Особенности функционирования риторических вопросов

Особенности функционирования риторических вопросов

Содержание Введение Глава 1

1.1 Прагматика в системе лингвистических наук

1.2 Структура риторического вопроса и его прагматическая сущность Глава 2 Семантические и прагматические особенности функционирования риторических вопросов в английском языке Заключение Список используемой литературы

Введение

Прагматика — одна из отраслей лингвистики, в которой изучается функционирование языковых знаков в речи. Прагматика включает комплекс вопросов, из которых наиболее важными для нашего исследования являются проблемы явных и скрытых целей высказываний, речевой тактики и типов поведения, отношения говорящего к тому, что он сообщает, воздействия высказывания на адресата, а также проблема социально-этической стороны речи. Прагматический подход к исследованию языковых явлений предполагает изучение коммуникативного назначения языковой единицы, ее использования говорящим в качестве орудия действия, воздействия и взаимодействия, ее соотнесенности с поведением и деятельностью говорящего.

Анализ языка художественных произведений издавна осуществлялся и до сих пор ее осуществляется с подразделением стилистических средств на изобразительные и выразительные.

Изобразительными средствами языка при этом называют все виды образного употребления слов, словосочетаний и фонем, объединяя все виды переносных наименований общим термином «тропы». Изобразительные средства служат описанию и являются по преимуществу лексическими. Сюда входят такие типы переносного употребления слов и выражений, как метафора, метонимия, гипербола, литота, ирония, перифраз и т. д.

Выразительные средства, или фигуры речи, не создают образов, а повышают выразительность речи и усиливают ее эмоциональность при помощи особых синтаксических построений: инверсия, риторический вопрос, параллельные конструкции, контраст и т. д.

Деление стилистических средств на выразительные и изобразительные условно, поскольку изобразительные средства, т. е. тропы выполняют также экспрессивную функцию, а выразительные синтаксические средства могут участвовать в создании образности, в изображении.

Глава 1

1.1 Прагматика в системе лингвистических наук Прагматика (от греч. prбgma, родительный падеж prбgmatos — дело, действие), раздел (точнее, аспект) семиотики, посвященный рассмотрению и изучению отношения субъектов, воспринимающих и использующих какую-либо знаковую систему (её «интерпретаторов»), к самой знаковой системе. Большая советская энциклопедия М, 1970 Основополагающие идеи прагматики идут от Ч. Пирса, в дальнейшем существенный вклад в неё внесли Ч. Моррис (которому принадлежит и сам термин «П.») и др. учёные. В отличие от синтактики, изучающей чисто структурные отношения между правильно построенными выражениями знаковой системы (безотносительно к их возможным интерпретациям, хотя, быть может, и имея их в виду), и семантики, внимание которой сосредоточено как раз на этих интерпретациях, прагматика изучает свойства и отношения какой-либо знаковой системы невыразимыми средствами самой этой знаковой системы; к ним относятся, например, стилистические характеристики языка, обеспечивающие наиболее успешное («адекватное») восприятие сообщений, характеристики допустимой сжимаемости текста, сохраняющей его понятность, критерии оптимальности структуры такого сжатого текста («реферата» на исходный текст), индивидуальные «разрешающие» способности интерпретаторов. Таким образом, прагматика предполагает максимальный учёт свойств и возможностей человеческого интеллекта и сама претендует на выявление условий, обеспечивающих успешную работу по моделированию этих свойств и возможностей. Конкретизируя это, можно упомянуть о направлениях и научных исследованиях, в которых приложение прагматических представлений и идей представляется весьма перспективным, а зачастую приводит и к непосредственным практическим выходам. Это относится к проблемам эвристического программирования, машинного перевода (с очень трудной задачей автоматического распознавания омонимии), автоматического реферирования, разработки информационно-поисковых систем и специальных языков для них, разработки языков для космических коммуникаций (т. н. Lincos — lingua cosmica голландского математика Х. Фройденталя) и ко всему разнообразному кругу задач, встающих при проектировании и построении всякого рода «роботов», — задач, для решения которых оказывается явно недостаточно привлечения (помимо средств конкретных наук) одних лишь синтаксических и семантических соображений.

Современная лингвистически ориентированная прагматика. развивается скорее под влиянием идей позднего Витгенштейна. Витгенштейну принадлежит знаменитое определение значения как употребления в языке. Из этого, можно сказать, вышла вся прагматика.

Представим себе, что имеется некая фраза: М. вошел в комнату. Мы прекрасно понимаем ее смысл, то есть мы можем представить себе эту ситуацию. Но какова конкретная роль этой ситуации, каково ее значение в ряду соседних высказываний, можно сказать, только зная контекст этих высказываний. Этот контекст можно назвать в духе теории речевых актов речевой ситуацией или, пользуясь терминологией М. М. Бахтина, «речевым жанром». Бахтин М.М." Проблемы речевых жанров." в книге «Литературно-критическте статьи» М. Просвещение 1965

Предположим, что «М. вошел в комнату» произносится в контексте детективной истории. Тогда эта фраза может означать, например: «Приготовиться!» — если этого М. ждут в его комнате наемные убийцы. А в контексте бытового дискурса, например праздничного застолья, эта фраза может означать, что этого человека долго ждали к столу, он опаздывал и наконец-то пришел. В ситуации бытовой мелодрамы это может означать, что пришел любимый человек, или наоборот, ненавистный муж — прагматическое значение всегда будет меняться. Когда-то два великих философа-аналитика — Витгенштейн и Мур уже в старости поспорили, что означает выражение «Я знаю, что…» Суть спора в двух словах заключалась в том, что выражение «Я знаю, что это дерево» искусственно, не несет никакой информации и в лучшем случае означает просто «Это дерево» Но вот в спор вмешался аналитик младшего поколения Норман Малкольм и, анализируя спор своих учителей, пришел к выводу, что они спорят не о том, так как выражение «Я знаю, что…» означает в конкретных ситуациях совершенно различные вещи. Например, в ситуации, когда дочь играет на пианино, а мать напоминает ей, что пора делать уроки, и дочь отвечает: «Я знаю, что надо делать уроки», это означает: «Не приставай ко мне»; когда слепого усаживают на стул и говорят ему «вот стул» и он отвечает: «Я знаю, что это стул», он хочет сказать: «Не беспокойтесь, пожалуйста». И так далее. Малкольм Н. Мур и Витгенштейн о значении выражения «Я знаю…» // Философия. Логика. Язык / Под ред. В. В. Петрова.- М., 1987.

Подобно логическим необходимым истинам, существуют прагматические необходимые истины. Если пример логической истин — «А равно А», то пример прагматической истины — «Я здесь»: истинность этого высказывания не зависит от того, кто именно имеется в виду под Я и какое место имеется в виду под «здесь». Аналогичным образом прагматически ложной считается фраза «Я сплю». Хотя в духе идей Малкольма можно было бы сказать, что эта фраза на самом деле в ее конкретном употреблении означает: «Я засыпаю, не беспокойте меня» или «Оставьте меня в покое».

В прагматике играют большую роль так называемые эгоцентрические слова, такие, как я, ты, это, — поскольку их значение всегда зависит от ситуации. Знаменитый французский языковед Эмиль Бенвенист считал, что «Я» в языке играет исключительную роль. Вот что он пишет об этом в статье «О субъективности» (1958):

«Язык возможен только потому, что каждый говорящий представляет себя в качестве субъекта, указывающего на самого себя как на я в своей речи. В силу этого я конституирует другое лицо, которое, будучи абсолютно внешним по отношению к моему „я“, становится моим эхо, которому я говорю ты. И полярность эта к тому же весьма своеобразна, она представляет собой особый тип противопоставления, не имеющий аналога нигде вне языка. Она не означает ни равенства, ни симметрии: „эго“ занимает всегда трансцендентное положение по отношению к „ты“, однако ни один из терминов не мыслим без другого […]. Бесполезно искать параллель этим отношениям: ее не существует. Положение человека в языке неповторимо». Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М., 1974.

В 1950;е гг. американский философ Пол Грайс пол влиянием позднего Витгенштейна и теории речевых актов сформулировал так называемые коммуникативные постулаты. Когда люди беседуют, между ними должен быть заключен молчаливый пакт о речевом сотрудничестве, который включает в себя следующие пункты:

Ясно, что говорить можно и нужно по-разному в зависимости от конкретной или наоборот ситуации. Профессор со студентом разговаривают не так, как профессор с профессором и студент со студентом, при этом профессор со студентом общаются по-разному на лекции, на экзаменах, на общем банкете и в частной беседе дома у профессора.

Когда человек защищает диссертацию, он должен обязательно благодарить всех выступающих, даже если его подвергают шквальной критике. Он должен обращаться к председателю совета: «Глубокоуважаемый господин председатель» — только так. Но представьте себе, что в магазине, когда подошла ваша очередь, вы говорите: «Глубокоуважаемый господин продавец, дайте мне, пожалуйста, полкило трески!».

Прагматика активно использует ситуацию многоязычия. Замечательный пример приводит Дж. Р. Серл, один из основателей теории речевых актов. Допустим, говорит он, вы — американский офицер и во время войны попадаете в плен к итальянцам, союзникам немцев. Вы хотите их убедить, что вы немецкий офицер. Но вы из всего школьного запаса знаний немецкого языка знаете только одну фразу. Но при этом вы предполагаете, что итальянцы тоже не знают немецкого языка и одни лишь звуки немецкой речи могут их убедить, что перед ними союзник. Тогда вы произносите строку из стихотворения Гете «Kennst du das Land, wo die zitronen blihen?» («Знаешь ли ты край, где растут лимонные деревья?»), при этом вы своей интонацией делаете вид, что произносите фразу, «Я немецкий офицер».

Несмотря на тот факт, что прагматика как раздел теории знака существует давно, прагматический подход к описанию языковых явлений появился лишь в 60-е годы двадцатого столетия — и в настоящее время находится в состоянии становления. Однако, его влияние ощущают на себе все отрасли языкознания, что нашло выражение в повороте лингвистических исследований в сторону текста как единицы описания прагматического аспекта лингвистики.

Текст рассматривается как обладающий содержательной цельностью, синтактико-смысловой связностью составляющих его компонентов и внешней информативностью. Таким образом, текст — это сложная макроструктура, венчающая пирамиду языковых единиц, на первый план которой выступают коммуникативные свойства.

Отправной точкой для любого анализа в рамках прагматики служит посылка о диалогичности любого речевого произведения и невозможности существования монолога в чистом виде. Диалогические отношения лежат в основе построения любой речи и предполагают реакцию адресата в форме вербального или невербального поведения. Даже в тех случаях, когда человек ведет немой внутренний разговор, у него есть собеседник. Этот собеседник — сам размышляющий человек, точнее, тот образ самого себя, который в данный момент наиболее уместен в данной речевой и деятельностной ситуации. Отношения участников речевого взаимодействия регулируются негласными правилами, традиционно понимаемыми как Принцип Кооперации. Принцип Кооперации предполагает наличие у каждого собеседника двух тесно связанных установки: стремления к достижению обоюдного успеха коммуникации и стремления к достижению своего личного, эгоистического успеха. Обе эти установки, являясь противоположными полюсами, и создают силовые линии, вдоль которых направлен коммуникативный поток. Постоянное взаимодействие двух разнонаправленных тенденций: стремления к общему успеху и стремления к индивидуальному успеху формирует для каждого собеседника цель речевого взаимодействия. Достижению этой цели подчинен как выбор языковых средств, так и все повседневное партнеров по диалогу.

Принцип Кооперации — не единственная категория, пришедшая в лингвистику с появлением прагматических территорий. Другая, не менее сложная и противоречивая категория — «общая информационная зона» или «общая территория». Концепция «общей территории» сформировалась как синтез прагматического значения принадлежности к совокупности информационных данных, известным всем участникам речевого общения, и языковых средств, выбираемыми говорящими для того, чтобы отождествить свои высказывания с этим значением. Иначе говоря, в плане содержания «общая территория» представляет собой совместно разделяемые значения и эмоции. В плане выражения — это комплекс языковых средств, ассоциирующихся с этим значением. «Общая территория» создает информационную основу для идентификации высказываний как «ожидаемых», «предсказуемых» или «неожиданных», «непредсказуемых» в каждый конкретный момент речевого взаимодействия.

Лингвистическая прагматика обязана своим появлением не столько языкознанию, сколько философии и социологии, поэтому вопрос «возможно ли изучать коммуникативный аспект текста методами, взятыми из лингвистики?» не кажется праздным. Но применительно к интонационной сфере этот вопрос имеет положительный ответ. Более того, интонология в данном случае не отказывается и от своих специфических методов: экспериментального анализа, как аудиторского, так и применением новейших инструментальных средств. Это позволяет соотносить количественные интонационные изменения с тонкими смысловыми различиями, в том числе и прагматическими.

Коммуникативный выбор, сделанный в момент формирования общей семантики высказывания в сознании говорящего, остается неизменным на протяжении произнесения этого высказывания и не может быть произвольно изменен во время его произнесения. Что же касается интонационного аспекта, то, будучи средством выражения прагматического значения, интонационный контур также не может быть произвольно изменен в процессе высказывания. Из этого следует очень важный вывод: части интонационного контура должны обнаруживать жесткую взаимозависимость и предсказуемость в рамках одного высказывания. Сочетания акустических параметров частей контура сами по себе не случайны и не бесконечно разнообразны. Они могут создавать последовательности, несущие вполне однозначные толкования. Такое заключение наносит удар по распространенному убеждению, что интонационные контуры практически бесконечны в своем разнообразии, а передаваемые ими значения уникальны, неповторимы и индивидуальны. С другой стороны, оно дает основание для оптимизма тем, кто не потерял надежду найти устойчивые ориентиры в интонационной системе чужого языка, ранее считавшейся закрытой для аутсайдера.

В русле лингвистической прагматики можно интерпретировать и некоторые проблемы перевода, в частности, переносить акцент с семантического значения переводимого текста на его коммуникативную задачу, или коммуникативную цель.

Коммуникативная цель не есть нечто однородное и неделимое, она формируется из различных составляющих, и сам говорящий не всегда в состоянии дать себе отчет в том или ином мотиве. Мотивы нередко находятся в конфликте, и «решение проблемы» планирования в этом случае требует безукоризненного владения всеми средствами языка, которые язык может предоставить как орудие коммуникации. Поведение говорящего Лич сравнивает с искусством жонглера, подбрасывающего в воздух различные предметы и не позволяющего ни одному из них упасть. Leech G.N. Principles of pragmatics. London, New York, 1983, 250 p.

1.2 Структура риторического вопроса и его прагматическая сущность В риторике с давних времен известны специальные речевые приемы, создающие эмоциональный фон. Одним из таких приемов является риторическая фигура, известная как риторический вопрос (РВ).

Риторический вопрос — одна из стилистических фигур. Такое построение речи, главным образом, поэтической, при котором утверждение высказывается в форме вопроса. Р.В. не предполагает ответа, он лишь усиливает эмоциональность высказывания, его выразительность. Словарь литературоведческих терминов под. Ред. Л. И. Тимофеева, М., 1974, с. 156

В русистике РВ изучаются, начиная с «Риторики» М. В. Ломоносова, который выделял РВ среди других вопросов особой стилистической функцией. В современной лингвистике РВ изучены и описаны с разных точек зрения: со стороны их формального устройства, условий функционирования, семантики.

Особенность РВ заключается в том, что он не требует ответа, так как ответ заключен в самом вопросе в виде утверждения или отрицания Таким образом, РВ представляет собой конструкцию, в которой форма и содержание находятся в асимметричных отношениях: по форме это вопросительное предложение, а по смыслу — сообщение. РВ направлен не на получение информации, а на ее утверждение. Поэтому РВ толкуют через соответствующее повествовательное предложение: Кто знает, удастся ли нам еще встретиться? = Никто не знает, удастся ли нам еще встретиться.

Значение собственно вопроса складывается из незнания говорящим ответа (денотативный аспект) и апелляции к собеседнику (иллокутивный аспект). Е. Б. Степанова показала, что в РВ в модифицированном виде присутствуют обе составляющие вопроса. РВ с собственно вопросом объединяет то, что говорящему не известен ответ. Различаются же они статусом своих исходных предположений (ИПВ): вопрос не отрицает фактивности ИПВ; РВ, напротив, отрицает фактивность своего ИП и предполагает его контрфактивность. Это различие исследователь объясняет тем, что в основе вопроса в конечном счете лежит идентификация, в основе же РВ лежит характеризация.

Таким образом, наряду с традиционным пониманием денотативного содержания РВ как отрицания или как утверждения уверенности говорящего в противоположном, составляющим «скрытый» план высказывания и выражающимся имплицитно, в РВ в качестве эксплицитно утверждаемого (ассертивного) компонента выделяется значение, которое можно считать типовым для вопросительной структуры: как и вопрос, РВ свидетельствует о том, что вопросительная переменная представляется говорящему неизвестным. «Но если в вопросе это „провал“ акта идентификации, то в РВ — акта характеризации». Степанова Е. Б. О значении риторического вопроса // Вест. МГУ, сер.9, Филология, 1986, № 2. с.36−42.

Заключенное в риторическом вопросе утверждение или отрицание выдвигает на первый план его оценочную функцию. Оценка, как известно, предназначена для воздействия на адресата, значит, РВ следует рассматривать как риторический прием эмоционально-психологического воздействия на собеседника.

Оценочные высказывания, которые представляют собой не новое сообщение, а «реакцию на мнение собеседника, верификацию или коррекцию этого мнения» Адамец П. Актуальное членение предложения. — Прага, 1966., называют верификативными. Реакция на мнение собеседника может быть различной: согласие, несогласие, сомнение, поддержка, колебание и т. п., которые могут быть выражены в форме утверждения, подтверждения, опровержения и т. п., которые, верифицируя представленные факты, оценки, мнения, придают монологическому тексту большую воздействующую силу.

Хотя РВ и не требует ответа, говорящий активно вовлекает адресата в речевую ситуацию, представляя его «соучастником утверждения» и добиваясь, что сообщаемая информация становится для слушающего «своей», как если бы тот сам пришел к аналогичным выводам путем собственных наблюдений и раздумий .

Но это становится возможным лишь в том случае, когда в основе утверждения лежит уже известная адресату информация, т. е. если нечто не сообщается ему, а напоминается.

В публичной речи РВ может завершать собой рассуждение автора по какой-либо проблеме. В этом случае РВ воспринимается как неизбежный вывод, вытекающий из представленного рассуждения. Форма РВ придает сообщаемой информации большую убедительную силу:

Я думаю, что, если бы все писатели были ангелами с крылышками, мы не имели бы такой богатой литературы. Отпетый прохвост хорошего произведения не напишет. Помните у Пушкина: гений и злодейство — две вещи несовметные. Конечно, несовместные. Но я знаю людей жадных и при этом прекрасно пишущих, я знаю людей, обладающих с точки зрения житейской этики весьма серьезными изъянами, но они начинали писать, и эти изъяны порою оборачивались достоинствами. Даже порок может явиться стимулом в писательской работе. Человек хочет что-то преодолеть в себе: как говорил один мой знакомый и очень хороший писатель, он все время преодолевает в себе зверя.

Все очень сложно, тайна творчества далеко не разгадана. Да и вообще, что мы знаем о человеке? Ведь науки о человеке нет, она еще даже не начиналась (Нагибин).

В других случаях РВ, завершая собой смысловой фрагмент текста, сводит к абсурду обрисованное положение вещей:

Нет и не может быть юмора без противоположности взаимоотнесенных полюсов, без контраста между консервативными ценностями — и мятежом, между правилом — и исключением, между нормой — и прагматикой, между стабильным табу унаследованной этики — и правами конкретного, единократного, действительного; и притом необходимо, чтобы эта противоположность воспринималась достаточно остро, чтобы она вправду доводила до слез — но и до смеха, иначе — какой уж юмор? (Аверинцев).

РВ оформляются часто как информативные с вопросительными словами кто, что, откуда, куда, какой, почему, зачем и др.

Никто не мог поверить, что от немцев несется такое уничтожение. Мы же немцев знали по прошлой войне. Ну, воевали как воевали. Сотни тысяч наших в плену были у них, ничего, приехали, рассказывали. И сотни тысяч их было в плену у нас, люди как люди. Кто мог подумать, поверить, что теперь будет совсем иначе? (Солженицын).

Подобные РВ можно рассматривать как верификативные, т.к. они всегда выражают реакцию на сообщение, содержащееся в предтексте. Вопрос верификативного типа может а) завершить смысловой фрагмент или целый текст, б) явиться стимулом для выражения последующей реакции:

а) …До 1991 года… еще у нас был прирост, когда рождаемость падала, но оставалась выше смертности, и значит с тех пор только убыль населения. Вот куда мы сейчас попали. С таким графиком, при таком вымирании нашем — в какое же будущее идет Россия? (Солженицын).

б) Есть голоса, призывающие вернуться к традиционным и, возможно, более безопасным формам земледелия. Но возможно ли это осуществить в мире, где и сейчас сотни миллионов людей страдают от голода? Несомненно, наоборот, необходима дальнейшая интенсификация и распространение ее на весь мир, на все развивающиеся страны (Сахаров).

Резко отрицательная оценка, содержащаяся в РВ верификативного типа, может указывать на нелепость, абсурдность рассматриваемого положения вещей:

А еще эти договоры с автономиями. Ну, кому в голову придет, чтобы Вашингтон пригласил Техас для равных государственных переговоров?! Или чтобы боннское правительство стало на равных разговаривать с землей Пфальц? А имейте в виду, и Соединенные Штаты, и Германия — как раз — в отличие от нас, самые настоящие федеративные государства (Солженицын).

Категоричность содержащегося в РВ утверждения усиливается при использовании специальной конструкции с оборотом, включающим вопросительные слова с отрицательной частицей «не»: кто, как не; где, как не; когда, как не и т. п.

Нет, положительно скажу, не было поэта с такой всемирной отзывчивостью, как Пушкин …, и в этом смысле, повторяю, он явление невиданное и неслыханное, а по-нашему, и пророческое, ибо… ибо тут-то и выразилась наиболее его национальная русская сила, выразилась именно народность его поэзии, народность в дальнейшем своем развитии, народность нашего будущего, таящегося уже в настоящем, и выразилась пророчески. Ибо что такое сила духа русской народности, как не стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и ко всечеловечности? (Достоевский).

В составе РВ часто функционируют частицы ли, не… ли, разве, неужели. Усиливая денотативное содержание, они придают РВ разные иллокутивные возможности.

Функциональный диапазон общевопросительных предложений (ОВП) с частицей «ли» очень широк. В публичной речи частица ли часто используется в составе РВ, способствуя усилению экспрессивного отрицания, выражаемого предложением.

Этот завет диктуется сейчас и мотивом, гласящим: «иди к униженным, иди к обиженным». Есть ли сейчас на земле другой народ, более обнищалый, более голодный, более несчастный, более эксплуатируемый, чем наш родной. Великий — даже в своем несчастии — русский народ? А раз так, то наша обязанность всячески помочь сохранить ему его тело, остатки его исторического достояния и богатств (Сорокин).

Специфический информативный статус пропозиционального содержания ли-вопросов связан с характерным для человека отношением к идеалу. Называемое им положение дел не воспринимается говорящим как нечто новое, оно выводится на основе предположения о том, что рассматриваемое явление по своим параметрам должно соответствовать требованиям, которое предъявляет к такого рода явлениям идеализированная норма. Предложения с «ли» ставят вопрос о том, соответствует ли положение вещей действительности или норме.

В состав риторических вопросов часто включаются частицы разве и неужели,. Частицы разве, неужели осложняют вопрос оттенками недоверия, неуверенности, сомнения, удивления. Они показывают, что вопрос вызван несоответствием между представлением говорящего о чем-либо и тем, что этому представлению так или иначе противопоставляется (3). Таким образом, эти частицы маркируют вопрос-реакцию «Это значит, что вопросы с этими частицами не могут задаваться „ни с того ни с сего“ … Высказывания с частицами разве и неужели уместны лишь в тех случаях, когда в поле зрения говорящего попала ситуация, не соответствующая его ожиданиям, и посредством вопроса с одной из этих частиц говорящий реагирует на возникновение такой ситуации» Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). — М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.

Глава 2 Семантические и прагматические особенности функционирования риторических вопросов в английском языке Традиционное название «риторический вопрос» ограничивает область его фактического применения. Риторический вопрос отнюдь не является исключительным достоянием ораторской риторики: он одинаково типичен и для эмоциональной разговорной речи.

Риторический вопрос — это положительное или отрицательное суждение, облеченное в форму вопросительного предложения. Кузнец М. Д., СкребневЮ.М." Стилистика англ.яз.-Л.Просвещение 1960, c. 90 Употребление вопросительной формы привносит в речь момент апелляции к слушателю. Говорящий не сомневается в том, что на его вопрос может быть дан только один ответ, который слушателю предоставляется домыслить, с тем чтобы этот ответ, вернее, подсказанный вывод, стал его собственным убеждением:

If this belief from heaven be sent,

If such be Nature’s holy plan,

Have I not reason to lament

What man has made of man?

(Wordsworth) лингвистический прагматика риторический вопрос Синтаксическое значение вопросительности в риторическом вопросе может быть настолько ослаблено, что вместо вопросительного знака ставится восклицательный знак:

«…You remember the sign she used to send, Badly — the heart with a cross inside of it?»

«Me?» cried Badly, with intoxicated archness.

«You old sugar-stealing coyote! Don’t I remember! Why, you dad-blamed old long-horned turtle-dove, the boys in camp was all cognoscious about them hieroglyphs…» (O. Henry)

В разговорной речи часто употребляются стереотипные формулы риторических вопросов, выражающих резкое несогласие с мнением собеседника:

What business is it of yours? You mind yor own affairs. (Shaw)

That painter! What business had he to paint a woman so like Vic as that — a woman that didn’t mind lyin' like that! (Golsworthy)

«What did you do in the feud, Father?»

«Never you mind.»

«Oh! But if I’m to keep it up?»

«Who said you were to keep it up?» (Golsworthy)

Заключенная в самом значении синтаксической категории вопросительности апелляция к слушателю делает риторический вопрос средством усиления выразительности, оживляет и разнообразит монологическую речь:

«I never see him doing any work there», continued Harries, «whenever I go in. He sits behind a bit of glass all day, truing to look as if he was doing something. What’s the good of a man behind a bit of glass? I have to work for my living. Why can’t he work? What use is he there, and what’s the good of their banks? They take your money, and then, when you draw a cheque, they send it back smeared all over with „No effect“, „Refer to drawer“. What’s the good of that? That’s the sort of trick they served me twice last week…» (Jerome K. Jerome)

Риторический вопрос не предполагает ответа и ставится не для того, чтобы побудить слушателя сообщить нечто известное говорящему. Функция риторического вопроса — привлечь внимание, усилить впечатление, повысить эмоциональный тон, создать приподнятость. Ответ в нем уже подсказан, и риторический вопрос только вовлекает читателя в рассуждение или переживание, делая его более активным, якобы заставляя самого сделать вывод.

Риторический вопрос встречается во всех стилях речи, но имеет в каждом из них несколько специфическую функцию. LVII сонет Шекспира о беспредельной преданности возлюбленной начинается с эмоционального вопроса, который в действительности является утверждением:

Being your slave, what should I do but tend

Upon the hours and times of your desire?

В известной парламентской речи Дж. Байрона против билля о смертной казни для разрушителей машин ораторское использование риторических вопросов выражает едкий сарказм, негодование и вместе с тем соответствующую ситуации приподнятость.

В пьесе «Святая Иоанна» Б. Шоу дает остросатирическую характеристику английскому лжепатриотизму, когда каноник «с бычьей шеей» восклицает «How can what an Englishman believes be heresy? It is a contradiction in terms». Эмфатическое утверждение в данном случае принадлежит не автору, а персонажу.

Заключение

Таким образом, отправной точкой для любого анализа в рамках прагматики служит посылка о диалогичности любого речевого произведения и невозможности существования монолога в чистом виде. Диалогические отношения лежат в основе построения любой речи и предполагают реакцию адресата в форме вербального или невербального поведения. Даже в тех случаях, когда человек ведет немой внутренний разговор, у него есть собеседник. Этот собеседник — сам размышляющий человек, точнее, тот образ самого себя, который в данный момент наиболее уместен в данной речевой и деятельностной ситуации. Лингвистическая прагматика обязана своим появлением не столько языкознанию, сколько философии и социологии.

Заключенное в риторическом вопросе утверждение или отрицание выдвигает на первый план его оценочную функцию. Оценка, как известно, предназначена для воздействия на адресата, значит, РВ следует рассматривать как риторический прием эмоционально-психологического воздействия на собеседника.

Хотя РВ и не требует ответа, говорящий активно вовлекает адресата в речевую ситуацию, представляя его «соучастником утверждения» и добиваясь, что сообщаемая информация становится для слушающего «своей», как если бы тот сам пришел к аналогичным выводам путем собственных наблюдений и раздумий .

Список используемой литературы

1) Арнольд И.В." Стилистика совр.англ.яз" М, Просвещение 1990г

2) Бадаян А. Р. «Основные коммуникативные характеристики диалога»: Автореф. дис.канд.филол.наук, М., 1965

3) Бахтин М.М." Проблемы речевых жанров." в книге «Литературно-критическте статьи» М. Просвещение 1965

4) Бучацкая Л.Н." Риторические вопросы и ихстилистич. использование в стиле худ. речи и в публицистическом стиле" :Автореф.дис…канд.филол.наук М. 1965

5) Golperin" J R Stilistics" М.1977

6) Галперин И. Р. «Текст как объект лингвистич. исследования» М., НАУКА, 1981

7) Иванова И. Г., Булгакова В. В., Почепцов Г. Г." Теоретическая грамматика соврем.англ.яз." М., 1981

8) Kолшанский Г. В." Коммуникативная организация и структура языка." М.1984

11) Кузнец М. Д., СкребневЮ.М." Стилистика англ.яз.-Л.Просвещение 1960 12) Кухаренко В.А." Интерпритация текста" учебн. пособие для студентов пед. инс-тов по спец.ин.яз.-2 изд.1988;М.

13) Левитова Г. М. «Интонация риторического вопроса в совр. анг.яз.: Автореф. дисс. на соикание уч. степени канд.филол.наук М.1960

14) Леонтьев А. А. «Высказывание как предмет лингвистики и теории коммуникации» //синтаксис текста М.1979

15) Мороховский А. Н., Воробьева А. П., Лихошерст И. И. Тимошенко З.В." Стилистика англ.яз.:Киев, Высш.шк.-1991

16) Пешков И. В., Бахтин М.М." От философии поступка к риторике поступка" М. Лабиринт 1996

17)Сергеева Т.А. «Коммуникативные особенности риторических вопросов (на

материале англ.яз.)-в кн: Диалог о диалоге;меж.вуз. сборник

науч.трудов, Саранск 1991

18) Словарь литературоведческих терминов под. Ред. Л. И. Тимофеева, М., 1974

19) Степанова Е. Б. О значении риторического вопроса // Вест. МГУ, сер.9, Филология, 1986, № 2.

20) Адамец П. Актуальное членение предложения. — Прага, 1966.

21) Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). — М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.

22) Большая советская энциклопедия М, 1970

23) Leech G.N. Principles of pragmatics. London, New York, 1983

24) Малкольм Н. Мур и Витгенштейн о значении выражения «Я знаю…» // Философия. Логика. Язык / Под ред. В. В. Петрова.- М., 1987.

25) Грайс П. Постулаты речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика.- Вып. 16. М., 1985.