Но сейчас маоизм стал играть роль своеобразного идеологического и политического авангарда, который встал теперь против социалистических сил мира. Китай теперь не союзник, а противник СССР и всего социалистического содружества, коммунистического движения. В свое время маоизм уже начинал борьбу за великодержавные цели, и уже были попытки стать авангардом в мировом антиимпериалистическом фронте, но теперь ситуация кардинально изменилась — хотя цели остались прежними, но Пекин был теперь по другую сторону «баррикад», выступая на стороне мировой реакции. Стоит отметить и то, что если в первом случае авангардизм как форма действий имел некие противоречия не только с целями и характером революционной борьбы, то сейчас, на этапе «за империализм», возникла гармония в действиях и их содержании. Правительство Китая оценивало обстановку в мире и расстановку достаточно объективно, но на Западе призыв о создании «великого хаоса в Поднебесной» не был принят. И из этого можно сделать вывод о том, что у Китая возникла иллюзия того, что уже на тот момент он смог достичь хоть и частичного глобального гегемонизма, хотя это в тот период было лишь частично верно. И отсюда происходит в маоизме замена авангардизма революционного контрреволюционным, и уже в связи с этим правительство Китая меняет свои схемы расстановки политических сил на международной арене. В 1963 году китайское руководство говорит о противоборстве социалистического и империалистического лагерей.
Ведется борьба между буржуазией и пролетариатом, империализмом и угнетенными нациями. Но стоит сказать о том, что основное содержание мирового революционного процесса — это именно «народная война» колоний и зависимых стран против американского империализма, то есть это движение по своей сути общедемократическое. И отсюда следует, что Китай, как источник «подлинно революционной теории», по мысли маоистов, должен был стать именно авангардом в этой империалистической борьбе. И именно Китай стал безраздельным лидером и гегемоном в этой борьбе. И следуя этой логике, можно сделать вывод о том, что революционаристский авангардизм оборачивался на деле откровенным гегемонизмом. К концу 60-х годов маоистская схема расстановки противоборствующих сил была уже совсем иной, чем в начале 60-х годов. И если уравнивание мировых противоречий при борьбе двух лагерей — социалистического и империалистического — в то время рассматривалась маоистами как крупная конфронтация глобального характера, то сейчас она стояла на последнем месте, причем СССР по их мнению уже приравнивалась к империалистическому лагерю. В конце 60-х на первое место маоисты выдвинули угнетенные нации, которые стали одной из противоборствующих сил мира, другой сил был империализм вместе с так называемым социал-империализмом.
Борьба между пролетариатом и буржуазией в капиталистических странах была в новой схеме дополнена аналогичной борьбой в так называемых ревизионистских странах, т. е. в социалистическом содружестве, а взаимное соперничество между империалистическими державами дополнено их общим противоборством с «социал-империализмом». Уже после смерти Мао Цзэдуна состоялся X съезд КПК, на котором все данные тезисы были отодвинуты. Но именно на этом съезде и были закреплены положения Мао о том, что сейчас идет эпоха империализма и пролетарской революции. И под этим маоисты подразумевали, что они ликвидируют коренное противоречие между капитализмом и социализмом, а сам мировой социализм уже не только не играет никакой роли, но его не существует в принципе. Но становилось понятно, что маоистам не удастся так просто перечеркнуть тот путь, который прошел Китай в своем социалистическом развитии. И отсюда проистекало ограничительное толкование термина «развивающаяся страна», которое применялось к Китаю. В 1973 году появилась новая формула: «Китай — социалистическая страна и вместе с тем развивающаяся страна.
Китай относится к третьему миру". Далее маоисты решили изложить свою новейшую схему расстановки политических сила на мировой арене. Маоисты, еще при жизни своего вождя, разделили мир на три группы государств: «США и СССР составляют первый мир. Развивающиеся страны Азии, Африки, Латинской Америки и других районов — третий мир. Развитые страны, находящиеся между вышеуказанными мирами, — второй мир». Из такой расстановки явно видно, что маоисты окончательно отказались от своей прежней концепции «промежуточных зон». Теперь мир, как очевидно, разделялся не на две социальные системы, а на три, но и новая система не противоречила интересам борьбы маоизма за свои великодержавные цели. В новой схеме социализм вообще не упоминается в контексте одного из полюсов, между которыми находятся промежуточные зоны.
И даже утверждения о том, что Китай — это социалистическая страна, но вместе с тем развивающаяся страна, и относится она к третьему миру, не смогли поменять той националистически-прагматической сути этой схемы. Даже социализм маоистского толка не противопоставлялся в новой схеме капитализму, маоисты его растворили в разнородной и противоречивой схеме структуре «третьего мира». Точно так же социализм развитых стран региона Восточной Европы маоисты растворяют в являющейся по преимуществу капиталистической социальной структуре «второго мира». И в новейшей схеме на новой политической карте маоистами уже было определено место «великого Китая». И на этом определенном месте Китай уже не стоит в стороне от «единого фронта малых и средних государств», он уже непосредственно в их рядах.
И именно Китай в изображении маоистов — это естественный центр сплочения этих самых «малых и средних государств». Именно Китай играет роль объединителя «третьего» и «второго» мира в борьбе с «первым». Итак, начало 70-х ознаменовалось переходом от политики «борьбы на два фронта» к переходу на сближение с империализмом, и для этого Китаю было необходимо умерить свойреволюционаризм. И это стало неким дополнением к демонстрировашейся вражде с мировым социализмом к той основе, которая уже была в плане сближения с империалистическим миром. И это «дополнение» придало достаточно бурный характер ставшим некой сенсацией характеру развития связей Китая с капиталистическим миром. Новая вспышка, которая произошла в социалистическом мире, не повлияла на новую концепцию внешней политики маоизма, которая была основана на националистическом прагматизме. И это в первую очередь подчеркивалось маоистами, что Китай в итоге станет социалистическим государством, но схема противоборствующих сил в мире маоистами так и не скорректировалась. Социализм в Китае не воспринимался маоистами как фактор мирового развития, как фактор, который мог бы оказывать влияние на характер современной эпохи. Кроме того, когда маоисты называли свою страну социалистической, то вместе с этим реальный мировой социализм они называли самой реакционной силой современности.
И постоянно от маоистов исходили заявления о том, что вместо социализма появился социал-империализм, который по сравнению со «старым империализмом», включающий и американский, становится исторически прогрессивной силой и уже не станет врагом мировой революции, а будет практически опорой ей, и чуть ли не материальной базой. И это совершенно очевидно говорит о том, что Пекин спекулировал социалистическим характером КНР, но это не вызывало противоречий с той маоистской стратегией, которую они проводили для блокирования империализма. Такое поведение укладывалось в рамки интересов международной реакции. И в своей спекуляции маоисты употребляли «социалистические» фразы, которые могут быть свидетельством, что политика, проводимая Китаем, была результатом глобального заблуждения. Но это только одна из гипотез. В своем время В. И. Ленин говорил, что «Искренность в политике, то есть, а той области человеческих отношений, которая имеет дело не с единицами, а с миллионами, — искренность в политике есть вполне доступное проверке соответствие между словом и делом». Но в делах маоистов соответствия «слово-дело» как раз не было. За ширмой разговоров о диктатуре пролетариата, о самом социализме, об ускорении процесса ликвидации империализма маоисты скрывали свои истинные замыслы, которые заключались в формировании и направление контрреволюционной политики в сторону международного пролетариата и всех тех сил, которые к нему не относились, но которые вместе с мировом социализмом и международным рабочим классом вели борьбу за демократию, национальное равноправие и мирные международные отношения. И этот новый взгляд на мир, которого придерживались маоисты, практически полностью совпадал со взглядами, которых придерживались теоретики антикоммунизма. Теоретики антикоммунизма надеялись, что смогут замаскировать ту линию раскола мира, которая разделяла его на две противоположные социальные системы.
Хотели онии затушевать противоборство капитализма и социализма, которое было на тот момент стрежнем всей мировой политики, а также свести движущую мировую силу развития исключительно к национализму. Теоретики антикоммунизма пытались оформить схемы так называемого многополюсного мира, но в таких схема места социализму не было вообще, но были бы центры силы, число которых уменьшалось или увеличивалось бы, и от этого был устанавливался или нарушался пресловутый баланс мировых сил. Такое совпадение взглядов есть естественный результат совпадения политических интересов маоизма и антикоммунизма. С того времени, как маоизм вышел на мировую арену, Китай стал занимать важное место в глобальной стратегии маоистского социал-шовинизма. Еще в 60-е годы это выражалось в том, что чрезмерно было завышено значение национально-освободительного движения, теперь значение в мировой политике придавалось развивающимся странам. И в то время, когда происходил разрыв в позиции и платформе маоизма и империализма в реальном, марксистско-ленинском смысле этого определения, все больше обнаруживались шовинистические, имперские цели Китая, который пытался использовать развивающиеся страны, переживающие время национального возрождения, для достижения своих великодержавных, гегемонистских целей. Маоизм сравнительно легко проник в молодежную среду Запада. Это в своем роде парадоксально, так как из сказанного выше видно, что маоисты даже в самом Китае относились к молодежи далеко не лучшим образом. Пекинские лидеры упорно пытаются вытравить из сознания китайской молодежи идеалы научного социализма, демократические, прогрессивные взгляды, подорвать ее интернациональные традиции. С середины 60-х годов китайская молодежь не участвовала ни в одной антиимпериалистической кампании. В Китае не отмечались торжественно такие дни, как Международный день студентов, Международный день солидарности молодежи и др. Молодежь страны не имеет возможности организовать ни одного митинга солидарности с борьбой чилийского народа.
" Молчание" китайской молодежи — это ее трагедия, вызванная политикой пекинских лидеров, лишивших многомиллионную армию девушек и юношей КНР права говорить и выступать в поддержку революционной борьбы своих сверстников на других континентах. Маоисты изолировали китайскую молодежь от окружающего мира, но зато внимательно следили за международным движением молодежи. Выступления молодежи в странах Западной Европы, Азии, Африки и Америки были все время в поле зрения пекинских лидеров, которые стремятся максимально использовать молодежное движение в интересах своей великодержавной политики, направлять его, или хотя бы его отдельные отряды, против организованного рабочего и коммунистического движения, на борьбу против «великих держав», а в действительности — против Советского Союза, но ни в коем случае не на борьбу с влиянием монополий, не за демократизацию общества. Пекин создал более чем в 50 странах промаоистские организации молодежи.
Тем самым маоисты серьезно подрывают международное молодежное движение и отвлекают молодежь от действительно революционной деятельности. Им удалось особенно в 1968—1969 гг. основать ряд групп. Речь шла, как правило, о студенческих группах из мелкобуржуазных слоев.
Несомненно, это были «ультрареволюционные», анархистские группы. Ситуация, при которой маоизм относительно легко проникал в ряды молодежи и студенчества, облегчалась деятельностью псевдореволюционного движения так называемых «новых левых», основанного на идеях Герберта Маркузе. Он выдвинул теорию «радикальной революции», которую лишь один шаг отделяет от «перманентной революции» Троцкого и маоистов. Правящие круги западноевропейских стран видели в промаоистских организациях своего рода союзника в борьбе против демократических сил. Пекинские лидеры в свою очередь действовали в унисон с политикой правящих классов капиталистических стран, содействовали созданию молодежных групп при так называемых «марксистско-ленинских» партиях, которые слепо шли по стопам политики Пекина.
Например, при «марксистско-ленинской партии Германии» в ФРГ образовалась молодежная организация «Красная гвардия», в Западном Берлине — так называемый «Коммунистический союз студентов», в Скандинавских странах — «Социалистическая лига молодежи марксистов-ленинцев Норвегии», шведская молодежная организация «Кларта», в Италии — «Красная звезда» и «Красные бригады», в Индии — «Студенческий координационный комитет коммунистов-революционеров» и т. д. Характерной чертой всех маоистских групп, в том числе и молодежных, является то, что все их взгляды и концепции пронизаны антисоветизмом. По тактическим соображениям маоисты со временем перестали критиковать Всемирную федерацию демократической молодежи (ВФДМ) и Международный союз студентов (МСС) и стали проводить дифференцированную политику в отношении молодежных организаций социалистических стран. В начале 70-х годов они устанавливали отдельные контакты с молодежными организациями Албании, КНДР и др. Все акции промаоистеки настроенной молодежи были направлены на проведение различных провокаций, наносящих вред рабочему движению, забастовкам и борьбе студентов за демократизацию университетов. Эти группы неизбежно становятся союзниками сил, борющихся против демократии и социализма. Хаос, который вызывают своей деятельностью маоистские группки, представители власти пытаются использовать для обоснования репрессий в отношении демократических сил, прежде всего коммунистических партий и профсоюзов.
Так было, например, в Италии, ФРГ, Канаде и в других странах. Эти акции против прогрессивных сил облегчали властям задачу проведения антикоммунистической пропаганда. Маоизм в своей сущности иррационален, и поэтому для обработки народа в духе своей идеологии он должен обманывать массы и вести себя фарисейски, использовать националистический фанатизм, безграмотность народа и его религиозность. Не случайно маоизм как огня боится науки и образованности, боится интеллигенции. В политической деятельности пекинских руководителей четко видна мелкобуржуазная сущность маоизма, проявляющаяся в игнорировании моральных критериев в политике, неразборчивости в средствах, в псевдорадикализме. Заключение
Культ личности Мао Цзэдуна зарождается ещё во время Яньаньского периода в начале сороковых годов. Однако до гротескных размеров культ Мао был доведён Линь Бяо в середине 1960;х. Тогда был впервые опубликован цитатник Мао — «Красная книжечка», ставшая впоследствии Библией культурной революции. В пропагандистских сочинениях, как в поддельном «Дневнике Лэй
Фэна", громких лозунгах и пламенных речах культ «вождя» форсировался до абсурда. Толпы молодых людей доводят себя до истерии, выкрикивая здравицы «красному солнцу наших сердец» — «мудрейшему председателю Мао». Мао Цзэдун становится фигурой, на которой в Китае сосредотачивается практически всё. Мао Цзэдун оставил своим преемникам страну в глубоком кризисе. Это были ли ошибки и заблуждения «Великого кормчего», но его политика не сделала Китай процветающим и «впереди планеты всей». После «большого скачка» и культурной революции вся культурная жизнь была разгромлена левыми радикалами, а политической культуры не было вообще ввиду того, что в обществе было политизировано, а в умах творился идеологический хаос. С другой стороны нельзя не признать, что Мао, получив в 1949 году малоразвитую, погрязшую в анархии, коррупции и общей разрухе аграрную страну за малые сроки сделал из неё достаточно мощную, независимую державу, обладающую атомным оружием. Ему также удалось впервые за несколько десятков лет объединить Китай, восстановив его почти в тех границах, что он имел во времена Империи; избавить его от унизительного диктата иностранных государств, от которого Китай страдал начиная с периода опиумных воин. Помимо этого, даже критики Мао признают в нём блестящего стратега и тактика, каковые способности он доказал во время Китайской Гражданской Войны и Корейской Войны. Идеология маоизма также оказала большое влияние на развитие коммунистических движений во многих странах мира — Красных Кхмеров в Камбодже, Светлого Пути в Перу, революционное движение в Непале, коммунистических движений в США и Европе. Между тем, сам Китай после смерти Мао в своей политике весьма далеко отошёл от идей Мао Цзэдуна и коммунистической идеологии вообще.
Сегодня в Китае достаточно свободно ведётся дискуссия о роли Мао в современной истории страны, публикуются произведения, где политика «Великого кормчего» подвергается резкой критике. Официальной формулой оценки его деятельности остается цифра, данная самим Мао как характеристика деятельности Сталина: 70 процентов побед и 30 процентов ошибок. Вне сомнения остаётся, однако, то громадное значение, которое фигура Мао Цзэдуна имеет не только для китайской, но и для мировой истории.
Список литературы
и источников
ИсточникиВеликая пролетарская культурная революция (важнейшие документы). — Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 1970. — 176 с. Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати: В 6 вып. — М.: Прогресс, 1975;1976
Коммунистический Интернационал и китайская революция. Документы и материалы. / Отв.
ред. М. Л. Титаренко. — М.: Наука, 1986. — 326 с. Крутиков К.
А. На китайском направлении. Из воспоминаний дипломата. — М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2003.
— 346 с. Ледовский А. М. СССР и Сталин в судьбах Китая.
Документы и свидетельства участника событий. 1937−1952 гг. — М.: Пам. ист. мысли, 1999. -
344 с. Ледовский А. М. СССР, США и китайская революция глазами очевидца 1946—1949. М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2005. -
192 с. Мао Цзэдун о китайской политике Коминтерна и Сталина // Проблемы Дальнего Востока. — 1994. — № 5. — С.
101−110Мао Цзэдун. Избранные произведения в 4-х т. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1949;1953
Образование Китайской Народной Республики. Документы и материалы. — М.: Политиздат, 1950.
— 135 с. Советско-китайские отношения (1917;1957). Сборник документов. — М.: Изд-во восточной литературы, 1959. -
481 с. Хрущёв Н. С. Время. Люди. Власть: Воспоминания. В 4 кн. — М.: ИИК «Московские Новости», 1999.
— 846 с. Литература
Богословский В. А. и др. Великодержавная политика маоистов в национальных районах КНР. М.: Политиздат, 1975
Бурлацкий Ф. Мао Цзэдун: «Наш коронный номер — это война, диктатура…» — М.: Международные отношения, 1976. — 286 с. Бурлацкий Ф. М. Мао Цзэдун и его наследники. — М.: Политиздат, 1979. — 381 с. Бурлацкий, Ф. М. Мао Цзэдун.
— М.: Рипол Классик, 2003. — 386 с. Ван Мин.
Полвека КПК и предательство Мао Цзэдуна. — М.: Политиздат, 1975. — 365 с. Владимиров О., Рязанцев В. Страницы политической биографии Мао Дзэдуна. — М.: Наука, 1975. 267 с. Галенович Ю.
М. Мао Цзэдун вблизи. — М.: «Русская панорама», 2006.
— 325 с. Галенович Ю. М. Пэн
Дэхуай и Мао Цзэдун. Политические лидеры Китая XX века. — М.: Огни, 2005.
— 411 с. Галенович Ю. М. Россия в «китайском зеркале». Трактовка в КНР в начале XXI века истории России и русско-китайских отношений. — М.: Восточная книга, 2011. — 318 с. Ганшин Г, Зазерская Т. Ухабы на дороге «братской дружбы» (Из истории советско-китайских отношений) // Проблемы Дальнего Востока.
— 1994. — № 6.
— С. 67−72.Гельбрас В. Г. Социально-политическая структура КНР, 50−60-е гг. — М.: Наука, 1980. — 237 с. Идейно-политическая сущность маоизма.
М., 1977
История Востока в 6-ти томах.Т. 5. / Отв. ред. Р. Г. Ланда. — М.: Вост. лит.,
1995. — 717 с.; Т. 6. / Отв.
ред. В. Я. Белокриницкий, В. В. Наумкин. — М.: Вост. лит., 2008. — 1095 с. История Китая — / Под ред.
А.В. Меликсетова. — М.: МГУ, 2004. — 752 с. Китай: история в лицах и событиях. — М., 1991.
С.
157.Ковалев И. В. Россия и Китай (С миссией в Китае) // Дуэль. — 1997. — 25 февраля. — с. 8. Кривцов, А Маоизм: истоки и сущность, М.: АСТ, 2004
Кулик Т. Б. Советско-китайский раскол. Причины и последствия. — М.: Изд-во РАН, 2000. — 338 с. Мао Цзэдун [Электронный ресурс]: — Режим доступа:
http://www.rudata.ru/wiki/Мао
Меликсетов А. В. «Новая демократия» и выбор Китаем путей социально-экономического развития (1949—1953 гг.) // Проблемы Дальнего Востока. -
1996. — № 1. — С. 82−95.Меликсетов А. В. Победа китайской революции 1945;1949гг.
М., Наука, 1989. — 219 с. Морозов И. Л. Азиатский регион во второй половине XX века [Электронный ресурс]: — Режим доступа:
http://poisk.vlz.ru/work/m05.htmНепомнин О. Е. История Китая. XX век. — М.: ИВ РАН, Крафт+, 2011. — 802 с. Огонь по самим себе [Электронный ресурс]: — Режим доступа:
http://www.kamsha.ru /journal/portrets/stat/mao.htmlПанцов А. В. К дискуссии в КПК вокруг «идей Мао Цзэдуна» // Рабочий класс и современный мир. — 1982. — № 3.
— С. 61−64.Панцов А. В. Мао Цзэдун. —
М.: Молодая гвардия, 2007. — 867 с. Панцов А. В. Из истории идейной борьбы в китайском революционном движении 20 — 40-х гг. — М.: Наука, 1985. — 185 с. Румянцев А. М. Истоки и эволюция «идей Мао Цзэдуна». -
М.: Наука, 1972. — 211 с. Смирнов Д. А. Идейно-политические аспекты модернизации Китая. —
М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2005. — 324 с. — 300 экз. Тихвинский Л.
С. История в лицах и событиях. — М.: Издательство политической литературы, 1991. — 415 с. Федоренко Н. Т.
Сталин и Мао: Беседы в Москве // Проблемы Дальнего Востока. — 1989. — № 1.
— С. 149−164.ХэГаньчжи. История современной революции в Китае.
— М.: Изд-во иностранной литературы, 1959. — 786 с. Чэн и (Маршал) [Электронный ресурс]: — Режим доступа:
http://ru. wikipedia. org/ wiki/ Чэнь_И_(НОАК)Шевелев В. Н. Мао Цзэдун — великий кормчий // Режим доступа:
http://readr.ru/vladimir-shevelev-mao-czedun-velikiy-kormchiy.html.Шепилов Д. Т. Воспоминания // Вопросы истории. — 1998.
— № 9. — С. 18−33; № 10. — С.
3−31.Шорт Ф. Мао Цзэдун /Пер. с англ. Ю. Г. Кирьяка. — М.: АСТ, 2005.
— 606 с. Юн Чжан, Холлидей Дж. Неизвестный Мао / Пер. с англ. И. А. Игоревского. —
М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — 845 с.
