Деятельность и мышление. 
Проблема познаваемости мира. 
Понятие истинное, и ее критерии

Любое истинное знание (в науке, в философии, искусстве и т. п.) определяется в своем содержании и применении данными условиями места, времени и многими другими специфическими обстоятельствами.

Исследования, многократно предпринимаемые учеными и методологами на современном этапе развития научной рациональности, приводят к утверждению о невозможности исчерпывающего реестра критериев истинности. Это справедливо в связи с постоянно прогрессирующим развитием науки, ее трансформацией, вступлением в новую, постнеклассическую стадию, во многом отличную от предшествующих классической и неклассической. Чтобы заполнить нишу критериев, указывают на такие новомодные понятия, как прогрессизм или нетривиальность, достоверность, критицизм, оправданность. Выделяемые прежде критерии, среди которых на первых местах оказываются предметно-практическая деятельность, объективность, а на вторых — логическая непротиворечивость, а также простота и эстетическая организованность, также корреспондируются в список критериев истинного знания.

Проблема критерия истины всегда была центральной в теории познания, т. к. выявление такого критерия означает найти способ отделить истину от заблуждения. Субъективистски настроенные философы не в состоянии правильно решить вопрос о критерии истины. Одни из них утверждают, что критерием истины является выгода, полезность и удобство (прагматизм), другие полагаются на общепризнанность (концепция «социально-организованного опыта»), третьи ограничиваются формально-логическим критерием истинности, согласую новые знания со старыми, приводя их в соответствие с прежними представлениями (теория когеренции), четвертые вообще считают истинность знаний делом условного соглашения (конвенционализм). В любом из этих случаев критерий истины (если он признается) не выводится за пределы разума, так что знание замыкается в самом себе.

Не выходит за пределы сознания критерий истины и в случае, когда он ограничивается в качестве одностороннего воздействия объекта на органы чувств субъекта. Однако, во-первых, все большее количество получаемых опосредованно научных понятий и положений не обладают и в силу этого не могут быть подвергнуты проверке с помощью чувственного опыта. Во-вторых, чувственный опыт индивидуального субъекта недостаточен; обращение же к чувственному опыту массы людей означает не что иное, как все ту же пресловутую общепризнанность, мнение большинства.

Неправомерно утверждение и тех, кто мерилом истинности считал точность и строгость, ясность и очевидность. История не пощадила и эти взгляды: весь XX в. проходит под знаком определенной девальвации математической точности и формально-логической строгости в связи с обнаружением парадоксов теории множеств и логики, так что точность так называемых «описательных», обычных наук оказалась в некотором смысле более «прочной», чем точность самых «точных» наук — математики и формальной логики.

Итак, ни эмпирические наблюдения, которым не свойственна так необходимая критерию истинности всеобщность, ни рационалистическая в своей основе ставка на ясность аксиом, исходных принципов и строгость логических доказательств не в состоянии дать надежный, объективный критерий истины. Таким критерием может быть только материальная деятельность, т. е. практика, понимаемая как общественно-исторический процесс.

Выступающая в качестве критерия истины практика обладает всеми необходимыми для этого свойствами: обращенной к объекту и выходящей за пределы сферы знаний деятельностью; всеобщностью, поскольку, практика не ограничена деятельностью индивидуального субъекта познания; необходимой чувственной конкретностью. Короче говоря, практика предполагает переход от мысли к действию, к материальной действительности. При этом успех в достижении поставленных целей свидетельствует об истинности знаний, исходя из которых, эти цели ставились, а неудача — о недостоверности исходных знаний.

Чувственная конкретность практики не означает, что она должна подтверждать истинность каждого понятия, каждого акта познания. Практическое подтверждение получают лишь отдельные звенья рассуждений того или иного познавательного цикла; большинство же актов познания осуществляется путем вывода одного знания из другого, предшествующего; процесс доказательства происходит часто логическим путем.

Логический критерий всегда сопутствует критерию практики как необходимое условие реализации последнего. И все же логическое доказательство выступает лишь вспомогательным критерием истины, в итоге само имея практическое происхождение.

Велик удельный вес формально-логического критерия истины (вернее, точности и непротиворечивости) в сфере математического знания. Но и здесь только в области фундаментальной, «чистой» математики он выступает непосредственным критерием истинности математических построений. Что же касается прикладной математики, то здесь практика является единственным критерием истинности математических моделей, их эффективности.

Относительность практики как критерия истины заключается в том, что, будучи всегда исторически ограниченной, она не в состоянии до конца, полностью доказать или опровергнуть все наша знания. Практика способна осуществить это только в процессе своего дальнейшего развития.

«Неопределенность», относительность практики как критерия истины находится в единстве с ее противоположностью — определенностью, абсолютностью (в итоге, в принципе, в тенденции). Таким образом, относительность практики как критерия истины соответствует относительной истине, характеру знаний, которыми человечество располагает на данном этапе своего исторического развития.

Список литературы

Алексеев А.П., Панин А. В. Теория познания и диалектика. — М., 1991.

Алексеев П. В. Социальная философия: Учебное пособие. — М.: ООО «ТК Велби», 2003.

Бернацкий В.О. и др. Философия: конспект лекций: учебное пособие. / Под общ. ред. Н. П. Маховой. — Омск: ОмГТУ, 2008.

Золотухина-Аболина Е. В. Страна философии. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.

Ильин В. В. Теория познания.

Введение

Общие проблемы. — М., 1994.

Кун Т. Структуры научных революций. — М., 2006.

Маклаков А. Г. Общая психология. — СПб.: Питер, 2000.

Маланов С. В. Психологические механизмы мышления человека. — М.: Московский психолого-социальный институт, 2003.

Современная философия: словарь и хрестоматия. / Под ред. В. П. Кохановского. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

Чумаков А. Н. Глобалистика // Новая философская энциклопедия: В 4 т. — Т. 1. — М.: Мысль, 2000.

Маланов С. В. Психологические механизмы мышления человека. — М.: Московский психолого-социальный институт, 2003. — с. 88.

Алексеев П. В. Социальная философия: Учебное пособие. — М.: ООО «ТК Велби», 2003. — с. 110.

Маклаков А. Г. Общая психология. — СПб.: Питер, 2000. — с. 115.

Бернацкий В.О. и др. Философия: конспект лекций: учебное пособие. / Под общ. ред. Н. П. Маховой. — Омск: ОмГТУ, 2008. — с. 214.

Алексеев А.П., Панин А. В. Теория познания и диалектика. — М., 1991. — с .

107.

Ильин В. В. Теория познания.

Введение

Общие проблемы. — М., 1994. — с. 191.

Чумаков А. Н. Глобалистика // Новая философская энциклопедия: В 4 т. — Т. 1. — М.: Мысль, 2000. — с. 205.

Современная философия: словарь и хрестоматия. / Под ред. В. П. Кохановского. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. — с. 314.

Кун Т. Структуры научных революций. — М., 2006. — с. 98.

Золотухина-Аболина Е. В. Страна философии. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. — с. 118.