифундии и промышленные предприятия. Их горнометаллургические заводы были в законодательном порядке обеспечены дешевой рабочей силой путем наделения горнозаводского населения небольшими клочками усадебной земли, что позволяло здесь максимально долго сохранять старые порядки.

Капиталистическая перестройка уральских заводов была связана в первую очередь с массовым увольнением горнозаводских рабочих и созданием огромной резервной армии труда, существенно влиявшей на снижение заработной платы. К середине 60-х годов в целом по Уралу «число людей, которые остаются без занятий и способов прокормления себя, весьма значительно, в некоторых местностях оно составляет 1/3, ½ и более всего числа заводского населения». Горнозаводская администрация предлагала рабочим работать на подлинно грабительских условиях найма, в случае несогласия сознательно сокращала производство или даже закрывала временно заводы.

Именно эти произвольные действия горнозаводчиков явились главной причиной упадка производства на горных заводах Урала, вызвав сокращение выплавки чугуна на частных предприятиях в 1862 г. па 27% по сравнению с 1860 г. Массовые рабочие волнения заставили горнозаводчиков пойти па незначительные уступки, одновременно они добились от правительства больших финансовых льгот.

Политика покровительственной поддержки горнозаводчиков не стимулировала прогрессивное развитие горно-металлургического производства, наоборот, способствовала дальнейшему разорению многих заводов, обрекала в целом уральскую промышленность на застой, так как «несостоятельность» сделалась даже самым выгодным делом.

Большинство уральских заводовладельцев хищнически хозяйничали на предприятиях, не принимали никаких решительных мер для улучшения дела и только требовали со своих управляющих, доверенных и поверенных «во-первых, дивидендов, во-вторых — дивидендов, в-третьих — дивидендов». Только к 1870 г. уральские частные заводы достигли уровня 1800 г. по выпуску чугуна, а железа лишь к 1872 г.

Резкий подъем горнозаводской промышленности возможно было осуществить только на основе современной технической реорганизации производства. Но уральские заводовладельцы, основывая «свое господство не па капитале и конкуренции, а на монополии и на своем владельческом праве», в первые пореформенные десятилетия почти ничего не сделали в деле технической реконструкции заводов.

Еще в более упадническом состоянии находились уральские казенные горные заводы, которые даже наполовину не использовали своей мощности. До конца 80-х годов XIX в. механизация производственного процесса на уральских заводах носила крайне замедленный характер. Появление отдельных механизмов и паровых двигателей не меняло по существу природы этих отсталых, полукрепостнических, хотя и «частично механизированных» мануфактур. В заводском топливном балансе доминировало древесноугольное топливо, применение которого не соответствовало техническому прогрессу металлургии. Особенно отсталым оставалось доменное производство, где длительное время слабо внедрялось в технологию выделки металла горячее дутье, которое экономило до 45% угля.

Внедрение новейшей техники в металлургическое производство встречало ожесточенное сопротивление со стороны реакционных чиновников. Техническому прогрессу в российской металлургии резко препятствовали феодально-крепостнические пережитки, особенно живучие в горнозаводской промышленности в первые пореформенные десятилетия.

Слабое развитие отечественной металлургической базы в России привело к тому, что первая российская железнодорожная сеть фактически была создана за счет широкого импорта заграничного металла и машин, ввозимых почти беспошлинно из капиталистических стран Запада. Общая доля продукции российской металлургии в оборудовании железными рельсами железных дорог России составляла к 1875 г. около 9%. Даже в центре главной российской горно-металлургической базы — на Урале строительство горнозаводской линии в 1875—1878 гг. осуществлялось за счет импортируемого из-за границы железнодорожного оборудования, которое обходилось на 25—40% дешевле, чем продукция уральских заводов. На этой дороге было уложено в полотно более 70% импортных железных рельсов, поставлено 54% английских товарных паровозов, 50% бельгийских пассажирских вагонов. Даже подавляющая часть железнодорожных скреплений, болтов, винтов и костылей поставлялась с английских заводов. Передовая общественность с горечью отмечала плачевные результаты технической отсталости полукрепостнического горнозаводского Урала: «Гору Благодатскую — первый в мире железный рудник — теперь кругом обкладывают английскими рельсами».

Отсталости российской металлургии соответствовала ничтожность минерализации топливного баланса в металлургическом производстве, что тормозило технический прогресс в этой важнейшей базисной отрасли промышленности.

Создание топливно-металлургической и машиностроительной базы на современном техническом уровне все острее выдвигалось как неотложная задача экономического развития пореформенной страны.

Начиная со второй половины 70-х годов царское правительство прилагало большие усилия, чтобы наладить внутреннее производство продукции тяжелой промышленности для нужд железнодорожного транспорта и военного ведомства. Золотой «дождь» в виде разного рода премий и субсидий из государственной казны способствовал организации в начале 70-х годов 8 передельных рельсопрокатных, 5 паровозостроительных и 12 вагоностроительных заводов. Однако в условиях технической отсталости России при фактическом отсутствии капиталистически организованной металлургической базы и огромном спросе на железнодорожное оборудование в период строительной «горячки» эта покровительственная система оказалась на деле паллиативной, вызвав уродливые формы развития передельносборочной промышленности, целиком зависящей от импорта иностранного металла и машин.

В первые пореформенные десятилетия перестройка промышленности на рельсы фабрично-машинного производства, железнодорожное строительство в этот период требовали огромного количества машинного оборудования. Под давлением фабрикантов царское правительство разрешило беспошлинный ввоз паровых, текстильных и прочих машин. В то же время в целях стимулирования развития отечественного машиностроения в 1.861 г. были утверждены «Правила для поощрения машиностроительного дела в России», в которых указывалось, что «владельцы машиностроительных заведений, действующих паровыми и гидравлическими двигателями, могут получать дозволение на беспошлинный пропуск им из-за границы чугуна и железа в количестве необходимом для выделывания на их заведениях машин и фабричных принадлежностей».

За 1860—1879 г. наблюдался усиленный рост машиностроительных и механических заводов в России.

Слабость капиталистически организованной топливно-металлургической и машиностроительной базы России в 70-х годах привела к тому, что большинство военных, механических и специализированных железнодорожных мастерских оборудовались и снабжались сырьем и материалами за счет всевозрастающего импорта.

В переходный период становления российского капитализма еще не сложилась его материально-техническая база. В стране не хватало фабрично-заводских предприятий тяжелой индустрии, создающих средства производства для средств производства. В эти годы внутреннее потребление машин, металла и каменного угля в 2 — 3 раза превосходило производство в стране, покрываясь всевозрастающей долей импортной продукции тяжелой промышленности стран Запада. В результате капиталистическая тяжелая индустрия России играла крайне незначительную роль во внутреннем воспроизводстве основного промышленного капитала.

Основными факторами ускорения развития промышленности России на данном периоде были:

• 1) Отмена крепостного права. Это привело к созданию огромной армии юридически свободных людей, что было крайне необходимо для развития промышленности. Однако общие условия развития российского капитализма, отягощенного пережитками крепостничества, давили даже на такую передовую отрасль промышленности, как хлопчатобумажное производство, в значительной степени обусловливая живучесть отсталых форм и застойность капиталистической организации производства. Это явление нашло свое отражение в низкой энерговооруженности труда, слабых темпах модернизации технического оборудования и застойности производительности в общероссийских масштабах. Защищенные стеной покровительственных таможенных тарифов от иностранной конкуренции, российские капиталисты в условиях слабости рабочего движения и крайней дешевизны рабочей силы предпочитали экстенсивные формы развития предприятий, связанные с максимальной эксплуатацией живого труда и длительным использованием промышленного оборудования. В тяжёлой промышленности горно-металлургические заводы были в законодательном порядке обеспечены дешевой рабочей силой путем наделения горнозаводского населения небольшими клочками усадебной земли, что позволяло здесь максимально долго сохранять старые порядки. Таким образом, отмена крепостного права имела как позитивные, так и негативные стороны.
• 2) Строительство железных дорог стало двигателем индустриального развития. В середине века в ж/д строительство стал привлекаться, помимо государственного, и частный капитал (в т.ч. и иностранный). Однако практически весь дефицит государственного бюджета был вызван поддержкой частных железнодорожных обществ. Однако ж/д строительство было одним из самых крупных клиентов тяжёлой промышленности и машиностроения, а также расширяло территорию, что означало возможность использования большего числа природных ресурсов.
• 3) Высокая доля иностранного капитала. В 1870 году 20% иностранного капитала. Импорт иностранного капитала, оборудования, машин, металла и топлива в российскую экономику в 60—70-х годах имел двоякие последствия: с одной стороны, он усилил железнодорожное строительство, ускоряя тем самым развитие капитализма в слаборазвитой стране, с другой — укрепил позиции международного капитала на российском внутреннем рынке в ущерб развитию тяжелой промышленности и резко ухудшил состояние платежного баланса страны на мировом денежном рынке, к тому же страна попадает в экономическую зависимость (и в некоторой степени — в политическую).
• 4) Россия была страной молодого капитализма. Промышленный переворот в России произошёл позже, чем в других ведущих странах (США, Англии, Франции и Германии). Но в то же время это позволяло России использовать накопленный этими странами положительный опыт в организации промышленного производства, внедрении новой техники и современных технологий, а также опираться в своём развитии на иностранный капитал.

Промышленный переворот в России имел свои особенности.

Тяжелая промышленность России не могла развиваться без государственной помощи. Бизнес стремился в отрасли лёгкой промышленности. Здесь дивиденд был гораздо выше, чем в машиностроении или металлургии. Однако царское правительство внимание уделяло не тяжелой промышленности, а винокуренной, т.к. та была гораздо более прибыльной, что и привело к довольно медленному развитию тяжёлой металлургии и машиностроения.

В этот переходный период в России еще не произошло становление внутреннего капиталистического рынка на средства производства. В то же время хозяйственная жизнь пореформенной страны всё более неразрывно переплеталась с экономикой мирового капитализма, который использовал отсталую Россию как клапан в период экономических кризисов, сбывая продукцию по завышенным ценам. В 70-х годах XIX в. общая стоимость импортируемой в Россию продукции тяжелой индустрии капиталистического Запада составила гигантскую для того времени сумму — более 1 млрд руб. серебром. Царская Россия крайне дорогой ценой расплачивалась с международным капиталом за свою техническую отсталость и крепостническую косность.