Мария Федоровна Романова (Мария — София — Фредерика — Дагмар) императрица, жена Александра III

(Цит. по кн. [ 2, с. 169]). К дознавателю императрица вошла с недовольным и презрительным видом, и вышла, торжествуя.

Она решила, что достала комиссара, проводившего допрос, так, что он будет помнить о ней до конца жизни. Когда Марии Федоровне предложили подписать показания как «бывшая императрица России», она написала: «вдова Императора Александра III», прежде, чем комиссар сообразил, в чем дело. «От злости он слова не мог вымолвить, когда я уходила», — заметила она. (

4, с. 344).

Мария Федоровна тяжело переживала то, что не было никакой связи с другими членами своей семьи. Беспокоясь о сыне, все время, задаваясь вопросом о том, «что же, в конце концов, произойдет с нашим несчастным, бедным Ники, который сидит со своей семьей запертым в собственном доме…». (Цит. по кн. [2, с. 173]). В августе 1017 г. обитатели Ай-Тодора узнали, что императорская семья выслана в Сибирь, в Тобольск. До этого Мария Федоровна еще надеялась, что однажды ей разрешат повидаться с сыном и его семьей.

Все Романовы, жившие в разных имениях, были практически полностью изолированы. Каждый раз, выезжая куда-либо, нужно было испрашивать разрешения караульного. Вообще новая власть не стеснялась в обхождении с бывшей царской семьей, и Мария Федоровна в сохранившихся письмах той поры не раз писала об унижениях и грубом обращении при обысках и допросах. Осенью 1917 г. Мария Федоровна сильно простыла, и болезнь надолго приковала ее к постели. На поправку она пошла только в конце октября. Все находящиеся рядом с ней близкие поражались ее мужеству, с каким она держалась в те дни. По свидетельству князя Шервашидзе, вдовствующая императрица держала себя с достоинством, была спокойна и приветлива, от нее не слышали жалоб не стесненное положение. Все это помогало окружавшим Марию Федоровну людям легче переносить тяготы заключения и поднимало их расположений духа.

26 ноября 1917 г. Марии Федоровне исполнилось 70 лет. Она очень переживала за судьбу страны, которая стала для нее родной. В письме А. В. Сыробоярскому она писала: «…Как я счастлива, что мы не за границей, а с ней все переживаем. Как хочется с любимым больным человеком все разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной. … Больно нам сделала, оклеветала и т. д., но мы ее любим все-таки глубоко и хотим видеть ее выздоровление, как больного ребенка с плохими, но и хорошими качествами, так и Родину родную…» (Цит.

по кн. [ 2, с. 187]). Большевистский террор набирал обороты, и многие из Романовых нашли свою смерть в стране, которую любили и которой служили верой и правдой.

Летом 1918 г. в Крым стали доходить сведения о смерти императора Николая, но Мария Федоровна отказывалась этому верить, заявляя, что из других источников знает, что это неправда. Осенью 1918 г. судна Антанты подошли к Севастополю. В Крым пришли английские и французские войска. Когда весной 1919 г.

Красная Армия стала приближаться к Крыму, командующий британскими военно-морскими силами адмирал Калсорп объявил вдовствующей императрице, что предоставляет в ее распоряжение крейсер «Мальборо» и настаивал на ее немедленном отъезде вместе с семьей. Но Мария Федоровна поначалу наотрез отказалась покидать Россию. Родным с трудом удалось ее уговорить, и то при условии, что на крейсер возьмут всех, кто пожелает уехать вместе с ней.

Когда «Мальборо» отходил от Российских берегов, ему встретился корабль, наполненный молодыми офицерами-добровольцами, ехавшими на помощь белой армии. Они увидели, как с борта британского корабля им машет платком маленькая пожилая женщина в черном платье, и узнали вдовствующую императрицу. Встав по стойке «смирно», они отдали ей честь, а потом стали махать ей изо всех сил, словно старинному другу. Мария Федоровна плакала. Это было прощание со славой России, страной, ставшей для нее второй родиной, где она прожила больше полувека.

Поначалу беженцы прибыли на Мальту, потом императрица отправилась в Англию. В августе 1919 г. она возвратилась на родину, в Данию.

6.ЭМИГРАЦИЯ В ДАНИЮ И ЕЕ ПОХОРОНЫ Первое время после возвращения Мария Федоровна жила в Копенгагене, в королевском дворце Амалиенборг. Невзирая на собственное затрудненное материальное положение, она по-прежнему помогала всем, кто обращался к ней за помощью. В ноябре 1919 г. большевистское правительство, уступив длительным уговором англичан, согласилось вернуть вдовствующей императрице крупную партию вещей, принадлежавших ей и оставленных в Аничковом дворце. Однако в ящиках, прибывших из Петрограда, оказался старый хлам, и ни одной ценной вещи. Когда императрице сообщили о том, какое «имущество» она получила, она поначалу растерялась, затем усмехнулась и сказала, что иного от большевиков и не ожидала, после чего ушла к себе и долго не появлялась. Больше об этом случае она не упоминала.

В 1920 г. Мария Федоровна переехала в замок Видере, к северу от Копенгагена. Ее посещало много людей: и русские эмигранты, и многие представители общественности разных стран мира. Правда, Мария Федоровна принимала не всех. К примеру, итальянскую королевскую семью (после того, как Италия признала власть Советов) она не удостоила своим вниманием.

Вдовствующая императрица в 1922 г., как сообщала датская пресса, покинула Данию с целью обосноваться в Англии. Она провела там почти год. Ей там было очень одиноко, поскольку ее коронованные родственники дали ей понять, что она «компрометирующая гостья» и всего лишь бедная родственница. Действительно у Марии Федоровны материальное положение было сложным. Ей в то время негласно помогало деньгами Большое северное телеграфное общество, которому она, будучи у власти, оказывала помощь и поддержку.

По возвращении из Англии в Данию Мария Федоровна снова поселилась в Видере. Если позволяло здоровье, она старалась выезжать, но постепенно слабела. Свое прежнее влияние на политической и общественной сцене она в то время уже потеряла. В российских архивах сохранились письма Карла Кофода, который провел в России около 50 лет, и большую часть этого времени состоял на должности государственного советника. Кофод, встречавшийся в то время с императрицей, писал: «…Я видел в ней, как все датчане, несчастную, совершенно безвредную старуху, которая не пользуется никаким влиянием, но зато общей симпатией населения. Я кроме того, видел в ней человека, который во дни своего величия сделал мне добро» (Цит. по кн. [2, с. 244]).

Когда между Советским государством и Данией были установлены дипломатические отношения, Москва выставила требования датскому правительству о высылке всех монархистов-эмигрантов из России, в том числе и императрицы. Однако Дания на это не пошла.

Мария Федоровна очень тяжело переживала весть о гибели царской семьи, и долгое время верила, что ее сын с женой и детьми чудесным образом спаслись. Близким она запретила служить панихиду по членам царской семьи, отказалась принять следователя Н. А. Соколова, который собрал свое досье в Сибири, хотя сама оказала ему финансовую поддержку. Императрица по-прежнему надеялась получить известия о том, что кто-то из ее сыновей и внуков остался в живых. Мария Федоровна все время говорила о «Ники», его жене и детях в полной уверенности, что они живы, просто находятся где-то далеко, и однажды вернутся к ней. В 1928 г. она получила из Праги письмо от русского инженера Ипатьева. Это был владелец того самого дома, в котором провели свои последние император Николай и его семья.

Ипатьев просил денежный заем и сообщал, что в адрес императрицы направил две акварели, найденные в доме после убийства императорской семьи. Он считал, что они принадлежат кисти великой княжны Ольги Николаевны. Мария Федоровна получила назад еще одну реликвию незадолго до своей смерти. Это икона Божьей матери «Троеручница», перед которой перед гибелью молился Николай II и его семья в Ипатьевском доме. Преступники выбросили икону, но ее нашел гвардейский офицер, попавший туда после ухода большевиков.

Мария Федоровна скончалась в 1928 г. Она так и не поверила официальным сообщениям из советской России, где говорилось о сожжении тел царя и его семьи. Жила надеждой получить известие об их чудесном спасении. По поводу похорон императрицы многие газеты писали, что хоронят старую Россию. Среди провожавших Марию Федоровну в последний путь, пожалуй, были многие из тех, кто не сомневался, что со смертью вдовствующей императрицы отошла в прошлое особа, отражавшая блеск и величие императорской России. (4, с. 368)

Мария Федоровна перед смертью выразила желание быть похороненной рядом со своим мужем, в Петропавловском Соборе, «когда обстановка в России сделает это возможным». И только спустя 90 лет ее прах был перевезен из Дании в Санкт-Петербург. Встречать возвращение императрицы съехались больше ста потомков Романовых, из 12 стран мира.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В жизни русской императрицы Марии Федоровны Романовой было много разных событий. Она знала большое счастье, но и горя ей досталось в полной мере. Мария Федоровна, помимо прочих своих достоинств, была человеком, наделенным душевной щедростью и состраданием.

Это образ матери, безмерно любившей своих детей, образ жены, пережившей обожаемого мужа. И образ русской женщины, которая до самой смерти сохранила в сердце любовь к России, веру в Бога.

Когда императрица была еще юной принцессой, князь Мещерский посвятил ей строки:

Ты наша. Будь благословенна!

Тебя Россия поняла.

Тебя, коленопреклоненно, В молитвах русской нарекла.

Пожалуй, лучше и не скажешь. Выдающейся женщиной, уважаемой и любимой всеми, кто ее близко знал, Мария Федоровна была не в силу своего царского сана, а в силу своей личности, своего характера и душевных качеств. Именно это и позволило ей встать в ряд людей, заполнивших лучшие страницы русской истории.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Винокурова А. Мария Федоровна: Возвращение в Россию//

http://rus.ruvr.ru/2006/09/27/612 137.html

Кудрина Ю. В. Императрица Мария Федоровна. 1847−1928 гг. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005. — 320 с.

Попова Т. Ф. Российская монархия. Эпохи. События. Судьбы. — М.: Астрель, АСТ, 2006. — 784 с.

Тисдолл Э. П. Вдовствующая императрица. Триумфы и поражения. — СПб.: Издательский Дом «Нева», 2004. — 384 с.

Титова Е. Будь благословенна!// Завтра. — № 39. — 2006. — с. 4.