Причины роста числа, многообразия и политического влияния НГА

Все сказанное в предыдущем параграфе позволяет понять расхождения в приводимой статистике, касающейся численности и динамики роста негосударственных акторов в целом и МИПО в частности.

Относительно числа НГА практически вообще не существует претендующих на достоверность оценок, поэтому о них можно судить лишь на основании косвенных данных. Так, например, количество международных мигрантов оценивалось к 2010 г. в 214 млн чел. (3,1% населения мира)^[1]. Доходы международной мафии в начале 1990;х гг. составляли 500 млрд долл. США [см.: Кузнецова]. По некоторым источникам, в мире насчитывается около 230 терро;

Рис. 6.1. Типология негосударственных акторов мировой политики ристических группировок. Согласно другим данным, к началу 1990;х гг. на международной арене действовало около 500 террористических организаций и групп экстремистской направленности. Очевидно, что во всех случаях приводимые цифры не могут рассматриваться как точные по причинам динамики происходящих изменений, различий в подходах к определению соответствующих понятий или отсутствия реальной статистики.

Отчасти подобная ситуация характерна и для МНПО: достоверные данные о численности касаются лишь тех из них, которые имеют ассоциированный статус при специализированных организациях ООН и других МПО, а также ТНК. Так, на сайте Организации Объединенных Наций приводится цифра 26 тыс. МНПО [см: Организация Объединенных Наций]. В целом же в 1999 г. согласно документам ООН в мире насчитывалось (и в этом смысле рассматривались как официально признанные) почти 44 тыс. МНПО. При этом консультативным статусом на 2004 г. обладали 2379 НПО [см.: Кузнецова]. Что касается бизнес-организаций, то в 2009 г. их количество оценивалось в 82 тыс. ТНК и 810 тыс. филиалов^[2]. В том и другом случае, по мнению экспертов, приводимые цифры ниже реальных.

В любом случае динамика роста НГА не оставляет сомнений. Например, если в 1850 г. МНПО насчитывалось всего 5 на весь мир, в 1914 г. их уже было около 330, а в 1970 г. — 2300 [см: Организация Объединенных Наций]. Дж. Най, подчеркивая возросшую роль и значение международных неправительственных организаций на международной арене, указывает на частоту их упоминания в печатных средствах массовой информации: использование термина «неправительственные организации» с 1992 г. возросло в 17 раз^[3].

Если судить о принадлежности к НКО на основании критериев ООН, то в России, по данным, зарегистрированным на 1 января 2009 г., их число составляло около 360 тыс. Среднее оценочное количество НПО в России в 2005 г. составило 555 730, тогда как для 2000 г. это число составляло 328 050, а для 1996 г. — 133 756 организаций^[4].

Существуют как общие для всех НГА причины увеличения их численности в мире, так и специфические для того или иного их типа, для той или иной страны. К общим причинам относят факторы, связанные с наблюдающейся в последние десятилетия интенсификацией информационных потоков, ростом международных взаимодействий под влиянием технологического прогресса в области транспорта и коммуникаций, впечатляющей экспансией либерализации обменов и повсеместным распространением рыночной экономики.

В результате, как отмечали еще в начале 1970;х гг. Дж. Пай и Р. Кохейн, мировая политика стала характеризоваться растущей взаимозависимостью и распространением транснациональных взаимодействий. Определяя транснационализацию как «движение материальных или нематериальных элементов через государственные границы, когда по крайней мере один актор не является агентом правительства»^[5], они обращают внимание на появление в связи с этим новых глобальных проблем в экономической, культурной, технической сферах, в области прав человека, окружающей среды и др.

Транснационализация означает распространение международных отношений на отношения негосударственных акторов друг с другом или с государствами, например, интеллектуальные обмены, циркуляция информации, трансферт технологий и другие подобные взаимодействия, в которых, по крайней мере, одна из сторон не использует государственные или межгосударственные ресурсы. Она не чужда и государствам, которые всегда пытаются канализовать транснациональные взаимодействия, контролировать их и использовать в собственных целях. В то же время государства уже не в силах охватить, контролировать и тем более решать нарастающие проблемы, связанные с глобализацией (см. гл. 3,4, 10, 11), — от экологии и миграций до религиозных свобод и защиты прав человека. Само их осмысление требует соответствующей специализации, а значит, и соответствующего образования от чиновников государственных и международных ведомств или же их обращения к внешним экспертизам. При этом частные акторы в большинстве случаев оказываются более компетентными и лучше подготовленными, чем государственные чиновники. Разнообразные МНПО, специализирующиеся в различных областях, становятся конкурентами дипломатов. Проявляя большие способности к адаптации, они становятся более эффективными и часто даже располагают более совершенными средствами для разрешения критических ситуаций по сравнению с государствами, международная деятельность которых связана с множеством статусных ограничений.

Одной из важнейших причин бурного роста и активизации деятельности НГА стало появление и развитие глобальной сети Интернет. В частности, это позволило протестным НПО, выступающим против капиталистической глобализации, создать и консолидировать свои сети, распространять свои требования, организовывать широкие выступления — такие как, например, мировые социальные форумы. Так, Мировой социальный форум НПО в Мумбай в 2004 г. собрал более 100 тыс. участников. Цветные революции в постсоветских государствах, события «арабской весны», акции «несистемной оппозиции» в Москве трудно представить без использования современных мобильных устройств связи. Невозможно переоценить роль Интернета и других новейших средств коммуникации в распространении деятельности нелегитимных НГА — преступных объединений, террористических структур и т. п. В сети Интернет, по подсчетам экспертов, существует более 7 тыс. террористических сайтов, 500 из которых — на русском языке.

Что касается причин массовизации конкретных НГА (включая бизнес-структуры), то западные специалисты указывают на такие факторы, как освобождение стран Азии и Африки от колониальной зависимости в 1960;е гг., волны демократизации 1970—1980 гг. и после окончания холодной войны, углубление либерализации обменов, непрерывно продолжающиеся начиная с 1980;х гг. революционные инновации в сфере коммуникаций и т.н.

Беспрецедентная экспансия транснациональных бизнес-структур, наблюдаемая с 1970;х гг., объясняется двумя факторами: кризисом кейнсианства, который вынудил многие предприятия перевести часть своего производства в страны третьего мира, и последующим отказом от кейнсианской модели экономического развития в западных странах в пользу «свободного рынка», что вызвало взрывной рост либерализации обменов и транснационализации бизнес-структур. Число близких к ним МНПО особенно быстро растет с 1990;х гг., когда Всемирный банк и правительственные агентства содействия развитию основных стран — доноров ОЭСР решили обусловить свою помощь слаборазвитым странам соблюдением ими прав человека и обеспечением эффективного управления, переложив выполнение программ помощи на неправительственные организации, с целью снизить свои издержки в борьбе с бюджетным дефицитом.

Причиной распространения легитимных МНПО североамериканского и западноевропейского происхождения стало то, что многие средние державы (например, Канада), стремясь усилить свое влияние в ООН, развернули кампанию по интеграции ряда своих гуманитарных НПО в качестве консультантов и наблюдателей в институты Организации Объединенных Наций, такие как ЭКОСОС, Комиссия по правам человека и ЮНЕСКО. ООН согласилась с этим ходатайством. После скандалов, связанных с тем, что некоторые МНПО финансировались и использовались ЦРУ, ЭКОСОС было принято решение о том, что финансирование НПО, имеющих консультативный статус при ООН, должно производиться преимущественно за счет их членов. Любая финансовая поддержка со стороны государств должна декларироваться.

Важную роль в массовизации НПО сыграло окончание холодной войны. Неслучайно резкий скачок их роста приходится на 1990;е гг. Прекращение биполярного противостояния позволило Совету Безопасности ООН расширить свою деятельность по урегулированию этнонациональных и других внутренних конфликтов с целью не только восстановления мира, но и строительства экономических, социальных и политических институтов в конкретных странах. Одновременно растет число транснациональных бизнесструктур, феноменально увеличивается и количество нелегитимных действующих лиц.

Что касается нелегитимных и нелегальных НГА, то они связаны с социально-экономическими, политическими и социокультурными, в том числе религиозными, факторами. На VIII Международном конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с преступниками (Гавана, 1990) коренными причинами терроризма были названы: бедность, безработица, неграмотность, нехватка доступного жилья, несовершенство системы образования и подготовки кадров, отсутствие жизненных перспектив^[6]. Нельзя обойти вниманием и то, что одной из причин роста терроризма стала безответственная международная политика западных стран, прежде всего стратегия США, направленная на «демократизацию» и смену неугодных режимов как в отдельных странах (Ирак, Афганистан), так и в целых регионах (Ближний Восток).

Сегодня МНПО рассматриваются как важная и неотъемлемая деталь международно-правового пейзажа современного мира [Наумов, с. 14—15]. Рост влияния МНПО приводит к усилению заинтересованности государств в их использовании в целях решения технических задач, связанных с организацией и проведением переговоров, экспертными оценками предложений партнеров, конкурентной борьбой на международной арене. Поскольку многие МНПО создаются и поддерживаются самими государствами, некоторыми наблюдателями ставится вопрос: «НПО — глас народа или инструмент влияния „стратегического партнера“?»^[7]. Как не без оснований пишет Владимир Платонов: «За последние 15—20 лет неправительственные организации стали у нас достаточно популярными. Они считаются выразителями общественного мнения, способствуют формированию гражданского общества. Однако на самом деле значительная их часть, по сути, превратилась в продолжение государственных структур ряда стран»^[8].

Возрастание роли НГА в мировой политике не подлежит сомнению. Уже в 1970;е гг. она была подвергнута глубокому анализу в работах таких известных транснационалистов, как Дж. Най, Р. Кохейн, Дж. Розенау и ряда других ученых. Неправительственным организациям, в частности, удалось сорвать проведение саммита Всемирной торговой организации в Сиэтле в 1999 г., способствовать, несмотря на противодействие со стороны такой военной силы, как Пентагон, принятию соглашения о запрете противопехотных мин и др. Деятельность некоторых МНПО отмечалась Нобелевской премией. Так, в 1977 г. Нобелевская премия мира была присуждена организации «Международная амнистия за защиту человеческого достоинства от пыток и насилия». В то же время некоторым другим МНПО не удавалось избегать скандалов, связанных либо с вопросами финансирования, либо с деятельностью, направленной на получение прибыли, и даже с сексуальной эксплуатацией в зонах оказания гуманитарной помощи.

Один из важнейших ресурсов влияния МНПО на принятие решений государствами и межправительственными организациями в области мировой политики заключен в их воздействии на общественное мнение, поэтому их часто называют «международными группами давления».

Естественно, что, принимая во внимание количество, многообразие и масштабы деятельности НГА, оказывающей все большее влияние на мировые процессы, государствам приходится считаться с ними, учитывать их в своей внешней политике и даже соперничать друг с другом за привлечение их на свою сторону в усиливающейся конкурентной борьбе. Взаимодействие и соперничество НГА и государственных участников мировой политики становится одним из ее важнейших проявлений и неотъемлемым атрибутом современного развития.

• [1] Дсмоскоп. Weekly. 2012. № 513—514. 4—17 июня.
• [2] См.: Конференция Организации Объединенных Наций по торговле и развитию. ЮНКТАД. URL: http://www.un.org/ru/development/surveys/docs/investments2011.pdf
• [3] Пай-мл. Дж. После Ирака: мощь и стратегия США. Россия в глобальнойполитике. 2003. № 3. URL: http://www.globalafTairs.ru/number/n_1565
• [4] Хадсон Дж. Развитие неправительственных организаций в России. URL: http://pvlast.ru/archive/index.362.php
• [5] Keohane R., Nye /. (ed.). Transnationalism and World Politics. Massachusets, 1971. P. 332.
• [6] См.: Терроризм в России. URL: http://lifeinschool.narod.ru/project/004/prichiny.html
• [7] Неправительственные организации в России. URL: http://qsec.ru/nocle/1644
• [8] Там же.