Правовое регулирование и реализация права на жизнь

Введение

Провозглашение прав и свобод личности, их закрепление в законодательстве является важнейшей предпосылкой создания подлинно открытого, свободного общества, поскольку господство права, плюрализм и права человека являются нерасторжимыми слагаемыми демократии. Современные стандарты в области прав и свобод человека, закрепленные в международно-правовых документах и во внутригосударственном законодательстве, являются плодом длительного противостояния личности и власти. В этой связи представляется плодотворной версия о том, что эволюция человеческого сообщества представляет собой прогрессирующее развитие свободы.

В различные эпохи проблема прав человека, неизменно оставаясь политико-правовой, приобретала либо религиозное, либо этическое, либо философское звучание в зависимости от социальной позиции властвующих политических элит и мыслителей, поднимавших в своих произведениях эту проблему. Это в значительной степени даже не правовая, а философская категория, над которой работали целые поколения философов и правоведов всего мира. Тысячелетиями отношения каждого отдельного человека и государства носили поистине драматический характер. Теоретическая мысль предшествующих поколений пыталась найти компромиссное решение и оградить личность от необоснованных посягательств власти, поставив ей в качестве барьера идею неотъемлемых, прирожденных, естественных прав человека. Об этом писали еще софисты и стоики. Вместе с тем, идея прав и свобод человека приобрела близкое современному содержательное выражение значительно позднее — в работах знаменитых голландцев Гуго Гроция и Бенедикта Спинозы, а затем в трудах Ж.-Ж. Руссо, Ш.-Л. Монтескье, Дж. Локка, Б. Констана, Т. Пейна, А. Н. Радищева и других мыслителей эпохи Просвещения.

Право на жизнь — неотъемлемое право каждого человека, охраняемое законом. Его содержание заключается в том, что никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание. Право на жизнь налагает на государство обязательство сделать всё для того, чтобы человеческая жизнь оказалась вне опасности и предпринимать эффективное расследование убийств.

Право на жизнь не является элементарным отражением всех других прав человека, а имеет собственное социальное содержание, синтезируя все другие права и свободы в самом главном и ценном.

Жизнь человека как объект юридической охраны закреплена действующей Конституцией Республики Беларусь впервые. Ни одна из предшествующих национальных Конституций, ни текущее законодательство в прошлом даже не упоминали этого важного права. В связи с этим возникает множество теоретических и практических аспектов, связанных с раскрытием понятия и сущности субъективного права человека на жизнь и путях его реализации.

Следует также отметить, что юридическое содержание права на жизнь как фундаментального права человека, закрепленного во множестве внутригосударственных, а также региональных и универсальных международных актов, не имеет однозначной трактовки как в доктрине права, так и в правоприменительной практике. Так, по-прежнему нет единой точки зрения на проблему отмены смертной казни; актуальный характер имеют проблемы эвтаназии и абортов; очевидны противоречия по вопросам обеспечения отдельных аспектов права на жизнь, оснований его ограничения, обязанностей государств по его защите.

Все это определяет актуальность рассматриваемой в работе проблемы.

Высокая степень актуальности для общества проблем, связанных с правовым регулированием и реализацией права на жизнь, обусловила и значительное число научных публикаций в этой области.

Условно их можно разделить на пять основных направлений: общетеоретическое, где жизнь рассматривается как естественное право, его место в системе иных прав; уголовно-правовое, в котором изучаются преимущественно проблемы отмены смертной казни; медико-правовое, предмет исследования в котором связан с репродуктивными правами человека, нравственно-этическими вопросами прекращения права на жизнь; социально-правовое, где исследуются проблемы права на достойную жизнь; гражданско-правовое направление связано с изучением защиты права на жизнь как личного неимущественного права.

В историческом аспекте можно отметить таких исследователей отдельных вопросов реализации и защиты права на жизнь, как Аристотель, Ф. Аквинский, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Д. Локк и других философов и правоведов. Однако особый интерес к данному праву был проявлен исследователями уже в 20 веке. Необходимо отметить таких исследователей права на жизнь, как С. С. Алексеев, П. В. Анисимов, А. Г. Бережнов, Н. А. Богданова, Н. В. Витрук, Е. А. Лукашева, Н. И. Матузов, Г. Б. Романовский. Такой аспект права на жизнь, как смертная казнь, нашел отражение в работах А. Б. Мезяева, А. В. Малько, А. С. Никифорова, В. А. Карташкина, Б. Р. Тузмухамедова, Т. М. Фомиченко и других ученых.

Проблеме прав человека посвятили свои труды и многие белорусские ученые, среди которых можно назвать работы А. М. Абрамовича, Г. А. Василевича, А. А. Головко, В. А. Кучинского, В. Н. Кивеля, Л. А. Приходько, Н. В. Ребеко, С. М. Сивца, и другие.

В тоже время следует отметить, что детального анализа правового обеспечения регулирования права человека на жизнь в Беларуси пока не проводилось.

Объект исследования в дипломной работе: право на жизнь человека.

Предмет исследования: конституционно-правовое регулирование общественных отношений в целях обеспечения реализации естественного права человека на жизнь.

Цель написания данной дипломной работы — рассмотрение и правовой анализ права на жизнь.

Исходя из поставленной цели, задачами дипломной работы являются:

Ш выявление сущности права на жизнь;

Ш рассмотрение правовых проблем ограничения и обеспечения права на жизнь, определения момента начала и окончания права на жизнь;

Ш анализ особенностей национального законодательства, регулирующего право на жизнь, включая рассмотрение проблемы смертной казни как меры уголовного наказания, а также проблемы эвтаназии.

Поставленные задачи логически предопределили структуру работы, которая состоит из введения, двух глав, последовательно раскрывающих тему, заключения и списка использованной литературы.

Методологическую основу работы составили как общенаучные, так и частные методы исследование, такие как базовые положения диалектического метода познания; метод индуктивной логики — обеспечивает более глубокое изучение поставленных вопросов; метод сравнительного правоведения, который позволяет провести анализ норм законодательства различных стран, а также норм национального законодательства, выделить общие и особенные признаки исследуемого предмета; исторический; формально-логический; комплексного исследования; системно-структурный.

Глава 1. Общая характеристика конституционного права на жизнь

1.1 Содержание права на жизнь Сегодня в рамках цивилизованного общества жизнь рассматривается в качестве абсолютной социальной ценности высшего приоритета, которая должна гарантироваться и охраняться правом. «В связи с этим в последнее десятилетие категория „право на жизнь“ стала объектом пристального внимания различных отраслей знания, в том числе и гуманитарного». В соответствии с этой общей посылкой право на жизнь должно рассматриваться как особое субъективное право, согласуясь с общей логикой исследования любого субъективного права, так как является в определенном смысле частным проявлением более общего явления.

Исходя из вышеизложенного, следует, что право на жизнь имеет сложную структуру и содержание, детерминированные сущностью самой охраняемой ценности, т. е. человеческой жизни. «Субъективное право на жизнь имеет свою логику причинно-следственных зависимостей между правами и обязанностями сторон». Эти связи «способствуют выявлению отдельных закономерностей. С их помощью достигается объективация содержания права на жизнь, раскрываются общественные и индивидуальные условия и факторы системной устойчивости, содержательно последовательных связей, пронизанных единой общей целью — защиты и неприкосновенности жизни, свободы распоряжения ею, а также правомочия на определенный уровень жизни. Поэтому объединение повторяющихся связей в явлении ведет к структурированию его содержания, что особенно важно на начальном этапе познания права на жизнь» .

Традиционно структура субъективного права выстраивается из четырех элементов: право-поведение, право-требование, право-пользование, право-притязание. Так, Н. И. Матузов отмечает: «В то же время все эти элементы можно представить себе и как одну общую правовую возможность. Единство указанных четырех возможностей, собственно, и составляет содержание субъективного права и его структуру». Но по этому поводу в литературе имеется иная точка зрения. По мнению М. Н. Малеиной, право на жизнь состоит из правомочия на сохранение жизни (индивидуальности) и правомочия на распоряжение жизнью. Содержание права на жизнь складывается из правомочия на сохранение жизни (индивидуальности) и правомочия на распоряжение жизнью.

Правомочия на сохранение жизни (индивидуальности) проявляются в возможности самостоятельно решать вопросы (давать или не давать согласие) об изменении пола, пересадки органов и тканей животных. Правомочие на сохранение жизни таких субъектов, как слабоумные и душевнобольные, лица, находящиеся в летаргическом сне, дети, воспитанные животными в природной среде, должно обеспечиваться дополнительными мерами со стороны обязанных лиц (специальное обучение, медицинское обслуживание, уход и пр.).

Правомочие по распоряжению жизнью состоит в возможности подвергать себя значительному риску (например, проведение опасного опыта на здоровом человеке-добровольце) и возможности решать вопрос о прекращении жизни (в частности, отказ от ампутации конечности при гангрене приводит к смертельному исходу).

Для защиты права на жизнь характерны превентивные способы защиты, гражданин вправе требовать пресечения действий, создающих угрозу нарушения этого права. Если возникновение неизлечимой болезни произошло по вине других лиц (например, неосторожное заражение вирусом иммунодефицита человека при переливании крови), то потерпевший может взыскать компенсацию морального вреда.

В.М. Танаев формирует право на жизнь из трех блоков [44]: собственно право на жизнь, право на риск и право на прекращение жизни (право на смерть). Его трактовка первого блока очень широка и включает в себя: право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на благоприятную окружающую среду, право на достаточный жизненный уровень и право на защиту жизни. Думается, что вышеназванные права очень тесно связаны с правом на жизнь, но их отождествление ведет к размыванию границ самого исследуемого права. Что же касается «права на смерть», то это юридический нонсенс, его формальное закрепление в рамках права на жизнь компрометирует сущность права, направленного на защиту жизни.

В широком смысле слова право на жизнь включает в себя все общественные отношения, позволяющие человеку не только существовать в качестве биологической особи, но и социализироваться. Однако право охраняет жизнь, прежде всего, как форму биологического существования человека.

Сторонники узкого толкования права на жизнь грешат искусственным ограничением его рамок. Они видят содержание права на жизнь в первую очередь в «недопустимости произвольного лишения жизни». В этом случае жизнь человека понимается как биологическое и психическое функционирование организма как единого целого.

Сторонники широкого понимания человеческой жизни не ограничиваются биологическим и психическим функционированием организма, а трактуют ее как социальное явление, внутри которого человек находится в многочисленных связях и отношениях. И в этом плане право на жизнь, помимо запрета на произвольное лишение жизни, включает «создание государством правовых, социальных, экономических и иных условий, обеспечивающих нормальную, полноценную, достойную человеческую жизнь» [20, c. 24].

Содержания этой позиции сходно следующему определению: «под правом на жизнь следует понимать комплекс активных действий всех государственных и общественных структур, каждого человека по созданию и поддержанию безопасных социальной и природной сред обитания, условий жизни. К этим факторам относятся политика государства, обеспечивающая отказ от войны, военных способов разрешения социальных и национальных конфликтов, целенаправленная борьба с преступлениями против личности, незаконным хранением оружия и т. п.» .

Сторонники такого подхода определения права на жизнь требуют, чтобы государства предпринимали определенные меры в этом направлении. В поддержку такой позиции, например, высказался Европейский Комитет по правам человека, заявив, что государства-участники должны делать все возможное для снижения младенческой смертности и увеличения продолжительности жизни, особенно предотвращать недоедание и эпидемии.) Хотя особо отмеченные положительные меры включают только снижение младенческой смертности и увеличение продолжительности жизни, этот подход с таким же успехом используется во многих зарубежных правовых системах при требовании принятия положительных мер и в других областях.

Важнейшие международно-правовые документы, конституции современных государств содержат нормы, касающиеся данного права. Не является исключением и Конституция Республики Беларусь.

В соответствии со статьей 24 Конституции каждый имеет право на жизнь. Государство защищает жизнь человека от любых противоправных посягательств. Смертная казнь до ее отмены может применяться в соответствии с законом как исключительная мера наказания за особо тяжкие преступления и только согласно приговору суда.

Право на жизнь не следует понимать в узком смысле этого слова — лишь как недопустимость посягательства на жизнь человека, невозможность существования смертной казни в государстве. Это более широкое и емкое понятие. Оно включает право на здоровую окружающую среду, предполагает обязанность государства не допускать экологических катастроф и принимать меры по устранению или смягчению их последствий. С этой проблемой тесно связана проблема абортов, эвтаназии, качества жизни и др. Беларусь сейчас занимает 75-е место в мире по продолжительности жизни мужчин и 57-е — по продолжительности жизни женщин. И хотя ситуация у нас значительно лучше, чем во многих других государствах СНГ, однако предстоит огромная работа, чтобы значительно улучшить эти показатели.

В целях обеспечения права на жизнь человек имеет право не только на помощь, но и защиту со стороны государства, которое к тому же обязано принимать все меры для создания внутреннего и международного порядка, необходимого для полного осуществления прав и свобод граждан Республики Беларусь, предусмотренных Конституцией.

Кроме того, лицо имеет право на необходимую оборону.

В соответствие с международными нормами, не является преступлением действие, совершенное в состоянии необходимой обороны, то есть при защите жизни, здоровья, прав обороняющегося или другого лица, интересов общества или государства от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны.

Согласно ст. 34 Уголовного кодекса Республики Беларусь каждый гражданин имеет право на защиту от общественно опасного посягательства. Это право принадлежит лицу независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

1.2 Проблема ограничения и обеспечения права на жизнь Право на жизнь не абсолютно. Существуют правомерные ограничения реализации этого права. В частности, статьей 2 Европейской Конвенции предусмотрено, что: «Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание». Далее устанавливаются исключения из правила: «Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

1. Для защиты любого лица от противоправного насилия;

2. Для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

3. Для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа" .

Не является в этом смысле исключением и белорусское законодательство. Так, в белорусском уголовном законодательстве данное положение отражено в институте необходимой обороны. Право на необходимую оборону вытекает из естественного права человека на жизнь.

Часть 2 ст. 34 Уголовного кодекса Республики Беларусь определяет: «Не является преступлением действие, совершенное в состоянии необходимой обороны, то есть при защите жизни, здоровья, прав обороняющегося или другого лица, интересов общества или государства от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны». Превышением пределов необходимой обороны признается явное для обороняющегося лица несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется смерть или тяжкое телесное повреждение.

В условиях, когда правоохранительные органы нашего государства сталкиваются с трудностями при обеспечении неприкосновенности личности, собственности и т. п., реализация гражданами права на необходимую оборону приобретает особую значимость и должна поощряться обществом. Запрещение гражданам обороняться от грозящих преступлений облегчили бы преступникам совершение преступлений. Каждый гражданин нашего общества имеет право защищать себя и других лиц от любых преступных посягательств со стороны нарушителей правопорядка и тем самым предупреждать совершение преступлений.

Законодатель признал необходимую оборону активной, наступательной деятельностью. С этой целью в Уголовного кодекса указано, что лицо может обороняться и в том случае, когда у него имеется возможность избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Никто не может упрекнуть обороняющегося в том, что он причинил вред посягающему, хотя можно было бы сохранить свои права путем бегства, парирования ударов, создания препятствий на пути нападающего, укрытия в помещениях. Это понятно, так как борьба с преступностью может быть эффективной, если она активна и бескомпромиссна.

Право необходимой обороны в юридическом смысле слова закрепляется в Конституции Республики Беларусь, а нормативные положения, направленные на его реализацию, в отраслевом законодательстве: в административном, уголовном, гражданском, поэтому данный институт выступает в качестве комплексного, межотраслевого юридического института. Весь нормативный материал, который регулирует право необходимой обороны, характеризуется большой взаимосвязанностью, взаимообусловленностью и функциональным единством, но его качественное состояние не отвечает интересам обороняющегося и потребностям практики.

Правомерные ограничения реализации права на жизнь находят свое выражение в норме, закрепляющей правомерность причинения вреда при осуществлении задержания лица, совершившего преступление. Деяние не выходит за рамки правомерного поведения в том случае, если смерть была причинена по неосторожности. Вопрос о допустимости умышленного лишения жизни при осуществлении задержания относится к категории дискуссионных. В частности, в юридической литературе высказано мнение, в соответствие с которым «в исключительных случаях при задержании лица допустимо умышленное причинение смерти» .

Данное положение также получило свое развитие в Законе «Об органах внутренних дел Республики Беларусь» от 17 июля 2007 г. № 263-З, в котором идет речь о пресечении побега из-под стражи лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления; лиц, в отношении которых мерой пресечения избрано заключение под стражу; лиц, осужденных к лишению свободы, а также для пресечения попыток насильственного освобождения этих лиц [6].

Заключительным основанием из списка ситуаций, в которых международно-правовые нормы допустили ограничение права на жизнь является подавление бунта или мятежа. Бунт — это стихийное восстание (без указания его цели). В современном праве такого понятия нет, хотя в дореволюционном российском законодательстве оно существовало. Из числа деяний, криминализированных отечественным законодателем, на сегодняшний день к «бунту» ближе всего такое деяние, как «массовые беспорядки» [22, с. 54]

Однако, несмотря на то, что практически во всех государствах исторически складывалась практика, основанная на применении силы в отношении бунтовщиков, в ряде государств ограничение права на жизнь даже таких лиц не была безусловной. В частности, в отношении них применялась сила при условии предварительного предоставления времени, необходимого и достаточного для прекращения противоправной деятельности.

К примеру, возьмем Великобританию конца XIX века, где существовала юридическая процедура, именуемая «чтением акта о бунте». Ее суть заключалась в следующем: «чиновник, извещенный о том, что 12 или более человек собрались незаконно, бунтуют, шумят и нарушают общественное спокойствие, обязан прочитать короткую прокламацию, именуемую „актом о бунте“. После прочтения акта, объявляющего официально данное собрание „бунтом“, закон предоставляет его участникам один час для того, чтобы разойтись. По истечении этого времени чиновник с помощью полиции вправе арестовать бунтовщиков и разогнать митинг при помощи такой силы, какая для этого потребуется. При этом чиновник и полиция будут свободны от ответственности за причиненные увечья и смерть» .

Отдельная проблема в области обеспечения права на жизнь — право государства на применение смертной казни в качестве исключительной меры наказания. Право на жизнь выступает как ограничитель смертной казни. По сей день, смертная казнь сохраняется более чем в 60 странах мира (за общеуголовные, наиболее тяжкие преступления); в 97 государствах смертная казнь не применяется ни за какие преступления; в ряде стран смертная казнь предусматривается лишь при особых обстоятельствах (такой вид наказания предусмотрен для военного времени); более чем в 20 странах, (включая РФ и Украину) — смертная казнь сохраняется в законодательстве, но не применяется.

Основная мировая тенденция в этом вопросе такова, что из года в год стран, отказавшихся от применения смертной казни в качестве меры уголовного наказания становится все больше. Это свидетельствует о том, что государства стремятся оберегать жизнь всех (а не только законопослушных) лиц, находящихся на его территории.

Справедливости ради, следует отметить, что, несмотря на провозглашение Комитетом по правам человека в Генеральном Комментарии к Международной конвенции о гражданских и политических правах права на жизнь «высшим правом, умаление которого не допускается даже при чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации…», естественное право человека на жизнь, даже с точки зрения международных документов, не такое уж безграничное и абсолютное.

Вот неполный список причин обострения ситуации по охране человеческой жизни: во-первых, люди гибнут от рук убийц, становятся жертвами террористических актов; во-вторых, они погибают в многочисленных межнациональных войнах и вооруженных конфликтах; в-третьих, умирают от голода, холода и болезней, в том числе от СПИДа, онкологических опухолей и других опасных заболеваний; в-четвертых, попадают в разного рода катастрофы, аварии, стихийные бедствия; в-пятых, сознательно умерщвляются в результате искусственного прерывания беременности; в-шестых, погибают в условиях экологически вредной для людей среды обитания; в-седьмых, уходят из жизни добровольно. Идеи святости и неприкосновенности жизни перестали доминировать в общественном сознании. Человеческая жизнь постепенно и все более стремительно обесценивается. Постулаты концепции естественных прав человека, получившие закрепление в международных и национальных правовых актах, тяжело приживаются к действительности.

Для обеспечения правомочий на неприкосновенность жизни, распоряжения ею и права на спасение жизни каждого человека, т. е. всех основных элементов, которые составляют содержание права на жизнь, необходим комплекс мер законодательной, исполнительной, судебной власти, объединенные усилия государства и институтов гражданского общества, действенная международная и национальная правовая политика.

Но инерция прежних стереотипов в оценке роли государства приводит к уязвлению жизненно важных ценностей, уважение прав человека никак не превратится в норму общественного поведения. Для их преодоления потребуется немало времени и усилий, однако это ни к коей мере не отменяет саму необходимость и важность смены системы общественных ценностей. Ведь для реализации прав человека не всегда достаточно наличия надежных юридических гарантий. В первую очередь сама личность должна в полной мере осознавать свою уникальность и ценность. Только в результате отстаивания своих прав и свобод человек приближается к обладанию ими.

Обеспечение прав человека должно основываться на следующих базовых принципах [27, с. 80]:

1) обязанности государства признавать, соблюдать и защищать права человека;

2) приоритете прав человека во взаимоотношениях «личность — государство» ;

3) принципе господства права, всестороннего укрепления законности и правопорядка;

4) принципе взаимной ответственности личности и государства.

Однако любые усилия государства по созданию условий эффективного осуществления права на жизнь будут тщетны, если не будет здоровой духовной атмосферы общества, если она будет отравлена изнутри, если идеи жизни как высшей ценности не проникнут в общественное сознание.

О состоянии духовного здоровья общества можно судить по превалирующем в нем гуманистическим воззрениям и идеалам, отводящим человеческой жизни определенное место в существующей иерархии моральных ценностей.

Основания для ограничения права на жизнь, указанные в ст. 2 Европейской конвенции прав человека, являются универсальными стандартами защиты права на жизнь и представляют собой исчерпывающий перечень ограничений данного права в мирное время. Единственным дополнительным ограничением можно считать лишь смертную казнь, отмененную Протоколами к Европейской Конвенции, однако допускаемую иными международными актами.

Все остальные случаи ограничения права на жизнь следует считать неправомерными.

Итак, право человека на жизнь — это естественная, неотъемлемая возможность защиты неприкосновенности человеческой жизни и свободы распоряжения ею, гарантированная нормами международного и национального права.

Право на жизнь отличается весьма сложной юридической конструкцией. Далеко не все общественные отношения, так или иначе связанные с реализацией права на жизнь, надлежащим образом урегулированы на законодательном уровне. Некоторые нуждаются в более адекватной правовой регламентации, а отдельные отношения и вовсе не имеют юридического оформления. В результате решение целого ряда правовых ситуаций отдается на откуп лицам или органам, содействующим реализации права на жизнь, в частности представителям медицинской профессии, осуществляющим профессиональное вмешательство в такие важнейшие процессы как рождение и умирание человека. Зачастую такое вмешательство профессионально лишь по внешним атрибутам, но не по содержанию, а субъективное усмотрение, лежащее в основе действий врачей в связи с отсутствием соответствующей правовой регламентации, весьма далеко даже от тех идеалов, которые провозглашены сотни лет назад в клятве Гиппократа.

Следовательно, медицинские аспекты реализации права на жизнь нуждаются в скорейшем законодательном оформлении. Решение обозначенных проблем при строгом соблюдении этических норм и правовых принципов в политике, медицине и юриспруденции позволит обеспечить защиту права на жизнь каждого человека.

Наличие прав личности, их законодательное закрепление и защита — главный, если не единственный реальный показатель цивилизованности существующего строя, эффективной работы государства в лице его государственных органов власти.

Именно в связи со всеми вышеперечисленными обстоятельствами важнейшая и неотложная задача Республики Беларусь заключается в том, чтобы в ходе демократических преобразований наполнить теоретически декларированные в Конституции права необходимым содержанием.

1.3 Проблема определения момента начала и окончания права на жизнь В обширной системе прав, которыми обладает человек, несомненно, главное место принадлежит праву на жизнь. Вопрос о содержании этого права является весьма сложным, и каждый ученый, занимающийся его изучением, дает свою формулировку. Тем не менее, в науке остается много проблем, связанных не только с пониманием содержания данного права, но и определением пределов его действия.

В связи с этим нельзя не согласиться с высказыванием доктора юридических наук И. А. Михайловой, считающей, что «ни одно другое субъективное гражданское право не имеет столь сложного содержания, объединяющего в единое целое медицинские, философские, биологические, религиозные и юридические конструкции, причудливое сочетание которых проявляется во всех аспектах права на жизнь, начиная с решения вопроса о моменте возникновения этого права, то есть права на жизнь зачатых, но еще не рожденных детей» [32, с. 23].

Вопрос о пределах действия права на жизнь уникален в своем роде еще и потому, что чаще всего оспаривать или требовать восстановления нарушенного права субъект самостоятельно не может в силу или физического прекращения существования, или абсолютно недееспособного возраста.

Вопросы, связанные с правовыми проблемами определения момента начала жизни, интересовали многих отечественных, российских и зарубежных ученых, занимавшихся изучением различных аспектов права на жизнь, таких как И. А. Михайлова, Е. А. Панкратова, Е. В. Перевозчикова, В. С. Репин, С. С. Шевчук.

В белорусском правовом пространстве существует пока лишь небольшое количество публикаций по данной тематике. Так, среди авторов, затрагивающих в своих исследованиях вопросы правовой охраны и определения начала жизни, особо хочется отметить работы Н. В. Ребеко, С. М. Сивца. Однако детального анализа правового регулирования начала действия прав человека (включая право на жизнь как основополагающее) в Беларуси пока нет.

Для детального изучения рассматриваемой проблемы необходимо проанализировать существующие теории, обосновывающие определение начала возникновения права на жизнь, выделив три подхода к вопросу определения начала охраны человеческой жизни в законодательном порядке: абсолютистский, либеральный и умеренный. [34, с. 15]

Сторонники так называемой абсолютистской позиции (такие, как Е. Велти, В. А. Голиченко, Л. Н. Линик, И.В. Чиндин) рассматривают эмбрион как человеческое существо, которое обладает безусловной ценностью и правом на жизнь с момента зачатия. Именно поэтому, по их мнению, запрещается осуществлять какие-либо действия, которые затрудняют или прекращают его развитие. Таким образом, в обязанность государства входят обеспечение условий для развития жизни на любой стадии и ее абсолютная защита.

Приверженцы либеральной позиции основывают свои доводы на положении, согласно которому человеческий эмбрион имеет незначительную ценность или даже лишен ее, поэтому не нуждается в какой-то особой защите и не наделяется правом на жизнь. Данную позицию разделяет, например, В. С. Репин: «Любое решение в новой области не может приниматься исключительно по биоэтическим или моральным соображениям… Сторонники идеологии „про-лайф“ уравнивают качество жизни прародительских клеток и людей. Это равносильно знаку равенства между биологическим потенциалом плодовых косточек и дерева» [40, с. 85].

Ученые, придерживающиеся умеренной (градуалистической) позиции, считают, что «оплодотворенная яйцеклетка развивается в человеческое существо постепенно и эмбрион имеет значительную, но не абсолютную ценность». В рамках данной позиции эмбрион имеет право на жизнь, по мнению одних авторов, при достижении определенного уровня развития (Б. Херинг, М.Д. Байлес), по мнению других — при достижении жизнеспособности (М. Энгельхарт). Однако единого мнения у последователей данной теории нет.

Несколько другую градацию мнений о вопросе определения начала жизни представил белорусский юрист Н. В. Ребеко, занимающийся изучением уголовно-правовой охраны права человека на жизнь. Так, подавляющее число авторов в качестве начального момента жизни называют начало физиологических родов. Другие считают началом жизни момент полного отделения ребенка от утробы матери. Третьи предлагают перенести момент начала жизни на более ранний период — появление ребенка вне утробы матери. Четвертая группа авторов отождествляет начало жизни с началом дыхания новорожденного.

Каждая из этих позиций имеет свои особенности и свою теоретическую основу. Автор статьи придерживается умеренной теории и в своей работе обосновывает тот факт, что действующее (современное) право фактически основывается на абсолютистской или умеренной позиции и охраняет жизнь человека не только от рождения.

Изучив белорусское законодательство с целью определения границы начала действия права на жизнь, можно отметить некоторую его противоречивость. В Конституции Республики Беларусь не содержится указания на момент, с которого начинают действовать права человека, гарантируемые ею. А в отношении субъектов прав употребляется формулировка «каждый». Сведения же о правоспособности и, соответственно, моменте ее возникновения содержатся в пункте 2 статьи 16 Гражданского кодекса Республики Беларусь, определяющем возникновение правоспособности гражданина в момент его рождения [2, ст.16].

Сложность разрешения проблемы о начале жизни заключается еще и в том, что рождение человека, с которым право связывает начало жизни, представляет собой не одномоментный акт, а длительный процесс, каждый отрезок времени которого можно расценивать как свидетельство появления человека и начала человеческого существования.

Тем не менее, в соответствии с действующим Гражданским кодексом Республики Беларусь право на жизнь возникает именно в момент рождения человека, так как никаких оговорок статья не содержит. И внутриутробный эмбрион, независимо от срока его развития, рассматривается в качестве физиологической части организма, которым женщина вправе распоряжаться по своему усмотрению.

Но все же в законодательстве Беларуси присутствует определенное количество нормативных актов, свидетельствующих об охране прав человека еще до рождения. Так, в соответствии со ст. 1037 Гражданского кодекса Республики Беларусь наследниками по завещанию и закону могут быть граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства [2, ст.1037]. А законодательство, регулирующее правовое положение граждан, пострадавших от катастрофы на Чернобыльской АЭС, закрепляет предусмотренные им права и за гражданами, находившимися во внутриутробном состоянии [8, ст.14].

Законодательство Республики Беларусь в сфере здравоохранения также содержит ряд норм, отражающих уважительное отношение к жизни и здоровью не рожденного ребенка и заботу о нем. Например, приказом Министерства здравоохранения утверждена программа занятий для беременных, направленных на обучающие и оздоровительные процессы во время внутриутробного развития ребенка.

Таким образом, отраслевое законодательство фактически отодвигает «нижнюю» границу действия и охраны некоторых прав личности, что фактически означает наделение ограниченной правоспособностью и присвоение статуса «субъекта права» не рожденному ребенку. Однако говорить об абсолютной правоспособности человеческого эмбриона недопустимо, так как это противоречило бы правам женщины, хотя определенными правами, закрепленными в отраслевом законодательстве, он уже обладает, и его жизнь, здоровье и имущественные права являются объектом охраны. Поэтому во избежание коллизий целесообразно было бы установить ограниченную правоспособность не рожденного человека на конституционном уровне, так как это позволило бы обеспечить правовую охрану эмбриона.

Приняв решение в пользу установления ограниченной правоспособности еще не рожденного ребенка, Беларусь не стала бы первой на этом пути. В законодательстве некоторых европейских стран уже выдвигалась концепция условной правоспособности зачатого ребенка в отличие от безусловной правоспособности человека. К примеру, по законодательству Венгрии и Словакии человек, если он родился живым, считается правоспособным с момента зачатия.

Надо отметить, что и в России также делались попытки внесения в действующее законодательство подобных изменений, касающихся определения возникновения правоспособности человека ранее момента рождения [24, с. 46]. Однако реальных результатов они пока не принесли: слишком много вопросов вызывают такие изменения, да и общество в целом еще к ним не готово.

Анализируя принятые в рамках ООН международные документы, касающиеся правовой охраны жизни, целесообразно обратиться к Декларации прав ребенка, принятой резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г., которая подчеркивает, что «…ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения» [13, с. 385]. Аналогичную формулировку содержит и преамбула Конвенции о правах ребенка 1989 г. [16, с. 242].

Иные международно-правовые акты универсального и регионального уровня не конкретизируют вопрос временных критериев появления права человека на жизнь. Исключение составляет лишь Американская конвенция о правах человека, которая провозглашает право на уважение жизни человека, как правило, с момента зачатия [11, с. 870].

Однако перед Европейской комиссией и Европейским судом по правам человека несколько раз ставился вопрос о пределах действия гарантий, предоставляемых статьей 2 Конвенции о правах человека 1950 г. [15, с. 761] в разрезе определения времени начала и окончания жизни, подлежащей охране, и прежде всего проблемы защиты плода, находящегося в утробе матери. В некоторых жалобах, признанных, однако, неприемлемыми по определенным основаниям, заявители утверждали, что законодательное допущение абортов образует нарушение данной статьи (Дело «Х. против Великобритании» 1980 г., дело «Кнудсен против Норвегии» 1985 г. и др.). Тем не менее, Комиссия сформулировала ряд правовых позиций относительно допустимости медицинского прерывания беременности.

Так, в решении по жалобе «X. против Великобритании» Комиссия рассматривала вопрос, охватывается термином «жизнь» только жизнь уже родившегося человека или в ряде случаев данный термин может иметь специальное значение в зависимости от контекста, в частности, подразумевать и «нерожденную жизнь», и указала на три возможных варианта решения данной проблемы:

Ш положения статьи 2 Конвенции не распространяются на плод, находящийся в утробе матери;

Ш признается право плода на жизнь с определенными ограничениями;

Ш статья 2 безоговорочно признает право плода на жизнь.

Последний вариант посчитали полностью неприемлемым в связи с нарушением права матери на жизнь.

Остальные альтернативные варианты Комиссия не обсуждала, так как в данном деле речь шла об искусственном прерывании беременности на ее ранней стадии по медицинским показаниям. Однако Комиссия подчеркнула, что внутреннее право почти всех государств — участников Конвенции в момент ее разработки допускало возможность аборта в случае угрозы жизни матери.

По мнению комментаторов Конвенции, если признать, что статья 2 охраняет право на жизнь человеческого эмбриона, то конфликт между соответствующими правами и интересами необходимо будет решать с учетом обстоятельств конкретного дела. Таким образом, Комиссия не пришла к однозначному выводу о том, что не рожденный ребенок не является субъектом права на жизнь. Однако в деле «Брюггеман и Шойтен против Федеративной Республики Германия» Комиссия отметила, что законодательное ограничение возможности искусственного прерывания беременности преследует легитимную цель предотвращения преступлений и защиты прав других лиц. При этом «защита прав других лиц» предполагает и защиту жизни плода в утробе матери.

Вопрос о статусе эмбриона, находящегося в утробе матери, поднимался в деле «» Открытая дверь" и «Дублинская повитуха» против Ирландии" 1988 г. Заявители полагали нелогичным распространять значение термина «права других лиц» статьи 8 Конвенции и на права неродившегося ребенка, хотя правительство Ирландии утверждало, что статья 2 Конвенции 1952 г. защищает и право нерожденного ребенка на жизнь. Однако Суд решил, что в настоящем деле ему нет необходимости определять, гарантирует ли Конвенция право на аборт, равно как и то, защищает ли статья 2 Конвенции право на жизнь плода в утробе матери, и рассматривал исключительно вопрос о том, является ли ограничение свободы заявителей получать и распространять информацию необходимым в демократическом обществе условием для охраны нравственности.

Интерес представляют также отдельные мнения ряда судей, выражающих несогласие с общей позицией суда по данному делу (частично особое мнение судьи Ф. Матшера; особое мнение судей Л. Э. Петтити, К. Руссо и др.). Судьи, оставшиеся в меньшинстве, полагали, что Конвенция должна защищать право нерожденного ребенка на жизнь, по крайней мере, в том случае, когда оно гарантируется внутренним правом государства-участника.

В период рассмотрения данного дела статья 40.3.3 Конституции Ирландии содержала положение о защите прав нерожденных детей. Решение суда было вынесено на основе приоритета прав человека — беременной женщины, свободной принимать решение об аборте. Однако судьи признали, что запрет абортов преследует законную цель — защиту нравственности, подразумевающую в том числе и охрану права нерожденного ребенка на жизнь [44, с. 70]. Впоследствии в результате референдума 1992 г. Конституция Ирландии была изменена во исполнение этих решений [33, с. 24].

Таким образом, практика международных судебных органов свидетельствует о том, что человеческий эмбрион может быть наделен некоторым ограниченным правовым статусом, что соответствует умеренной теории начала охраны жизни человека.

С точки зрения многих авторов, в белорусском законодательстве имеется достаточное количество нормативных актов, свидетельствующих об охране прав человека еще до рождения. Поэтому считаем необходимым определять началом жизни не момент рождения человека, а достижение внутриутробным зародышем определенного этапа развития, позволяющего определить его как человеческое существо, наделенное специальной правосубъектностью и обеспечиваемое гражданско-правовой защитой. Обеспечить соответствующее нормативное закрепление данного положения возможно путем дополнения ст. 24 Конституции Республики Беларусь формулировкой: «Государство гарантирует уважение человеческой жизни с момента зачатия» и внесения изменений в ст. 16 Гражданского кодекса Республики Беларусь в части закрепления за не родившимся ребенком относительной правоспособности.

Законодательное определение права на жизнь человеческого эмбриона с момента зачатия (с определенными ограничениями) прежде всего будет способствовать его защите (в частности, при принятии решения об искусственном прерывании беременности не по медицинским показаниям), формированию определенного отношения общества к созданию и планированию семьи, возможно, более гуманному и морально оправданному отношению к человеческому эмбриону, а также может рассматриваться в качестве обоснования для его правомерного использования в трансплантационных и научно-исследовательских целях.

Однако такой сложный вопрос не может быть решен однозначно только лишь на основании правовых исследований. К его решению необходимо привлекать медиков, философов и, как это ни покажется странным, богословов, зачастую обосновывающих свои позиции вполне мирскими аргументами.

В настоящее время в обществе пока нет единого подхода к разрешению таких сложных проблем, как определение момента рождения, легитимность и моральная обоснованность прерывания беременности, поэтому и законодатель не всегда может адекватно дефинировать их. Тем не менее, необходимость их закрепления в законодательстве представляется необходимой, хотя разрешение этих вопросов связано с формированием и развитием не только правовой культуры, морали и правового сознания общества, но и культуры вообще, а также с особенностями менталитета и исторической традиции.

Глава 2. Правовое регулирование права на жизнь в Республике Беларусь

2.1 Проблема применения смертной казни как меры уголовного наказания Смертная казнь — это один из наиболее древних видов наказания. Изначально она возникла в ходе реализации принципа талиона: «око за око, зуб за зуб». Согласно данному принципу, справедливым наказанием за причинение смерти другому человеку являлась смертная казнь. Кроме того, свою роль сыграл и существовавший во многих обществах обычай кровной мести, который была призвана заменить смертная казнь, осуществляемая от лица государства.

Смертная казнь — разрешённое законом лишение человека жизни в качестве высшей меры наказания (обычно за особо тяжкое преступление). В юридической практике для обозначения смертной казни в разное время использовались эвфемизмы «исключительная мера наказания», «высшая мера наказания», «высшая мера социальной защиты», от которых произошло жаргонное название «вышка» или «вышак» .

Согласно статье 24 Конституции Республики Беларусь, каждый имеет право на жизнь. Государство защищает жизнь человека от любых противоправных посягательств. Смертная казнь до ее отмены может применяться в соответствии с законом как исключительная мера наказания за особо тяжкие преступления и только согласно приговору суда [1,ст.24].

В соответствие со ст. 59 Уголовного кодекса в Республике Беларусь, в качестве исключительной меры наказания, допускается применение смертной казни — расстрела за некоторые особо тяжкие преступления, сопряженные с умышленным лишением жизни человека при отягчающих обстоятельствах (до отмены смертной казни).

Смертная казнь не может быть назначена:

1) лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет;

2) женщинам;

3) мужчинам, достигшим ко дню постановления приговора шестидесяти пяти лет.

Смертная казнь в порядке помилования может быть заменена пожизненным заключением. [4, ст.59].

В настоящее время смертная казнь может быть применена за следующие составы преступлений:

— ч. 2 ст. 122 УК — развязывание либо ведение агрессивной войны;

— ч. 2 ст. 124 УК — убийство представителя иностранного государства или международной организации с целью провокации международных осложнений или войны;

— ст. 126 УК — международный терроризм;

— ст. 127 УК — геноцид;

— ст. 128 УК — преступления против безопасности человечества;

— ст. 134 УК — применение оружия массового поражения;

— ч. 3 ст. 135 УК — нарушение законов и обычаев войны (умышленное убийство);

— ч. 2 ст. 139 УК — убийство;

— ч. 3 ст. 289 УК — терроризм;

— ч. 2 ст. 356 УК — измена государству, сопряженная с убийством;

— ч. 3 ст. 357 УК — заговор с целью захвата государственной власти;

— ст. 359 УК — террористический акт;

— ч. 2 ст. 360 УК — диверсия;

— ст. 362 УК — убийство работника милиции.

Следует отметить, что ни в одной из санкций указанных статей УК смертная казнь не предусмотрена как единственно возможное наказание.

Согласно ст. 59 Уголовного кодекса смертная казнь в порядке помилования может быть заменена пожизненным заключением.

Согласно п. 2 ст. 174 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Беларусь осужденный имеет целый комплекс прав, которые присущи ему только как осужденному к смертной казни.

Речь идет о праве обжаловать приговор в кассационном порядке, а в предусмотренных законом случаях и в надзорном порядке написать ходатайство о помиловании иметь с адвокатом свидания без ограничения их продолжительности и количества. При этом поданная жалоба приостанавливает приведение приговора в исполнение до разрешения ее по существу и получения ответа.

Лицо, приговоренное к смертной казни, до последнего момента своей жизни остается гражданином Республики Беларусь, в связи с этим ему присущи некоторые гражданско-правовые права с учетом его правового положения (зарегистрировать или расторгнуть брак распорядиться своим имуществом).

Согласно статье 174 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Беларусь осужденные к смертной казни содержатся под усиленной охраной в отдельных камерах, выполняют обязанности и имеют права, установленные для лиц, содержащихся в местах исполнения меры пресечения в виде заключения под стражу. Прогулка этой категории лиц не предоставляется. После вступления приговора в законную силу осужденные к смертной казни имеют право:

1. Обратиться в установленном законом порядке с ходатайством о помиловании (процедура направления ходатайств о помиловании и их рассмотрении осуществляется в соответствии с Положением о порядке осуществления в Республике Беларусь помилования осужденных, утвержденного Указом Президента Республики Беларусь от 3 декабря 1994 года № 250);

2. Иметь свидания с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, без ограничения их количества и продолжительности;

3. Получать и отправлять письма без ограничений;

4. Иметь одно краткосрочное свидание с близкими родственниками в месяц;

5. Получать одну посылку или передачу один раз в три месяца в порядке, устанавливаемом администрацией учреждения, приобретать на протяжении месяца по безналичному расчету продукты питания и предметы первой необходимости на денежные средства, имеющиеся на их лицевых счетах, в том числе полученные по почтовым переводам, в размере, установленном для лиц, содержащихся в тюрьмах на строгом режиме;

6. Оформлять в установленном законом порядке необходимые гражданско-правовые и брачно-семейные отношения;

7. Иметь свидания со священнослужителем;

8. Получать необходимую медицинскую помощь.

Приговор к смертной казни, вступивший в законную силу, приводится в исполнение после получения официального сообщения об отклонении жалоб, направленных в порядке надзора, и ходатайства о помиловании.

В статье 176 Уголовно-исполнительного кодекса предусматривается возможность приостановления смертной казни. При обнаружении у осужденного к смертной казни признаков психического расстройства администрация учреждения организует его медицинский осмотр комиссией в составе трех врачей специалистов, о чем составляется протокол. В случае установления психического заболевания, лишающего осужденного возможности отдавать себе отчет в своих действиях, приговор к смертной казни в исполнение не приводится и протокол медицинского осмотра направляется в суд, постановивший приговор. В этом случае суд приостанавливает исполнение приговора к смертной казни и решает вопрос о назначении осужденному принудительной меры безопасности и лечения в порядке, установленном Уголовным кодексом.