Формы и методы информационного противодействия антиправительственной пропаганде

Беглый олигарх Березовский, которого в настоящее время по обвинению в подготовке переворота и других преступлений разыскивает Генпрокуратура России, согласно Хинштейну, в 1979 году был завербовано КГБ и официально исключен из агентурной сети только в начале 90-х годов. В своей новой книге «Олигархи с большой дороги» депутат развенчивает мифы, витающие вокруг двух самых известных олигархов России — Бориса Березовского и Романа Абрамовича. По словам Хинштейна, Березовский и Абрамович — люди-фантомы, вокруг которых витает очень много легенд, созданных либо ими самими, либо их окружением и которые зачастую далеки от истины. «

Более яркий пример, конечно, Березовский и его три системообразующих мифа: то, что он был крупным советским ученым, то, что он был крестным отцом Кремля, и то, что он был успешным бизнесменом" , — говорит депутат. Однако в реальности, считает Хинштейн, дела обстоят иначе. «Никаким крупным ученым Березовский не был, — подчеркнул депутат. — Он был заштатным ученым.

Даже диссертации — кандидатскую и докторскую — писал не сам, а его друзья. Я посмотрел список его научных трудов. Почти все они написаны в соавторстве, и лишь три — самостоятельно, но это просто тезисы из его докладов. То, что Березовский был крестным отцом Кремля, у меня тоже большие сомнения. Березовский был просто выгоден. На нем снимали раздражение.

Ничего в своей жизни он не создал. У него была лишь одна работающая структура — «Лого

ВАЗ". Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы создать посредническую структуру, которая берет дефицитный товар и продает его. Все остальное, к чему прикасался Березовский, превращалось в труху. «Аэрофлот» — дикие убытки. «Авто

ВАЗ" чуть не стал банкротом. «Сибнефть» при нем никаких успехов тоже не достигла. Объединенный банк был признан банкротом. Газеты финансовой прибыли не приносили" .

По мнению Хинштейна, Березовский был неплохим организатором и умел вызывать доверие людей, выстраивать с ними отношения. «Он был этаким «жучком», человеком повышенной проходимости, который знал в советское время, как достать дефицит, продуктовые заказы из Елисеевского магазина, книжки Пикуля и Юлиана Семенова, билеты в Театр на Таганке, — завил депутат. — Березовский умел очень быстро сходиться с людьми и в сравнительно молодом возрасте оказался на «Авто

ВАЗе", где получил доступ к бесценному дефициту, открывавшему любые двери, — к жигулевским запчастям. В советское время можно было быть кем угодно: космонавтом, министром, секретарем обкома партии. Но если твои «Жигули» попали в аварию, надо было идти на поклон на станцию техобслуживания «Жигули». И к Березовскому все относились с пиететом. Даже после скандальной и малоизученной истории, когда в 1979 году он был арестован органами ОБХСС по обвинению в спекуляции в городе Махачкале". Сейчас же, отмечает Хинштейн, Березовский живет только одним — местью. «Отношение к Путину у него носит не прагматичный, а исключительно эмоциональный характер.

Березовский с 2002 года живет в Великобритании, где позднее получил политическое убежище. Присутствие в Лондоне скрывающегося от российского суда беглого олигарха «стало исключительно неудобным» даже для британских спецслужб. Об этом сообщает со ссылкой на компетентные источники британский еженедельник Sunday Express, передает Newsru.com. Для британских спецслужб, пишет журнал, задача борьбы с терроризмом «стала более сложной и трудной после того, как Россия дала понять, что не будет предоставлять Лондону оперативную информацию до тех пор, пока Березовский находится в Великобритании на свободе». Издание отмечает, что он «организует неустанную кампанию против России и призывает к революции». Уникальность книги Александра Хинштейна заключается и в том, что читателю предлагается не только узнать, но и услышать собственными ушами, как делается в России большая политика; к изданию прилагаются компакт-диски из архива знаменитого разведбюро «Атолл» с записями десятков телефонных бесед главных героев и всего российского истеблишмента, включая членов президентской семьи, ведущих политиков и олигархов.

Березовский — типичный — а возможно, и самый первый — российский олигарх. Сейчас ему 61 год. Свое состояние он сколотил в России в обстановке экономического хаоса конца 80-х — начала 90-х на фоне распада Советского Союза. Из сектора торговли подержанными машинами, на которой он заработал свой первый миллион — в советский период личные автомобили были в большом дефиците — он перешел в нефтяную промышленность, а затем стал медиамагнатом. На каждом этапе он выказывал необыкновенное чутье к «перспективным направлениям» и глубокое понимание политического контекста. Одна из сфер финансовых интересов Березовского — телевидение — привела его в политику, что было, в общем, почти неизбежно.

Политолог Андроник Мигранян среди четырех основных элементов, составляющих основы государственности, называет систему ценностей, принимаемую большинством населения («Независимая газета», 1998, 23 июля). Однако в сегодняшней России имеет место серьезное расхождение по этому вопросу: кризисную ситуацию в этом случае нечем «скреплять». Здесь явственно видна возможная роль СМИ, хотя текст статьи и направлен против олигархов и их СМИ. А. Мигранян считает, что на выборах Ельцина победу одержали не СМИ, а административные структуры, которые ее обеспечили. Но власть решила, что победа создана именно СМИ и попыталась заручиться их любовью на будущее. «

Сами хозяева СМИ и телевидения на всю катушку использовали открывшиеся возможности, так как власть готова была признать за ними главную роль в победе Ельцина на выборах. НТВ получило целый канал. Березовский полностью подчинил себе ОРТ и пошел на открытый штурм политического Олимпа. В обмен на все полученное хозяева СМИ обещали с помощью телевидения создать виртуальный мир для народа и решить его проблемы в этом виртуальном мире" .

Как видим, мир политики стал в сильной степени зависимым от мира информационного. Ельцин победил, хотя первое время значительно отставал по рейтингу от кандидата коммунистов.

В награду Березовскому досталось место в Совете национальной безопасности Ельцина. Ему подобрали беспроигрышный избирательный округ, и в 1999 году он стал депутатом российского парламента. Однако в его отношениях с ельцинскими кругами началось охлаждение. Березовский обнаружил, что должен конкурировать за внимание президента с Владимиром Путиным, с которым схлестнулся по двум ключевым вопросам: из-за того, что в 1999;2000 году Путин вновь развязал чеченскую войну (Березовский был главным переговорщиком России в контактах с Чечней), и из-за решения Путина разворошить прошлое олигархов и посмотреть, как они сколотили свои капиталы. Когда на следующий год российские власти предъявили Березовскому обвинения в уклонении от уплаты налогов и хищении, он сбежал в Лондон.

В начале апреля Березовский объявил о намерении судиться с входящими в структуру ВГТРК телеканалом РТР-Планета и программой «Вести недели» из-за показа сюжета, где была изложена версия о фальсификации пленки, которая якобы стала одним из основных аргументов предоставления бизнесмену убежища в Великобритании.

По словам адвоката, срок внесудебного урегулирования проблемы между Березовским и ВГТРК, продленный по просьбе российской телекомпании, истек 30 апреля.

1 апреля в «Вестях недели» был показан сюжет с новым свидетелем по делу Александра Литвиненко. Свидетель был представлен как «Петр» и рассказал, что находится под защитой британских и российских правоохранительных органов, так как располагает информацией о фальсификации аудиозаписи со своим признанием в подготовке убийства Березовского. «Петр» заявил, что именно эта аудиозапись помогла предпринимателю получить политическое убежище в Великобритании. Кроме того, он предположил, что смерть Литвиненко связана с тем, что он также знал об этой фальсификации и принимал в ней активное участие. В ответ Березовский потребовал извинений от телеканала и опровержения данной информации. По его словам, на самом деле «Петр» — это Владимир Теплюк, который ранее неоднократно заявлял о том, что его наняли для убийства предпринимателя, но британская полиция не восприняла его слова серьезно. По нашему мнению это ход правительства в информационной войне против Березовского. Также в лучших советских традициях полемика по поводу причастности Березовского или ФСБ или Кремля к взрывам домов в Москве и по России.

Проблема в том, что на данном этапе установить где правда просто невозможно. Можно лишь констатировать факт информационной войны российского правительства и Березовского. Так, Березовский возможно причастен к неудачной попытке Ивана Рыбкина баллотироваться в президенты в 2004 году (Рыбкин сошел с дистанции рано и при очень странных обстоятельствах). Березовский также утверждал, будто финансировал «оранжевую революцию» на Украине, но это заявление с самого начала казалось пустой бравадой. Теперь поговаривают, что в число тех, кто пользуется финансовой поддержкой, которую Березовский, по его собственным словам, предоставляет противникам президента Путина, входит «Другая Россия», оппозиционная коалиция вокруг Гарри Каспарова. Впрочем, Березовский предусмотрительно не оглашает имен тех, кому помогает.

Глава 4. Сравнение форм и методов информационного противодействия антиправительственной пропаганде в прошлом и настоящем

В царской России боролись с Герценом и его «Колоколом» при помощи создания альтернативных печатных изданий. В качестве противодействия деятельности Герцена, царское правительство использовало военную газету «Русский инвалид», листок Correspondence Russe на французском и немецком языках и правительственная газета Le Nord. В отличие от «Колокола», абсолютизировавшего демократию, Correspondence ставил во главу угла легитимизм и целостность Российской империи. Эти методы оказались эффективными. С 1864 года наблюдается падение тиража до менее 1 тыс. экз. 1 раз в месяц. «Колокол» прекратил издаваться на русском языке с 1867 года, издавался на французском в 1868 году и потом тоже прекратился.

В СССР с инакомыслием боролись при помощи пропаганды советского образа жизни и репрессий. По данным Института демографии ГУ ВШЭ, «общее число граждан СССР, подвергшихся репрессиям в виде лишения или значительного ограничения свободы на более или менее длительные сроки» (в лагерях, спецпоселениях и т. п.) с конца 1920;х по 1953 г. «составило не менее 25−30 миллионов человек». В период с 1954 по 1988 гг. в качестве репрессий могут рассматриваться противодействия со стороны КГБ, судебные преследования и репрессивная психиатрия.

Холодная война оказалась не чисто информационной. Точнее в ней существенную роль играли другие носители информации — нетрадиционные. Победу Западу принесла не вербальная аргументация, которую также не сбрасывать со счетов, зная возможности радиостанций, которые даже при противодействии со стороны СССР в виде глушения, все равно закрывали своим вещанием всю территорию страны. Тем более, что при этом оказался нарушенным один из постулатов теории пропаганды. Люди, получающие только информацию «за», легко переубеждаются, когда к ним внезапно поступит также и аргументация «против». В то же время людей, получавших как доводы «за», так и доводы «против», уже не так легко переубедить, поскольку негативные доводы уже не несут для них новизны.

Основной «коррозиционной» составляющей стала пропаганда с помощью материального мира, в рамках которой можно увидеть три измерения. Все они были принципиально нетрадиционного вида, и система пропаганды не была готова к работе с таким срезом информационного воздействия. Она достаточно активно порождала тексты, которые боролись против буржуазной пропаганды, одновременно эта полюсность — у нас все хорошо, у них — все плохо — снижала уровень доверия к собственным текстам. Холодная война, по мнению С. Кургиняна, это война символическая. Только противная сторона использовала при этом нетрадиционные типы символов, положив именно их в основание своего влияния.

Первым типом нового информационного влияния можно считать бытовые вещи, изготовленные на Западе, которые несомненно были иными, лучшими, более яркими. в ряде случае изготовленными из новых необычных материалов. Им не было равных, поэтому элемент опасности, который исходил от них, почувствовала и государственная машина. Вспомним, какую яростную борьбу вело советское государство с джинсами, с товарами, где было написано «Made in… «, последняя надпись появлялась на всех карикатурах, где фигурировали так называемые стиляги. Иностранная вещь бытового использования стала важной приметой жизни элиты с времен Хрущева.

Вещи шли впереди, выполняя несвойственные им функции носителей информации. Опираясь на них, собственное воображение реципиента моделировали уже совсем иной мир. То есть теперь уже сам реципиент информации выступал в роли мощного генератора чужой для этой системы информации. Конечно, о диалоге не могло быть и речи на этом уровне. Если государственная система могла возражать «вражеским голосам» на том же вербальном уровне, что было эквивалентным диалогом, то на уровне товара ответом мог бы быть только такой же товар, а его как раз и не было.

Другим носителем информации также были вещи, только на экране кино или телевидения. Зритель часто получал массу второстепенной информации, совершенно не связанной с сюжетом. Женщин интересовали интерьеры домов, кухонь, платья героинь; мужчин — марки автомобилей. В некоторые периоды государственная машина приостанавливала этот поток явно неравноценного культурного обмена, но ненадолго. Если мы приходили к конфронтации с США, то постоянная дружба с Францией время от времени выкидывала на экраны большое число современных французских кинокомедий, поэтому данный информационный поток не останавливался.

Третьим носителем информации становились люди, побывавшие за границей. И хотя это были не столь распространенные случаи, но они как путешественники во времени несли за собой принципиально новую информацию, которую нельзя было нейтрализовать. В большинстве случаев это были люди, которые на самом деле составляли элитную прослойку той системы.

Весь этот поток информации шел на принципиально ином уровне, к которому не было привычки. Если пропаганда вела борьбу рациональным способом, работая с сознанием, этот информационный поток шел на человека вне его сознательного контроля. Поэтому никакие рациональные аргументы в этом случае не срабатывают. На уровне реального, официального информационного поля проблем этого порядка вообще не было. Вся система влияния перешла на «уровень кухни», поскольку именно там можно было общаться без ограничений. Не позволив обсуждать больные вопросы официально, система тем самым перевела обсуждение этих вопросов на уровень личных контактов. Из теории пропаганды известно, что именно личностный уровень является наиболее эффективным, поскольку мы получаем информацию от человека, которому доверяем, поскольку мы не можем уклониться от такого обмена и под. Заложив очень жесткий контроль в официальное информационное поле, система потеряла реальное влияние. поскольку в результате это поле перестало быть достаточно эффективным.

Результатом этого информационного конфликта становится неэквивалентность обмена с Западом, в результате которого мы стали получать западные стандарты жизни без получения поддерживающих их технологий. Такой тип обмена А. Панарин считает социально неустойчивым. Мы пошли именно по такому пути, в то время как азиатские страны, наоборот, взяли технологии, не подхватив стандарты жизни. В этом случае их спасло то, что их модель мира более закрыта на себя, поэтому она отфильтровала стандарты жизни, сохранив свой вариант символических представлений. Мы же заимствовали именно их, создав социально неустойчивую ситуацию.

Таким образом, основным информационным конфликтом этого периода можно считать несоответствие потоков. «Противник» побеждал с помощью использования необычных информационных носителей, которые активно генерировали в воображении реципиента новый для него мир в очень идеализированном виде. Благодаря этому он ставил себя в необычные социальные позиции, реально не имея на это оснований. Если сказанное было результатом информационной экспансии, хотя и необычного вида, то внутри страны информационное поражение можно понять, отталкиваясь от того, что основной моделью коммуникации того периода была «кухня», а не официальное информационное поле. Появился двойной язык, двойственные стандарты для обсуждения тех же вопросов дома и на работе. Личностные контакты как более эффективные уверенно переигрывали официальные источники влияния.

Подобной минивойной оказались для России чеченские события. В результате Минобороны заговорило об утрате единого информационного военного поля, чтобы выиграть информационную войну, которую ведут против армии некоторые средства массовой информации («Комсомольская правда», 1997, 29 июня). Экс-пресс-секретарь президента России В. Костиков вспоминает:

" В информационной сфере была проявлена полнейшая некомпетентность и безграмотность. Пресс-служба президента была полностью отключена от информации по Чечне. Пресс-служба Совета безопасности самоустранилась. Правительство попыталось латать информационный пробоины от точных попаданий дудаевской пропаганды, но эти меры были неподготовленны, грубы и вызвали лишь раздражение в СМИ. Меня поразило, что в преддверии ввода войск в Чечню никто не удосужился собрать главных редакторов крупнейших газет, конфиденциально проинформировать их об истоках чеченского кризиса, о целях и договориться о взаимодействии. Неудивительно, что даже в дружественной президенту и правительству прессе начался полный разнобой оценок. В результате информационная и психологическая война с Чечней (я не касаюсь военно-политических аспектов этой трагедии) при наличии у России таких информационных гигантов, как ИТАР-ТАСС, РИА «Новости», двух государственных телевизионных каналов и мощнейшего в мире радио, были полностью и позорно проиграны" .

Те или иные информационные механизмы стали составной частью современной политики. Они интересны и значимы еще и потому, что в этой области преобладание материальных ресурсов не является определяющим. На первое место выходит интеллектуальный ресурс, что особо значимо для стран с переходным типом экономики, к которым относят страны СНГ. Война компроматов стала элементом политической борьбы на постсоветском пространстве. Даже убийства политических оппонентов становятся «шагом» в информационных кампаниях. Обсуждая убийство генерала Льва Рохлина П. Свиридов, руководитель исследовательского центра темпоральных проблем, гвоорит следующее: «Когда хотят убрать человека с целью кого-то напугать, делают это громко, публично и нагло» («Версия», 1998, 23 июля).

Политолог Андроник Мигранян также в качестве возможных сценариев развития событий в России видел определенные кампании, направленные на выдачу негатива: «Не исключено, что новые власти могли бы принести в жертву одну из олигархических групп, обвинив ее во всех бедах народа. Такая группа является идеальным объектом, на который можно направить гнев обездоленных масс, хотя все олигархи мало отличаются друг от друга в отношении способов и источников обогащения, замешаны во всех мыслимых и немыслимых финансовых, экономических и политических скандалах, горят непреодолимым желанием сыграть роль одновременно Распутина и Хлестакова» («Независимая газета», 1998, 23 июля). Кстати, в сценарии А. Миграняна три объекта, на которые будет направлена длань власти: Газпром, ОРТ, НТВ, то есть два из них являются чисто информационными механизмами. Эти прогнозы подтвердились. На сегодняшний день Б. Березовский, В. Гусинский и В. Ходорковский — персоны нон-грата.

Если царское правительство использовало альтернативную пропаганду, СССР прибавил к этому репрессии и глушение западных радиостанций, то сегодня мы видим войну компроматов и криминализацию политической борьбы. В качестве доводов против политического оппонента используется обвинение его в уголовном преступлении.

Заключение

Государственная информационная политика — комплекс политических, правовых, экономических, социально-культурных и организационных мероприятий государства, направленный на обеспечение конституционного права граждан на доступ к информации. Государственная информационная политика — это «особая сфера жизнедеятельности людей, связанная с воспроизводством и распространением информации, удовлетворяющей интересы государства и гражданского общества, и направленная на обеспечение творческого, конструктивного диалога между ними и их представителями». Информационную политику можно рассматривать как инструмент политического воздействия и средство достижения политических целей: субъекты информационной политики способны с помощью информации оказывать воздействие на сознание, психику людей, их поведение и деятельность как в интересах государства и гражданского общества, так и в собственных интересах. Современные информационные войны являются наследниками российской информационной политики со времен самодержавия. Кроме того, произошло смещение дискурса в сторону криминала. Если в советские времена политические оппоненты обвинялись в антисоветской пропаганде (и в этом не было особой неправды), то на сегодняшний день в ход идут обвинения в коррупции, экономических преступлениях и убийствах. Это говорит не столько о субъектах конфронтации, сколько о целевой группе, на которую направлено воздействие. Население России и западные страны сегодня скорее возмутятся крупному воровству и убийству, чем каким бы то ни было словам.

Артемов, В. Л. Против клеветы и домыслов. Сущность, методы, практика контрпропаганды/ В. Л. Артемов. — М., 1987.

Доклад Фонда эффективной политики. М.: 1996.

Иванов, О. В. Информационная составляющая современных войн/ О. В. Иванов //Социология современных войн: Материалы научного семинара /Под ред. П. А. Цыганкова, И. П. Рязанцева.

М.:Альфа-М, 2004.

Касаткин, С. Ф. Обратная связь в устном выступлении/ С. Ф. Касаткин. -М., 1984.

Кейзеров, Н. М. Контрпропаганда: проблемы методологии и методики/ Н. М. Кейзеров, Е. А. Ножин. — М., 1984.

Костиков, В. Роман с президентом. Записки пресс-секретаря/ В.Костиков. — М., 1997.

Михальская, А. К. Русский Сократ. Лекции по сравнительно-исторической риторике/ А. К. Михальская. — М., 1996.

Михальская, А. К. Основы риторики. мысль и слово/ А. К. Михальская. — М., 1996.

Михальская, А. К. Педагогическая риторика. История и теория/ А. К. Михальская. — М., 1998.

Ножин, Е. А. Мастерство устного выступления/ Е. А. Ножин. — М., 1989.

Панарин, А.С.

Введение

в политологию / А. С. Панарин. — М., 1994.

Русский интеллектуальный клуб. Стенограмма заседаний. М.: Социум, 2002.

Рождественский, Ю. В. Теория риторики/ Ю. В. Рождественский. — М., 1997.

Симонов, К. Глазами человека моего поколения (Размышления о И.В.Сталине) / К. Симонов // «Знамя», 1988, № 3.

Хинштейн, А. Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги/ А.Хинштейн. — М.: Олма-пресс, 2007.

Ціпко, О. Витоки та образи російського посткомунізму/ О. Ціпко // Політична думка. — 1996. — № 3−4.

Цыганков, П. А. Теория международных отношений/ П. А. Цыганков. -М.: 2002.

Чихачев, В. П. Речевое мастерство пропагандиста/ В. П. Чихачев. — М., 1987.

Эйдельман, Н. Я. «Колокол» против Синода / Н. Я. Эйдельман // Наука и религия. — № 7 (1971).

Brown, J.A.C. Techniques of persuasion. From propaganda to brainwashing/ J.A.C. Brown. — Harmondsworth, 1963.

Jovett, G.S. Propaganda and persuasion/ G.S.Jovett. — Newbury Park, 1992.

Mcluhan, M. Understanding Media/ M.Mcluhan. — N.Y., 1964.

Watts, D. Political communication today/ D. Watts. — Manchester, 1997.

Woodward B. The choice. How Clinton won/ B.Woodward. — New York, 1996.

Young, P. The media and the military. From the Crimea to Desert Strike/ P. Young, P.Jesser. — Houndmills, 1997.

Иванов О. В. Информационная составляющая современных войн//Социология современных войн: Материалы научного семинара/Под ред. П. А. Цыганкова, И. П. Рязанцева.

М.:Альфа-М, 2004 (Серия: «Научные семинары», «Круглые столы», «Дискуссии»). Вып. 1. — 192 с., С. 76−82.

Русский интеллектуальный клуб. Стенограмма заседаний. М.: Социум, 2002.

Mcluhan M. Understanding Media. N.Y., 1964.

Цыганков П. А. Теория международных отношений. М.: 2002.

Доклад Фонда эффективной политики. М.: 1996.

Jovett G.S., O’Donnell. Propaganda and persuasion. — Newbury Park etc., 1992

Эйдельман Н. Я. «Колокол» против Синода // «Наука и религия», № 7, стр. 58−61 (1971)

http://www.vehi.net/brokgauz/index.html Энциклопедический словарь Броккгауза и Эфрона.

Артемов В. Л. Против клеветы и домыслов. Сущность, методы, практика контрпропаганды. — М., 1987; Кейзеров Н. М., Ножин Е. А. Контрпропаганда: проблемы методологии и методики. — М., 1984

Симонов К. Глазами человека моего поколения (Размышления о И.В.Сталине) // «Знамя», 1988, № 3. — С. 59

Brown J.A.C. Techniques of persuasion. From propaganda to brainwashing. — Harmondsworth, 1963. — P. 124−125

В. Н. Земсков ГУЛАГ (историко-социологический аспект) «Социологические исследования» 1991, N.6 С.10−27; 1991, N.

7. С.3−16

«Демографические потери от репрессий» (электронная версия бюллетеня «Населения и общество»)

Попов В. П. Государственный террор в советской России, 1923—1953 гг. (источники и их интерпретация) // Отечественные архивы. 1992, № 2, с. 26.

http://www.solzhenicyn.ru

Хинштейн А. Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги. М.: Олма-пресс, 2007

Панарин А.С.

Введение

в политологию. — М., 1994

Костиков В. Роман с президентом. Записки пресс-секретаря. — М., 1997. — С. 325 — 326