Юрий Олеша «Зависть»

Вот и в этом романе зависть проснулась только тогда, когда Николай Кавалеров очутился на пружинистом диване в квартире Андрея Петровича Бабичева. Ведь, произнося свою прекрасную речь, свой гимн красоте и уродству, он не завидовал той мерзкой толпе, перед которой метал бисер, роняя алмазы своих метафор на липкий пол мрачной пивнушки. Он был оскорблен их грубыми шуточками, он их ненавидел, но он не завидовал.

До того, как Николай попал в дом к Бабичеву, он не сравнивая себя с представителями новой жизни, он, быть может, и ненавидел их, но еще не завидовал. Несомненно, что попав в квартиру Андрея Петровича, он был благодарен ему, но, наблюдая за хозяином, за этим недалеким, но самодовольным типом, сравнивая и не понимая, он снова и снова задавался вопросом, почему он, а не я. И завидовал… Он завидовал его популярности, его внушительности, даже его отношениям с вещами. Он видел и хотел приобщиться к тому «высшему свету», в котором обитал Андрей Бабичев. Но, увы, эпоха отвергла его, как и Ивана Бабичева.

Оставшись один в толпе пьяных безучастных слушателей, смеющихся его шуткам, но не понимающих их, Иван Бабичев неожиданно встречает Николая Кавалерова, который нашел в нем учителя и наставника. Иван же Петрович увидел в Кавалерове не только верного последователя и приемника, но и носителя ярко выраженного чувства уходящей эпохи — зависти.

После инцидента на аэродроме, продолжая завидовать и ненавидеть, будучи не в силах с этим бороться, Николай делает самый разумный в его положении шаг: написав злобное, брызжущее желчью письмо Андрею Петровичу Бабичеву, он уходит из его квартиры. Но, прочтя случайно попавшее к нему письмо Володи Макарова, он понимает: «Я писал не то, что хотел написать. Бабичев не понял бы негодования моего. Он объяснил бы его завистью. Он подумал бы: я завидую Володе».

И вот перед нами два лагеря: Андрей Бабичев — хозяйственник и Володя Макаров — футболист, и Иван Бабичев — теоретик и мечтатель и Николай Кавалеров — поэт и завистник. Они стоят друг против друга, а между ними — судья — грядущая эпоха и Валя — дочь Ивана, сбежавшая от него к подруге, поскольку не могла ужиться с этим «пережитком прошлого». И, конечно же, Валя, как и вся эпоха, выбирает Андрея Петровича и Володю, а Иван и Коля, раздавленные, погружаются в перины пожилой вдовы Прокопович.

Кавалеров оказался на улице. Зависть, переросшая в нетерпимую ненависть (как это обычно и бывает), вышвырнула его из теплого и светлого жилища. Зато теперь он уже не завидует. Ненависть и жажда отмщения полностью заслонили в нем чувство зависти. Он видит, что «заговор чувств» провалился и клянется Ивану Петровичу убить его брата.

Великий заговор, в котором должны были принять участие все чувства, провалился. Но провалился он не потому, что этих чувств больше нет. Они остались: и любовь, и преданность, и нежность — они все остались, только не для таких как Иван и Николай: «Все осталось, Валя… Только не для нас, а нам осталась только зависть и зависть… Выколи мне глаза, Валя, я хочу ослепнуть», — как раненный зверь возопил Иван Петрович и пошел пить пиво.

Зависть, до сей поры не знакомая ему, вдруг проснулась в его душе, и он, чтобы не унизить себя, был вынужден смириться и остаться с тем, с чем ему суждено было жить, а жизнь его, как это обычно случается, ограничивалась стенами пивной.

Олеша не дает торжествовать блеску Ивана Бабичева, приводит Кавалерова к моральному краху. В конце романа они оба оказываются у вдовы Прокопович — женской ипостаси А. П. Бабичева: «Будем равнодушны, Кавалеров! Взгляните! Мы обрели покой, мой милый. Пейте. За равнодушие. Ура!

За Анечку! И сегодня, кстати… слушайте: я… сообщу вам приятное… сегодня, Кавалеров, ваша очередь спать с Анечкой. Ура!" [1, c. 119].

Заключение

Проблемы, о которых Олеша впервые заговорил в «Зависти»: неразрешимый конфликт между «новым человеком» Андреем Бабичевым, созидающим «полезное» (он производит «поразительный» сорт колбасы), но лишенным сантиментов, «души», и носителем «старых чувств», восхищения прекрасным, сострадания, не видящим для себя места в советской России Кавалеровым — никогда не отпустят писателя и не будут им решены.

По мнению Ю. К. Олеши, в каждом человеке есть плохое и хорошее, а у художника отношения с хорошим и плохим особенные, когда он изображает отрицательного героя — сам становится отрицательным, изображает положительного — становится лучше. Ю. К. Олеша считал исторической задачей писателя создание книг, которые вызывали бы в читателях чувство необходимости быть лучше. Чтобы создать образ человека, который был бы образцом, нужно выбрать все лучшее в себе.

Дело не в писателе, а в том, что окружает его. Каждый художник может написать только то, что он в состоянии написать. Та эстетика, которая являлась существом искусства Олеши, оказалась не нужна, даже враждебна устоявшейся в то время антихудожественной эстетике.

Многие литературные критики называют роман «Зависть» вершиной творчества Олеши и, несомненно, одной из вершин русской литературы XX века. Сегодня восприятие творчества Олеши обновилось, произошла смена парадигмы. Это не только тонкий лирик с резко индивидуальной, ярко метафоричной манерой письма, но и социальный мыслитель, чей исторический (равно как и душевный) опыт все еще не освоен.

По мотивам романа «Зависть» в 1935 году режиссером Абрамом Роомом был снят фильм «Строгий юноша».

Находившийся под влиянием Ю. К. Олеши молодой писатель Виктор Дмитриев взял себе псевдоним «Николай Кавалеров».

Список литературы

Олеша Ю. К. Зависть: Роман. Рассказы. Статьи. — М.: Эксмо, 2008. — 608 с.