Социально-экономические реформы в Китае 80-90 годы ХХ века

Фактически речь шла о значительном торможении реформаторского процесса. Одно из последствий тяньаньмэньской трагедии — резкое усиление идеологизации всей общественной жизни. Вновь активизировались левацко-догматические деятели, пытавшиеся вернуться к концепции «обострения классовой борьбы», стремившиеся возродить «дух Яньани», призывавшие следовать за «образцами» Дацина и Дачжая и т. п. Однако, как показали дальнейшие события, эта попытка маоистского контрнаступления не смогла изменить направление развития Китая.

V пленум также принял отставку Дэн Сяопина с его последнего руководящего поста — Председателя Военного совета ЦК КПК. Однако этот уход лишь подчеркнул, что Дэн Сяопин оставался реальным неформальным лидером КПК, определяющим социально-экономическую стратегию партийного и государственного руководства. Уже в 1992 г., полагая, что политические и экономические последствия тяньаньмэньской трагедии преодолены, Дэн Сяопин во время поездки по южным районам страны высказался за возобновление и активизацию экономических реформ. Этот призыв был воспринят руководством КПК, которое на XIV съезде партии осенью 1992 г. официально провозгласило курс на строительство «социалистической рыночной экономики». Это было принципиально важным решением, ибо наконец-то была определена социально-экономическая цель реформ. В ходе экономических преобразований эта цель была найдена отнюдь не сразу: развитие мысли китайских экономистов и китайских политических лидеров шло от «плановой экономики с элементами рыночного регулирования» через «сочетание плана и рынка» к концепции «социалистической рыночной экономики». Это был напряженный прагматический поиск наиболее безопасной и эффективной модели посттоталитарной хозяйственной системы.

В своем докладе на XIV съезде КПК генеральный секретарь ЦК КПК, Председатель КНР Цзян Цзэминь достаточно подробно стремился описать эту модель, избегая давать ей упрощенные идеологические определения. Однако до полного взаимопонимания в трактовке этого понятия еще далеко. Это связано, прежде всего, с тем, что социализм по определению не может быть рыночным. Однако эта неточность формулировки не может быть поставлена в вину руководителям КПК и идеологам, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, это определение помогает избежать крутого и опасного идеологического поворота, обязательного при адекватном описании радикальных экономических перемен. Эти перемены в рамках избранного подхода описываются как реформирование, «улучшение» уже построенного (или строящегося, «начальная стадия социализма» и т. п.) социализма. Такая идеологическая трактовка не ослабляет, а, напротив, даже укрепляет легитимность власти КПК. Во-вторых, принятая съездом формулировка отнюдь не является окончательной и может неоднократно корректироваться.

Эти идеи были развиты на XV съезде КПК, состоявшемся в середине сентября 1997 г. — через полгода после смерти Дэн Сяопина и через два месяца после официального возвращения Гонконга под суверенитет КНР, что широко и торжественно отмечалось в стране. Как и в ходе предыдущих высших форумов правящей коммунистической партии, этому съезду предстояло сформировать новый состав высших органов партии, а также принять решения, касающиеся будущего политических и экономических реформ.

Состав новых высших органов 58-миллионной партии, избранных на съезде, претерпел значительные изменения. Средний возраст членов ЦК КПК понизился с 69 до 56 лет, а их средний образовательный уровень существенно возрос. В новом составе ЦК, сформированном на съезде, процент его членов, получивших высшее или специальное среднее образование, увеличился с 73 до 96. Одновременно продолжалось сокращение представительства в ЦК военных: их доля сократилась с 25 до 21%. Наряду с этим произошли и существенные кадровые перестановки в высшем звене руководства партией — в Политбюро и Постоянном комитете ПБ ЦК КПК. Из состава ПБ был выведен занимавший в этот момент пост Председателя ВСНП Цяо Ши. Это открыло путь к дальнейшей рокировке высших партийно-государственных кадров. В следующем году председателем ВСНП был избран Ли Пэн, а освободившееся место премьера Госсовета занял Чжу Жунцзи, занимавший до этого пост заместителя премьера.

Кадровые изменения в высших партийных органах свидетельствовали, прежде всего, о том, что произошло укрепление центристской группировки в руководстве КПК, возглавляемой генсеком Чжао Цзыяном. Позиции центристов, как и прежде, характеризовало чрезвычайно осторожное отношение к вопросу о будущем политических реформ в стране. Свидетельством этого явилось смещение Цяо Ши, которого рассматривали едва ли не как единственного представителя тех сил в высшем руководстве, которые стремились вернуться к осуществлению реальных политических преобразований.

Усиление позиций Чжу Жунцзи говорило о том, что руководство КПК, стремясь заморозить сколько-нибудь радикальные политические реформы, при этом было настроено на углубление реформ в области экономики. Это отчетливо проявилось в докладе съезду, сделанном Чжао Цзыяном, а также в общем характере решений, принятых съездом.

Значительная часть доклада съезду была посвящена оценке Дэн Сяопина, который был поставлен в один ряд с такими деятелями китайской истории XX в., как Сунь Ятсен и Мао Цзэдун. Наряду с марксизмом-ленинизмом и «идеями Мао Цзэдуна» теория построения «социализма с китайской спецификой», выдвинутая Дэн Сяопином, получила статус «руководящей идеологии партии». Соответствующее положение было внесено в качестве добавления и в программу КПК, в которой было записано, что суть «теории Дэн Сяопина» состоит в выдвинутом им положении о «необходимости раскрепощения сознания и производительных сил».

Значительное место в докладе было отведено анализу теоретических вопросов, связанных с трактовкой пути социально-экономического развития КНР, который, как и прежде, был охарактеризован как построение социализма. Стремясь разъяснить логические противоречия, возникающие в результате очевидного разрыва между продекларированными в программных партийных документах конечными целями и практической стороной государственной политики, Цзян Цзэминь подробно остановился на концепции «начальной стадии построения социализма», выдвинутой на рубеже 80-х гг. В его трактовке не только коммунизм является отдаленной перспективой, но и социализм — это «весьма продолжительный этап исторического развития», который может длиться в течение «нескольких поколений или даже нескольких десятков поколений». Очевидно, что, выдвинув это положение, руководство КПК стремилось развязать себе руки для продолжения проведения истинно прагматической линии, сформулированной как «развитие — наш приоритет».

С этими приоритетами естественно корреспондировал призыв к углублению экономических реформ, прежде в сфере государственного сектора промышленности. Именно эта тема и стала главным пунктом доклада Чжао Цзыяна и определила весь характер решений, принятых съездом. По сути дела, речь шла о методах приватизации предприятий государственного сектора, главное место среди которых должно было занять акционирование, что находилось в очевидном противоречии с основными доктринальными положениями, заключенными в программе компартии. Стремясь оградить этот курс от возможных нападок со стороны «левых», Цзян прибег к следующему аргументу: поскольку акции будут распространяться среди «народа», то это не изменит статуса предприятий, как находящихся в «общенародной собственности».

В области политических реформ курс, провозглашенный руководством КПК, выглядел неизмеримо более консервативным. В докладе в очередной раз подчеркивалась роль «демократической диктатуры народа» в качестве главного средства «борьбы против всех факторов, подрывающих стабильность, необходимость борьбы против буржуазной либерализации, подрывной и раскольнической деятельности внутренних и внешних врагов».

Документы, принятые на съезде, подтвердили еще раз, что руководство партии, решаясь на проведение глубоких реформ в области экономики, последовательно выступает против любых сколько-нибудь серьезных структурных реформ политической системы. Как и прежде, демократия — это только «социалистическая» демократия, а предложения, связанные с «политической реформой», включали всего лишь призывы усилить контроль со стороны общества над деятельностью административного аппарата, а также добиться того, чтобы нормы закона стали единственной основой решений, принимаемых юридическими органами.

Еще одним свидетельством того, что серьезные политические реформы неприемлемы для нынешнего руководства, стала реакция на письмо, направленное в адрес съезда опальным бывшим генсеком Чжао Цзыяном. В письме говорилось о том, что официальная оценка событий 1989 г. как «контрреволюционный мятеж» была неверна, поскольку студенческое движение вдохновлялось всего лишь желанием устранить коррупцию и ускорить политические преобразования. Однако этот вопрос так и не стал предметом обсуждения на съезде, а самому Чжао Цзыяну со стороны руководства КПК было вынесено порицание и ужесточен режим его содержания под домашним арестом.

Еще одной темой, активно обсуждавшейся на съезде, стали принципы осуществления военной реформы. Было принято решение о сокращении вооруженных сил к 2000 г. на 500 000 человек (до 2,4 млн) при одновременном наращивании технических и боевых характеристик вооружения и повышения уровня подготовки военнослужащих. По вопросу об отношениях между «двумя берегами» позиции, занятые съездом, соответствовали традиционной линии, проводимой КПК на протяжении последних лет. Власти КНР призвали руководство Тайваня возобновить диалог, прерванный после кризиса 1996 г., на основе признания принципа «единого Китая». Как заявил Цзян Цзэминь, при условии принятия тайваньской стороной этого принципа, объектом переговоров могли бы стать любые вопросы, интересующие обе стороны.

После XV съезда КПК именно проблемы реформирования государственного сектора стали главным направлением активности КПК в сфере внутренней политики. Необходимость реформы государственного сектора экономики страны не вызывает сомнений у руководства партии, которое многократно принимало решения на протяжении прошедших двух десятилетий о необходимости глубоких преобразований системы организации государственной промышленности. Однако всякий раз эти попытки завершались принятием паллиативных мер.

Между тем, ко второй половине 90-х гг. две трети из примерно 120 тыс. ведущих госпредприятий являлись хронически убыточными, что, естественно, ложилось тяжелым бременем на экономику и бюджет страны. Повышение эффективности работы предприятий, что невозможно без серьезных перемен в сфере организации трудовых отношений, должно было почти неизбежно породить острые социальные конфликты. Главными источниками этих конфликтов обещали стать растущая безработица (по данным на вторую половину 90-х гг. численность «избыточной рабочей силы» составляла более 200 млн чел.), а также изменения в системе социального обеспечения, которая лежала не на плечах государственных органов, а обеспечивалась самими предприятиями.

В ходе ряда совещаний «по вопросам экономической работы», созванных после XV съезда, была разработана конкретная программа реформы государственного сектора промышленности. Программа предусматривала, с одной стороны, реорганизацию неэффективных предприятий путем банкротств, слияний, расформирования и т. д. С другой — были приняты меры для поддержки тех государственных компаний, которые представляли наиболее современные отрасли промышленности и обеспечивали основную долю промышленного производства. Из более чем 300 000 тыс. госпредприятий были отобраны около 500, обеспечивавших 40% общего потребления на рынке и дававших 85% ежегодных поступлений в казну от налоговых сборов. Именно сюда был направлен главный поток государственных инвестиций и именно на этих предприятиях, прежде всего, следовало провести акционирование с размещением акций на внутреннем и внешнем рынках.

Для того чтобы избежать обострения социальных конфликтов, были предприняты меры для реформы системы социального обеспечения. Каждый из занятых в госсекторе, как было объявлено, должен получить страховой полис, дающий право на медицинское обслуживание и пенсию, независимо от того, на каком предприятии он работает.

Новый этап экономических реформ принес с собой как значительные позитивные результаты, так и серьезные проблемы, решение которых может потребовать длительного периода. Прежде всего, следует отметить, что в результате осуществленных мер выиграли наиболее крупные и современные предприятия, и раньше отличавшиеся большей эффективностью работы. Опыт реорганизации и акционирования менее успешных госпредприятий показал, что сама реорганизация зачастую не приводит к образованию новых структур, действующих более эффективно. Одна из основных причин этого заключается в том, что не рыночные мотивы, а административная целесообразность большей частью стоят за тем, как проводится реорганизация или слияние предприятий. В значительном количестве случаев государственные органы вообще отказываются санкционировать реорганизацию убыточных предприятий, если они играют серьезную роль в обеспечении своих, занятых социальными услугами. Наконец, важным обстоятельством, препятствующим повышению эффективности работы акционированных предприятий, стало то, что и после акционирования государственный пакет акций крупных и средних предприятий остается самым крупным, а акционерам из числа рабочих не разрешено продавать принадлежащие им акции на рынке.

Впрочем, видя существующие проблемы, руководство КНР не спешит с принятием более радикальных мер. Постепенная «реальная» приватизация будет охватывать все большее количество предприятий госсектора, а само государство будет стремиться остаться гарантом социальной и политической стабильности, без которой создание современной структуры рыночных отношений вряд ли представляется возможным.

Развитие КНР в 90-е гг. показало способность существующего политического механизма не только преодолевать политические препятствия на пути экономических преобразований, но и обеспечивать поступательное развитие экономической реформы. Однако ирония истории заключается в том, что всякое движение экономики вперед в современных условиях Китая означает развитие элементов гражданского общества, все более несовместимых с авторитарным политическим механизмом. Все это делает неизбежным — рано или поздно — реформирование политической системы, демократизацию политической жизни.

Как и когда, в каких формах это свершится — предсказать трудно. Китайская «социальная лаборатория» на Тайване показала один из возможных вариантов постепенной и достаточно безболезненной смены политического режима. В КНР хорошо знают этот политический опыт, разнообразные связи КНР с соотечественниками на Тайване стремительно растут. Это еще раз подчеркивает социокультурное единство Тайваня с материком и, вместе с тем, демонстрирует процесс социально-политической конвергенции КНР и Тайваня. В начале 1995 г. Цзян Цзэминь выступил с широкой программой сближения соотечественников. Эта программа еще раз свидетельствует о значимости тайваньского опыта для КНР, с одной стороны, и о влиянии успехов экономического развития КНР на процесс воссоединения — с другой.

Заключение

Перед преемниками Мао в 1976 — 1978 г. встала острая проблема: как выйти из тупика? В партии развернулась острая политическая и идеологическая борьба фракций. Радикальная «четверка» сторонников продолжения курса Мао потерпела поражение и была арестована. На руководящих постах укреплялись «прагматики».

«В начале 80-х годов „прагматики“ перешли в наступление: добились осуждения „культурной революции“, начали реабилитацию пострадавших, поставили вопрос о личной ответственности Мао, начался процесс демаоизации общества. Новое руководство КПК и КНР прагматически подошло к решению задачи превращения Китая в богатую державу, пошли на деидеологизацию своей политики и выдвинули на первый план лишь патриотические идеи строительства богатого Китая. Эти глубокие политические перемены создали предпосылки для новой экономической политики».

Суть экономических реформ была проста: был открыт путь к возвращению заинтересованности труженика в плодах своего труда, для чего были ликвидированы коммуны, а земля отдана крестьянам. Возникли десятки тысяч рынков, коммерция официально легализирована. С 1984 г. реформа охватила город: сильно ограничены роль госплана и центрального регулирования, созданы возможности для развития кооперативно-коллективного и индивидуального секторов. Директорам госпредприятий предоставлялись широкие права и возможности. Реформы были радикальными и осуществлялись быстро и решительно, первые три года (1979 — 1981) были объявлены годами реконструкции, а плановые задания сняты. Резко уменьшены ассигнования на военные нужды, сокращена армия, военной промышленности вменено в обязанность содействовать перестройке экономики. Существенно ограничены полномочия административных органов, включая парткомы.

Но на пути реформ были и препятствия. Сопротивлялся привыкший к власти партийный аппарат. Проявились негативные явления, вызванные рыночным хозяйством (злоупотребления властью, коррупция, контрабанда, инфляция, социальная напряженность между бедными и богатыми, особенно в деревне). Однако на фоне успехов и высоких средних темпов роста (с 1979 г. темпы экономического роста составляли 12 — 18% в год) они признавались официально лишь досадными издержками развития.

Съезды КПК полностью и безоговорочно поддерживали взятый Дэн Сяопином и во многом успешно осуществленный благодаря его руководству курс на реформу. Идеологически он был обоснован официальным признанием того, что Китай является отсталой развивающейся страной и что рано говорить о серьезном строительстве социализма. Пока Китай находится на начальном этапе строительства социализма, причем социализма с китайской спецификой. Считалось, что именно этому соответствует избранная модель развития со значительным включением элементов рыночного хозяйства, существенной ролью приватизированного сектора, работающего на свободный рынок. К концу 80-х годов реформы привели страну к высоким достижениям.

Но быстрые темпы экономической реформы привели к неожиданно возникшим проблемам социально-политического и идеологического характера. В 1987 г. впервые заговорили о перестройке политической системы (ввели принцип сменяемости и омоложения руководителей). Сохраняется сбалансированное отношение к Мао, хотя его культ впервые был признан и осужден в 1981 г. В попытке решения задач руководство страны на рубеже 80 — 90-х годов стало пятиться назад. Необычность Китая в том, что экономический механизм к рубежу 80 — 90-x годов раскрутился, а коммунистические руководители, связанные со старым режимом, не хотели углублять демократические преобразования. В результате возник эффект перегретого котла.

" Перегрев экономики" начал чувствоваться с середины 80-х годов. В конце 80-х годов требования демократизации и ухода руководства КПК от власти стали громче, и к ним прислушивались влиятельные лица в руководстве (Генсеки КПК Ху Яобан, Чжао Цзыян). Однако у Генсеков КПК не было всей власти — реальная власть продолжала оставаться в руках формально отошедшего от нее архитектора реформ Дэн Сяопина. Дэн долго колебался, так как понимал, что требование политических реформ разумно и справедливо. Но он сознавал и другое — согласие на радикальные политические реформы (по примеру СССР и Восточной Европы) приведет режим к краху с непредсказуемыми последствиями.

Выбор был сделан в пользу меньшего зла. Демократическое движение студентов, выплеснувшееся летом 1989 г. на улицы и площади Пекина, было раздавлено на площади Тяньаньмэнь танками. Студентов направили в вузы на идеологическое перевоспитание.

Снова голову подняли коммунистические реакционеры. Демократов упрекали в том, что они — сторонники буржуазного либерализма, что соответствовало действительности (в начале 90-х годов этот термин стал даже идеологическим клеймом). Разгром демократического движения надолго снял вопрос о проведении политических реформ и демократизации политической структуры.

После 1989 г. экономика продолжала развиваться, хотя и более сдержанными темпами. Утвердилось требование сохранения и усовершенствования «социализма с китайской спецификой».

В 90-е годы после первых успехов политики «урегулирования» (1989 — 1991 гг.) намечены следующие направления экономической реформы: перестройка госпредприятий, внедрение акционерной собственности, реформа цен, приватизация жилья, создание системы социальной защищенности. Съезды КПК (1992, 1997 г.) осуществили решительный поворот к рынку, для которого сняты все идеологические барьеры (утверждена задача создания «социалистической рыночной экономики» вместо противоречивого термина «плановой товарной экономики»). В 1999 г. внесены поправки в Конституцию, признающие важную роль частного сектора в социалистической рыночной экономике КНР.

90-е годы рассматривались как возможность для прорыва. Подчеркивается расширение политики открытости внешнему миру (свободные и специализированные, приграничные открытые зоны, зоны развития и свободной торговли). В 80 — 90-е годы Китай стал одной из важнейших опор экономической структуры Восточной Азии и АТР, важным производителем готовой продукции для рынков индустриальных и развивающихся стран. Страна вышла на первое место в мире по производству зерновых, мяса, хлопка, угля, цемента, хлопчатобумажных тканей. Успешно развивается электроника, машиностроение, производство электроэнергии, нефтеи химпродуктов. Ежегодно увеличивается экспорт на 25%. Особый упор делается на развитие инфраструктуры. Перешагнув рубеж столетий, Китай уверенно вступил в новый этап модернизации — ВВП составил 8,3% (2000 г.), среднедушевые доходы горожан — 760 долл., крестьян — 273. Поставлена задача к 2010 г. удвоить ВВП за счет реструктуризации народного хозяйства в соответствии с требованиями рынка и реформирования предприятий госсектора.

Во внутренней политике отвергается парламентская многопартийная система и существование независимых политических партий, претендующих на роль политической оппозиции, политический плюрализм, сохраняется ведущая роль общественной собственности, концепция о продолжении классовой борьбы в некоторых сферах общества. КПК не возвращалась к решению 1987 г. о проведении политической реформы. Она высказалась только за реформу аппарата управления, приспособление политической системы к потребностям экономического развития. Авторитет власти высок, и не случайно, что реформы проходят здесь без слишком радикальных осложнений. Социальная напряженность снимается с помощью идеологии. Она эволюционирует сегодня в сторону патриотизма. Поэтому реформам сопутствует не кризис, а стабилизация и даже процветание. Но логика современного экономического развития требует неизбежного реформирования политической системы, развития элементов гражданского общества, все более несовместимых с тоталитарным политическим механизмом.

Список литературы

Всемирная история новейшего времени: Учебное пособие: В 2 ч. Ч. 2 — 1945 — начало ХХІ в. / Под ред. Л. А. Колоцея. — Гродно: ГрГУ, 2002. — 207 с.

Дельнов А. А. Китай. Большой исторический путеводитель. — М.: Эксмо; Алгоритм, 2008. — 848 с.

Жостин Йифу Лиин, Фанг Кай, Жоу Ли. Уроки либерализации китайской экономики // Cato Journal. — 1996. — Vol. 16. — № 2.

История Китая: Учебник / Под ред. А. В. Меликсетова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Изд-во МГУ, Изд-во «Высшая школа», 2002. — 736 с.

История с древнейших времён до наших дней / Под ред. Л. В. Симоновской, М. Ф. Юрьева. — М.: Наука, 1974. — 534 с.

Китай и соседи в новое и новейшее время: Сборник статей / Под ред. С. Л. Тихвинского. — М.: Наука, 1982. — 454 с.

Китай и страны Центральной Азии в современных геополитических реалиях: Сборник статей / Под ред. Л. Музапаровой. — Алматы: Центр по изучению Китая при ИМЭП, 2008. — 130 с.

Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Под ред. В. Михеева. — М.: Московский Центр Карнеги, 2005. — 647 с.

Крюгер Р. Китай. История страны. — Пер. Д. Воронина, Ю. Гольдберга.

— М.: Эксмо; СПб: Мидгард, 2008. — 544 с.

Менгес К. Китай. Нарастающая угроза. — Пер. с англ. — М.: Независимая газета, 2006. — 608 с.

Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Под ред. В. Михеева. — М.: Московский Центр Карнеги, 2005. — С. 6.

Крюгер Р. Китай. История страны. — Пер. Д.

Воронина, Ю. Гольдберга. — М.: Эксмо; СПб: Мидгард, 2008. -

С. 526.

Всемирная история новейшего времени: Учебное пособие: В 2 ч. Ч. 2 — 1945 — начало ХХІ в. / Под ред. Л. А. Колоцея. — Гродно: ГрГУ, 2002.

— С. 152.

Жостин Йифу Лиин, Фанг Кай, Жоу Ли. Уроки либерализации китайской экономики // Cato Journal. — 1996. — Vol. 16. — № 2.

История Китая: Учебник / Под ред. А. В. Меликсетова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Изд-во МГУ, Изд-во «Высшая школа», 2002. — С. 708.

История Китая: Учебник / Под ред. А. В. Меликсетова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Изд-во МГУ, Изд-во «Высшая школа», 2002. — С. 710.

Всемирная история новейшего времени: Учебное пособие: В 2 ч. Ч. 2 — 1945 — начало ХХІ в. / Под ред. Л. А. Колоцея. — Гродно: ГрГУ, 2002.

— С. 153.