Партии власти в современный период развития России

Партии власти в России 1990;х годов

Формирование «партии власти» как субъекта публичной политики было закономерным итогом развертывания сложных социально-экономических и политических процессов, приведших к складыванию в поставгустовской, пореформенной России базовых структур государственно-бюрократического капитализма. Центром кристаллизации новой российской элиты, как известно, явилась прежняя партийно-хозяйственная номенклатура (по преимуществу ее второй и третий эшелоны), которая в рамках принятой руководством страны модели реформ, ориентированной в первую очередь на развитие экспортных отраслей экономики и форсированное создание класса собственников, умело использовала имевшиеся в ее распоряжении властные ресурсы для решения главной задачи адаптационного характера — конверсии статуса власти в право собственности. Другим источником новой элиты стали общественные слои, сформировавшиеся выходе демократизации политической системы и создания основ рыночной экономики. Это группы, связанные с негосударственным сектором хозяйства, и лидеры массового демократического движения конца 80-х — начала 90-х годов, не имевшие в прежнюю эпоху доступа к номенклатурным каналам власти и контроля над ресурсами. Точнее сказать, вторая группа была инкорпорирована в состав первой в ходе структурирования новой российской элиты. Партийно-политические элиты и электоральные процессы в России. / Под ред. Л. А. Беляевой. — М., 1996. С. 15.

Естественно, что процесс становления элиты требовал времени. На первых порах (примерно до середины 1992 г.), значительная часть прежней номенклатуры заняла выжидательную позицию, внимательно наблюдая за характером и направленностью развернувшихся преобразований и, по-видимому, опасаясь, как бы стоявшая у власти группа молодых реформаторов не попыталась воплотить на практике идеалы августовской революции 1991 г. — справедливость и равные возможности для всех в различных сферах общественной жизни. Однако после принятия в конце 1992 г. программы приватизации бывшей государственной собственности, создавшей благоприятные условия для конверсии статуса власти в право собственности для значительных групп прежней номенклатуры, процесс кристаллизации новой элиты резко ускорился. Партийно-политические элиты и электоральные процессы в России. / Под ред. Л. А. Беляевой. — М., 1996. С. 17.

Тем не менее, в политическом плане ее консолидация осложнялась рядом факторов. Во-первых, очевидный раскол общества в 1992;93 гг. на демократов — приверженцев радикальных реформ, с одной стороны, и альянс коммунистов с национал-государственниками, являвшийся центром притяжения противников преобразований, с другой, значительно затруднял самоопределение новой элиты. Обусловленная этим противостоянием неопределенность в отношении дальнейших перспектив развития страны сдерживала активность государственной бюрократии и старого советского хозяйственного истеблишмента в пространстве публичной политики. Во-вторых, политический раскол общества/институционально оформившийся к концу 1992 г. как противостояние двух «ветвей власти на федеральном и в большинстве случаев на региональном уровнях, напротив, способствовал фрагментаризации элиты на различные противоборствующие группировки. В-третьих, реалии радикальной реформы, сопровождавшиеся масштабной децентрализацией хозяйственной жизни, привели к формированию мощных региональных групп интересов. И, наконец, в-четвертых, новая элита уже на начальном этапе своего формирования проявляла незаинтересованность в установлении прочных, институционально оформленных связей с обществом. Журавлев В. Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М., 1998. С. 43.

Именно поэтому становление многопартийной системы искусственно сдерживалось власть предержащими. Подписанное в начале 1992 г. соглашение между президентом Б. Ельциным и группой реформаторских партий, поддержавших курс радикальных реформ, по которому глава государства брал на себя обязательства координировать ключевые политические решения с формирующимся партийным истеблишментом, в конечном итоге осталось на бумаге.

Показательно, что влияние на политический процесс движения «Демократическая Россия», немало сделавшего для утверждения Б. Ельцина на политическом Олимпе и долгое время расценивавшегося многими политологами в качестве правящей партии, постепенно снижалось. Президентские структуры постепенно отодвинули «Дем. Россию» от участия в принятии политических решений. В конечном итоге роль движения ограничилась функциями группы поддержки. Митинговая активность «Дем. России» интерпретировалась власть предержащими в качестве подтверждения массовой поддержки президента Б. Ельцина и его политического курса. Журавлев В. Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М., 1998. С. 43.

Таким образом, формирующаяся российская элита поначалу проявляла незаинтересованность и нежелание институционально оформиться в качестве субъекта публичной политики, предпочитая действовать в ней опосредованно, через другие политические организации. Подобное отношение имеет глубокие корни в российской политической традиции. В соответствии с этой традицией государственная власть, стремясь обеспечить себе максимальную степень независимости от общества, сдерживает процесс его самоорганизации, в том числе и в такой сфере как создание политических партий. Это поведение элиты идеологически обосновывалось ею как стремление отражать интересы всего народа и потому быть выше политических, идейных и классовых различий.

К концу 1993 г. ситуация в стране значительно изменилась. Новая элита в социальном плане консолидировалась; оформились общие интересы ее различных групп в рамках утвердившейся модели хозяйственных отношений. Мощным фактором, ускорившим институциональное вхождение элиты в сферу публичной политики в качестве «партии власти», стали прошедшие в декабре 1993 г. общефедеральные и местные выборы в органы представительной власти. Процессы консолидации элиты значительно быстрее шли на региональном, чем на федеральном уровне. Центром консолидации местных политических элит являлись органы исполнительной власти субъектов Федерации, которые возглавлялись в большинстве случаев бывшими председателями облисполкомов, директорами крупнейших предприятий региона. Именно «под них» на областных выборах 1993 г. были созданы региональные избирательные блоки, отличительные черты которых — подчеркнутая дистанцированность от ведущих общефедеральных партий и движений, неопределенная идеологическая окраска, ориентация на прагматические подходы к решению задач обустройства «местной жизни». Автономов А. Основные проблемы формирования партийной системы в России // Формирование политической системы России. / Под ред. А. Кортунов. — М., 1996. С. 30.

В условиях тяжелого социально-экономического положения местные лидеры, стремясь предстать в глазах общественного мнения в качестве выразителей интересов жителей того или иного региона, в силу объективных обстоятельств вынуждены были дистанцироваться в сфере публичной политики от федерального центра, нередко критикуя его конкретные действия, ущемляющие интересы субъектов Федерации. Тем не менее, региональным «партиям власти» так и не удалось превратиться в устойчивые политические объединения, обладающие широкой сетью организационных структур и ведущие повседневную работу среди населения. В большинстве случаев они остались на уровне организаций, главная цель которых состояла в том, чтобы максимально мобилизовать избирателей, поддерживающих местную элиту, а после выборов создать в законодательном органе власти субъекта Федерации влиятельную фракцию, отражающую интересы региональной администрации. Виноградов В. Система организованных партий: истоки, традиции, тенденции развития. СПб., 2003. С. 32.

Еще сложнее процесс институционального оформления «партии власти» происходил на общефедеральном уровне. Впервые это отчетливо проявилось в ходе подготовки и проведения выборов в нижнюю палату нового российского парламента — Государственную Думу. Руководство страны критически проанализировало опыт функционирования прежнего парламента — Верховного Совета, который был сформирован на основе мажоритарной избирательной системы. В условиях неразвитой многопартийности он оказался плохо структурированным и потому постепенно превратился в объект манипуляции со стороны парламентской верхушки. В этой обстановке переход к смешанной избирательной системе, когда половина нижней палаты формируется по партийным спискам, казался российскому истеблишменту более надежным средством создания в высшем органе представительной власти страны мощного пропрезидентского и проправительственного лобби. Поскольку созданные за несколько месяцев до выборов политическое объединение «Выбор России» (позднее трансформировалось в партию «Демократический выбор России») и Партия российского единства и согласия, возглавлявшиеся соответственно сторонниками президента вице-премьерами Е. Гайдаром и С. Шахраем, выступили неудачно, пропустив на первое место Либерально-демократическую партию В. Жириновского, интерес российского истеблишмента к формированию «партии власти» заметно угас. Впрочем, на то были и иные причины. Виноградов В. Система организованных партий: истоки, традиции, тенденции развития. СПб., 2003. С. 35.

Впоследствии поражение элиты на декабрьских выборах 1993 г. было отчасти компенсировано умелой работой президентских и правительственных структур с Государственной Думой, партийно-фракционный состав которой оказался в достаточной степени сбалансированным, что и позволило исполнительной власти обеспечить в целом поддержку нижней палатой парламента проводившегося политического курса. Немаловажную роль в этом сыграло создание при непосредственном участии президентской администрации депутатского объединения «Новая региональная политика», состоящего в основном из народных избранников, прошедших в Думу по одномандатным округам. Этому объединению, тем не менее, так и не удалось превратиться в устойчивую политическую структуру. В преддверии очередных парламентских выборов, когда в стране возникла принципиально иная ситуация, оно пережило несколько расколов и в конечном итоге сошло с политической сцены. Тогда же, предчувствуя возможность нового поражения своих партий, элита инспирировала атаку на многопартийность. Стимулируя активность некоторых политиков, выступивших с резкой критикой федерального избирательного закона, якобы ущемляющего интересы регионов в пользу столичного партийного истеблишмента, правящие круги попытались добиться сокращения квоты депутатов, избираемых по партийным спискам. Эти действия аргументировались ссылками на отсутствие влияния партий в нашем обществе. Однако они закончились безрезультатно. Андреев А. Политический спектр России. Структура, идеологии, основные субъекты. М., 1997. С. 75.

Между тем, неудача в превращении российской элиты в ведущую силу публичной политики имела глубокие причины. Среди них в первую очередь нужно назвать утрату доверия широких слоев населения к ней и реализуемому ею социально-экономическому курсу. Но помимо этой причины общесоциального характера, связанной с провалом попытки выведения страны из глубокого кризиса, имелись и иные, вытекающие из логики становления новой политической системы России.

Действительно, «Выбор России» и ПРЕС многими политиками и экспертами первоначально расценивались как сегменты общефедеральной «партии власти», а в их успешном выступлении виделся залог ее окончательного институционального оформления. С формальной точки зрения подобные утверждения выглядели вполне обоснованно, поскольку в состав обоих объединений входили видные министры, вице-премьеры российского правительства, известные своим активным участием в реализации курса реформ Б. Ельцина. Однако избирательная кампания 1993 г. опровергла эти утверждения. И дело здесь не только в неудачном выступлении на выборах ПРЕС и «Выбора России» и даже не в том, что, как полагают некоторые политологи, после выборов президент Б. Ельцин произвел серьезную корректировку своего политического курса, в результате которой сначала большинство лидеров «Выбора России», а позднее и ПРЕС были вынуждены покинуть правительство. Боголюбов С., Макфол М. Право и многопартийность в России. М., 2001. С. 123.

Говорили о прямой поддержке ПРЕС премьером В. Черномырдиным, но официально глава правительства неоднократно заявлял о неучастии в избирательной кампании этого объединения. Судя по всему, властвующая элита по-прежнему рассматривала институт партий как сугубо вспомогательный для реализации своих целей, которым, по ее мнению, в наибольшей степени соответствуют рыхлые электоральные объединения. Задача этих объединений должна ограничиваться созданием групп поддержки в органах представительной власти, обеспечивающих беспрепятственное проведение в жизнь политики президента и правительства.

Иначе говоря, «партия власти» превращается в «партию начальства». Эта стратегия, наиболее последовательно реализованная НДР на выборах 1995 г., оказалась проигрышной. Одна из причин проигрыша заключалась в том, что накануне президентских выборов многие местные начальники просто отказались идти на выборы под флагом НДР. Результатом стала слабость кандидатов движения: лишь десяти из них удалось пройти в округах. Однако это можно объяснить и недоработками создателей НДР. Там же.

Действительно, оптимальный в рамках местной электоральной политики имидж «крепкого хозяйственника» трудно ввести в какие-то идеологические рамки. С этим связана отмечаемая многими авторами размытость стратегических программных ориентиров «партий власти» в России. Но отсюда же, как представляется, проистекает и их принципиальная неспособность выгодно позиционировать себя на поляризованном электоральном поле. Другой ресурс привлечения избирателей — персональная харизма лидера — до 1999 т. не играл заметной роли в формировании имиджа «партий власти» .

Особенности избирательной системы, применяемой на выборах главы государства, и время проведения последних оказывают значительное влияние на стратегии в области партийной политики. При выборах российского президента действует мажоритарная схема: в ситуации, когда ни один из претендентов не набирает абсолютного большинства голосов, проводится второй тур, в котором участвуют два кандидата, получившие наибольшую поддержку в первом туре. Согласно сформулированному М. Дюверже закону, мажоритарная система в два тура способствует формированию многочисленных, но связанных между собой партий. Провоцируя увеличение числа кандидатов в первом туре, такая схема создает сильные стимулы к коалиционным взаимодействиям. Яргомская Н. Лихтенштейн А. Закон Дюверже и система относительного боль-шинства на думских выборах. // Политическая наука. 2003. № 1. С. 52.

Вообще, в системах с сильным президентом парламентские альянсы неустойчивы. Поэтому оптимальная для президента стратегия все же заключается в том, чтобы в парламенте его поддерживала та самая партия, которая привела его к успеху на президентских выборах. Предпочтительно, чтобы такая партия опиралась на большинство, но в любом случае она должна быть достаточно сильна, дабы цементировать собой парламентскую коалицию.

Исследователи отмечают, что независимо от избирательной системы, применяемой на выборах президента, фрагментация снижается, если они проходят одновременно с выборами. Дело в том, что при одновременных выборах президентская партия неизбежно добивается весомого представительства в парламенте. В России, однако, сложился квазипарламентский формат электорального цикла, при котором парламентские выборы предшествуют президентским. Такое электоральное расписание ведет к тому, что выступающие на думских выборах «партии власти» не способны привлекать голоса, поданные за президента. Более того, проведение выборов в конце президентского срока побуждает избирателей переадресовывать «партии власти» все накопившиеся претензии к инкумбенту.

Именно так и произошло в России в 1995 г., когда не только избиратели, но даже элиты не захотели связывать себя с курсом обанкротившегося политического руководства. При этом, на последовавших полгода спустя президентских выборах лояльность к действующему президенту заметно возросла, что в значительной мере было обусловлено институциональным различием между выборами «первого» и «второго» порядков. Таким образом, принятое в России электоральное расписание, при котором парламентские выборы превращаются в своего рода «черновик» президентских, является крайне неблагоприятным для «партий власти» .